Истории, рассказанные в темноте

— Проклятый архитектор! — пробормотал он. — Ты только взгляни!.. Черт бы его побрал вместе с его оригинальным творением!

— Видишь ли, поскольку архитектор давно уже упокоился там, где мирские голоса до него не долетают, он вряд ли будет слишком обижен. Но скажи, что тебя так беспокоит? Ты провел у этого благословенного бюро все утро, да и теперь, после обеда, когда любой уважающий себя джентльмен забывает о делах, ты снова вернулся к нему, — словно боров к своей грязной луже.

— Видишь ли, мой дорогой Эндрю, на это есть веские причины. Ведь я же не могу привести Рэй в такое место? Этот архитектор вложил в него всю свою злобу и раздражение, и любой, кто будет вынужден жить здесь не имея возможности его перестроить, вскоре сбежит отсюда, даже если это будет его единственным жилищем. Ты только взгляни на план! Вот спальная. Если бы окна были проделаны вот здесь, то сквозь них открывался бы великолепный вид на равнину. А что придумал этот проклятый архитектор? Сделанные им окна выходят на глухую стену конюшни! Но это мелочи. Взгляни сюда!..

— Избавь меня от этого. Здесь все в полном порядке. Здесь все полностью устраивало и твоего отца, и твою мать, и еще несколько поколений твоих предков, пока тебе не пришла в голову идея все изменить; кстати, тебя тоже все устраивало, пока ты не надумал жениться. Весьма живописное место, и если ты начнешь что-то менять, то только испортишь его, — Гордон оглядел комнату критическим взглядом. — Поверь моему слову, — сказал он, — ни в одном доме я не встречал курительную, подобную этой. Она не слишком большая, и выглядит уютно; особенно хороши эти прекрасно сохранившиеся дубовые панели. Удобные угловые шкафы, приятный камин.

— Во всяком случае, эта комната больше не будет служить курительной. Здесь много солнца, Рэй любит это, поэтому я переделаю эту комнату в ее будуар. Это будет прекрасная комната, смею тебя заверить.

— Как это не романтично, Тед, мой мальчик, — с горечью произнес Гордон, — взять комнату, которая замыслом архитектора и самой природой предназначена быть курительной, и превратить ее в будуар. Превратить в великолепный будуар, каждый день прекрасно освещаемый солнечными лучами. Жениться двенадцатого августа. Проводить зиму в теплых краях и присылать оттуда письма, что вы завтракаете на открытом воздухе, словно вы сами создали этот климат. Возвращаться весной и сбегать из Лондона в деревню каждый раз, когда кто-то настойчиво добивается встречи с тобой. Есть единственный способ достичь всеобщей любви и восхищения — именно тот, о котором я говорю.

— Пустое, — сказал сэр Эдрик. — Черт меня побери, если я понимаю, почему я не должен переделать дом так, чтобы Рэй смогла здесь жить.

— Странная вещь: Рэй была неглупой девушкой, ты — хорошим парнем. Но вот вы готовитесь связать себя брачными узами — и оба превращаетесь в сумасшедших. Я один или пару раз говорил с Рэй. И насчет дома — это серьезно. Не следует переделывать его, он обладает своими, неповторимыми чертами, и вам лучше оставить его в покое. Устраивайте что угодно, хоть Хемптон Корт, — да поможет вам небо! — в вашем городском доме, если вам так угодно, но этот — оставьте в покое.

— У меня нет дома в городе. И уж во всяком случае, я не собираюсь здесь ничего уродовать и отдавать на произвол какой-нибудь крупной фирме. Я сам буду контролировать все работы. Завтра днем я собираюсь съездить в Челлонси и посмотрим, не удастся ли мне отыскать там неглупых и добросовестных рабочих.

— Хорошо; ты будешь следить за ними, а я буду следить за тобой. Если я не предприму соответствующих мер, ты слишком осовременишь здание. Полагаю, ты знаком со старинным предсказанием относительно твоего рода? Сама по себе легенда прекрасна, хотя и сулит ужасный конец. Кстати, а сам-то ты что думаешь по этому поводу?

— Ничего, — ответил сэр Эдрик, пожав плечами, но с серьезным видом. — Она гласит, что в Хел Плентинг обитает нечто, что никогда не умрет. Некая старая женщина, по какой-то одной ей ведомой причине, пошла туда ночью и была найдена мертвой на следующее утро, хотя смерть ее, возможно, объясняется вполне естественными причинами. Впрочем, среди моих слуг нет людей, которые могли бы отправиться туда ночью.

— Почему нет?

— Откуда мне знать? Мне кажется, что некоторые местные жители, которые пьянствуют вечерами в Олене, навели страх побасенками о Хел Плентинг. Я сделал все что в моих силах, чтобы опровергнуть эти слухи. Ты же знаешь, я взял коврик, револьвер, фляжку с виски и всю ночь провел в непосредственной близи. Но даже это их не убедило.

— Да, ты рассказывал... И все же, ты что-нибудь видел или слышал?

Сэр Эдрик некоторое время колебался, прежде чем ответить. Наконец он сказал:

— Видишь ли, старина, я не рассказал бы этого никому, кроме тебя. Я слышал нечто. Около полуночи я проснулся от крика, и могу сказать только, что он испугал меня. Я сел, и в то же мгновение услышал, как нечто большое, массивное, проскочило сквозь папоротник у меня за спиной. Когда все стихло, я осмотрелся, но ничего не обнаружил. Наконец, я сказал себе, что было бы опрометчиво доверять чувствам только что проснувшегося человека, еще находившегося в полудреме. Я даже постарался снова заснуть, тем более, что больше ничего не происходило. Однако, там действительно существует что-то... опасное. В центре посадки существуют пещеры и подземные реки; за последнее время наблюдались проседания почвы, то же самое будет происходить и впредь. Я на днях телеграфировал эксперту, чтобы он приехал и ознакомился с ситуацией на месте, он ответил, что прибудет в понедельник. Согласно легенде, род угаснет, когда обитатель Хел Плентинг войдет в Ванкверест Холл. Если я вырублю деревья и сровняю место с помощью динамита, то не слишком удивлюсь, если пророчество не осуществится.

Гордон улыбнулся.

— Я во всем с тобой согласен. Глупо доверять чувствам только что проснувшегося человека; то, что ты слышал, вероятно, просто заблудившаяся корова.

— Это не корова, — мотнул головой сэр Эдрик. — Это место окружено невысокой стеной, — не достаточно высокой для человека, но достаточно высокой для коровы.

— Ну, пусть не корова, пусть что-то еще, но случай этот имеет вполне очевидное объяснение. Не забывай, что мы с тобой все-таки живем в девятнадцатом веке. Кстати, ты связывался с экспертом в понедельник. Это напомнило мне о том, что сегодня пятница, а завтра, вне всякого сомнения, будет суббота, поэтому, если ты хочешь найти себе неглупых добросовестных работников, то тебе не следует отправляться на поиски после полудня.

— Ты прав, — сказал сэр Эдрик. — Я отправлюсь утром.

Он подошел к подносу, стоявшему на столике, и налил в бокал немного виски.

— Если мне не изменяет зрение, они забыли принести содовую, — проворчал он и нетерпеливо позвонил в колокольчик.

— Тогда почему бы тебе не использовать для хранения выпивки вон те угловые шкафы? Если бы она стояла там, тебе не пришлось бы звать слуг.

— Они полностью забиты. — Сэр Эдрик открыл один шкаф и показал полки, доверху набитые старыми учетными книгами и связанными в пачки пожелтевшими документами.

Вошел слуга.

— У нас нет содовой. Принесите нам, пожалуйста. — И снова повернулся к Гордону.

— Ты мог бы оказать мне услугу, пока я завтра с утра буду в отсутствии, если у тебя нет никаких планов. Я бы хотел, чтобы ты разобрал эти бумаги. Им много лет. Возможно, некоторые пригодятся моим адвокатам, от большинства же, думаю, следует избавиться. Некоторые могут представлять фамильный интерес. Я не могу обратиться с подобной просьбой к случайному человеку или слуге, а кроме того, у меня столько хлопот в связи с предстоящей женитьбой...

— Конечно, мой дорогой, я сделаю это для тебя с большим удовольствием.

— Мне стыдно, что я загружаю тебя этой работой. Однако, ты сам сегодня выказал желание помогать мне, так что ловлю тебя на слове. Кстати, думаю, тебе не стоит посвящать Рэй во все тайны Хел Плентинг.

— Возможно, я не такой уж хороший человек, каким кажусь, но, во всяком случае, не болтун. Конечно же, я ничего ей не скажу.

— Я сам расскажу ей все, когда дело хоть немного прояснится. Ну, ладно, я очень тебе благодарен.

— Должен предупредить тебя, что рассчитываю кое-что найти. Я имею в виду возмещение. В конце концов, если Природа что-нибудь дает нам, то она всегда берет что-нибудь взамен. Мы можем найти массу примеров тому в литературе и обыденной жизни.

— Я бы добавил мистиков.

— Таких немного, но вера в загробную жизнь целиком соответствует их представлениям.

— А безумцы?

— Их заблуждения зачастую и есть их вознаграждение. Они часто делают верные выводы исходя из ложных предпосылок. Сумасшедший, считая себя миллионером, испытывает те же чувства, что и обычный человек, имеющий реальные миллионы.

— А как насчет уродов и монстров?

— То же самое, хотя я не рискну утверждать, что возмещение всегда адекватно. Как правило у того, кто лишен какого-либо восприятия, чрезвычайно развито какое-нибудь другое чувство. Я не говорю о ярмарочных уродцах, которые, как правило, почти всегда мошенники. Я говорю о тех, которые встречаются чрезвычайно редко и если бы мне попалось в руки хорошее медицинское исследование на эту тему, я бы с удовольствием ознакомился с ним. Тем не менее, в тех рассказах, которые я о них слышал, они наделяются сверхчеловеческой силой и хитростью, а также необыкновенным долголетием, то ли истинным, то ли приписываемым. Однако, было бы слишком смело подтверждать мою теорию только исключительными случаями. Тот, кто желает доказать слишком многое, рискует не доказать ничего.

— Интересно. Не могу поклясться, что мог бы доказать происхождение легенды о Хел Пленнинг, но теперь, после твоих слов, думаю, у меня появились неплохие шансы.

— А именно?

— Мой прадед держал волков — не знаю, почему. Помнишь его портрет? — Не тот, на котором он изображен мальчиком, а другой, который висит около лестницы. Там, в углу, изображена стая волков. Однажды я внимательно взглянул на картину и понял, что в углу что-то зарисовано, причем так грубо, что и ребенок заметил бы, если бы картина хорошо освещалась. Я обратился к одному художнику, он удалил слой краски и под ним обнаружилась стая волков. Должно быть, когда-то один из этих волков сбежал и, случайно оказавшись в Хел Плентинг, до смерти перепугал старуху, может быть, кого-то еще, — это послужило началом истории, а стремление к преувеличениям довершило легенду.

— Да, — задумчиво протянул Гордон, — это выглядит вероятным. Но почему твой дед пожелал, чтобы волков закрасили?

IV

Утро субботы выдалось ясным, но жарким и душным. После завтрака, когда сэр Эдрик подался в Челлонси, Эндрю Гордон удобно устроился в кресле в курительной комнате. Содержимое углового шкафа лежало на столе рядом с ним. Он закурил трубку и начал просматривать документы, пытаясь привести их в порядок. Но не проработал он четверть часа, как дверь резко распахнулась и вошел дворецкий, бледный, обеспокоенный.

— Я подумал, сэр, что в отсутствие сэра Эдрика мне лучше всего обратиться за советом к вам. Случилась ужасная вещь.

— Что именно?

— Около получаса назад в Хел Плентинг был найден труп. Это Джон Марш, старик, живший в деревне. Кажется, с ним случился припадок. Его хотели принести сюда, но я сказал, чтобы его отнесли в деревню, в его дом. За полицией и врачом я уже послал.

Прошло время, прежде чем Гордон нарушил молчание.

— Ужасно. Просто не знаю, что еще можно предпринять. Подождите; я думаю, что если полиция захочет осмотреть место, где было найдено тело, то сэр Эдрик оказал бы ей всяческое содействие.

— Да, сэр.

— И никого, кроме полицейских, туда пускать не следует.

— Да, сэр. Благодарю вас.

Слуга вышел.

Гордон поднялся и принялся расхаживать по комнате.

"Что за странное совпадение! — думал он. — Прошлым вечером вся эта история с Хел Плентинг казалась мне не заслуживающей внимания. И эта вторая смерть — может быть, всего лишь случайное совпадение. Разве нет?"

Он не мог найти ответа. Что произошло? Старик увидел нечто и умер от ужаса? Действительно ли сэр Эдрик слышал нечто странное, когда провел там ночь в одиночестве? Он снова попытался вернуться к разборке бумаг, но работа шла очень медленно. Снова и снова мысли его возвращались к Хел Плентинг. Сомнения терзали его, и это раздражало.

Девятнадцатый век, развитие науки, имеющееся естественное и рациональное объяснение случившемуся, — и все-таки он сомневался, и досадовал на себя за это сомнение.

После обеда он прогуливался по окрестностям и курил сигару. Далеко в западной части неба собирались темно-синие тучи. Воздух был неподвижен. В отдаленном углу сада горела большая куча сорняков, дым поднимался совершенно прямо. Плящущие языки наводили на мысли о танцующих духах огня. Упало несколько больших капель, затем обрушился короткий душ. Гордон взглянул на часы. Сэр Эдрик должен был вернуться через час; он хотел закончить работу до его возвращения, а потому вернулся в дом.

Он поднес к глазам документ, первым попавшийся ему под руку. Едва он сделал это, как из него выпал другой документ, сложенный, поменьше размером, написанный на пергаменте. Он начал читать его; чернила выцвели, пергамент пожелтел и во многих местах был покрыт пятнами. Судя по имевшейся на нем дате, это было признание третьего баронета. Баронет описывал ночь, когда он и доктор Дэннисон, с тяжелой ношей, прошли через парк и сад в северной стороне поместья, затем через поле к маленьким мрачным зарослям. Он писал, что дал обет Богу, и не сдержал своего слова. В последних словах значилось:

"Наказание Божие начинает вершиться, эти волки по ночам выходят на охоту за мною. Но это еще не самое худшее. То, что я отнес в Хел Плентинг, мертво. И все же оно вернется в Холл, и тогда род Ванкверестов закончится. Пользуясь случаем, я дописываю эти строки, ничего не утаивая и не скрывая, и пусть тот, кому доведется прочитать их, поступит так, как считает нужным".

Затем темной тушью была проведена линия; под ней имелась еще одна надпись, сделанная уже совсем другим почерком. Сделана она была пятнадцать лет спустя и содержала инициалы Р.Д.

"Оно не мертво. И не думая, чтобы оно когда-либо умерло".

Закончив чтение, Эндрю Гордон медленно оглядел комнату. Содержание подействовало на него угнетающе, и если бы он что-то увидел, то вряд ли удивился этому. Затем он постарался взять себя в руки. Первым вопросом, который он задал самому себе, был: "Видел ли Тэд этот документ?" Вряд ли. Если бы видел, то не стал бы говорить о легендах, связанных с Хел Плентинг, так пренебрежительно. Кроме того, он рассказал бы Гордону об этом документе, или же тщательным образом спрятал его, чтобы никто и никогда его не увидел. Он не позволил бы случаю так вольно с ним распорядиться.

"Тэд не должен его увидеть", решил Гордон. Вспомнив о куче горевших сорняков, он положил пергамент в карман и поспешил в сад. Вблизи никого не было. Он бросил документ на самую верхушку пирамиды и дождался, пока он полностью не обратился в пепел. Затем он вернулся в курительную комнату, ощущая необыкновенную легкость, словно с души его свалился огромный камень.