Две сотни лет опосля (главы 1-5)

* * *

— Петрович! Ты [цензура]...

Василий Шилов, ответственный за АХЧ дворца, ворвался к генетику и плюхнулся на стул. Все лицо его изображало не столько отчаяние, сколько усталость и обиженность на все.

— Да что такое, Василий... Вася... Е-мае, ну и усищи у тебя... настоящие вибриссы!

— Петрович! Тебе череп не жмет, а? — скорее печально, нежели со злобы поинтересовался Василий.

— Да ладно, что я сделал-то? Ну шандарахнуло тебя, поздно спохватились, полмозга можно было на утиль списывать — шесть минут комы. Без вмешательства ты так и был бы овощем, если бы вообще прожил бы дольше часа после реанимации.

— Ты объясни мне, наконец, что со мной такое?

— Ну я ж генетик! Решение, работая в авральном режиме целых три минуты, нашел. Кусок генокода у Мелиссы выдрал.

— У кого?

— Кошка Наташкина. Она мимо пробегала и под руку попалась. Просто у нас в медотсеке сеть упала, база данных была недоступна, и пришлось мутацию для тебя на ходу изобретать.

Про то, что этот недоделанный курсовой проект какого-то горе-практиканта лежал на том компьютере с незапамятных времен, Петрович решил умолчать. Зачем лишний раз травмировать Васю?

— Отлично.

Василий глубоко вздохнул и вытер кофе с длиннющих усов.

— И... какие побочные эффекты вышли?

— Ну пришел домой, — начал рассказывать Василий с выражением лица более похожим на морду наглого кошака, страдающего жестокой диареей (что было не так далеко от правды). — Заглядываю в холодильник, а там последний кусок сыра крыса доедает... Ну я ее и того...

— Прихлопнул?

— Какой нахрен прихлопнул?! Сначала крысу съел, а потом остатками сыра закусил.

— Ну, побочный эффект, подумаешь...

— А потом я Радригеса... моего маленького...

— Хомяка что ли?

— Угу, — на глаза заместителя навернулись скупые мужские слезы.

— Видать, какой-то ген забыл выкинуть из цепочки, — сказал, почесав свою лысую ученую голову, Петрович. — Ну, ты не расстраивайся — у кошки много полезного в генокоде: падают на лапы, хорошо в темноте видят, ловкие... Эээ... Что еще?

— Ага... Будешь тут ловкий с моим животом, когда уже за сорок. Зрение и вправду выправилось, но только жену мои новые повадки уже не просто бесят, а я ничего не могу с собой поделать. Я за последние двадцать четыре часа сковородой по голове три раза получил, а это извини меня перевыполнение месячного плана...

— Пятилетку за два года. Да ты у нас Стахановец настоящий, с большой буквы! — Откомментировал Петрович, щелкнул клавиатурой компьютера и долил жидкого азота в систему охлаждения центрального процессора. И когда, наконец, магистральный жидкий азот починят? — Привыкай, Вася, в твой генокод снова влезть смогу только через пару лет. Иначе сам знаешь, нестабильность большая будет, что у мутанта Чернобыльского.

Тут Петрович опять лукавил душой, скармливая хорошо сидевший в голове многих больше сотни лет стереотип, что мол де от радиации и рук с десяток может быть и чего только не будет.

— Тебе бы только острить, а мне с этими усами жить.

— Это не усы, а вибриссы. Ты кофе-то хоть с них вытри до конца, а. И брить не вздумай — ориентацию потеряешь.

— Чего? А я думал, что кошки размно...

— В пространстве, Василий, в пространстве. Хотя 'гей-дротики' на складе еще имеются, по заказу оборонки нашей делаются, хотя я до сих пор понять не могу зачем. Можешь взять, если надо.

— Может они ими парады этих самых разгоняют?

— А что, возможно, я как-то не подумал, вполне ведь... Да нет, точно. Они же...

— Хватит грузить меня, скажи лучше, что мне делать!

— Жить, старик, жить. Тебя мы, как-никак, с того света вытащили. Значит, рано тебе в ящик. Можешь, например, нацепить черный обтягивающий костюм супергероя и побегать по ночам для вида — хулиганье погонять... Я тебе даже снаряжение могу заказать. Только подумай, "Человек-кот". Тебя, небось, в Американский сектор пригласят — там на супергероях все двинуты...

— Угу... Мужик моего возраста и с моим животом в таком костюме будет похож не на супергероя, а на старого извращенца, любителя садо-мазо, сбежавшего из "кащенко". Только плетку еще взять для полноты образа. Да и жена не одобрит.

— Эх... Вот не понять мне вас женатых... Ноу вомен — ноу край, как говорится.

— А по-русски? Я по ихнему не шпрехаю.

— Ноу баба — ноу трабла, как говаривал мой старший, простите, младший брат. Так яснее?

Брат у Петровича был когда-то и, когда-то, действительно старший. Но вот только Петровича заморозили, а брата его нет.

— Объяснил... — Василий покосился на остроухою секретаршу Наташку, сидевшую за прозрачной стенкой, ставя под сомнение высказывание генетика, но вслух ничего не сказал.

Петрович задумался и извлек из стола пузырь народного сорокаградусного средства, потом подумал, убрал его и извлек пузырек валерьяны, граненый стакан и кувшин с водой...

— Опохмелись-ка, котенок, полегчает... Теперь тебе, кстати, сухой закон не страшен.

Василий залпом выпил содержимое стакана и покинул кабинет генетика.

— Петрович, ты его успокоил? — спросила по внутренней связи секретарша.

— Угу. Что-то срочное?

— Адрия прибыла. Сейчас у эльфов за триста километров отсюда, двигается сюда.

— А что так далеко? Ладно, раз так — обеспечь-ка отсутствие конфликтов по пути и вышли оркам цистерну спирта.

— Уверен?

— Да.

Местные орки, несмотря на свой устрашающий брутальный вид, падали спать после одной рюмки водки сразу на двадцать часов минимум, причем в принципе не могли буйствовать в силу устройства организма. Эту особенность Петрович вбил им специально, чтобы был способ управления этой оголделой толпой зеленых полудикарей. А спиртное они, несмотря на все, очень любили, а следовательно, при слухе о цистерне спиртного, да еще и задарма, к ней быстренько сбежались бы все кланы планеты, забыв раздоры, войны... И вообще все на свете. Не даром орками в силу дешевизны этой вакцины в основном становились грузчики, мусорщики, дворники и прочие люди не слишком интеллектуальных и оплачиваемых специальностей на старости лет, когда решали выйти на пенсию. Ведь всем известно — вакцина Петровича продлевает жизнь, которая хоть и фигня, по заверению многих, но как-то редко кто с ней хочет расставаться. Уж лучше орком стать!

Кстати забавно, что несмотря на тот факт, что многие из указанных выше специальностей давно могут заменить автоматикой — этого не делают по причине того, что некуда девать кадры.

* * *

Петровичем оказался достаточно солидный мужчина тридцати, максимум сорока лет. Солидность мужчины, как известно, определяется углом, под которым галстук изгибается, наткнувшись на живот. Так вот у Петровича, этот угол аккурат равнялся девяносто градусов. Волосы на голове его словно бы разбежались на края, боясь запрятанных в его черепе мыслей. Сейчас он лениво развалился в директорском кресле и с интересом осматривал Адрию своими проницательными серыми глазами.

— Адрия, — Петр Петрович улыбнулся. — Добро пожаловать. Твою спутницу проводят в свободную комнату, а ты, я так понимаю, жаждешь меня замучить вопросами.

— Да, конечно, Петр Петрович.

Остроухая секретарша Наталья пригласила Метаниель следовать за ней.

— Зови просто Петровичем и давай на "ты". Мне так привычнее. Предпочтешь сидеть в кабинете или прогуляться по дворцу, пока разговариваем?

— Да, можно и прогуляться.

Дверь вывела на огромный балкон, где прямо на восемнадцатом этаже был раскинут небольшой сад. Резные перила, выполненные в 'эльфийском' стиле, создавали поистине потрясающее впечатление и очень гармонировали с растущими повсюду деревьями. Несколько минут Адрия с интересом разглядывала открывающийся отсюда вид.

— Петрович, к тебе опять срочное письмецо от клерикалов, — раздался голос Натальи.

— Уж это-то точно ждет! Все я занят!

— Ясно, босс!

— Извини, Адрия, клерикалы совсем замучили.

— Кто?

— Да местные наши религиозники... Вернее, не местные, а галактические, чтоб их!

"Петрович... Более ярого атеиста ты не найдешь во вселенной. Ненавидит три вида людей: технофобов, клерикалов, политиков. И если с последними и первыми более менее мирится, то "клерикалов" готов преследовать как средневековая инквизиция преподавателя высшей математики..." — вспомнились Адрии слова отца.

— А чем ты им не угодил?

— Всем. За одно только вмешательство в геном человека меня готовы были спалить заживо. И анекдотов про меня напридумывали... Эх... — Петрович махнул рукой. — Не будем о грустном, все равно чувство юмора у них еще в далеком прошлом ампутировали.

— Ладно. Тогда позволь задать самый главный вопрос, который меня больше всего беспокоит с тех пор, как я приземлилась.

— Готов ответить.

— Чем ты тут вообще занимаешься, и откуда здесь все эти орки, эльфы... И я так понимаю прочая живность.

— Погоди... А ну да, Ошаров предупреждал... А что у тебя с памятью?

— Сумбур. Не все могу точно вспомнить...

— Побочный эффект. Значит, Костя так и не смог его разрешить... Можно руку?

— Да... — Адрия протянула руку и Петрович резку уколол чем-то ей палец, набрал немного крови в миниатюрную пробирку и вызвал Наталью.

— Ай... Предупреждать надо.

— На экспертизу, Наташа, быстро и решительно.

— Сейчас устроим, — кивнула Наталья и едва ли не бегом скрылась за поворотом.

— Предпочитаю не предупреждать. У дам так быстрее всего получается взять кровь. Эту истину я понял, когда в поликлинике районной подрабатывал еще до заморозки.

— Ладно. Так что там с моей памятью?

— Придется тебе рассказать всю историю с самого начала. Скажи, имя "Ада" тебе что-нибудь говорит?

— Ну... Меня так называли некоторое время... Чтобы не вызывать подозрений... Я ведь даже не рассказала, как сюда добиралась.

— Потом дополнишь мой рассказ событиями после нападения на лабораторию. Будем соблюдать хронологию. Я так понимаю, истории хотя бы примерной этого мира ты тоже не знаешь?

— Чистый лист. Только то, что услышала по пути. Особо не расспрашивала. Ну и смутные воспоминания, но не более.

— Ладно. Началось все где-то ближе к началу второй половины двадцать первого века. Острой проблемой стало глобальное перенаселение, с которой надо было как-то бороться. И это после успешной демографической политики, призванной поддержать численность некоторых вымирающих наций. В частности, в тогдашней России многие города поддерживали численность населения до проведения этой политики исключительно за счет приезжих. Однако, стоило эту политику пустить в ход, остановить оказалось крайне сложно. На досуге можешь почитать про нее в книгах, действительно гениальная теория, подтвержденная практикой.

Вот собственно, в таком вот мире все и началось. Одна неплохо загаженная планета, перенаселение и куча других не менее неприятных социальных проблем.

— Каких, например?

— Переизбыток быдла, как я бы сказал, клерикалов, коррумпированных чиновников, да и чиновников вообще.

Адрия сверилась с обрывочными воспоминаниями, которые подтвердили догадку. Петрович обладал весьма жестким взглядом на жизнь и некоторые категории людей яро ненавидел. В отличие от нациста он ненавидел классы населения не по расовому или половому признаку — а по роду занятий. И то он достаточно терпим, пока ему не говорят что делать. Но уж коли кто ему что-то посеет указывать... человеку наглядно покажут куда ему следует идти.

— Мы с твоим отцом знакомы были со школы, оба технари, хоть и разной направленности. Я, как ты знаешь, в генетику ударился, а вот твой отец избрал немного другой путь. Вообще он хотел идти по пути программиста, но куда хотел, не поступил и в результате в дипломе у него написано, что его специальность — технология интегральных микросхем, именно технология изготовления. С его-то мозгами и прямыми руками технологом он стал хорошим, но вот только не хотел он мириться с тем, что на программиста не удалось выучиться — сам по книгам выучился. Наверное, этому ты и обязана своим сознательным рождением, ведь ты едва ли смогла бы вменяемо осознавать реальность без той аппаратной части, которую он спроектировал. Не надо думать, что раз его специальностью была технология, он не изучал остальных аспектов проектирования — их там неплохо гоняли в студенческие годы. Помню, как-то заезжал к ним в институт на конференцию, решил забежать к другу, а он там в лаборатории, сидит около печей чем-то уж не припомню подложки кремниевые легирует, а в руках томик Кнута по программированию, читает, — Петрович задумчиво посмотрел в небо, наверняка вспоминая молодость.

— Да, узнаю отца... "Если занимаешься чем-то одним можно с катушек съехать, минимум две специальности нужны, так как смена рода деятельности — уже отдых".

— Это одно из его любимых высказываний. Впервые я узнал, что он работает над ИИ, когда он был в аспирантуре. Тогда он познакомил меня с "Адой", тогда еще просто умной, хоть и очень медленной программой. Назвал он ее в честь языка программирования, который, в свою очередь, был назван в честь первой программистки, которая к слову так, жизнь окончила в дурдоме. Так, просто историческая справка.

— Спасибо, Петрович, намек я поняла, — улыбнулась Адрия.

— Над ИИ работы он возобновил уже после разморозки. Я не знаю, уцелели ли у него исходные коды Ады, но тогда он мне сам говорил, что его подход был изначально неправильным, и для тебя нужно специальное "железо", которое он и начал проектировать по весьма устаревшему, но доступному каждому энтузиасту в новом для него мире техпроцессу. Тогда он и дал тебе новое имя.

— Интересно...

— А теперь небольшое лирическое отступление. Думаю, ты интуитивно догадываешься, что для того чтобы быть богатым не обязательно иметь хорошо развитый мозг, так?

— Да.

— А знаешь, как в наше время можно было легко заработать при помощи цистерны жидкого азота?

— Как?

— Смотри. До того, как я и мои коллеги залезли и поковырялись в человеческом геноме, было огромное количество неизлечимых болезней, а так же их счастливых обладателей. Они есть и сейчас такие есть, так, например, по мне — так религия это уже неизлечимая болезнь коры головного мозга... И древесины тоже.

— Петрович, за что же ты так не любишь религию? — Адрия вспомнила слова отца — Ну должен человек во что-то верить, кто в деньги, кто в Бога, кто в пикотехнологии. Оставь ты их уже в покое!

— Пусть сначала меня в покое оставят. Кстати, в наше время роль "пикотехнологий" занимали "нанотехнологии".

— И несмотря на все слова, это всего лишь заклинание призывающее финансирование, — произнесла задумчиво Адрия. Воспоминание о том, как именно отец произносил это высказывание, оказалось удивительно ярким и четким.

— Костя всегда так говорил. Еще, помнится, приговаривал, что надо бы всем своим сказать, чтобы в отчетах вместо нанометров говорили пикокилометры, мол де глядишь выгоднее сделки будут.

— Так что там с азотом?

— Ой... Отвлеклись. Ну так вот. Представь на минутку, что ты девушка, не обремененная разумом, с большим количеством денег. Твои действия в молодости?