Ролевик, Ветка "Паладин"

— Милейший! — обратился я к нему, предварительно сняв шлем, в последнее время, я чувствую себя нормально, только водрузив на голову этот треклятый 'горшок'. Если мне не нужна была бы информация, так бы и ехал. — Милейший! Да, перестань так трястись! Я воин Господа и не в моих правилах обижать честного серва и брата моего во Кресте! — Серв заметно приободрился и постарался унять дрожь в коленках — Скажи мне: здесь ли обитает досточтимый сэр Конрад?

-Да, господин. — Чуть дрожащим голосом сказал серв, однако во время ответа встал по стойке смирно.

-Отлично! Надеюсь, он сейчас в своих апартаментах? — Серв, возможно, слова 'апартаменты' и не понял, но суть учуял.

-Благородный мой господин — начал он, выпучивая глаза и держа строевую осанку, как на плацу, давать отчёт — сэр Конрад де ля Пикнер ныне изволят квартировать свой хирд в Пикнерс-бурге! — Орал он так, что не то, что лошадь, я глох!

Однако, он это делал не зря! Видимо это такая 'инструкция', дабы хозяину успели бы доложить о прибытии гостей, либо о том, что кто-то интересуется самим сэром Пикнером.

Я оказался прав...

Проехав в указанном сервом направлении, я понял, что высокая одиночная скала и есть тот самый Пикнерс-бург. Ох и здоровая же хрень!!! Вот и местность стала подниматься выше и выше. Скоро мы въехали на пандус, закрученный таким образом, чтоб постоянно подставлять правый бок бойницам бурга при подъёме. На вершине была небольшая площадка, сервы и какой-то человек, уже не молодой и с сединой в волосах и усах.

Воин встретил нас у крылечка, спокойно усевшись на верхнюю ступень. Его челядь встала полукругом напротив, пытаясь взять нас в кольцо. Мы с братом Неррутом отступили на три шага назад, избегая опасного манёвра слуг того, по чью душу мы пришли. Не медля, я надел на голову шлем. Вдруг, один из челядинов, резко что-то выкрикнув, вскинул оглоблю. За ним и все шесть его товарищей повторили его манёвр, с той лишь разницей, что каждый выбрал себе удобную позу для атаки. Да, тут нам зевать нельзя! Иначе загрызут. Пришлось нам вытаскивать мечи из ножен, да вскидывать щиты в защитном приёме. Ну да, нам не первой!

Меня атаковала тройка с права, причём били в три разные части тела — в голову, торс и по ногам. Голову я с горем по полам пригнул, даже по шлему не задел тот, что спереди меня. От удара в грудь я закрылся щитом — этот спереди-справа. А удар под коленку парировал мечём. Мда, так дело долго продолжаться не может — либо до смертоубийства дойдёт, либо нас поколотят.

У Неррута дела обстояли не лучше моего. Его атаковали точно так же как и меня, только седьмой, что стоял посередине полукольца, ударил палкой на манер копья и попал в забрало шлема Нерруту. Вскользь, но попал. За это я, парировав удар под коленку, выведя меч вверх над головой, ударил мужика мечом плашмя по голове. Он тут же отключился, а мне, для того чтоб не пропустить удар пришлось встать к брату не плечом, как обычно, а спиной, как в минуты отчаяния.

Неррут, меж тем, озлившись от удара по забралу, перехватил меч кольчужной рукавицей за лезвие и стал орудовать им как шестопёром.

А мне пришлось фехтовать мечём как шпагой, отводя копейный приём в сторону, тут же контратакуя челядинца колющим, несвойственным для бастарда (полутороручника) приёмом. Удар получился на редкость слабым, но противник тут же отпрянул и свалился, держась за плечо. Передо мной ещё двое, которые вовсе не хотели умерять свой пыл. У Неррута один был без сознания, один со сломанной кистью. Зато оставшийся компенсировал рыцарю недостаток внимания со стороны своих коллег яростным напором. Он перехватил свой дрын по середине и атаковал рыцаря-храмовника обоими концами палки.

Чаша Победы медленно, но неуклонно наполнялась и готова была излиться на нас солнечным дождём, когда хозяин встал, бросил отрывистую команду и наши противники отступили. Парни с переломом и разрубленной ключицей сидели с помертвевшими от боли лицами, но терпели они молча. Тут хозяин, держа в правой руке меч в ножнах, в знак мирных намерений или пренебрежения к противнику, сделал пару шагов к нам. Этот уже не молодой муж, крепкий и статный скривил губы.

Неррут поднял забрало своего шлема и сказал:

— Эй, сэр Как-Вас-Там! Не советую так на смотреть! Если б не крест на моём плаще, я бы тот час же вызвал бы на поединок, а так у Вас есть шанс всё исправить! — Эх! А сказал-то как красиво! Да, боюсь, глупо. Я же лишь поднял щит и меч, готовясь отразить атаку. Этот воин знает, где у меча клинок, а где рукоять.

— А твой дружок, что? Трус или немой? — спросил рыцарь со скучающей миной на лице, явно чтоб разозлить. — Ничего не говорит, молчит. Я только подошёл, а он уже изготовился бежать.

Неррут от такой наглости потерял дар речи. Он сначала опешил, а затем стал дышать часто-часто, собираясь пригвоздить к собственному порогу наглеца, невзирая на нашитый на плаще Неррута крест.

— Спокойней, брат! — прогудел я сквозь прорези в своём "горшке" — Мы пришли к сэру Конраду Пикнеру! Сэр Конрад обвиняется в пособничестве силам Тьмы и проведении богомерзких ритуалов. — Сказано спокойно, голос даже не дрожал, а ведь страшно — этот Сэр Конрад настоящий дворянин! Мечём владеть учился с самого детства и учили его лучшие мастера. Не понятно только — что он забыл нашей глухомани?

— Я сэр Конрад Пикнер. Если быть до конца точным — сэр Конрад де ля Пикнер, Властелин Трёх бургов. — Рыцарь ухмыльнулся, зажав меч под мышкой, выдёргивая рукавицы из-за пояса и надевая их на руки. Создавалось ощущение, что он в фехтовальной зале, что строят по современной моде в замках. — И что вы, господа, — последнее слово он выделил особой, не двусмысленной интонацией — намерены предпринять? — Мол, ужель осмелитесь на меня напасть? Опасаясь за горячего напарника, я решил рискнуть и вложил меч в ножны и, сжав предплечье Неррута, сделал шаг вперёд. Если б я мог, тоснял бы и задолбавший меня шлем, к тому же, я скоро в нём задохнусь. Но придётся так — выкрикивая слова, ибо меня просто не слышно.

— Нам было сказано доставить сэра Конрада, то есть Вас, дабы он предстал перед судом святой инквизиции и держал ответ. Лично я предлагаю благородному сэру, оставить звон мечей. Вас всего лишь приглашают.

— Боитесь, что не сможете со мной совладать, мастер? — уже без столь явного оскорбительного тона спросил он, да только "мастером" тут называют либо доброго бюргера, либо молодого оруженосца, сана рыцаря ещё не получившего.

— Я чувствую, что нам, с братом Неррутом не совладать с Вами, ибо за Вами Правда. А неправыми окажемся мы. И нам не выстоять против Вас. — Рыцарь медленно кивнул, словно с удивлением для самого себя, соглашаясь с моими доводами. Да, молодёжь нынче ещё не так запаршивела, как думалось сэру Конраду.

— А вы сами особы благородной крови, младшие сыновья провинциальных баронов? — Мы, точнее Неррут, утвердительно кивнули. Я же лишь стоял, изображая холодное достоинство.

-Прошу простить моё любопытство, но как Вы догадались, сэр? — спросил ошарашенный Неррут. От гнева не следа. Не знаю, как отнестись к этому. Человек, словно ребёнок, впадает, то в бурное веселье, то безудержную ярость. Вот и сейчас, когда он открыл забрало, его лицо светилось изумлением и любопытством, хотя ещё пару мгновений назад он готов был убить этого Пикнера.

-Да простят меня за хвастовство мои учителя, но я вижу, что дерётесь вы как последние деревенщины! Такое ощущение, что вы оба учились фехтовать, наблюдая за старшими братьями во время их тренировок, в то время как вы сидели со стилусом в руках и изучали цифирь в каморке со старым гуардином. Правда, Вы, мой рассудительный друг, — это он обратился ко мне, — по всей видимости, прошли не плохую школу "припортово-кабацкой драки". — Я хмыкнул — вот, значит, как называются два года в ролевом движении. "Припортово — кабацкая драка". Моё хмыканье рыцарь оценил по-своему, решив, что я с ним согласился. А Неррут стоял красный как рак. Он считал, что фехтует на солидном уровне! Решив отвлечь парня от его невесёлых дум, я продолжил разговор с сэром Пикнером.

— Нам было сказано доставить Вас, но не было сказано в качестве кого. Лично я прошу Вас поехать с нами, как только мы у Вас отобедаем и сразу же, после завтрака, предварительно отужинав, выехать со свитой до N-ска. Упырей нынче развелось, что просто не проехать! — Под конец моей речи сэр Конрад гулко расхохотался. Да так, что ему пришлось утирать перчаткой выступившие слёзы на глазах. Глядя на это искренне проявление чувств, невольно улыбнулся и я, а Неррут растерянно переводил взгляд с меня на Конрада и обратно, тоже, по неволе, принимая участие в этом веселье.

Отсмеявшись, Конрад выдал фразу, что вот теперь он видит, дескать, дворянство ещё не выродилось, и приказал челядинам принять недавних интервентов как дорогих гостей, а раненных уже давно увели. Настоящие рыцари, а сэр Конрад был самым настоящим, всегда скоры и на расправу и на дружбу. От того новое — помещичье и чиновничье дворянство — их не любило. А пуще того боялось.

Экскурс в историю. Родовое гнездо Пикнеров.

Дом отошедшего от двора короля (Бомании?) рыцаря де ля Пикнера поражал своим... консерватизмом. Самые первые рыцарские замки ставились либо на манер старо-имперских башен — караулен, что звались бургами, либо на месте этих самых бургов. Формой этот бург был всегда схож с прямоугольником, и ни одна стена не должна была быть больше старо-имперского 'перестрела', то есть того расстояния, которое было максимальным для попадания в цель и пробивания насквозь её из армейского лука. Обычно, это было до сотни наших метров. Строились бурги на скальных основаниях, если это было невозможно, то ставили простой барак. Основанием такому бараку служили вбитые в землю сваи из морёного дуба, лиственницы или что найдут. Но конкретный бург сэра Конрада был сложен ещё в те времена, чем хозяин, конечно, гордился.

Возводили каменные бурги начиная со стен. Эти стены были очень толстыми, до двух метров в основании, обычно, вырубленные прямо в скальном массиве. Далее стены возводились из того же камня и поднимали его на высоту до двух имперских этажей, что звались 'флур'. Флур переводится буквально, как 'пол', 'половица'. Потом всё крылось глиняной черепицей, секрет изготовления которой до сих пор хранился в королевской казне, да ещё в архивах Капитолия. В казне, ибо поставки этой черепицы соседним королевствам приносили в казну Крола Бомани I несметные богатства. Секрет же вознесения и обработки самого твёрдого камня, что был известен в империи и обширно использовался — серого кварца, потерян навсегда. Имперцы умудрялись огромные блоки отшлифовывать и подгонять друг к другу просто с неимоверной точностью, а вес отдельных блоков превышал пятьдесят тонн. Теперь же, современным зодчим приходилось лишь кусать локти с досады, а современные фортификаторы (инженеры фортификационных сооружений), да и простые люди могли спокойно, на взгляд определить — где новодел, а где имперская кладка.

Далее про бург. Крыли не всю крышу бурга черепицей, в центре возводилась отдельная башня — донжон (как их стали называть в последствии, хотя изначально их называли толлами), и возводили эти донжон-толлы на высоту до пяти, а иногда и семи флуров. Как уже сказано ранее, бурги возводились на скальных возвышенностях, а это не менее восьми флуров от средней высоты простирающейся в округе долины. Строились бурги с таким расчётом, чтоб с верхушки толла одного бурга была видна верхушка соседнего бурга.

По причине невероятной толщены стен, в бургах могло быть размещено не больше когорты (двести-двести пятьдесят человек). Правда, даже центурия никогода не квартировалась без обслуживающего персонала, рабов и охраны. Охрана — это спец войска, рангом ниже легионеров и функции их были чисто охранительными. Чаще всего, они охраняли порядок в паках — селениях при бургах. В этих паках размещалось всё основное производство мяса, молока, кузнечное и ремесленное производство, иногда дома-виллы легатов (комендантов бургов).

Однако, времена шли и империя постепенно одряхлела, насытилась награбленным. Империя постоянно жила лишь одной войной, а это не дело и вскоре её постигла кара небесная в виде нашествия молодых и охочих до добычи варварских королевств. Империя пала, а на её месте образовались новые государства и новая знать.

Вообще, знать появлялась разными способами. Самые родовитые дворяне ведут свой род от старой, имперской знати, либо это потомки вождей племён, времён развала империи, хотя во втором случае деление на знать и не знать весьма условно.

И было иное дворянство — замковое. Эти вели свой род либо от бывших комендантов бургов и крепостей, либо от местных и пришлых варваров, что захватили эти самые бурги, превратив их в свои аллоды (земельный участок — всё что на земле, под землёй и над землёй принадлежит владельцу аллода). Род Пикнеров был в этом случае уникальным явлением — пращур сэра Конрада был пришлым норманном, приплывшим со своих земель (ибо там места не всем хватало) вместе со всем своим хирдом, то есть дом, драккар (корабль) и вся его семья, и высадился в заливе, что отстоит на восемьдесят километров от родового гнезда Пикнеров, и прозван заливом Драккара. Далее, этот пращур сэра Конрада запросил у уже задыхающейся империи позволения жить на границах её земель, а взамен они будут служить империи верой и правдой. Вначале, как это водилось, будущие Пикнеры (у народа пращуров сэра Конрада не было обычия давать имя их роду, самое большее, называли, чей он сын), отслужили сорок лет империи, прежде чем им позволили служить в легионе. Старший в роду Пикнеров (это был Улофсон Тод) стал центурионом, а затем и легатом, первым в их роду став офицером и полноправным гражданином империи. За это главнокомандующий имперской армии лично сделал прозвище Тода сына Улофа прозвищем, то есть фамилией всей его семьи. А прозвище это переводится как 'пикинёр', хотя сам Тод называл своё излюбленное оружие 'рогатина', а не пика или копьё. Оно было просто огромным, с толстым древком, серповидной перекладиной, а лезвие было длинной в три взрослые ладони и имело форму листа лавра. Хотя и сам Тод был отнюдь не маленьким, а его знаменитый командный голос заставлял нерадивый сброд, что по нелепой ошибке зовут легионерами, выполнять его команды с фанатизмом, невероятных масштабов.

Однако, шло время и донесения, приказы и пополнение приходило всё реже, а в один день, после трёх лет молчания дошли вести, вместе с посланными из бурга Пикнеров ходоками, о том, что Великий Город пал, а на месте него столица нового государства варваров. Тот глава рода Томас Моррисон Пикнер не стал впадать в отчаяние, а лишь назвал себя властелином (нобелем) этого бурга и ещё тех двух, что были в фактическом подчинении уже не один десяток лет у коменданта бурга Пикнеров.

С приходом же новых порядков род Пикнеров стал именоваться 'де ля Пикнер, властители трёх бургов'.

Локация: Каминный зал Пикнерс-бурга 'Главная караульня'

Брат Неррут, наконец, отказавшись от попыток уличить, теперь уже, нашего радушного хозяина в двуличии, поверил ему и с радостью вложил меч в ножны, а щит закинул за спину. Настоящее рыцарство Креста — уж лучше самому погибнуть от подлого удара в спину, чем выказать сомнение в честности твоего знакомца! Не правильно это, но красиво! Описанный мною ранее бург, в близи был внушительней, нежели издали: стены его незаметно наклонялись внутрь и таким образом, приобретали дополнительную прочность в случае землетрясения и обстрела вражескими военными машинами. Тяжёлые деревянные двери были окованы железом и имперские легионные орлы всё также грозно глядели вперёд, а знак ни разу не взятой крепости: вставшие на дыбы львы, были начищены и горели ярко, даже в этом предосеннем солнце. Прислужники, в форме внутренней прислуги, да: в форме, натужно стали двигать тяжеленные створки, однако, душераздирающего скрипа не последовало, так как они были отлично смазаны. Дальше идти в таком виде, в каком мы были, нельзя, иначе это просто неприлично. Ну, а во-вторых, это смертельное оскорбление хозяину дома, гордящегося своими 'львами'. Как это 'почему'? Мы же в шлемах и с оголённым оружием (фигурально выражаясь). Как вежливый гость, я сделал попытку снять шлем быстро и самостоятельно, но боевые рукавицы сильно мешали, и я попросил брата Неррута помочь мне с разоблачением. Его доспех был не в пример удобней моего. Развязав завязки на левой рукавице мне, он принялся стаскивать свои латные перчатки. Как он их заполучил? А! Я же не рассказал! Ну ладно, сейчас устроимся, расскажу.