Триада миров. 2. Средний мир.

— Она была в безопасности!

— Ни хрена она не была в безопасности. За спиной было трое убийц, им оставалось лишь руку протянуть. И Неро не помог. Нет, Краус, иди к черту! Она спит, и сегодня я тебя не пущу.

Застываю от ужаса. Зосим медленно покрывает поцелуями мокрое от слез лицо:

— Хельченок, все позади. Алексин успел всех нейтрализовать. Не плачь.

Он ногой случайно задевает лампу на прикроватной тумба и она падает.

В гостиной все стихает. Затем вновь слышится голос отца

— Что там случилось?

— Ничего, Краус, иди отдыхать. Завтра, все завтра.

— Ты слишком настойчиво её прячешь.

— И что? Батя, забери его.

Так там ещё и дед? Ойойой, что будет, когда нас застукают. Мы встречаемся глазами и прыскаем от смеха.

— Алексин, что там за звуки? — отец явно переживает.

— Пошли, Краус, твоей дочери действительно не до тебя, — вмешивается Стешин.

— Это почему?

Возникает пауза, после чего отец возмущённо кричит:

— Да вы с ума сошли?!!

— Рекомендация Странника, я не мог ослушаться — ехидствует Алексин.

— Краус, себя вспомни, сколько раз я тебя прогонял из спальни Ольги? И сколько ты сам сигал из окна.

Хлопает дверь.

— Про Ольгу было лишнее, — Алексин

— Ничего, перебесится, — Стешин.

Снаружи все стихает.

— Как они узнали, что ты здесь, — любопытствую, пока Зосим ищет застежку от платья.

— В гостиной мой смокинг лежит. Хельченок, не отвлекайся, у нас важное мероприятие — постельные испытания платья.

Он наконец добирается до застежки платья. Я выбрасываю все мысли из головы и отдаюсь ему без остатка.

Утром нас без зазрения совести будит до безобразия бодрый хранитель:

— Молодежь, разбираться с Правителями будете сами. Вчера я вас спас, но сегодня на аналогичный подвиг не готов.

— Изыди, сноб, — ворчит Зосим, я прячусь под одеяло.

— Ваше светлость, не наглей. Твоя одежда в гостиной. Привыкай, сегодня первый завтрак в кругу семьи.

Как я могла забыть? В первое утро нового года отец завтракает со мной. Это время посвящено семье. Единственное время в году, когда его внимание полностью принадлежит мне. Выныриваю из-под одеяла. Зосима уже нет. Алексин сидит в кресле и с улыбкой следит за мной.

— Девочка моя, ты как?

— Более менее.

— Он хоть дал тебе поспать?

— Алексин! — тушуюсь я под насмешливым взглядом.

— Все, молчу. Собирайся.

Он выходит. Стараясь не вспоминать что было вчера, быстро привожу себя в порядок. В гостиной слышен разговор.

— ... Советую все таки переехать.

— Я справлюсь.

— Зосим, мне все равно что тебе будут капать на мозги. Но ей мотать нервы не дам. Считай что это приказ. Ты переезжаешь в резиденцию. Твои покои готовят. Причины скажешь?

— Раентар считает это оскорбительным.

— Вот как?

— Ты лучше меня его знаешь.

— Конечно, вместо зятя получить сноху. Мне отговорить Хельгу?

— Рискни.

— Уже страшно. Готовься, это только бутончики. В резиденции будут и цветочки и плоды. Кронпринц здесь больше ругательство, зависть мерзкая штука.

— Мне плевать.

— А мне нет, если это касается её.

Не выдерживают и вхожу. Зосим одет в светло-серый джемпер и темные брюки, Алексин как всегда в чёрном. Он внимательно осматривает меня с ног до головы:

— Что случилось с моей скромняшкой? Девочка, это форменное издевательство над Зосимом, а мне казалось ты его любишь.

На мне платье из трикотажного полотна белого цвета. Оно под горло с длинными рукавами длиной до щиколотки. А на спине вырез-капелька, по сравнения со вчерашним вообще целомудренное. Пожимаю плечами, но Зосим возмущённо скрещивает руки груди. Приходится продемонстрировать вырез, аккуратно пальчиком поднять его челюсть с пола и уточнить:

— Вы о чем говорили?

— Его светлость переезжает в резиденцию, — Алексин явно наслаждается взволнованным видом Зосима.

— Причина?

— Просто перезжает, — уклоняется от ответа хранитель.

— Алексин, опять недомолвки?

— Потому что мои родители считают брак мезальянсом, — отвечает совладавший с чувствами Зосим, что, правда, не помешало ему тут же притянуть меня к себе, обвив руками и зарывшись носом в волосы.

-Почему?

— Потому что одни обязанности и никаких прав, — отрезает Зосим.

Понимаю, что тема ему неприятна. Алексин приходит на помощь:

— Так, молодежь, идемте, любовь любовью, но заставлять правителей ждать нехорошо.

Мы выходим из покоев в сторону кабинета отца. Как бы не звучало нелепо, но только там мы могли быть самими собой. Когда я была маленькая, мы пили чай втроём на ковре возле камина, играли в настольные игры. А однажды отец с Алексиным превратили кабинет в лабиринт, и мы ползали под креслами, столами, прыгали через стулья. Именно в это единственное утро каждого года я была абсолютно счастливой. Идя по коридорам под руку с женихом в сопровождении хранителя, я не знала что меня ждёт.

Возле кабинета мы застаем выходящего Османа. Он молча кланяется и быстро уходит.

Алексин толкает дверь:

— Вперёд, голубки!

В кабинете рабочий стол отца заставлен новогодними сладостями. Лёгкий аромат корицы заставляет улыбнуться — Алексин позаботился и о нашем любимом чае. Отец и Стешин сидят в креслах у камина. Рядом с каминной полкой стоит Шитак. Они оборачиваются на нас. Отец молча встаёт и быстро направляется к нам, Зосим делает шаг назад. Краус порывисто обнимает меня.

-Ты в порядке, Хельга?

— Да, пап, все хорошо.

— Молодой человек, чего жметесь у входа? Сейчас не время для политеса, — подначивает Зосима Стешин.

— Доброе утро, господин Глава, доброе утро Ваше Величество.

Оба Правителя недовольно морщат носы:

-По имени, просто по имени. Дай отдохнуть от всей этой мишуры.

— Дайте парню в себя прийти, — вмешивается вдруг Алексин, уже крутящий нос возле стола.

Зосим молча идет к нему, быстро отбирает сладости, наливает две чашки чая:

— Точно без политесов?

— Точно, точно, — заинтересованно кивают Правители.

Жених быстро устраивает на полу возле камина филиал кафе, и нагло утаскивает меня от отца. Алексин присоединяется к нам, развалившись с другой стороны импровизированного стола. Шитак следует его примеру.

Некоторое время в кабинете висит тишина, прерываемая лиишь тихими разборками хранителя и Зосима, которые не могут поделить конфету. Затем отец заводит разговор:

— Алексин, что за суета в жилом крыле? Слуги недовольны, говорят, ты в праздник отдыхать не даешь.

— Готовят еще одни апартаменты. Заплатишь им двойную, дашь дополнительный день. Форс-мажор.

— Какой форс-мажор может быть в новогоднюю ночь?

— Краус, ну давай не сейчас. Сам знаешь, не так ж много времени осталось, сейчас опять начнется, — делает попытку уйти от ответа хранитель.

— Я настаиваю.

— Это из-за меня, — вдуг вмешивается Зосим.

Правители удивленно смотрят на него, жених поясняет:

— По совету Алексина, я переезжаю в резиденцию.

— А родители?

Зосим молчит. Пояснения дает Алексин:

— Раентар назвал его приженцем.

В нашем мире страшное оскорбление. Так называют мужчину, который становится тенью жены. Подкаблучник.

Краус нахмуривается:

— Собственного сына?

— Пасынка, — мрачно поясняет Зосим.

Отец встает и отходит к окну.

— Зосим, я не был в курсе, Раентар замалчивает сей факт. Если хочешь я поговорю с ним.

— Не надо, он не поймет, благодарю вас Ваше Величество.

— Все равно глупость. Советник и такие предрассудки!

— Ваше величество, мой отец имеет свой личный взгляд на мои отношения с принцессой, но мой выбор осознанный и от Хельги я не откажусь.

— А твоя мать? — уточняет Стешин.

— Она на стороне отца.

Шитак, хранивший молчание, вдруг спрашивает:

— Мальчик, ты же морф частично?

-Да.

— И при этом Видящий?

— Я прошел только первый переход, — поддерживает старую легенду Зосим.

— Да-Да, хорошая сказка. И подделка поля тоже красивая. Но я же вижу. Все вижу.

Зосим замыкается.

— Я же правильно понимаю, — тем временем продолжает Шитак, — твой отчим имел на тебя какие то виды? Я прав?

— Это не имеет никакого значения, что он хотел, — отрезает Зосим.

-Совершенно согласен. Но есть такой нюанс. Видишь ли, морфы имеют зов крови. Чем больше в тебе морфа, тем он сильнее. Более чистокровные могут вообще отличить морфа от обычного человека, ну если совсем быть точным, то чистый морф и полукровка могут, и где то до четверти крови — опознавать родственные связи. Сделан для защиты от вырождения, однако те морфы, что ушли с архитами, игнорировали данную способность и потеряли ее. Кстати именно потеря зова крови помешало морфам вчера, когда пытались создать твоего двойника, и задержка по времени стоило им победы. Если бы тебя не пытались скопировать, им бы удалось увести принцессу и заменить ее двойником. Ты оказался тем секретным орудием, что помогло победить.

Сидим и осознаем сказанное Шитаком, но как только он собирается продолжить, дверь открывается и входит Осман:

— Ваше величество, прошу прощения, но снаружи господин советник и он рвет и мечет, хочет пообщаться.

— Осман, я занят, после полудня пусть приходит.

— Он сильно настаивает. Дело касается Его светлости и Ее высочества.

— Хорошо, пусть войдет.

Все-таки мир политики — это театр. За мгновение дед и отец меняют облик. Исчезает расслабленность, благодушие, спокойствие. Два жестких, сильных правителя с непроницаемыми масками на лице. Делаю движение, чтобы встать, однако Зосим удерживает, а Алексин делает знак рукой, чтобы не двигалась. Сам хранитель ложится на спину и подкладывает под голову полено и руку. Во второй руке печенюшка. Разительный контраст с отцом и дедом. Шитак встает и уходит в угол, где замирает безмолвной статуей.

— Ваше Величество, — Раентар Унгив врывается вихрем в кабинет и застывает. Его хмурый взгляд быстро обегает нас всех, кроме Шитака, которого он просто не видит, — я хотел бы поговорить наедине.

— Советник, у меня завтрк в кругу семьи, вы врываетесь и требуете чтобы они ушли? Тогда приходите позже. Не думаю, что случилось чтото срочное.

— Это не может подождать. Дело сугубо личное, поэтому я не хотел бы при посторонних...

— А где вы видите посторонних? — отец иронично выгибает бровь, — как я понимаю, ваше сугубо личное дело сейчас пьет чай вместе с моей дочерью Далее здесь присутствует дед принцессы и ее хранитель. Больше никого я не вижу.

Невольно оглядываюсь — Шитак исчез. Раентар те временем продолжает:

— По странному стечению обстоятельств, дед принцессы является....

— Дедом я являюсь, и что с того, — вмешивается Стешин, — речь пойдет о моей внучке, так что или говорите или оставьте нас.

Раентар понимает, что настаивать нет смысла и решается:

— Ваше величество, я прошу расторгнуть помолвку вашей дочери и моего сына.

Стешин удивленно крякает, а Краус лишь склоняет голову, подперев рукой подбородок:

— Объяснитесь, господин советник, на каком основании?

— Зосим не совершенолетний по нашим законом, а я как официальный представитель, против этого брака.

Теперь тяжелого взгляда отца удостаивается Зосим.

— Если я правильно помню, Зосим старше Хельги на полгода. Значит, ему уже есть двадцать лет. Совершеннолетие с восемнадцати, вроде иного еще не подписывал.

— В случае если до двадцати лет молодой человек не прошел второй переход, то он считается ограниченно совершенолетним.

— Казуистика, дорогой советник, не более того, — вмешивается Алексин, лучезарно улыбаясь и размахивая печенькой перед мои носом. Не выдерживаю, отнимаю и сама съедаю. Алексин нарочито громко вздыхает и продолжает:

— Закон об ограниченной совершенолетии устарел еще лет сто назад, просто на ши бюрократы не спешат его аннулировать, а надо бы давно. В те времена, когда он был принят, он себя оправдывал, поскольку сдерживал миграционные потоки между мирами. Сейчас это пережиток прошлого. Только вам пришло в голову вытащить его на свет, чтобы помешать счастью ребят.

— Слишком скороспелое это счастье.

— Молодость горяча и стремительна.

— И полна поспешных решений.

— Не в этом случае, вы плохо своего сына знаете. Решение вызревало слишком долго, класса где-то с девятого, — Алексин приподнимается на локте и сияющей улыбкой продолжает выводить из себя советника.

— Он мне не сын, а пасынок, — взрывается Раентар.

Алексин садится и от улыбки не остается и следа:

— Значит и официальным представителем вы быть не можете. Только его мать. Претензии не обоснованны, господин Унгив, и не советую приближаться, — предупреждает он его порыв сделать шаг в нашу сторону.

Раентар останавливается.

— Я дал ему свое имя и воспитывал как своего, эта помолвка нежелательна.

— Позвольте молодежи самой решать, — спокойно говорит отец.

— Над ним будет смеяться весь двор.

— И первый в рядах насмешников — его семья..

— Да его сестру никто замуж не возьмет с такой репутаций.

— О репутации вашей дочери стоило следить вчера. У вас денежные затруднения, что вы сэкономили на ткани для платья дочери? — язвит Стешин.

— Резюмируя вышесказанное, мой ответ отрицательный, — подводит итог отец..

Раентар играет желваками, потом резко бросает Зосиму:

— Идем!

— Нет.

— Что?!!

— Я не вернусь домой. То что было утром, мне хватило.

Раентар в бессильной злобе сжимает и разжимает кулаки, подойти к пасынку не рискует. Алексин уже стоит перед нами в недвусмысленной позе.

— Грязная отцовская кровь дает о себе знать, — бросает он в сына и разворачивается, чтобы уйти.

— Стоять! — голос отца разлетается раскатами грома.

Раентар замирает.

— Кто отец юноши?

— Это неважно.

— Раентар Унгив, кто отец жениха принцессы?

— Я взял Минессу беременной, когда ее бросил этот подонок. Его звали Сторим Некив.

— Значит, Анесс была беременной, — задумчиво протянул Стешин.

— Мать Зосима зовут Минессса.

— Я в курсе как зовут твою жену, Раентар, — Краус угрюмо сверлит его взглядом, — Но речь сейчас о тебе. Ты оскорбил будущего кронпринца. Твое счастье, что он, как ты сказал, ограниченно несовершеннолетний, и родственников у Сторима не осталось, а сам он таинственно исчез, поэтому я вынужден отправить его в твой домой. Но если я узнаю...

— Зачем отправлять юношу на верные мучения, — мягко вмешивается невесть откуда взявшийся Шитак, — ведь до второго, и как я думаю, не так уж далекого перехода, мальчика может забрать в свой дом любой мужчина из рода отца. Присутствующий здесь публично отказался от сына.

— Некив был единственным ребенком, там это особенность рода, — замечает отец, не сводя тяжелого взгляда с полуморфа.

— И это ты рассказываешь мне? Краус, я не настолько отупел за время своих скитаний, чтобы забыть наследственную болезнь своего рода.

Чувствую, как напрягается Зосим. Шитак оказывается его дальним предком. А отец тем временем продолжает: