Совсем не Золушка! Росинта.

— А где книги? — спросила Рыся у спины смотрителя.

— Кроме двух залов все остальное в этом дворце — хранилище. Я покажу вам женскую половину, а потом проведу в хранилище.

На втором этаже обстановка была почти такой же, только подушек и столов было еще больше. Большие подушки на полу, маленькие — на диванах. Да еще роспись на потолках. Впрочем, может, она была и на первом, но сравнить Росинте было не с чем.

Озан оглянулся. Посетительница, задрав голову, рассматривала чудесные картины. Яркость красок, тонкость прописанных до мелочей деталей. Рыся отмерла наконец.

— Так красиво! Что здесь изображено?

— Это сцены из жизни асурха-основателя и его жены, Нурлан, — раздался звонкий нежный голос. Росинта повернулась к говорившей. В подушках, опершись на диван спиной, сидела молодая девушка. Толстая книга лежала перед ней на специальной подставке.

— Простите, принцесса Сарита, мы вам помешали, — показав рукой Росинте, что следует удалиться, поклонился смотритель.

Росинта не успела сделать и шага, как девушка ее окликнула.

— Вы мне вовсе не помешали. Напротив, я рада буду с вами познакомиться. Ленар, убери книгу и принеси нам чего-нибудь. Присаживайтесь, госпожа.

Рыся опустилась на подушки.

— Вы — графиня Росинта Рокош. Весь Крей-Тон только о вас и говорит. Я сама уж хотела напроситься в термы к женам ан Вагифа, как остальные, да кто меня туда пустит!

Росинта тем временем почти открыто рассматривала собеседницу, впрочем, как и та ее. Сложное плетение украшенные жемчужными нитями волос, унизанные кольцами тонкие пальцы. Одета в простой белый хитон с жемчужными же застежками на плечах. На шее — несколько длинных нитей особо крупного жемчуга. Шевельнулась, усаживаясь удобнее, и ткань обтянула круглый, как арбуз, животик.

— Счастлива познакомиться с вами, ваше высочество! Да, я Росинта Фаррел.

Тем временем вернувшийся служитель принес запотевший кувшин и тарелку со сладостями. Росинта на нее неодобрительно покосилась.

— Не любите сладкое? — улыбнулась принцесса, протягивая гостье украшенный чеканкой серебряный стаканчик.

— Боюсь показаться невежливой, ваше высочество, но после месяца в Крей-Тон — не люблю. У меня от него уже не только руки слипаются...

— Вы говорите, как мой муж после свадьбы. Молодым за столом есть не полагается, а в спальню ставят только сладкое. Мы были такие голодные! Клянусь, это был последний раз, когда он ел пахлаву и лукум.

Обе рассмеялись, как девчонки. Росинта открыла было рот, что бы что— то спросить, но не успела. Первый раз в жизни она встретила человека, способного заговорить даже ее!

Глава двадцать вторая, многообещающая.

'Чего только не плетут на белом свете: сети, корзины, кружева, паутину. Косы, в конце концов. Первый посол граф рю Диамант плетет интриги, еще замысловатей, чем прическа принцессы Сариты.'

Так или примерно так думала Росинта, качаясь на качелях в посольском саду. Как иначе объяснить их встречу с Саритой и их разговор.

— Я мало разбираюсь в живописи, тем более крейской, — начала Росинта, когда смогла вставить слово, опять глядя на потолок. — Но эти росписи прекрасны. Лица совсем живые, одежда изображена до мельчайших деталей. Какие подсолнухи на этой... как правильно? рубашке?

— Это называется шальвар камиз. Видите — эти широкие штаны и есть шальвары. А ярко-желтая сорочка сверху — камиз.

Росинта пригляделась — оказывается, шальвары были не просто желто-зеленые . Они были сплошь в мелких цветах и листьях. Этот же узор, но крупнее, повторялся на рукавах и вдоль горловины. Голову прикрывал прозрачный шарф все в тех же подсолнухах.

— Но... она же одета! И ожерелье на ней — просто украшение, — ляпнула Рыся прежде, чем успела подумать. — Простите, ваше высочество! Я...

— Не нужно извиняться, госпожа. Лучше... будьте добры, принесите обратно ту книгу, что я читала, — Сарита пошевелилась, меняя позу. Потом подумала, поднялась и села на диван. Росинта тем временем принесла подставку с толстым фолиантом, к слову, очень тяжелым.

— Садитесь рядом, — пригласила принцесса, что-то покрутила внизу и потянула. Колено у подставки выпрямилось, и она стала как раз такой высоты, чтобы удобно было смотреть. — До вашего прихода я как раз читала древние летописи. Хроники той эпохи. Обычно их украшали виньетками и гравюрами. Но эти, согласно преданию, подарок Гамбара и Нурлан своему сыну и наследнику, Вазанту. К сожалению, он умер, не оставив сыновей, и род этот прервался... Так вот, в этих летописях много рисунков и сделаны они тем же художником, что расписывал дворец и библиотеку, — девушка бережно переворачивала страницы. — Смотрите, вот сцена охоты, вот — знакомство с Нурлан и свадьба асурха. Это — асурх вершит справедливый суд. Здесь — народ встречает войско после победы. И везде женщины в красивых платьях и костюмах. Обязательно прикажу сделать себе такое после родов, — показала она на изображение женщины с длинной косой в платье чуть ниже колен с чудесной вышивкой по подолу и груди. Из-под платья виднелись обтягивающие ноги штаны. — Водить женщин раздетыми и в ошейниках придумали совсем недавно, не более двух веков.

— О, вот еще, глядите, — Сарита торопливо шуршала чуть потускневшими листами. — Видите, видите — вот! — она ткнула тонким пальцем, украшенным сапфировым кольцом, в изображение какого-то древнего военачальника, судя по оружию и орденам на строгом без украшений длинном кафтане. — Здесь полководец Иша в человеческом обличье. А здесь — он же с головой льва. Считается, что так живописец хотел показать его доблесть. Но мы думаем, что Иша был оборотнем!

Росинта тоже посмотрела на Ишу.

— Я думаю, вы правы, ваше высочество, — очень серьезно сказала она. — Вот эта веревка с кисточкой на брюках генерала — хвост!

Сарита вскрикнула и со всем исследовательским пылом уткнулась в рисунок.

— Точно, хвост! — она торжествующе уставилась на Рысю. — Что они теперь скажут, эти ученые мужи! — погрустнела вдруг. — Ничего не скажут... Знаете, госпожа Росинта, мой муж не раз мне говорил, что наши народы могли бы многому научиться друг у друга. А..! — взмахнула рукой. — Что там оборотни, когда у нас женщины на положении тяглового скота!

Принцесса вдруг резко оборвала сама себя, испытующе взглянула на гостью.

— Не смейте жалеть нас! Жалость унизительна! — сказала строго и резко. Вдруг ойкнула, погладила живот. — Толкается, — объяснила. — Совсем нельзя волноваться. Тоже расстраивается и бьет меня!

В другой ситуации Росинта обязательно бы спросила — кого ждете, мальчика или девочку? Но тут спрашивать показалось неуместным. Мало ли!

— Ваша соотечественница, Вителья Таркан ан Денец, замужем за герцогом рю Воронном, близким другом моего отца. Теперь он наместник в Узаморе, мы жили в Гаракене, теперь здесь. Словом, видимся нечасто. А в детстве я любила ходить к ним в гости. Я ей всегда восхищалась. Как говорят, она очень сильная волшебница, почти как наш архимагистр. И очень красивая женщина! Причем совершенно не меняется с возрастом. Ей и сейчас как будто двадцать. И все женщины, с которыми я познакомилась здесь, в Крей-Тон, совершенно не заслуживаю жалости! Моя мама мне говорила 'Делай, что должен!'. А еще — 'У тебя всегда есть выбор!'. И еще она говорила, что всегда так поступает, и эти принципы ни разу ее не подвели. А так же, по словам моей матушки, нельзя, что бы желудок скулил, как потерявшийся щенок!

Поскольку в животе принцессы действительно слышалось недовольное бурчание, Сарита не стала спорить.

— Жаль, мы не можем пообедать вместе, госпожа Росинта. Я не могу вас пригласить к себе, и к вам пойти невозможно.

— Простите мою смелость, Ваше Высочество, но что, если нам встретиться за городом? Не вдвоем нам, конечно. Мой муж, я уверена...

— Да, да! — перебила Сарита, подзывая служанку. — Приходите завтра сюда. Ленару можно доверять, я оставлю ему для вас записку.

После заката в воздухе, наконец-то, посвежело. Южная ночь облила город, как из ведра. Рыська вздохнула — где мужа до сих пор носит? — слезла с качелей и пошла к себе. Из спальни слышалось тихое дыхание — Арден спал, бросив мокрое полотенце на пол.

От обиды глаза у Рыськи моментально налились слезами.

— Спит! Спит!!! Жены нету, а он спит!

Минуту она раздумывала, не разбудить ли его и узнать, есть ли у него совесть? Потом гордо фыркнула, умылась и легла в соседней спальне. Что ж, теперь-то он узнает, зачем в действительности в доме женская половина!

Глава двадцать третья, нормальные герои всегда идут в обход.

Любимые руки. Горячие губы. Ласки. Что может быть лучше, что бы проснуться чудесным утром? Рыся мурлыкнула в подушку, повернулась в его руках. Он откинулся на спину, выравнивая дыхание, она легла на него сверху, потерлась, как положено кошке, еще и лизнула гладкую соленую кожу. Арден подтянул ее поближе, обнял крепче. Она опять лизнула, укусила и поцеловала. С чувством хорошо сделанного дела улеглась и огляделась.

— Любимый, а что мы здесь делаем? — искренне изумилась, увидев зеленые тисненые обои вместо привычного голубого с серебром шелка собственной спальни.

— Я вчера встречался с кланом Долгих Полесников, они кочуют чуть не у нашей границы. Вернулся грязный, вымылся, хотел одеться и идти тебя искать. И вроде помню — спать не собирался. Глаза открываю — ночь, ты здесь легла...

— А... а... а я пришла, ты спишь. Я же понимаю, устал. Боялась разбудить, — тоненьким голосочком соврала Рыся.

— Ты моя хорошая! — похвалил муж. Уточнять, какое отношение к такой заботе имеет подпертая стулом дверная ручка, он не стал. Она подумала, и тоже не спросила, как он открыл-то?

За завтраком она ему рассказала про принцессу, он ей — про переговоры.

— Ты опять сегодня поздно? — поправляя ему манжеты, спросила со вздохом.

— Поздно, родная, — обнимая и целуя ушко и шею, тоже вздохнул. Она поежилась и хихикнула — в ухо целоваться было щекотно.

— Ладно, буду скучать... Поучиться, что ли, ткать? Или циновки плести?

При всех преимуществах, которую давало принцу Кирину его положение, и всей свободе, что он давал жене, поехать куда-либо, кроме как в паломничество, было им сейчас невозможно. Маленький храм покровительницы матерей на горячих источниках подходил и по прямому назначению, и для встречи с чужеземцами.

Среди каменистой равнины тремя куполами возвышались скалы, дышащие водой и паром. Собственно храмом было углубление в скале, даже не пещера. Туда женщины приносили свои дары — чаще всего цветы, изредка монеты, иногда — золото. Любая из женщин могла взять найденное, и считалось, что ее одарили боги. Но если деньги или золото брал мужчина — кара была страшна и неминуема. Впрочем, класть дары мужчинам не возбранялось. Сарита положила два кошелька — от себя и от мужа. Вокруг скал разливалось озеро, совсем рядом — огненно-горячее, дальше — мягкое и теплое, как материнская утроба. В эту воду окунались мечтающие зачать и беременные. Сюда приезжали рожать и омыть новорожденных. В стороне от этого людного места обрывался вниз озерный водосток. Внизу под водопадом Сарита и назначила встречу чужеземцам.

Принц Кирин был заинтригован и насторожен. Оборотни, однако, оказались вполне цивилизованными. Даже про политику не говорили! Зато свободно и остроумно об обычаях Ласурии, о Диком Братстве (с купюрами, естественно), о красотах Крей-Лималля, о его великой истории (спасибо графу рю Диамант!). Принц все ждал, когда же? Попросят протекции? Предложат тайные переговоры с королем Редьярдом? Гости, не чинясь, съели все предложенное хозяевами, пока на разложенном костре жарилась добытая ими по дороге дичь.

Сидящее на подкорке у каждого крейского принца подозрение об опасности отравления самоликвидировалось от одного запаха жарящегося на угольях мяса. Впрочем, и себе, и жене принц отрезал по куску своим кинжалом, и солонкой тоже воспользовался своей. Росинта против крейской соли ничего не имела, но еще достала из седельной сумки мешочек с чем-то загадочно пахнущим, посыпала на свой кусок, подала мужу.

— Что это? — спросила принцесса, невежливо заглядывая в чужие тарелки.

— Не поверите, ваше высочество. Собачья трава! — весело отвечала Рыся, протягивая ей кисет.

Принцесса взяла, принюхалась не хуже оборотня и вдруг сунула внутрь палец, зацепила и лизнула, не успел принц и 'хусним' сказать!

— О, — маньячески залезая носом внутрь мешочка, простонала Сарита. — О! Вот о чем я мечтала всю беременность, оказывается! Отдай! — мужу очень сердито.

— Сарита! Как ты можешь?! А вдруг это вредно для тебя или ребенка? — в свою очередь сердито отвечал тот, нюхая и пробуя на зуб эту 'собачью траву'.

— Ничего не вредно! — выцарапывая мешочек обратно, убежденно возразила Сарита. — Оборотни всякую отраву лучше людей чуют. Да и не будут они травить нас. Что им за выгода? Скорее уж меня жены твоего отца или братьев отравят. И тебя тоже!

— Сарита! — в голосе принца не было гнева, скорее, мягкий упрек за выметенный за порог сор.

Срочно надо было что-то сказать, чтобы разрядить обстановку, но даже Росинте ничего не приходило в голову.

К концу лета Ардену при посредничестве Шанара удалось склонить большинство крейских кланов к выйти из тени и встретиться с принцем Кирином. Остальные выжидали, но скорее из осторожности.

Примерно в это же время принц взял в свою свиту сыновей Таркана Арин ан Денец, а с ними еще нескольких достойных молодых людей, чьи отцы владели шахтами и цехами.

Осенью в войсках пошли разговоры, что сераскиром вместо старшего сына асурха, Турана, которого воины,не смотря на воинское искусство и жестокость, не любили за не уступающую жестокости скупость, должен стать принц Кирин.

Рауф Тарлан ан Сархан, тесть принца Кирина, на Празднике Урожая в своем велаяте, поднял тост за здоровье великого асурха и его наследника, принца Кирина. Эмиры и беи, обнажив кривые мечи, кричали 'Хойя!'

Большая Игра началась.

Глава двадцать четвертая, забудьте слово 'смерть'.

'В Крей-Лималль раскрыт заговор против асурха и наследника престола. Заговорщики казнены сегодня на рассвете'. Из секретного донесения Первого посла рю Диаманта.

Накануне.

По ставшей ежедневной привычке Росинта после завтрака отправилась в библиотеку. У принцессы две недели назад родился сын, и они с тех пока что не виделись, хотя и обменивались письмами через Ленара Озана. Так что в библиотеку она ходила читать. Собрание асурха действительно потрясало. Особо хранители сберегали самые древние записи, исполненные на папирусе. Было даже несколько клинописных табличек. Никто уже не мог понять смысл написанного, но, как говорил старый смотритель, быть может, потомки найдут способ понять древнюю мудрость.

Озан встретил ее у входа, протянул записку:

— Велено передать, как только увижу, госпожа.

Росинта развернула листок. 'Госпожа Росинта, прошу вас встретиться со мной у перекрестка по дороге к Благословению матерей сегодня на закате. Принцесса Сарита.'

Рыся поблагодарила и, недоумевая, вернулась в карету.