Вечность в подарок.

— Он не сможет этого сделать, — вкрадчиво заявил Гален и подступил на шаг ближе.

— Сможет, он любим...

Бен-Тафутт одним прыжком преодолел расстояние меж ними, обезоружил Мишель, сжал в ладонях ее лицо.

— Он не сможет этого сделать, если будет мертв, — зло прошептал он. — Хочешь, чтоб он выжил — выполнишь мои пожелания.

Холодные пальцы страха за жизнь близкого человека коснулись сердца. Она повиновалась, когда эмир толкнул ее на колени.

— Давай, шлюха, ублажай меня!

Мишель послушно коснулась губами его напряженной плоти, однако через миг Гален оттолкнул ее.

— Нет, хочу видеть твое лицо, покорность в твоих глазах. Вставай!

Она послушно встала на ноги, старательно пряча пылающий ненавистью взгляд.

— Вытяни руки, — приказал он, извлекая веревку из кармана поднятых с пола брюк.

Мужчина связал запястья Мишель и опрокинул на кровать. Устроился поверх, расталкивая ее ноги. Девушка закусила губу, когда ощутила настойчивое проникновение в свое сопротивляющееся лоно.

— Не хочешь меня? — усмехнулся Гален.

Она яростно замотала головой.

— Хорошо, но ты все же примешь меня, шлюха.

Мужчина не торопился, медленно погружаясь в нее и наслаждаясь дрожью, что охватила великолепное тело Мишель. Добившись своего, он оперся на локти и накрыл ладонями ее груди, принялся нежно поглаживать их в такт круговым движениям бедер. Ласкал ее так, словно у них впереди вечность, позабыв суету и спешку, словно весь мир был разостлан у их ног.

Чувствуя, как она подчиняется, Гален ускорил темп, потом изогнулся и припал губами к розовым соскам любовницы. Она застонала и обвила ногами его талию. Гален приподнялся и захохотал. Мишель, набросив на его шею петлю своих связанных рук, притянула к себе.

— Ненавижу, — прошипела она и впилась в его рот зубами, ощущая, как оба они возносятся на волнах экстаза.

Насытившись и утомившись, Гален сел в изножье кровати, задумчиво рассматривая обнаженную графиню д'Анжельжер. Когда взгляд его скользнул к развилке ее бедер, насмешливая улыбка искривила искусанные губы турецкого сановника.

— Опять играем в девственность? — стирая кровавую струйку с внутренней стороны ее бедра, хмыкнул Мехмед Садык-эфенди.

— Это ты поранил меня! — выкрикнула Мишель и хотела ударить его ногой. Однако мужчина ловко поймал ее за лодыжку.

— Ах, эти дивные ножки, — покусывая ступню Мишель, проворковал он. — Помнится, они восхитительно отплясывали на мраморных полах Альгамбры. Давай, Сирита, станцуй для меня!

Он резко сдернул ее с кровати. Мишель сумела удержаться на ногах и отбежала на середину комнаты.

— Нет, подойди ближе, — приказал Гален.

— Освободи мои руки, — сказал девушка, кивая в сторону лежащих на полу мечей. Он поднял ее изогнутый клинок с резной рукоятью из слоновой кости.

— Красивая вещь. Откуда?

— Подарок, — еле слышно ответила она.

— Графа?

Отрицательный жест.

— Тогда чей? — настаивал Гален, вышагивая вокруг нее. — Предыдущего любовника? И что с ним сотворила — отравила, задушила?

— Прекрати это, — воскликнула она, когда бен-Тафутт оказался за ее спиной. Лезвие коснулось шеи Мишель.

— Здесь приказания раздаю я. Или мы разбудим твоего графа, и поведаем ему маленький секрет Анелины д'Анжельжер. Думаю, что после этого мне и рук марать не доведется. Сердце старика не выдержит.

— Да в сравнении с тобой он только вылупился из скорлупы, — прошептала девушка.

— Хватит шипеть, моя Роза, — отходя, процедил не расслышавший ее слов эмир. — Я приказывал тебе танцевать.

— Руки, — напомнила Мишель.

— Танцуй "пламя". Помнишь, как это делала Сирита?

Девушка вздохнула и согнула руки в локтях, растопырив пальцы перед лицом. Начала медленно покачивать бедрами, попеременно поднимаясь на пальцы ног, откидываясь назад, затем наклоняясь вперед, подражаю игре языков огня в камине. Руки взмыли над головой, Мишель плавно вращалась то в одну, то в другую сторону, напевая на непонятном Галену языке. Если б он знал, о чем она пела, он бы снес ее голову. Древнее проклятье богини Амфитритии, несомненно, не имело силы в девятнадцатом веке, но позволяло Мишель создать иллюзию мести.

— Довольно! — внезапно гаркнул бен-Тафутт. — Ложись, я вновь хочу тебя.

Переговоры не имели успеха, турки упрямо не желали выполнять требований победившей стороны. Мишель каждый вечер выслушивала гневные тирады Орлова по поводу дурного глаза. Графу взбрело в голову, что его сглазили, и потому он не может добиться подписания выгодного его императору мирного договора. Поездка, которую она представляла себе как романтичный вояж, превратилась в кошмар.

Утихомирив Алексея Федоровича, Мишель с замиранием сердца ожидала очередного полуночного визита Галена бен-Тафутта. Под угрозой срыва переговоров, смерти графа или собственного разоблачения она принимала главного хранителя казны Османов на ложе. До первых лучей солнца, что касались минаретов Эдирне, ей приходилось утолять извращенные желания мстительного мавра.

Приходя и покидая измученную возлюбленную, мужчина неизменно следовал ритуалу — языком повторял контуры клейма на ее спине, молча напоминая, что она навечно принадлежит ему.

— Сколько бы веков не прошло, в какие бы края нас не закинуло провидение, — шептал он, — ты — моя. Можешь убегать, можешь прятаться, заводить покровителей — я найду и потребую своего.

"Возможно, так я и поступлю", — подумала, сжимая кулаки Мишель.

Однако граф Орлов опередил ее. Переговоры более недели топтались на одном месте, главнокомандующий Дибич отдал приказ возобновить наступление: русские конные разъезды приблизились к Стамбулу. В то же время Орлов получил предписание воспрепятствовать возобновлению бесконечных словопрений.

— Собирайтесь, душенька, — сообщил он графине д'Анжельжер, — вечером Вы уезжаете. Обстоятельства не благоприятствуют нам. Наши войска подступают к Стамбулу, послы отправились к султану за указаниями, неизвестно как все может обернуться.

Мишель изумленно распахнула глаза, а через миг радостно бросилась на шею Алексею Федоровичу.

— Ты так хочешь покинуть меня, Анели? — раздосадовано отстранился мужчина.

— Алешенька, зачем так говоришь? Я же вижу, что мешаю тебе, — поджимая губки, ответила она. — Мне вообще следовало сидеть дома. Больше никогда не слушайся моих глупых задумок.

Граф привлек ее, погладил по голове.

— Полноте, Анели, твоей вины нет. Собирайся — экипаж будет готов через четверть часа.

Мишель молилась всем богам, благодаря их за ниспосланный выход из ловушки. И клялась, что ноги ее не будет на исламской земле.

"Твоя вновь приобретенная власть сыграла с тобой злую шутку, Мехмед Садык-эфенди", — довольно усмехалась Анелина-Мишель д'Анжельжер, когда экипаж уносил ее прочь от Эдирне, где всего через пару дней будет подписан Адрианопольский мир, что станет одним из первых триумфов графа Орлова на дипломатическом поприще.

Глава 5. Возвращение на круги своя.

Начало 90-х годов ХХ века

Авария была чудовищна. Прицеп грузовика, за рулем которого вздремнул, делающий без передышки уже третий рейс водитель, смял тойоту Мишель. Превратившись в куски гофрированных обломков, она вылетела с трассы. Больше всего Мишель ненавидела умирать по милости этих бензинопитающихся благ цивилизации. Ей повезло — до приезда спасателей она успела вернуться в сию юдоль безалаберности и вытащить ошметки своего чемодана. Главные ценности удалось спасти. К сожалению, подобранному ею парнишке повезло гораздо меньше. Его путешествие автостопом закончилось в поросшем степными колючками кювете под голубым небом Невады. Парамедики констатировали смерти, забрали бренные останки. Мишель же после осмотра весьма симпатичным доктором, напомнившем ей Чейза, была объявлена рожденной в рубашке и доставлена в офис шерифа городка Битти для дачи показаний. Вытерпев все юридические процедуры, миз Анжельжер направилась на поиски новой тачки. До Лас-Вегаса оставались считанные мили, а это означало, очень скоро жизни Клейтона Чейза больше не будет грозить опасность.

Они прожили вместе почти полгода, когда глупый мальчишка связался с дурной кампанией и втихомолку повадился ездить в казино Вегаса. После очередного трехдневного загула он вернулся то ли пьяный, то ли наглотавшийся наркоты и заявил, что его убьют за долги.

— Единственный выход, — проспавшись, сказал он, — если с владельцем казино расплатишься ты, Мишель. Я показывал ему твою фотку в моем бумажнике. Помнишь, где мы на пляже?

— И?

— Ну, он хочет...— Чейз покраснел и сник.

— Он хочет меня! — воскликнула Мишель, готовясь придушить поганца. — Ты проигрался в пух и прах, а мне придется спать с каким-то жирным...

— Он весьма строен, принцесса, — возразил Чейз, — и молод. В твоем вкусе, принцесса.

— Хватит подлизываться, дурак! — осадила его бессмертная красавица, тряхнув собранными в конский хвост волосами.

Она всегда таяла, когда он называл ее так. Ей стало жаль парня, ему недавно стукнуло двадцать пять — слишком мало, чтобы умирать. Поскандалив еще немного для виду, Мишель согласилась. Чейз сообщил ей название гостиницы, куда они должны приехать, но Мишель запретила ему сопровождать ее. Тогда он записал номер телефона, по которому надо связаться с его кредитором.

— Я все сделаю сама.

Добравшись до столицы азарта, девушка отыскала нужный отель, сняла комнату. Сдерживая нервную дрожь, позвонила по телефону.

— За вами придут, — сухо ответил неприятный голос.

Мишель лежала на широком ложе, руки и ноги ее были прикованы к возвышающимся по углам столбикам. Звенящие цепи позволяли ей свободно передвигаться по кровати, но не более: шанса сбежать у нее не было. Да она и не искала путей для побега, ведь пришла сюда по своей воле, чтобы спасти жизнь Чейзу.

"Я оплачу его долг", — одними губами шептала она.

В комнате почувствовалось присутствие еще одного бессмертного. Мишель напряглась.

"Может быть, это просто ловушка? Прощай голова?"

— Не бойся красавица, я не за твоей головой пришла, — пропел женский голосок. — Я хочу твоего тела, как и было договорено.

— Но уговор был... Кто ты?

— Зови меня Хозяйкой.

Особа с коротко остриженными темными волосами одетая в маску и плащ, появилась в поле зрения Мишель. Пальцы с длинными, окрашенными изумрудным лаком ногтями, коснулись ее грудей. Принялись терзать соски. Внизу живота сладко заныло — против воли девушка застонала. Тут же почувствовала холод металла, потом неприятное давление, сменяющееся удовольствием. Незнакомка надела колечки-зажимы на соски Мишель.

— Что? — но теплая ладонь закрыла ей рот.

Неспешными круговыми движениями рука женщины поглаживала губы Мишель, заставляя их раскрываться. Приторно-сладкий вкус наполнил ее рот — рука Хозяйки была смазана ароматическим маслом. Девушка непроизвольно облизнула ладонь и свои губы, желая заполучить еще. Сладость растекалась по языку и небу Мишель, заставляя голову слегка кружиться. Она и не заметила, как ее губы принялись целовать руку женщины в маске, благодаря и прося о большем.

— Хочешь, чтобы другая рука, — поднимая названную часть своего тела, спросила Хозяйка, — гладила тебя между ног?

В приглушенном освещении ее зеленые глаза полыхали как огоньки свечей на ветру. Мишель кивнула, ибо роль придется сыграть до конца, и она уже действительно хотела эту незнакомку. Маску, как мысленно окрестила ее Мишель. Хотела, чтобы Маска прикасалась к ней самыми интимными и изощренными способами. У нее был некий опыт в этом деле, хотя она и предпочитала мужчин.

Хозяйка сняла плащ, присела меж разведенных бедер Мишель, демонстрируя ей верхнюю часть своей точеной фигуры.

— Красивая ты, — прошептала девушка, плохо контролируя свои эмоции. Дурман начинал действовать, выпуская на волю ее похотливое эго.

— Не думаю, что стоит с тобой церемониться, — грубо притягивая ее к себе, ответила женщина, игнорируя комплимент.

Мишель почувствовала, как что-то твердое уперлось в самую нежную часть ее тела. Настойчиво надавливало. Она рывком приподнялась, насколько ей это позволяли цепи, и увидела, что на Хозяйке надет искусственный фаллос внушительных размеров. И та твердо намерилась ним воспользоваться.

Заметив ужас в глазах пленницы, Маска расплылась в улыбке. Ее рука толкнула Мишель обратно на подушки, вжимаясь пятерней в живот.

— Ты ожидала поцелуев, киска?

— Нет, — задыхаясь, замотала головой Мишель. — Но он... твоя игрушка такая большая.

— Ха, как будто ты девственница, Сирита, — послышался из темного угла комнаты мужской баритон.

Мишель закричала одновременно от боли, потому что поддельная плоть вонзилась в нее, и от леденящего ужаса, потому что узнала голос.

— Гален?! — сорвалось с ее губ, прежде чем Хозяйка укусила их. Чувствуя привкус крови, Мишель ответила ей тем же, утопая в страхе и гневе и диком наслаждении. Визгливый смех и хриплые возгласы наполнили комнату, ну и, конечно же, к ним примешались выкрики и всхлипы самой Мишель.

Движения Маски были грубыми и напористыми, истинно мужскими, но заставляли Мишель кончать уже в третий раз.

— Посмотри Гален, как стонет эта шлюха! — рычала Хозяйка. — Тебе удавалось извлекать из нее такие вопли?

Вдруг она остановилась, руки ее схватили девушку за плечи и потянули вверх. Она заставила ее уткнуться лицом в ложбинку меж своих пышных грудей.

— Соси, красавица, — прохрипела она ей на ухо. — Я тоже хочу наслаждения.

Мишель повиновалась. Да она сделала бы что угодно, лишь бы Маска вновь пошевелила той штукой внутри ее пылающего лона. Хотя она точно знала, что ее отравили "шпанской мушкой", и ненавидела в данный миг свое тело. Еще сильней она презирала Галена бен-Тафутта, ибо поняла, что все это его мерзких рук дело.

Кожа Хозяйки была гладкой, а напряженные соски напоминали жемчужинки, и от нее пахло жасмином.

"До конца своих дней буду ненавидеть эти цветы" — пронеслось в воспаленном мозгу Мишель.

После чего она уже не думала, а превратилась в первобытное создание, которое ласкало свою мучительницу и молило только об одном.

— Еще! — кричала Мишель, ощущая новый толчок бедер Маски. — Дай мне еще. Освободи меня!

— Я дам тебе освобождение, Сирита, — раздался где-то сверху голос Галена и его губы властно накрыли ее рот.

Гален с Хозяйкой терзали ее лишенное воли тело до восхода солнца. Мишель то проваливалась в пустоту, то снова приходила в себя, когда очередной оргазм сотрясал ее.

Она проснулась в своем гостиничном номере. Каждый лоскуток тела ныл и саднил, перед глазами стоял красный туман, в горле царапало, губы запеклись и потрескались. Охая, Мишель выбралась из постели и по стенке добралась до ванной. Тут ее поджидал новый сюрприз: в душевой кабинке кто-то плескался. Неуверенно ступая на подгибающихся ногах, Мишель подошла ближе и тут же из душа выглянула знакомая и ненавистная физиономия Галена.

— Ах, прелесть моя, ты уже проснулась?! — воскликнул он, выскакивая ей навстречу. — Я думал, что после этой ночи ты проспишь сутки. Вы были так ненасытны, душенька моя, — прошептал он, гладя ее по груди.