— Так у нее и документов никаких нет?! — ахнула Людмила Витальевна. Она и ребеночка на столе оставила, чтобы руками всплеснуть. — И вы ее прямо с улицы сюда?!
— Документы у нее есть, но я их еще не смотрел. А на первом этаже я работать не люблю — сами знаете, какие там условия. Или вы хотите, чтобы я иностранку рядом с бомжихой положил? Чтоб нас потом по судам затаскали? А вы еще про кесарево что-то говорите. Какое кесарево, зачем?
— Так она же без сознания!
— Людмила Витальевна, с каких это пор при родах нужны мозги? Дубинина! — позвал Кисонька, подходя к столику, где лежал ребеночек. — Тебе вот прямо сейчас мозги нужны?
А я-то думала, что обо мне уже забыли.
— Зачем? Мне что, интегральное уравнение решать надо?
— Вот видите, Людмила Витальевна, мозги нам не очень нужны. Тело и само знает, что надо делать.
— Юрий Андреевич! — вскрикнула Галина. — У нее давление падает! И кровотечение...
— Срочно в реанимацию!
Кисонька заторопился к своей иностранке. Я только и заметила, что кожа у нее, как молочный шоколад. Еще волосы заметила, длинные, каштановые. Крашеные, наверно. Или бывают негритянки с такими волосами?
Вбежала Зина, как всегда, тяжело дыша.
— Там этот... муж ее... ругается... хочет узнать... как закончились роды... вот!
— А кто ему сказал, что роды уже закончились?! Ты?
— Не знаю. Не я! — Губы у медсестры задрожали, и она начала всхлипывать. — Он грозится, вы кричите...
— Ладно, успокойся. Отнесешь ребенка в инкубатор, поняла? — Зина кивнула, продолжая всхлипывать. — Людмила Витальевна, женщину в реанимацию. И побудьте с ней пока. Подготовьте все к переливанию. Если что, начинайте без меня.
— А вы?
— Попробую поговорить с этим иностранцем. Вдруг у нее аллергия на какие-то препараты.
Все эти разговоры происходили во время перекладывания негритянки на каталку, и по пути к двери.
Людмила Витальевна сунула Зинке сверток с ребенком и быстро вышла вместе со всеми, а Зинка посмотрела на малыша так, будто не знала, что это такое.
И тут я поняла, что меня скоро оставят наедине с сыночкой. Может, на час, а может, и больше. А мне опять захотелось пить. Очень сильно. Моя бутылка с водой стояла на подоконнике, но чтобы взять ее, надо слезть с разделочного стола, протиснуться между штативом для капельницы и каким-то шкафчиком... А с другой стороны стояла кроватка с моим Олежкой и еще один штатив.
Я, может, и сама могла бы взять, но вдруг мне еще нельзя вставать? Да и все тело дрожит, как в ознобе.
— Зина, — позвала я медсестру. — Дай мне водички.
— Водички? — Зинка задумчиво посмотрела на меня, потом вдруг улыбнулась. — Пить? Ты хочешь воды? — Она обрадовалась так, словно, и не плакала минуту назад. — Сейчас! Сбегаю!
— Стой! Не беги! Вода на окне!
Зина повернулась так резко, что полы халата разлетелись. Будь она на каблуках, не знаю, смогла бы удержаться на ногах или нет. Пока я говорила, медсестра успела добраться до двери. Вернулась она тоже очень быстро. Положила сверток мне под бок: "Подержи ребеночка!" и начала протискиваться к окну. Дотянулась до бутылки, но когда возвращалась, свалила штатив и сдернула какой-то прибор со шкафчика. Приборчик громко бумкнул об пол, зашуршал проводом и брезентовой лентой с присосками.
— Ой! Я сейчас подниму.
Сунула мне бутылку, подняла прибор за провод, а свободной рукой ухватила штатив. Почему-то первым она захотела поставить прибор... Вернее, забросить, раскачав его за провод. Хорошо, что шкафчик был весь железный. Стекло не пережило бы такого обращения. Приборчик стукнулся о дверцу почти в самом верху, а штатив дзинькнул об угол шкафа и упало еще что-то.
— Ой! Я сейчас все исправлю...
Медсестра опять нагнулась, так и не выпустив штатива. Мне повезло, что она не стояла ко мне спиной. А то бы голову мне этим штативом разбила. А так я отделалась синяком на ноге. Сказать Зинке, чтобы делала что-то одно, я не успела — сработал мобильник. Сигнал был громким и резким, я бы на свой такой ставить не стала.
— Ой! Это меня!
Вытащила за шнурок телефон из-под халата и быстро пошлепала к двери. Штатив она унесла с собой.
— Да, Игоренчик! — радостно защебетала Зина уже из-за двери. — Для тебя всегда свободна! Ты уже подъехал? Сейчас спущусь!
Звякнула стеклянная дверь, зашумел лифт, и стало очень тихо. Я посмотрела на настенные часы — почти полночь. Самое время появиться привидению, и сказать, что все это мне снится.
В правой руке у меня была бутылка с водой, а левой я придерживала ребеночка. Чужого. Мой лежал в кроватке и смотрел. Мне показалось, что он насмешливо улыбается. Словно хочет спросить: "И что будешь делать, мамочка?"
Интересный сегодня вечер, Олежка. Такого долгого и насыщенного у меня уже давно не было. И когда я решила, что все закончилось благополучно, мне подвесили еще две проблемки. Наверное, чтобы я не заскучала. Вот и думай, Ксюха, как открыть бутылку одной рукой, и что делать с новорожденным арапчонком. Пока Марина будет ворковать со своим Игоренчиком, малыш тут совсем замерзнет. Он и так уже серо-синий.
— Зина! — на всякий случай позвала я. — Эй, кто-нибудь!
В родильном отсеке было тихо. Только молния сверкнула за окном. Где-то алеко. Грома я не услышала.
Решать проблемы начала со второй — взяла малыша к себе под одеяло, умостила на животе. Так ему будет теплее, чем на клеенке. И рука у меня освобождается. А малыш такой легкий, кажется, совсем ничего не весит. Потом я и первую проблему решила — открыла бутылку.
Пока пила, арапчонок понял, для чего нужна грудь, и тихонько зачамкал.
Я посмотрела на сыника. Тот не возражал.
— Это не надолго, — пообещала я Олежке. — Скоро за ним придут.
Через пять минут, когда я заглянула под одеяло, малыш спал. Грудь он так и не выпустил. Олежек тоже скоро заснул. Только мне не спалось.
В полпервого в родзал заглянула бабулька-уборщица. Сказала, что все заняты на операции, и перевезла меня в палату. На кровать я переползала сама — бабулька ушла за Олежкой. Когда она вернулась, то не поленилась сделать мне чаю и бутерброды. И оставила все на стуле, возле кровати, чтобы мне взять было удобно. И одеяло с соседней кровати дала, пока та пустая стоит. Я отшуршала бабулька денежку — такой не жалко. Про арапчонка говорить не стала. Не захотела подставлять Зинку. И знаю, что она мне никто, а вот не смогла заложить, и все тут. На соседку она нашу похожа, на тетку Настю. Такая же рассеянная: выйдет утром по воду, то с одной знакомой поговорит, то к другой зайдет, а к обеду возвращается домой с пустыми ведрами.
Зинке этой я сама все скажу, когда она придет. Да и не мешает мне пока арапчонок, сопит тихонько и грудь иногда чамкает. Чамкнет разок-другой и опять затихнет. Пригрелся на мне, как котенок. Васька тоже любил так спать.
7.
Первой моей мыслью было: "Ни фига себе!" Через минуту или через полчаса подползла и вторая мысль: "И на хрена было..." Потом, когда я попытался перевернуться, вместе со стоном пришла и третья: "Экспериментатор долбанный!.."
С ненавистью посмотрел на браслет, который напялил на себя перед сном. И совсем даже не из любопытства напялил — любопытствовал я шесть дней назад. Но как эта вещь работает, так и не понял. Даже объяснения Многозрящего не помогли. Со второй попытки я тоже не понял, но без объяснений обошелся. Так и валялся браслет в шкатулке, а я четыре дня к ней не прикасался. Все отдать собирался, да так и не собрался. То занятый был по самое "нехочу", то приступ склероза случился: помню, что хотел чего-то приказать Мальку, а чего именно — убей, не помню. Только вчера перед сном и вспомнил, но так меня заломало кого-то там звать, чего-то приказывать... Вот и не позвал. Только дотянулся до шкатулки, открыл... И тут же руку отдернул.
Не в первый раз вижу этот браслет, а все еще дергаюсь. Когда Малек мне только принес его, я обалдел до полного онемения. И чуть шкатулку не разбил. Хорошо, что Малек подсуетился, а то пришлось бы собирать с пола обломки.
Из шкатулки на меня смотрели две змеюшки. Черная и белая. Переплелись жгутом и кусают друг друга за хвост. Еще и пялятся так, будто спросить хотят: какого это ты в нашу разборку вмешиваешься?
Сделали змеюшек так тщательно, что я их за живых принял. Или они и были живыми, только заколдованными. Много ли я знаю об этом мире: вдруг здесь обитают змеи таких расцветок?..
Браслет оказался большим. Такой на ногу можно натянуть. Или на шею. Но тогда бы его ошейником называли. Примерять такую красоту на ногу я не стал. Почему-то вспомнились трупы, с бирочкой на ноге — над которыми мы еще в институте практиковались... Думал, привязывать браслет к руке придется, чтобы не свалился, а он вдруг мягко и ненавязчиво поерзал по запястью, и стал мне в пору. И снять можно, и рукой тряхнешь — не слетит.
Помню, удивлялся я не долго — колдовская вещь она и есть колдовская. А еще стильная и старая. Старше многих городов в этом мире. Тиама как учуял змеиный браслетик, так и облизнулся. Тысячи живых этим браслетом пользовались, след свой оставили. А Тиама страсть как любит такой вкуснятиной питаться! Может, из-за него я и напялил вчера этот браслет. Ведь точно помню, что не собирался! Только посмотреть хотел.
А может, Тиама не при чем, может, это я понадеялся, что за четыре дня настройка у браслета сбилась, и мне приснится что-нибудь другое. И я узнаю, за каким таким хреном меня заперли в детдом. Будто это может что-то изменить. Заперли, значит, так было надо! И скажи спасибо, что в детдом, а не в камеру хранения или в мусорный бак. И так ведь могли проблему решить. И сейчас еще так решают. Некоторые. Мне, можно сказать, повезло — живи и радуйся, так нет же, вопросы спрашивать надумал, любопытство, блин, замучило. Ну, и долюбопытничался!
Только наш народ надеется на "авось" и на "небось". Типа, авось обойдется, небось, не насмерть...
Ну, и обошлось. Не насмерть.
А Многозрящий был прав: опыт я получил тот еще!
Одно дело — быть зрителем или помощником, и совсем другое — оказаться в бабской шкуре и самому... После такого "интересного опыта" у меня дрожало и болело все, даже то, чего в моем организме не было, и болеть не должно бы.
Будь я реальным мужиком, не испорченным медицинским образованием, меня бы стошнило или впечатлило до психушки. Не любят, почему-то многие папаши присутствовать на родах...
Пощупал живот — плоский! — испугался: а вдруг мне приснилось, что я Леха Серый, вдруг я та жалостливая дурында, что греет под боком котят и негритят. Стал щупать себя ниже пупа и подуспокоился немного — мужик, слава Богу! Все-таки не я кому-то, а мне этот "кто-то" приснился. Уже легче, не надо думать, чего делать с чужим ребятенком.
Блин, нервы после такого сна совсем ни к черту! И как только женщины решаются на вторые роды? Да-а, умение забывать — великая вещь.
А любопытство — самое страшное проклятие, каким наказали человека. Вот отдал бы я браслет, сразу же, как только решил, и думать бы о нем забыл. Через неделю. Или через две уже и не вспомнил бы. А не забыл бы, так все равно опять брать не стал бы. Да и ничего интересного мне тогда не снилось, чтобы еще раз позориться перед Многозрящим.
Теперь вот лежу и думаю: каким боком примазался ко мне арапчонок? Вдруг он мой дедушка по материнской линии? Или прадедушка. Мне-то по бубну, но хотелось бы точно знать, чтобы не удивляться потом нестандартному окрасу потомства. Если оно у меня вдруг заведется.
Но все-таки приятно узнать, что и в то время бардак в больницах ширился и множился. Словно в нашу больницу попал, где один приказал второму, тот передоверил третьему, а третий понадеялся на четвертого... В итоге — крайних нет, виноватых тоже нет — "извините, Пал Нилыч, так получилось!" — а самой главной оказывается уборщица. Эта и министра пошлет, и дверь перед ним закроет. "Не велено! Не приемные часы!" Кажется, лет пять уже прошло или шесть, тот случай давно анекдотами оброс, а как вспомнишь это "Пущать не велено!", так сразу тепло и радостно на душе становится. Были, оказывается, и в нашем мире отважные женщины.
Блин, да про нашу больницу можно было сериалы снимать! Одна тетя Даша чего стоила. "Министр?.. Ну, и тьфу ты нуты, какие мы грозные-серьезные! И чего он мне сделает? Дальше туалета не пошлют, а ведро с тряпкой у меня никто не отнимет". Если уж про очередь в парикмахерской снимали, то про нас — сам Бог велел. И зрители нашлись бы. Кому-то подавай боевик, чтобы мозги по экрану текли, кто-то от "Взгляда сквозь стену" тащится, а кому-то вынь да покажь "жизнь простого человека в современном городе". Будто, сам не человек и не на Земле обитает.
Стоп, а с чего это мне вздумалось гимны сериалам петь? Соскучился без телевизора? Захотелось к цивилизации приобщиться? Или ностальгия замучила? Типа, у самого все в порядке, все скучно и нормально, а у других-то жизнь какая интересная!.. По голове ключом, по другим местам — кирпичом! Кстати, вот так на сериалы и подсаживаются. Или на игры. Или зависимость от сетки получают. Обсуждают в ней каждый свой чих, чтобы доказать себе, какой реальный и конкретный чел и мен, и перед другими похвастаться: я такое могу, еще такое и такое, а чего сделать собираюсь, так это ваще зашибись! Вот только времени свободного совсем нету...
Было дело, пошутил я как-то по поводу этой зависимости, еще и любовь к сериалам зачем-то приплел. Так мы с Ларкой серьезно поцапались. Много интересного я тогда о себе узнал. Оказалось, что "Мастер на Пушкинской" — это и не сериал вовсе, а интересная и познавательная передача, и очень хорошо, что ее показывают каждый день. А если я не могу отличить передачу от сериала, значит, только вчера слез с елки и еще не отскребся от смолы. И нечего всяким неграмотным живодерам рассуждать о прекрасном!
Было еще много обидных и громких слов, которые мне и вспоминать не хочется. Я, понятное дело, тоже в долгу не остался. Когда мне втюхивают про живую съемку скрытой камерой, без всяких наворотов и преукрашений... типа, любой может зайти, рассказать Мастеру о своей проблеме и, пока тот будет сооружать сногсшибательную прическу, решение проблемы найдется само собой... типа, у Мастера столько знакомых, кто-нибудь да поможет... И я должен спокойно выслушивать этот бред?!
Сказал, что в такую ерунду верят только старые идиотки, с размягчением мозгов. И что я знаю, как снимается этот долбанный "Мастер". Мне Санька рассказал. Его жена эту лобуду снимает. Там каждое слово, каждый жест придуманы и отрепетированы. Кстати, "Скучаем вместе" она тоже снимает. И сама говорит, что эта передача для законченных дебилов.
Что после этого началось!..
Ну, откуда я знал, что Ларка "Скучаем" тоже смотрит. Поцапались мы с ней в тот день так, что про интим даже не вспомнили. А на работе выяснилось, что все в бригаде хоть одну серию из "Мастера" а посмотрели. Только я себя дураком выставил: взялся критиковать, не зная, о чем речь. Еще оказалось, что Санька пошутил насчет жены. Другими передачами она у него занимается. Забойщик хренов! Из-за его шуточек меня самого чуть не забили.
