Крылатое пламя (общий файл)

Он швырнул на стол тёмно-синюю книжечку с оттиском головы Кахут на обложке и пробормотал что-то неразборчивое под нос.

* * *

Остаток первого моего занятия прошёл из рук вон плохо. То ли я всё же где-то дала слабину, то ли студенты после моего промаха с ошибкой Милоша поняли, что преподаватель из меня липовый, но дисциплина в аудитории была нарушена окончательно. К концу зачёта они, уже совершенно меня не стесняясь, шелестели шпаргалками, несли какую-то ахинею, а на замечания и окрики отвечали усмешками и показным покаянием.

Кончилось всё тем, что я кое-как заполнила ведомость, расписалась трясущейся от ярости рукой в последней зачётке и выпроводила всех вон.

Захлопнув дверь, я рухнула на своё место, ощущая себя солдатом, который в одиночку защищал родной городок от наплыва мертвяков. Протёрла саднящие от напряжения глаза и уставилась в потолок, испещрённый трещинами.

— Чтоб их всех йорму задрали! — с чувством выдохнула я, начиная понимать безжалостного к студентам Штайна.

Неужели я была такой же лоботряской? В глубине души стало подниматься тёплое чувство стыда. Захотелось немедленно сорваться с места и слёзно просить прощения у всех преподавателей, кому я досадила.

С улицы донеслись слабые вскрики. С мстительным удовольствием представив себе Милоша, медленно насаживаемого на пику статуи, я заставила себя подняться, добрела до окна и выглянула наружу.

Во дворе Совятника группа студентов, выстроившихся в три ряда, синхронно размахивали руками, делали па, очень похожие на танцевальные, и что-то выкрикивали. В воздухе перед ними то и дело вспыхивали золотистые искры, взметались клубы снега и периодически валил синеватый дым.

За студентами, скрестив руки за спиной, наблюдал преподаватель в короткой зимней мантии, отороченной мехом, в котором я опознала Стефана. Я подтянулась, залезла на широкий подоконник и уселась полубоком, прислонившись лбом к холодному стеклу. На душе скребли острые когти тоски, жалости и ненависти к себе самой и собственной же лени.

Первый день в качестве полноценного преподавателя — и такая неудача. Урок мне на будущее: готовиться к занятиям, бороться с ленью и самоуверенностью, не надеяться на слепую удачу и на то, что кривая вывезет.

Я прикрыла глаза, стиснула кулак и подсунула его под голову.

'А будет ли оно, это самое будущее в Совятнике? — спросил безжалостный внутренний голос. — Может, ты вообще не создана для преподавания? Да и договор ты так и не подписала. Зайдешь сейчас к матери, возьмёшь расчёт и вперёд — на вольные хлеба'.

Такие мысли заставили меня окончательно пасть духом. Я почувствовала себя загнанной в угол лисой, к которой медленно подбирается охотник с ружьём наперевес.

Подбирается медленно, смакуя каждое движение и зная, что лисе никуда не убежать.

А не пойти ли этому охотнику к Анфилию с Миртизой вместе взятым?

— Будет! — твёрдо сказала я и пребольно, с вывертом, ущипнула себя за локоть. Это помогло прийти в себя и обрести твёрдости подобие духа и ясности ума. — Я не сдамся, — прошептала я, крепко зажмурившись и сжав зубы, — не раскисну из-за каких-то там наглых безмозглых малолеток!

Перед встал глазами образ ухмыляющегося Милоша. Я скривилась от ярости и представила, как стираю с его лица эту мерзкую улыбочку и снисходительный взгляд.

Осталось только придумать, как.

Кто-то мягко дотронулся до моей руки. От неожиданности я взвизгнула и едва не слетела вниз. Глаза открылись сами собой, и я возмущённо воскликнула:

— Пан Штайн, ну нельзя же так подкрадываться!

Стефан, стоящий напротив меня, выглядел непривычно обескураженным. Зимнюю мантию он держал в руках, оставшись в тёмно-синем строгом сюртуке до колен, подвязанным широким узорчатым кушаком. При свете дня он выглядел моложе, чем при нашей первой встрече, но не намного. Тёмные волосы, влажными завитками спадающие на высокий лоб, придавали ему несколько залихватский вид.

— Прошу прощения, пани Мёдвиг, — ответил Стефан, чуть склонив голову, — у вас всё в порядке?

— Извинения приняты, — пробормотала я и протянула руку. Не сказав ни слова, он подал свою, и я спрыгнула на пол.

— Что вы тут делаете? — сухо спросила я, подойдя к преподавательскому столу.

— Заглянул к вам узнать, как прошёл ваш первый день преподавания, — сдержанно ответил он. Я покосилась на него и принялась собирать исписанные студентами бумаги.

— Откуда вам известно, что это мой первый день? — недовольно спросила я. — Может, у меня за плечами побольше учительского опыта, чем у вас.

Штайн пожал плечами и ничего не сказал. Это выглядело убийственно вежливо, но мне почудилась скрытая издёвка многомудрого учёного над бездарным неофитом. Просто так я этого оставить не могла.

— Так, пан Штайн, — с этими словами я вручила ему бумажную кипу и пару учебников, отобранных сегодня у самых хитрых экзаменующихся, — вы же не откажете в любезности своей новой коллеге и поможете ей донести всё это до комнаты?

Стефан посмотрел на свою ношу, потом взглянул поверх неё на меня. У уголков его глаз собрались морщинки, словно он улыбнулся, однако его лицо при этом осталось непроницаемым.

— Трудный день? — спокойно спросил он.

— Замечательный! — отрезала я. — Лучше не придумаешь! Давайте по дороге поговорим о чём-то более приятном, пан Штайн. Например, о Зимнем бале. Вы же пойдёте на него?

— Все преподаватели обязаны пойти на Зимний бал, — ответил магистр боевой магии. Я первая пошла к двери и услышала его шаги за спиной. — Это особое распоряжение директора ещё с Летнего солнцестояния. Мы обеспечиваем спокойствие и безопасность всех студентов.

Мы вышли в коридор, и я принялась запирать дверь. Замок снова заклинило; Стефан молча высвободил руку и толкнул дверь. Ключ с щёлканьем провернулся, и я рывком вытащила его.

— Что значит 'обеспечиваем спокойствие'? — непонимающе спросила я, пока мы шли до моей комнаты. — А как же веселье? Ведь праздник же! Или ма... Или директор отменила его своим особым распоряжением? Раз преподаватель, значит, стой букой и подпирай стенку?

По дороге нам попались несколько студенток, уже привычно зардевшихся при виде Стефана. Тот подождал, пока они пройдут, и всё с тем же хладнокровием ответил:

— Вам так не хватает веселья, пани Мёдвиг?

— Мне не хватает праздника! — с горечью сказала я, чувствуя, как радужные воспоминания развесёлой юности покрываются пылью. — Зимний бал — это волшебство и танцы, а не унылое наблюдение за великовозрастными оболтусами! Мы пришли, спасибо, пан Штайн.

Я отперла дверь и забрала у Стефана его поклажу.

— Желаю удачи на преподавательском поприще, пани Мёдвиг, — сказал он на прощание. — Если вам будет нужна помощь, обращайтесь.

— Попробую справиться сама, — процедила я. — Но за предложение спасибо.

Глаза Стефана сузились, и в них мне померещилось какое-то странное выражение — не то жалости, не то злорадства. Не сказав больше ни слова, Штайн откланялся и удалился.

* * *

'Зря я так рано избавилась от Штайна!'

Это было первым, что пришло мне на ум, когда шкаф начал на меня падать.

Всё произошло слишком быстро.

Когда я подошла к письменному столу, чтобы положить на него свою ношу, тёмная громада шкафа с книгами, стоящего позади, начала заваливаться вперёд. Боковым зрением я заметила подозрительное движение и отпрыгнула в сторону за миг до того, как весь этот деревянный колосс с уханьем обрушился на пол. Стекло со звоном брызнуло во все стороны, а бумаги разлетелись по полу. Несколько секунд я молча разглядывала шкаф, в мгновение ока превратившийся в груду бесполезных обломков, а потом медленно опустилась на пол, почувствовав, как разом отнялись ноги.

Дверь со стуком распахнулась, и в комнату влетел Стефан. Следом за ним ворвалась Криштина и ещё какая-то преподавательница, чьё лицо показалось мне смутно знакомым. Она замешкалась на пороге, пропуская кого-то, кто, подбежав ко мне, оказался моей матерью.

— Агнешка, Агнешка, Агнешка! — безостановочно кричала она, и я отстраненно подумала, что впервые вижу такой сильный испуг на лице Белой Совы.

— Всё в порядке, — подняла я руки. По ним стекало что-то тёплое, и, взглянув на тыльные стороны ладоней, я увидела, что они изрезаны мелкими осколками, а из многочисленных ран струится кровь. Но боли я совершенно не ощущаю. Почему-то именно это успокоило меня окончательно. — Всё в порядке! Не считая того, что ещё чуть-чуть — и вам пришлось бы искать себе нового преподавателя по амулетам.

Выпалив это, я расхохоталась: настолько нелепыми показались вытянувшиеся лица окружающих. Мама в ужасе попыталась дотронуться до меня, но её отстранил Стефан. Он что-то сказал ей, и она послушно отодвинулась. Штайн опустился передо мной на одно колено.

— Встать сможете, пани Мёдвиг? — отрывисто спросил он. — Вам явно нужна помощь!

Я не смогла ответить ему: меня начал душить просто дикий смех. Я совсем сползла на пол и скорчилась, содрогаясь в конвульсиях истерического хохота.

Чьи-то — я догадывалась, чьи — руки бережно помогли мне подняться, подали чистый платок и подхватили под локти.

— Успокойтесь, Агнесса, — услышала я бесстрастный голос Стефана над ухом, — вам нужно в медпункт.

13 — золотое перо — награда за отличную успеваемость студента Высшей Школы Ведовства.