— И в мыслях другого не было! — искренне соврал я. — Новые отряды монголов-православных пригодятся, когда придётся воевать на западе. Они там... Э-э... Вот я и решил...

Чёрт! В присутствии Бату действительно себя ребёнком перед строгим отцом ощущаю.

Батя задумался. Молчание затягивалось.

— Ты хочешь, чтобы воины новых отрядов были одинаково близки урусам и монголам? — наконец спросил он.

— Э-э, да.

— У тебя не выйдет, — безапелляционно объявил Бату (я напрягся). — Они станут монголами. В наших туменах много племён, но все они монголы.

А батя не дурак! Мигом проблему рассмотрел, я же это только неделю назад понял и то не сам, отец Даниил своими выводами поделился.

После того как моя разноплемённая банда малолеток получила оружие и лошадей, отношение к ним резко изменилось. К людям вообще-то частенько относятся хуже, чем к скотине и не только в средневековье. Даже в 21-м веке удар в челюсть подчинённому вызовет у окружающих меньше отторжения, чем издевательство над собачкой. За первого скорее всего кроме полиции мало кто заступаться полезет, а за собачку наверняка, и не только хозяин. Строгий начальник может орать на подчинённых, не проявлять никакой нежности, но относится он к ним всё же, как к людям. Крестьянин же, разводящий скот, совсем не забивает голову тем, какая судьба ждёт его питомцев, может приласкать какого-нибудь бычка, искренне пожалеть животинку, если та поранилась. Однако когда придёт время, спокойно и привычно перехватит ножом ярёмную вену. При этом будет также ласково уговаривать скотинку потерпеть немного, но жалости уже не будет...

Похожее отношение было и к членам новой сотни. Добрее к мальчишкам никто не стал, скорее даже наоборот, если раньше тумаки и указания они получали только от хозяина и охраны, то теперь "заработали" право выполнять приказы всех моих кешиктенов. Для воинов они оставались сопляками, но говорящей скотиной, рабами их уже никто считал, это было видно сразу. Оно бы и хорошо, раздора среди воинов на религиозной почве и национальной почве мне не надо, и мальчишкам, судя по всему быть членами армейского сообщества очень понравилось. Пацаны быстро врубились, что при таком внимании со стороны хана и при некотором старании долго находиться в самом низу армейской иерархии, им не грозит. И яростно взялись за тренировки. Только своё будущее и даже настоящее они всё меньше связывали с родными племенами и всё больше с монголами. Половцы и раньше, ещё до пленения, имели основания считать себя таковыми, а остальные... Живых родственников на родине у мальчишек в основном не осталось, тот же Лют хотел вернуться на Русь только для того, чтобы отомстить убийцам отца. Патриотизмом здесь и не пахло.

Но Бату! Умный, скотина! Да, право рождения, конечно, значит много, но хан явно добился нынешнего положения не только из-за того, что имел деда-Чингиза.

— Я думал об этом, мой хан. Есть некоторые мысли, — уклончиво ответил я.

— А ты помнишь, что ты сам монгол? И только потом христианин или кто-то ещё.

— Я всегда буду помнить, что я сын великого воина и владыки, мой хан, — в очередной раз подольстил я.

— Ты уже был у матери?

Вопрос прозвучал неожиданно.

— Нет. Я поспешил в первую очередь предстать перед тобой, мой хан. Если прикажешь, посещу её сразу, как только покину твою юрту. Посланник от матери ко мне вроде уже подходил, — припомнил я.

О-ё! Произнеся эти слова, понял, что вляпался. Взгляд хана поледенел.

— Я начинаю подозревать, что ты вообще не мой сын, Сартак.

Всё! Аут! Дикий степняк меня сделал! Все наполеоновские планы приказывают долго жить. Для того, чтобы хоть как-то повлиять на историю, остаётся только попробовать убить Бату, благо мы в юрте вдвоём, оружие при мне. Я посмотрел в хищно прищурившиеся глаза хана. Нет, ни хрена не получится! И дело даже не в том, что смерть Бату вряд ли чего-нибудь сильно изменит. Просто не справлюсь. Охрана наверняка рядом, да и вообще шансы на успех не велики. Мажора-царевича, конечно, учили владеть оружием, но с опытным воином мне не сравниться. Убедился, когда пробовал фехтовать с такими, а тот же Савр с неподдельным восторгом рассказывал, что Бату отличный боец, не раз водил сотни в атаку и участвовал в рубке. За что впоследствии получал выволочку от своего наставника Субудая

Ладно, силовое решение отложим. Пока. Может, есть ещё шанс вывернуться. Сначала надо понять, где я прокололся. Шизофрения, выручай.

Ну, блин! Нет слов окромя мата. Чудак, блин, на букву эм! Не озаботился про отношения в ханской семейке узнать. Вернее узнать-то как раз узнал, а вовремя вспомнить не удосужился...

Вымытых в бане наложниц я активно использовал по назначению, девочки в чистом виде оказались вполне аппетитными. Пятерых, правда, даже пробовать не стал, отослал на псарню в помощь Светленке, чтоб пользу приносили и глаза не мозолили. Этим, кстати, вызвал их слёзы и искреннее непонимание окружающих. Можно сказать, опять прокололся. Ну и хрен с ним! Перебороть себя не смог, да и не захотел. Чего и кто (даже старый хозяин тела) с ними до этого делал — не знаю, про последнего и знать не хочу, но к педофилам всегда относился нехорошо, и становиться таким тем более не собирался. Так что пусть эти малолетки сначала подрастут, а уж тогда... Ух!!! А пока мне и оставшихся вполне хватало.

Опасаясь проблем из-за незапланированных детей, меры контрацепции соблюдал, даже про женские циклы вспомнил. Ага, о новых наследниках подумал, а уже существующие из памяти вылетели. Царевич же своих детей любил, навещал постоянно, подарки дарил, чего же к себе, морда ханская, не забрал, непонятно! Бату, естественно, о таком отношении знал, и высказанное мною равнодушие не могло не удивить. Детишки воспитывались у бабушки, моей биомамы Боракчин-хатун. Хотя, только сейчас понял, даже если бы не это, я бы всё равно ещё в чём-нибудь прокололся. Да наверняка даже в разговоре с Бату не раз повёл себя как ненастоящий Сартак. Вопрос про биомаму был просто контрольным выстрелом. Ну что ж, терять нечего, будем сознаваться.

— Я не сказал тебе всю правду, мой хан, — тяжело признал я. — Во время моей болезни произошло ещё кое-что.

Я замолчал, тщательно подбирая слова, судя по всему, немытый степняк как-то чувствует ложь, значит врать надо как можно меньше. Ну и не буду! Правду говорить легко и приятно. Тем более выбора-то особо и не остаётся.

— Говори, — жёстко поторопил меня хан.

— Когда я болел, ко мне пришёл бог, — осторожно начал я, — и вручил большой дар. Он дал мне память человека родившегося более семи сотен лет спустя. Отец, это действительно великий дар! Теперь я знаю, что произойдёт с нашим улусом, с монголами. Но за это бог взял большую цену. Он отобрал часть моей памяти.

— В тебя вселился злой дух? — холодно спросил Бату.

Напрашивающийся вывод и очень для меня нехороший. Степных средневековых экзорцизмов хотелось бы избежать. Я внутренне поёжился, но дальше не решился.

— Дух? Можно сказать и так. Но почему сразу "злой", мой хан? Он оставил мне большую часть памяти, я всё равно твой сын, во мне кровь великого Чингизхана. Я хочу служить тебе и улусу. Этот дух, принёс мне знания грядущего. Мне не нравиться многое из того, чему суждено произойти, но это можно изменить. Я хочу это сделать. Сейчас захотел и всё рассказал тебе. Разве злой дух такое позволит?

— Значит, ты теперь пророк, — сделал вывод Бату и резко спросил: — Когда я умру?

— Долгих тебе лет силы и жизни, мой хан, — поклонился я. — Этого знания у меня нет. Ты ведь тоже не скажешь день, когда умер, к примеру, великий Искандер. Но твоё имя запомнят, как и нашего предка, великого Чингизхана.

Бату с каменным лицом продолжил допрос:

— Что произойдёт с нашим Улусом?

— Улус Джучи станет великим государством, мой хан. За богатство его назовут Золотой Ордой. И на столетия он получит власть над Кипчакской Степью. Окрестные народы будут трепетать при известиях, что великое войско Орды идёт в поход.

— Продолжай.

— Но затем потомки великого Чингизхана измельчают, затеют склоку меж собой. Улус расколется на множество мелких государств и, в конце концов, все они будут завоёваны своим бывшим усилившимся данником.

— Кем? — хан хищно подался вперёд. — Урусами?

— Да, мой хан.

— Я могу сейчас раздавить этот народ. От него не останется следов.

— А толку? — резко спросил я, всерьёз перепугавшись грядущих результатов своего пргрессорства. — Улус всё равно развалится и его захватят. Не урусы, так другие народы. И это наверняка будет хуже.

— Почему? — Бату криво усмехнулся. — Потому что вселившийся в тебя дух — урус?

Догадался, сволочь! Умный гад!

— Не только поэтому, — признался я. — Дарованное мне знание позволяет сравнить, мой хан. Многие земли завоёванные монголами тоже станут данниками других государств. И народы, захваченные ими, не сохранят былую славу и силу. Некоторые окажутся полностью вырезаны или, уподобившись собакам, будут робко скулить при окрике со стороны своих бывших вассалов. Те же, кто примет союз с Русью, станут частью могучего государства, при этом наши потомки будут знать и гордиться своими великими предками. С помощью урусов они построят огромные города. Империя станет обучать, кормить, лечить их детей. Будут одержаны великие победы, татары и урусы плечом к плечу дойдут туда, куда не смогла доскакать монгольская конница, но эта империя будет создана не только силой меча. Многие потомки великого Чингиза поймут свою выгоду и сами попросят принять их. Они станут на равных участвовать в курултае и поднимать на кошме урусских Императоров, которые, кстати, тоже будут гордится, что в их жилах есть кровь великого Чингизхана. Я не хочу для монголов участи некогда славного, но исчезнувшего народа, в здешних степях таких много было. Где сейчас все эти хазары, скифы и прочие? А именно так и произойдёт, если осколки нашего родового Улуса не станут частью Руси. Потомки не будут знать, что мы, их прадеды, когда-то потрясали вселенную. Не возникнет великая империя, но монголы всё равно исчезнут, мой хан. Я не хочу такого будущего, мой хан! Лучше попробовать раньше объединить нашу сегодняшнюю силу и будущую силу урусов, создав ещё более могучую державу под рукой чингизидов. Даже не просто чингизидов, а самых великих из них — батуидов. Именно этого я и хочу, отец.

— Ты упоминаешь только о будущем нашего Улуса, а как же другие?

— Не знаю, мой хан, — устало произнёс я. — Доступная мне память ничего не говорит. Знаю только, что народы, считающие своим предком великого Чингизхана, останутся только в подвластных урусам землях и в наших исконных степях. Та страна так и будет называться — Монголия. Там возведут огромный памятник моему славному прадеду, твоему деду, мой хан. Хотя эта страна тоже станет вассалом Руси.

— Каракорум будет платить дань урусам? Монголы станут воевать за них?

— Нет, наоборот, Русь будет платить своему вассалу-Монголии, а русское войско станет защищать её от возродившейся Срединной Империи.

— Платить своему даннику? Такого не может быть.

— Сам удивляюсь, — честно ответил я. — Но будет именно так.

— Интересно. Но дух-урус...

Блин, вот националист, черти его дери! Чистокровного русского в сыне, терпеть, значит, не хочет. Стоп! А почему же чистокровного? Выражение "Поскреби русского — найдёшь татарина" на сто процентов правдивое. Не важно, что его выдумали европейцы, стремясь оскорбить русских. И некоторые ведь действительно обижаются. Придурки. У меня вот прабабушка чистая татарка, и что? Я её помню, очень хорошая, добрая бабушка была, отказываться от неё не собираюсь. Гы-ы, хотя на моём примере, если русского хорошо скрести, можно не только татар найти. Как раз перед попаданием составил своё родовое древо, так у меня в предках оказывается кроме татар и украинцы и мордва и немцы и евреи (куда же без них?) отметились. Так ведь это не плохо, а хорошо.

— Вселившийся в меня дух — Борджигин! — гордо провозгласил я. — Твой дальний потомок, хан. Род его отца пошел от моего брата , храброго Тукухана, а род его матери — от моей дочери, твоей любимой внучки Эрдэнэ. Он как я, в нем там живет моя душа. Волею Великого Тэнгри в горячке я узрел его мир, а он узнал мой. И Господь открыл мне, что так же было и с древними пророками.

Вот теперь думай, нацист степной, дух — урус, но и твой потомок.

Бату подумал, поморщился, но продолжать тему не стал.

— Ты сказал про Поднебесную...

Хан ещё долго пытал меня тему будущих событий всемирной истории. Я старался честно отвечать на все вопросы. Правда, за основу своего рассказа взял не Советский Союз и уж тем более не демократическую федерацию 21-го века, а дореволюционную Российскую Империю. Я справедливо решил, что не стоит вести со средневековым ханом просветительские беседы на тему социального равенства и либеральных ценностях. Твёрдо уверен, заикнись я о чём-нибудь подобном, биопапа мигом отправил бы сынка Сартака на принудительное лечение. Причём, о вселившемся злом духе речи бы не шло. Ведь злые духи, они до такой степени глупыми не бывают. Диагноз остаётся один — наследник просто сбрендил. Так что, старался быть проще, надеясь, что в соответствии с известным мудрым изречением люди (а ханы тоже некоторым образом таковыми являются) от этого ко мне потянуться и начнут верить. Тем более в остальном я действительно говорил правду. Естественно не всю. К примеру, старательно обходил тему технического прогресса. Нет, товарищ Бату, пулемёта я тебе не дам! Пушки они, как известно, детям не игрушка, а дикая степная орда с автоматическим огнестрелом, это круче, чем обезьяна с гранатой (если, конечно, не под моим командованием). Да и создать я его не сумею, зачем давать ложную надежду доброму человеку? А если что удастся склепать, мне и самому пригодится. Если доживу, конечно.

Ё-ё, кажись, я окончательно омонголился! Это ж надо, я — русский (шизофрения, молчать), Батыя (!!!) добрым человеком обозвал! До такого оксюморона не всякий монгол додумается.

Короче, я вдохновенно гнал хану пургу о том, как наши космические корабли будут бороздить просторы вселенной, а все континенты рукоплескать труженикам советского Большого балета. При этом старался умудриться обойти термины "космические корабли", "советский" и им подобные. В общем, вертелся на пупке как мог, стараясь не врать, но и всю правду не сказать.

Наконец хан надолго замолчал, через некоторое время он небрежно махнул рукой, показывая, что аудиенция закончена. Самое обидное, до завершения разговора я так и не понял, поверил ли мне Бату и какое принял решение. Вызванный воин проводил меня в юрту поставленную чуть в стороне от главного лагеря, где хану Сартаку было вежливо предложено отдохнуть с дороги. Мне предоставили ораву слуг, допустили личную охрану, однако разбавили её кешиктенами Бату, неподалёку расположились ещё две сотни. Бесцельно шляться по ханской ставке, а тем более уезжать без спросу, царевичу явно не рекомендовали.