Александр. Великий поход - 3

Египтянина спасло его жреческий вид и та алчность, которая двигала солдатами в надежде получить хороший выкуп со знатного пленника. Ровно сутки провел Нефтех в унизительном звании раба-пленного, пока не был внесен в списки пленных, отправленных в канцелярию Эвмену.

Узнав в знатном пленнике своего знакомого, кардиец приказал доставить его к себе и вскоре жрец принимал ванну в палатке царского секретаря, радуясь, что все так хорошо для него закончилось.

Едва оказавшись в лагере своего нового друга, египтянин уже на другой день имел возможность продемонстрировать свои познания в медицине. По просьбе Эвмена он осмотрел больного Пердикку, чья рана, полученная под Иссой, от неправильного лечения загноилась и причиняла ему страдания.

Быстро осмотрев лихорадящего больного, бритоголовый жрец произвел вскрытие гнойника и полностью его очистил. Несмотря на громкие протесты со стороны греческих врачей, египтянин взял процесс лечения в свои руки и через две недели македонец уже мог свободно двигать раненой рукой.

В благодарность за свое излечение, Пердикка подарил Нефтеху небольшую палатку и звонкий гонорар. Дебют был более чем удачен, вступать в конкуренцию с царскими врачами он не стал. Благодаря протекции Эвмен он был принят в царскую канцелярию, о чём кардиец нисколько не пожалел.

Впервые македонского царя, Нефтех увидел накануне штурма Газы. Катапульты и баллисты, установленные на валу, серьезно повредили выбранный Александром участок стены для штурма города. Войска уже занялись предварительным выдвижением, когда произошел случай открывший египтянину слабую сторону Александра.

По обычаю, перед штурмом состоялось жертвоприношение, которым руководил верховный жрец македонского войска Арисандр. Царь почтительно стоял рядом с ним, когда пролетающая над жертвенником хищная птица уронила на голову царя маленький комочек земли.

Будущий потрясатель Вселенной сильно испугался и потребовал, что бы жрец растолковал ему это знак богов. Хитрый Арисандр уже дававший подобные толкования при осаде Галикарнаса и Тира с важным видом сообщил, что город будет взят, но есть опасность, что царь получит рану.

Этих слов прорицателя было достаточно, что бы Александр отменил штурм, и выдвинутых воинов стали отзывать обратно. Заметив столь резкую перемену поведения в рядах македонцев, Бетис не преминул воспользоваться этим, начав вылазку.

Столь неожиданные действия со стороны персов имели хороший эффект и вскоре положение македонских отрядов стало угрожающее. Едва шум схватки и крики о помощи достиг ушей царя, как он, позабыв об осторожности, ринулся в бой во главе щитоносцев в тот участок боя, где персы особо энергично теснили македонцев.

Появление царя в самом опасном месте боя спасло положение. Увидев своего кумира рядом с собой, македонцы с утроенной силой набросились на врага, позабыв о своем бегстве. Александр подобно яркой молнии атаковал вражеские ряды, вселяя веру и уверенность, в своих солдатах.

В самый разгар схватки, пущенная со стены Газы тяжелая стрела пробила царский панцирь, но Александр продолжал упорно сражаться, не обращая никакого внимания на ранение. Так продолжалось некоторое время, но затем царь рухнул, и воины поспешили отнести его в лагерь.

Видя как одетый, в красный плащ полководец упал посреди битвы и, услышав громкие стенания воинов, Бетис решил, что царь убит и победа осталась за ним, но перс ошибался.

Молодость и хорошее лечение со стороны царского лекаря Филиппа сделало свое дело, и вскоре Александр уже объезжал войско под радостные крики солдат.

Временно выбыв из руководства осадой, Александр передал командование войсками стратегам Кратеру и Птоломею. Они прекратили обстрел стен города, сосредоточив все внимание на подкопе. Осадные мастера хорошо знали свое дело, и вскоре стена рухнула, открыв македонцам путь в сердце Газы.

С радостными криками солдаты бросились на штурм города, но встретили такое ожесточенное сопротивление в узком проеме пролома, что были вынуждены отступить. Еще дважды, под прикрытием баллист и катапульт македонцы пытались штурмовать непокорную Газу, но каждый раз были вынуждены отходить от ее стен, неся ощутимые потери.

Неудачи его помощников, сильно расстроило Александра, и едва встав на ноги, он сам решил возглавить атаку. Появление полководца придало силу его солдатам и они, не считаясь с потерями, сумели ворваться в город, где завязались жестокие уличные бои.

Особую жестокость порождало новое ранение Александра, которое он получил в схватке на валу. Выпущенный из пращи камень, так сильно ударился в поножи Александра, что перебил часть костей голени и царь захромал.

Узнав об этом, озверелые солдаты вырезали все мужское население города, начиная от младенцев и кончая стариками, в общей численностью около девяти тысяч человек. Взятых в плен арабов и персов, публично казнили перед крестом, на котором был распят Бетис, попавший в руки македонян, будучи дважды раненым. Уцелевших женщин царь приказал продать в рабство, жестоко мстя населению Газы за тех сто с лишним воинов, которых потерял при ее осаде.

Слабым утешением для Александра стал ладан, мирра и смирна захваченная солдатами в подвалах дворца правителя Газы. Всего благовоний было взято более чем на пять тысяч талантов. Вся сказочная добыча была немедленно отправлена в Македонию на подошедших судах македонского флота.

От себя лично, Александр отправил в Пеллу на двести талантов ладана и пятьдесят талантов смирны, своему воспитателю Леониду, зная его прижимистость при совершении обряда жертвоприношения.

Вспоминая, как Леонид упрекал его в расточительстве, когда юный царевич бросил, целую пригоршню благовоний в огонь, Александр сделал короткую приписку к своему дару. "Я посылаю тебе благовония в изобилии, что бы ты был более щедр к нашим богам".

Так закончилась осада Газы, которая продолжалась полтора месяца, вместе с которой Александру покорилась вся Палестина, включая небольшой еврейский город Иерусалим. Свернув походные палатки и шатры, не дав войску долго засиживаться на одном месте, македонский монарх выступил в сторону Пелусии.

Глава V. Мирное покорение страны большого Хапи.

Направляя свое войско в Египет, Александр рассчитывал, что не встретит там сильного сопротивления. В отличие от Финикии и Палестины находившейся под властью персов почт двести лет, в Египте постоянно тлел очаг сепаратизма, который время от времени разгорался.

Последний раз он был подавлен за десять лет до начала большого восточного похода македонского царя. Покоряясь в очередной раз персидской силе, египтяне продолжали надеяться, что по прошествию времени, они все-таки смогут сбросить со своих плеч чужое ярмо власти. Которое было недостойно для египтян, чья история государственности исчислялась тысячелетиями.

Положение персов в отрезанной от остальной территории царства сатрапии было действительно шатким, однако вступая в Египет, молодой полководец сам попадал в щекотливое положение. Ведь вместо власти персов, он намеривался установить в Египте свою власть, что по большому счету не приносило никакой выгоды египтянам. Один чужеродный правитель сменял другого и значит, угли египетского сепаратизма оставались не потушенными.

Сложность своего положения понимал Александр, который после взятия Газы ломал голову, как себя вести в такой важной стране как Египт. Об этом знало все близкое окружение царя, но привыкшие к битвам стратеги не могли оказать ему дельной помощи на этом фронте борьбы. И тут, настал звездный час Эвмена. Видя беспомощность остальных друзей македонского царя, он пообещал ему найти решение этой задачи.

Сам Египет был нужен Александру по двум важным причинам. Первая, заключалась в том, что с взятием под свой контроль дельту Нила, он полностью лишал персидский флот Фарнабаза от всех баз снабжения. Делая его пребывание в Срединном море совершенно ненужным в продолжавшейся войне. После этого единственной опасностью в тылу Александра оставались спартанцы, но в этом вопросе он полностью уповал на стратега Антипатра.

Второй причиной было желание царя посетить амонийского оракула и получить ответы на вопрос о своем происхождении. Последняя беседа с матерью оставила глубокий след в душе юноши, и он желал расставить все точки в этой истории.

В случае если оракул подтвердит его божественное происхождение, перед Александром открывались поистине необычные возможности для воплощения его самых сокровенных планов. Об их существовании не знала ни одна живая душа, за исключением Аристотеля, который в свое время и заронил их в молодую душу.

Крепость Пелусия, расположенная на границе Египта и Синая — являлась ключом к стране большого Хапи. Многие завоеватели сломали свои копья и мечи о крепость его двойных стен. Здесь остановили свой победный марш народы моря, до этого сокрушившие могучую державу хеттов и покорившие все побережье от Ливана до Египта. Сев на эти земли, они дали им название — Палестина, но все попытки продвинуться дальше закончились неудачей.

Также под стенами Пелусии потерпели неудачу финикийские рати во главе с Пигмалионом, наводившие ужас по всему побережью. Наткнувшись на стойкое сопротивление египтян, они были вынуждены отступить.

В числе неудачников, числились и греки. Нанятые персами для покорения восставших египтян во главе с фараоном Нактанебе, они были остановлены на Ниле и не смогли прийти на помощь высадившимся в дельте персам.

Единственным полководцем, сумевшим без боя занять эту крепость, был персидский царь Камбиз. Приказав своим воинам привязать к своим щитам кошек, они смогли ворваться в Пелусию, прикрываясь священными для египтян животными.

Зная героическую историю Пелусии, Александр был готов встретить ожесточенное сопротивление, но ничего не произошло. Македонские войска только подходили к крепости, а командир греческих наемников крепостного гарнизона прислал к Александру гонца с предложением сдать город. Соглашение было быстро достигнуто и, убив начальника Пелусии перса Сабака, греки открыли ворота неприступной крепости.

Осмотрев крепость, Александр порадовался, что он взял её, не обнажая меча, и поспешил переправить свою армию на ту сторону Нила. По старой привычке, он объявил себя освободителем египтян от власти персов и с удивлением обнаружил, что освободители Египта уже есть.

Ими оказался семитысячный отряд греческих наемников под командованием стратегов Аристомеда и Фимонда бежавших от Александр из-под Исса. Ободренные поддержкой местного населения, они продвинулись к Мемфису, на подступах к которому разбили персов и загнали их в город.

Однако, еще не овладев городом, они начали грабить богатые окрестности столицы, забыв о недобитых персах. Алчность наемников обернулась против них самих. Узнав о том, что греки предались грабежу, персы предприняли неожиданную вылазку. В результате этого, большинство наемников во главе с Аристомедом были перебиты, а остатки воинства вместе с Фимондом бежали.

Персы не стали преследовать их не столько из-за понесенных потерь, сколько от известия о приближении к Мемфису Александра. Оставив в Пелусии гарнизон, он через пустыню двинулся к Гелиополю, приказав флоту подняться по Нилу до Мемфиса.

Узнав об этом, персидский сатрап Мазак он не стал уподобляться правителям Тира и Газы и, захватив казну, бежал на Крит вместе со спартанскими наемниками. Прекрасно зная многочисленные рукава Нила, он смог легко разминуться с Гегелохом, который, исполняя волю царя, входил в дельту реки.

Мерной поступью двигалась македонская армия к столице земель большого Хапи. Здесь уже не было изрядно надоевшей пустыни. Со всех сторон простирались возделанные поля и пальмовые рощи, дающие живительную прохладу и скорую пищу для каждого человека.

Между тем, Эвмен усиленно работал над тем, как заставить египтян признать Александра своим полноправным владыкой. Проводя с Нефтехом ночи напролет, кардиец сумел выстроить линию поведения Александра, которая выгодно отличала бы его от персидских царей.

Подходя к Мемфису, все воины царской армии получили строгий приказ, запрещавший им грабить местное население. Это выгодно отличало македонских воинов от успевших отметиться солдат Аристомеда и Фимонда.

Не встречая сопротивления, македонцы заняли окрестности Мемфиса, а затем вступили и в сам город. В отличие от персидских военачальников предпочитавших находиться в средине войска, Александр ехал впереди, во главе гейтеров. В своем неизменном красном плаще и легком походном шлеме, он был легко узнаваем и своей простотой быстро покорил сердца зевак вышедших поглазеть на прославленного полководца.

Едва процессия достигла центральной площади, как царь спешился и, подойдя к стоящим в большом напряжении жрецам и правителю города, объявил, что возвращает Мемфису все его права отнятые ненавистными персами.

Столь неожиданное поведение царя вызвало бурю громких криков и оваций. После этого, Александр ещё больше удивил египтян, сказав, что хочет принести жертву богу Апису. От этих слов, на глазах у многих жителей Мемфиса выступили слезы.

Дело заключалось в том, что имя Аписа было под запретом со времен первого завоевания Египта персами. С той поры, каждый персидский владыка стремился вытравить память о боге быке из сознания покоренных египтян. Решение Александра оказать почтение запретному богу, очень обрадовало горожан, но впереди их ждал ещё один сюрприз.

Следуя подсказке Эвмена, вслед за Аписом, Александр принес богатые дары Амону, Ра, Птаху, Тоту, Сехмет и прочим египетским богам.

Такого внимания и почтения к своим святыням, Египет не видел уже более ста с лишнем лет. От этих радостных событий столица гудела как развороченный пчелиный улей. Сразу вспомнили о предсказании фараона Нектанеба, который оставляя Египет двадцать с лишним лет назад, сказал, что он вернется в Мемфис в молодом виде. Досужие сплетники заговорили, что наверняка мать Александра родила его не от Филиппа, а от Нектанеба.

Добившись расположения простых жителей столицы, македонский царь сделал следующий шаг, с подачи Эвмена и Нефтеха.

Собрав все столичное жречество, царь внимательнейшим образом расспросил египтян об их нуждах и чаяниях, после чего объявил, что намерен возвратить храмам столицы часть конфискованной у них персами собственности. Вслед за этим, он назвал жрецов своими близкими друзьями, с которыми намерен построить правильную жизнь в многострадальном Египте.

От такой радостной возможности вернуть себе былое могущество и власть, у многих верховных жрецов столичных храмов пошла кругом голова. Ни один из них не посмел сказать слова осуждения македонского царя, хотя до этого, многие из них высказывали много нелестных слов в адрес Александра. Получив столь заманчивое предложение, столичное жречество затаилось в ожидании дальнейших событий.

Говоря о своей симпатии к египетским богам, Александр особое внимание уделил жрецам Амона. Умело поливая воду на мельницу слухов о своем египетском происхождении, македонский царь сказал, что его мать попросила его быть особенно доброжелательным к этому богу.