В городскую стражу понабрал исключительно своих родственников на командные должности, в результате чего крестьяне перестали везти продукты на базар — ибо всю выручку или стража отнимет, или бандиты, что любому обобранному крестьянину — без особой разницы.

В припортовые районы города — не то, что ночью, а и днём уже приличному человеку заходить было боязно.

Коммунальное городское хозяйство дышало на ладан — улицы почти не убирались, ибо оплата дворникам, выделяемая городским бюджетом, оседала в карманах градоначальника. Городская канализация не чистилась уже года два и из-под уличных люков уже начинало ощутимо пованивать.

И так далее, и так далее..

Феофанов, будучи урожденцем Бранибора и заместителем уже четвёртого по счёту градоначальника, пытался хоть что-то делать и знал в городе всё и.. всех. Подписав указ о назначении его градоначальником и просветив Илью о возникших у нас проблемах, мы с Лёней и свалили на него заботы по добыче и подготовке плавсредств для нашего будущего похода.

В довесок, я попросил его к вечеру подготовить мне встречу с купцами и промышленниками провинции в зале ратуши.

Лёня, прихватив десяток улан, отправился с инспекцией в порт, а я с Тугай-беем отправился в расположение третьего пехотного полка. .............................................................................................................................. Иван Тимофеевич Вышата. Канцлер Поморского княжества. ............................................................................................................................... Вот как не проникнутся уважением к нашему князь-батюшке Вацлаву Четвёртому ?

Хучь убей меня, но откуда у него была такая уверенность, что ла Гварди нас в беде не бросит и в сторонку со своими головорезами не отойдёт — ума не приложу.

Ведь, по идее, наёмникам вроде без разницы, что с нами сотрудничать, что с ляхами. А уж с Фридрихом Прусским они и вовсе общий язык в момент найдут.

А вот — нет же !

Князь Вацлав, как в воду глядел. Да ещё и нас с Всеславой убедил, что граф наши беды, как свои примет. Да ещё и Роксана с батюшкой прямо с одного голоса поют — " Ла Гварди — не такой, как все наёмники. Дэнис — человек слова и чести.".

...Прямо, как дети, рыцарских романов начитавшиеся. И ладно бы Роксана — девчонка, ведь, ещё совсем, а то, ведь, и князь — батюшка туда же.

А уж, кого-кого, а нашего князя в наивные простачки занести — язык не повернётся. И в то, что за покушением ла Гварди стоит не поверил, и в то, что наёмники в сторонку от конфликта с неприятелями подадутся — тоже не поверил.

А, когда указ надиктовал да подписал, у меня, чуть глаза из орбит не повыпадали.

На моей памяти, впервые князь кому-то право своего голоса доверил. На что у него Всеслава в любимицах да помощницах ходит, но и той такое доверие не снилось.

Я, конечно, попытался князя образумить, да только и дождался княжьего недовольства — мол, делай Вышата, как велено и не умничай шибко. Даже, честно скажу, как-то слегка это меня приобидело. Двадцать лет я подле Вацлава, многое вместе прошли — и хорошее, и плохое, но вот, чтобы он со мной таким тоном разговаривал — в первый раз такое приключилось.

И, ведь, как ни крути, а оказался во всём князь прав, будто предвидел.

Ещё отправляя меня с княжнами к ла Гварди, Его Светлость, как дитё радовался — " Вот, Тимофеевич, и война нам на руку оказалась. Попомни моё слово — сейчас граф и порядок в шести провинциях нам с ходу наведёт, и полки наши армейские в чувство приведёт, устроит врагам нашим, как говорит его заместитель, похохотать с летальным исходом, да ещё этот его чудо-заместитель Шнеерсон, глядишь, нам ещё и экономику с торговлей в шести провинциях поднимет.

Кстати, Иван Тимофеевич, как эта замятня вся закончится, напомни мне, друг сердечный, чтобы я указ о присвоении титула баронского на Шнеерсона подписал.

А, сейчас, дорогой мой сподвижник, забирай княжён и скачите к ла Гварди, как можно быстрее. Заодно там и за девчонками присмотришь и графу поможешь, чем сможешь.

Да, в случае чего, и за руку может графа придержишь, а то он на расправу с нерадивыми бывает скор и резок. Ну вот и документы принесли, забирай.

А вот ещё эполеты генеральские Дэнису от меня передай. Скажи, мол, княжна самолично вышивала, ночей не спала. Хотя..., не надо, не говори, а то он со смеху помрёт, чего доброго.

Всеслава по двадцать часов в сутки на хозяйстве трудится, а Роксанка отродясь иголок в руках не держала — мне так сдаётся, что они у неё все где-то в заднице позастряли, минуты на месте посидеть не может.

В общем, езжайте, друг мой, и Святовит Вам в помощь !".

... По дороге я с княжнами попытался сомнениями своими поделиться, так Всеслава улыбнулась только загадочно, а Роксанка на меня, как на убогого глянула.

По приезде хотел сначала с Лёней настроение графа обсудить, сомнениями своими поделиться, да Лёниной поддержкой заручиться — так Шнеерсон на меня так глянул, будто я задом в лужу нутрянным газом дунул.

И вот же какая заковыка получилась. Я старый битый жизнью боярин оказался со своими сомнениями дурак дураком.

Во всём прав князь наш оказался. Я, ведь, приглядывался внимательно — даже тени раздумья у графа не было на тему воевать, али нет.

И про наведения порядка — князь опять же, как будто к бабке-гадалке ходил. Вон уже начальника городской стражи на перекладине ворот рядом с бывшим градоначальником приспосабливают, а по всему городу поротые стражники и пьяные солдаты завывают.

Ох, не зря про ла Гварди слухи бродят, что он для своих солдат — отец родной, а для врагов — как бишь его Лёня в такие моменты величает ?

Во, вспомнил — Бэтмен..., ужас, летящий на крыльях ночи.

А, ведь, я не знал, что все офицеры их бригады побратимы, да ещё и в доле на все их производства.

Надо будет потом с Лёней и возможности участия княжества в их делах обсудить. И чего греха таить, самого любопытство разбирает, что эти ребята сейчас вытворять будут ?

А, главное — и у меня теперь надежда затеплилась на то, что совсем недавно мне казалось неминуемой катастрофой, будет решено к вящей славе княжества Поморского. ......................................................................................................................................... Его милость граф ла Гварди. Чрезвычайный наместник Востока Княжества Поморского. Генерал. Командующий Восточной Армии. .......................................................................................................................................... На момент нашего прибытия, полк поднятый Дежнёвым по тревоге, всё ещё пытался выстроиться на плацу. Зрелище, честно признаться, было удручающим. Полусонные и полупьяные солдаты, бестолковые офицеры, с трудом находящие собственные подразделения. Я уже молчу про внешний вид этих героических защитников Отечества !

Три последующих часа вошли в неписаную историю полка. Десяток повешенных солдат и полтора десятка разжалованных в рядовые офицеров. Полковые профосы трудились не покладая рук и плетей ещё двое суток без перерывов на обед и перекуров. Перепороли чуть ли не четверть личного состава.

Своим личным распоряжением я делегировал Дежнёву право расстреливать на месте за неисполнение приказа, как рядовых, так и офицеров. Осмотр полкового арсенала вообще привёл меня в состояние еле-еле контролируемого бешенства. Кончилось всё тем, что я дал Дежнёву неделю на наведение порядка в полку и приказ на выдвижение полка к Кюстрину, где он должен встать лагерем, ожидая моих дальнейших распоряжений.

К вечеру к городу начали подходить подразделения нашей бригады. Всего лишь десятикилометровый марш по грязи и под сплошным дождём давался людям и лошадям с большим трудом. Было видно, что даже короткий марш вымотал людей.

С одной стороны -это расстраивало, а с другой стороны — радовало. Коль мы не можем резво передвигаться, значит и противник пока лишён возможности наступать.

Роты и батареи подходили вразбивку, устраиваясь сразу лагерем на берегу реки возле города. Уже после обеда в порту и на отмелях реки вовсю кипела работа. Феофанов, надо ему отдать должное, оказался отменным управленцем и половина населения города таскала брёвна с городских и купеческих складов к реке, где плотники и наши сапёры уже сколачивали плоты.

Я вернулся в ратушу, где надеялся пообедать перед собранием купцов и промышленников. Только уселся с Лёней и с Вышатой за стол, чтобы хоть чуть-чуть порадовать свой желудок, как в кабинет ввалился гонец от Вацлава, еле стоящий на ногах и покрытый грязью по самую макушку. Приняв у него под роспись пакет от Князя, я отпустил парня спать, ибо он уже слово "мама" без ошибок выговорить не мог. Только и смог, что доложить о том, что в дне пути отсюда обогнал наш обоз идущий из Старграда и перенаправил его сюда.

Взломав печати на пакете и прихлёбывая попутно горячий взвар, я ознакомился с княжеским посланием и перекинул его Вышате. Тот перечитал княжеское послание, задумчиво хмыкнул.. и начал его перечитывать ещё раз с начала. Новости были ещё те.

Вацлав прислал нам копию письма Его Величества короля Польского Казимира Второго. В своём послании к Вацлаву Четвёртому тот, не много не мало, гарантировал, что королевские войска находящиеся под его личным командованием принимать участие в военной компании против княжества Поморского не будут. Мало того — Казимир, в случае прямого генерального сражения с войсками Потоцкого клятвенно заверял Вацлава, что его войска не только не будут сражаться против нас, а и вовсе уйдут обратно в Польшу.

И самое главное — Его Величество Король Польский Казимир Второй официально заверял Князя Поморья Вацлава Четвёртого, что он будет соблюдать абсолютный нейтралитет в случае конфликта Поморья с Пруссией или Литвой. А вот это уже было серьёзней некуда.

Видать, сильно польские магнаты достали своего короля, коль он готов был разорвать даже союз с Великим Княжеством Литовским, ради возможности навести порядок в своём королевстве. Замысел его был , в принципе, разумен и понятен, да и читался прямо между строк. Мы размолотим шляхетское ополчение, он остатки в Польше к ногтю прижмёт. Тем паче, что его личные войска останутся в целости и сохранности.

А его личные королевские части — это не кот чихнул. Это в общей сложности — двенадцать тысяч неплохо вымуштрованной пехоты и восемь тысяч великолепной кавалерии.

Польским панцирным гусарам противников в Европе не наблюдалось. Пожалуй, это была лучшая человеческая кавалерия этого мира. Надо отдать должное этим ребятам с крыльями за плечами, случалось им в дым разносить противников в трое-четверо многочисленнее. Казаки и турки их откровенно побаивались.

Имелась в королевских регулярных частях и артиллерия. Не нашей чета, конечно, но для того, чтобы порушить пару стен укреплённых замков вполне хватит. Так, что тут было над чем нам с Вышатой подумать.

Под вечер мы с Лёней, Вышатой и прибывшим ди Альмейда отправились общаться с местным купечеством и представителями цеховых гильдий. Разговор, на удивление, получился спокойным и продуктивным.

Во-первых, деловые люди провинции с радостью восприняли назначение Феофанова на должность градоначальника, во-вторых я своей волей "княжеского слова" поотменял к чёртовой матери все дополнительные поборы наместника провинции, кроме княжеских налогов, в — третьих, отменил любые налоги на армейских поставщиков-производителей.

Тут же Лёня развернул бурную деятельность и мы через несколько часов были обеспечены контрактами на найм двух десятков кораблей и трёх десятков "бурлацких" ватаг. После деловых переговоров, за накрытыми гильдией столами, разговоры сделались свободней и непринуждённей.

Внезапно своим присутствием собранию оказали честь прибывшие в город Всеслава и Роксана. Купечество оживилось и устремилось, самым что ни на есть активным образом толкаясь локтями и пробиваясь сквозь рыды конкурентов, приложиться к ручке кого-нибудь из княжён.

Роксана тут же присоседилась ко мне за столом, оставив сестру осуществлять представительские функции княжеской семьи.

Следом за ними в зале начали появляться командиры подразделений, докладывая о прибытии своих подразделений и о их состоянии, после чего тут же усаживались за стол. Вдруг в зал вошло трое незнакомых офицера в форме гусар второго гвардейского полка.

С командиром этого полка мне доводилось общаться ещё в Старграде, т.к. все офицеры гвардии были допущены к княжескому Двору и мы частенько пересекались с ними на приёмах и балах в Княжеском Дворце.

Командир полка полковник Петровски с двумя заместителями прибыл доложиться, что его полк прибыл к городу и сейчас разбивал лагерь рядом с расположением нашей бригады. Полк недавно получил пополнение и доведён до штатного состава в тысячу сабель. Полк прибыл в полном составе со всем положенным обозом и припасами. Закончив доклад и узрев княжну Всеславу, гусары бросились распихивать купцов, дабы приложиться к светлейшей ручке.

Посидев ещё с часик за столом, раздавая указания подходившим одним за другим командирам подразделений бригады, я отправился своим ходом в сопровождении десятка охраны ночевать в лагерь, обязав Феофанова и Тотлебена присмотреть за княжнами и обеспечить им покои для ночлега.

А вот Иван Тимофеевич Вышата почему-то оставаться ночевать в ратуше отказался наотрез и присоединился ко мне по дороге в лагерь бригады, мотивируя это тем, что ему Лёня выделил целый шатёр, где ему и ночевать не в пример сподручнее, чем кормить клопов в городской магистратуре.

В лагере дежурные хозроты притащили мне в шатёр здоровенную медную ванну и натаскали горячей воды, вследствии чего я проснулся в остывающей ванне. Только я собрался перебраться на родную походную кровать, как за стенками шатра раздался топот нескольких лошадей и на оклик часового откликнулся голос Змея.

Зная, что Змей со своими ребятами должен был отправиться на регокносцировку вдоль реки вверх по течению, нетрудно было сообразить — раз Змей вернулся, что-то случилось.

Наскоро одевшись, я высунулся из шатра — " Ратмир, неспокойная твоя душа, заходи уже...". В шатёр ввалился перемазюканный местным суглинком Змей — " Командир, извини, что разбудили, но тут такое дело, что без тебя никак не определиться. На дневной переход вверх по реке стоят лагерем пять тысяч козаков-запорожцев и с ними ещё и с тысячу казаков-донцов. Как они туда просочились — я интересоваться не стал. Их атаманы требуют срочной встречи с тобой за какой-то надобностью. Я и решил — провожу их к тебе, а тут уже и разберёмся.".

Успокоив Ратмира — мол, всё правильно, я поинтересовался местом встречи с казачьими делегатами.. и вдруг в темноте у коновязи увидел три колоритнейших фигуры из серии "сделано на Сечи ".

Чёрт меня дёрнул шутить среди ночи. Я возьми и окликни их сечевым "здрасьте" — " Пугу.., пугу...!". Отклик "козак с лугу.." последовал незамедлительно, а три козака начали внимательно изучать моё лицо, будто стараясь вспомнить в каком же это сечевом курене могла "козаковать" этакая наглая морда.