Комсомолец 2. Осназовец. (Черновик).

Тот уже понял, кого он остановил, и на пару секунд завис, разглядывая меня и тёмную громаду техники у меня за спиной. Ох хорошо что я не переоделся, моя армейская телогрейка похоже и вывела его из ступора.

— Это что такое?

— Трофеи в тыл гоню, что, не видишь? — громко спросил его, чтобы и в секрете слышали. Не хватало, чтобы ещё по мне из пулемёта ударили, или вообще из пушки.

— Нечего себе... Документы есть? — наконец вспомнил он о причинах остановки.

— Конечно есть, — пробормотал я и вернувшись в салон включил внутренний свет. Сержант подошёл и заглянул внутрь, потрепав по хохолку Шмеля, который встал мне на ноги и с интересом принюхивался к незнакомцу.

— Новенький? — поинтересовался он осматривая солон, и блестящие ряды снарядов.

— Похоже, что да, командир сказал, что меньше года ему. Я немецкий не знаю, не скажу, — рассеянно ответил я и, достав из планшета свои документы диверсанта Брянского фронта и от руки написанный приказ моего 'командира' доставить трофейную технику под Москву в часть номер такую-то, протянул сержанту. Проще говоря, гнал я технику согласной этой бумаги на нашу базу осназа в Подмосковье. А куда ещё? Трофеи наши, майор, командир базы куркуль почище меня, хрен он её кому отдаст, учебные пособия как никак.

Сержант, пользуясь освещением танка, отойдя к фаре, стал с интересом читать. Убрав Шмеля в сторону, я снова наполовину вылез, теперь уже можно, стрелять не будут. Так и было, от окопов отделились двое, один в командирской длиннополой шинели и фуражке, второй также телогрейке и куске.

— Кузьмин, что там? — спросил подходивший командир. При свете фары в петлицах его шинели мелькнули рубиновым цветом кубари старшего лейтенанта.

— Да вот, товарищ старший лейтенант, товарищи из осназа НКВД технику трофейную захватили и гонят её куда-то в тыл, — ответил тот и протянул мои документы подошедшему командиру. Тот также при свете фары изучил их, задумался на миг, бросая на меня изучающие взгляды и подошёл.

— Командир сборного отряда, старший лейтенант Морозов. Назначен командующим двадцать первого стрелкового корпуса, командирам этого участка обороны.

— Курсант Якименко, в отряде лейтенанта Лешего проходил практику, поэтому в связи с её окончанием и захватом техники направлен в тыл. В общем, мне и технику нужно отогнать и на базу вернуться.

— Ясно... — теребя поддельные документы, половину я вон вчера во время ужина перед сном написал, пробормотал лейтенант, бросая на меня косые взгляды и явно что-то прикидывая.

— Лейтенант, если у тебя что есть, ты говори, время не тяни. Я сегодня планирую проехать ещё километров пятьдесят. Завтра в Орле должен быть, а там железной дорогой и на Москву.

— Не могу я тебе остановить, права не имею, но попросить есть желание. Мне ведь окруженцев дали, моя рота тут и почти сотня всяких бойцов из разных частей. Вчера шестеро зенитчиков вышли. Они тут недалеко стояли, в Матвеевке, и немцы на них вышли, всё подразделение уничтожили, да ещё и деревню сожгли. Вон, шестеро только и выжило.

— Так вот что там за стрельба была, — пробормотал я себе поднос. — Так что там за твой интерес?

— А то, что у меня на три сотни человек, всего два ручных пулемёта и не одного орудия! — зло проговорил старлей, явно выплёскивая этим криком все, что накопилось в его душе.

— Ёб, а я-то думал, меня на прицеле пушечных стволов держат, — хмыкнул я, покачав головой и посмотрев на лейтенанта, сказал. — Ладно, дам я тебе два МГ с запасом патронов и... одно противотанковое ружьё. Думаю, меня за это по голове не погладят, но ничего расписку напишешь, ею прикроюсь. Напишешь?

— Ещё как напишу дорогой, ты даже не представляешь, как ты нам помогаешь.

— Не надо говорить помогающему как важна его помощь, платить в два раза больше придётся, — сказал я и, покинув танк, погладил вылезшего следом Шмеля. — Хорошо, что мы вот так вот опознались, а то я ехал и гадал, влепят мне снаряд в борт или нет.

— Так нужно связаться с командованием и предупредить, что по нашей дороге гонят трофейную технику.

Мне это предложение не понравилось, командование, не смотря на бардак, может сообразить, что я тут не совсем законно и документы, которые вернул мне лейтенант, не настоящие, но я уловил главное.

— У вас, что и связь есть?

— Ну да, там в километре позади село расположено, там и есть телефон в сельсовете. У него мой политрук дежурит.

— Лейтенант, ты даже не представляешь, как сейчас обрадовал меня. Сейчас оружие выдам и погоню к селу, свяжусь со своими и получу дальнейшие указания.

Мы прошли к бронетранспортёру, и там я отобрал два пулемёта, один был с зенитным станком, противотанковое ружьё, вручив между делом старлею обшарпанный МП-38 и чехлы с запасными магазинами. Тот подсвечивал мне фонариком, наблюдая, как я передаю оружие подходившим бойцам и с восхищением сказал:

— Настреляли я смотрю много немцев.

— Было дело.

— А ты в группе кем был?

— Снайпер-наблюдатель. Кстати, с оружием освоитесь или помочь? — спросил я, передавая следующему бойцу коробки с запасными лентами к пулемётам.

— Было бы неплохо помочь.

— Время пока есть, покажу и научу.

Народу набежало достаточно, некоторые щупали броню, заглядывали в салон танка, люк был открыт, а одному я затрещину отвесил, не хрен было плевать на мою машину. В крест он видите метил.

При свете фары я показал тем бойцам, которых Морозов назначил расчётами, как собирать, проводить чистку, и заряжать оружие. С ружьём ещё проще было, к нему я дал семьдесят патронов. Да ещё я у одного унтера в ранце нашёл книжицу по эксплуатации пулемётов и тоже отдал ей Морозову, пусть участья дальше по ней, что делать я показал. После этого тот сержант, что остановил меня, Кузнецов, забрался ко мне на броню, я залез внутрь и, запустив мотор, покатил, следуя его указаниям к селу.

Доехали нормально, хотя чуть к нам под гусеницы не бросился боец с противотанковой гранатой, ладно его сержант вовремя засёк и обматерил с испуга, дальше нормально добрались до здания сельсовета, где у входа стоял боец-часовой. Заглушив технику, я её запер, и мы с сержантом и Шмелём направились внутрь.

Дежурный у местного узла связи в звании младшего политрука прикорнул на стульях, поставленных вдоль стен, поэтому сержанту пришлось его будить.

— А, Кузнецов? — зевая, принял тот сидячее положение и несколько осоловело оглядываясь. — Что случилось?

— Да вот, товарищ младший политрук, наши из осназа трофейную технику, отбитую у немцев в тыл гонят, хотят связаться со своим командованием.

— А что радиостанцией не могли воспользоваться? Осназ ими хорошо обеспечен? — спросил политрук. Мне он сразу разонравился, слишком много знает.

— Ещё неделю назад последняя батарея сдохла. Нет у нас связи, — буркнул я.

Тот осмотрел меня и задумался, в нём явно боролись чувства построить меня или послать подальше. Наконец он сдался:

— Какая часть?

Я продиктовал ему не только номер части, но и код, с помощь которого можно было связаться с дежурным нашей базы. Политрук минут десять звонил, ругаясь и переговаривая с телефонистами, но у него ничего не вышло.

— Нуту такой части, — со злостью положив трубку на аппарат, сказал он.

Покачав головой, я горестно покачал головой и, подойдя к столу, сняв трубку, вызвав телефониста, попросил связать меня с главным управлением НКВД в Москве. Дежурный ответил быстро, я сказал ему код и номер части и тот так же быстро соединил меня с дежурным нашей базы осназа. На миг, положив трубку на плечо, я посмотрел на политрука и сказал:

— А вот у меня почему-то получилось связаться... Алло? Это кто? Антохин? Здарова... Да я. Слушай майор на базе?.. А где?.. Вызови его срочно... Да знаю, в общем передай что я перешёл линию фронта и гоню на базу трофеи, танк 'тройку', бронетранспортёр 'Ганомаг', грузовик 'Опель-Блиц' и два мотоцикла... Да на сцепке блин, не перебивай... Все трофеи наши, но меня тут могут армейцы раскулачить, пусть майор займётся этим... Хорошо жду, сейчас дам наш номер.

Политрук быстро продиктовал номер нашего узла и телефона, после чего я положил трубку на аппарат.

— Связь так себе, треск стоит... Командира на месте нет, дома, ночь всё-таки, но он рядом живёт, сейчас его поднимут и он с нами сам свяжется, — зевнув, сказал я.

— Может чайку? — предложил политрук. Говорил он уже куда благожелательно.

— Можно... О, у меня трофеи есть, с чайком сейчас и поедим.

Пока сержант с политруком накрывали на стол, готовя кипяток. Я сбегал к бронетранспортёру, выпустив заодно пса, у меня там было сложено продовольствие в отдельном углу. Я достал пачки шоколада, галеты и даже сахара, после чего снова заперев 'Ганомаг' направился обратно.

Лучинский дозвонился до нас минут через тридцать, когда мы уже заканчивали чаевничать, уничтожая мои гостинца на столе. Шоколад и галеты, да и сахар пошли на ура, под конец к нам и Морозов присоединился. Он оказывается посты обходил, когда я подъехал.

Когда телефон зазвенел, трубу снял политрук. Было забавно наблюдать, как после того как он представился, у него вытягивается лицо и он непроизвольно встает, слушая неизвестного собеседника. Майор у нас ещё как мог нагнать жути.

— Вас, — протянул он мне трубку.

Я уже давно встал и подошёл, ожидая, когда тот передаст мне её, поэтому сразу же взял и сказал:

— Здорово Батя.

— Докладывай, — влет тот.

Косясь на присутствующих армейцев, я кратко изложил захват техники и уничтожение передового отряда Вермахта, и перечислил то, что удалось взять трофеями, а также тем, чем поделился с армейцами. Так же я сообщил, что гоню технику к нам на базу, мол, будут учебным пособием, майор сразу вник, что я хочу и начал отдавать команды.

— Ясно. Значит так, у меня друг начальник особого отдела фронта, ты его знаешь, тот что две недели назад приезжал за пополнением и нахваливал твои 'монки'.

— Это который предлагал, чтобы у нас открыли отдельную кафедру для обучения сотрудников по выявлению и уничтожению диверсантов в тылах наших войск? — уточнил я. Ещё бы я не помнил его, он изучив мои записи, восемь толстых блокнотов исписал, меня же и хотел поставить на эту кафедру. А весом он обладал немалым и к нему прислушались, ладно я раньше свалил.

— Да, он. В общем, я сейчас с ним свяжусь, дальше будешь выполнять его указания. Ожидай на этом аппарате. Всё ясно?

— Да, товарищ майор, всё ясно.

— Ожидай звонка.

Положив трубку, я сказал присутствующим:

— Похоже, я тут задержусь у вас, снова у телефона велели сидеть и звонка ждать. Со мной должен связаться начальник особого отдела фронта и дать дальнейшие указания.

Это сообщение вызвало ещё большее охреневание, но командиры быстро пришли в себя и мы начали чаёвничать по второму кругу. Галет я принёс много, хватало, а шоколад и сахар мы уже подъели. Я коротко описал любопытным командирам как 'мы' ликвидировали немцев. Приукрасил конечно, да немного опытом поделился, так что рассказ прошёл на ура. Ко всему прочему я рассказал о тех дезертирах, что ограбили соседей Павла Аристарховича.

— Шестеро? — уточнил старлей. — Картошки и самогона у них при себе уже не было, но перегаром несло, да и пальто я помню. Вчера вечером за час до раненого военврача к нам вышли. Мы их во взвод Тимошенко определили.

— Понял, займусь этим немедленно, — кивнул политрук, когда старлей посмотрел на него.

Мы ещё немного пообщались, после чего Морозов вдруг спросил:

— Курсант, слушай, тебя как зовут?

— По документам Григорием, — пожал я плечами.

— То есть это не твоя настоящая фамилия и имя? — сразу ухватил суть политрук. Он вызванному бойцу уже отдал несколько приказов насчёт подозрительных красноармейцев, чтобы их доставили сюда. Но сам даже зад не поднял со стула.

— Конечно, мы никогда не пользуемся настоящими данными, нам это запрещено.

— А как тебя зовут? — спросил старлей.

— Зовите Григорием, я привык уже, — пожал я плечами.

Всё это нужно мне для более доверчивой беседы. Раз я раскрываю такие секреты, то точно свой.

— У тебя ведь там грузовик, а у нас беженцев полно, женщины дети. Может, заберёшь? Сам понимаешь, немцы утром двинут и тут бой начнётся. Не успели мы их отправить, вечером большая часть к нам вышла.

— Да у меня в кузове мотоциклы, — задумался я. — Если помощь будет от наших, то есть людей пришлют, тогда я выгоню технику и можно погрузить людей. А сколько их?

— Три десятка, есть родственники командиров, что от границы идут. Даже одна женщина военврач. Правда она одну руку потеряла после бомбёжки, но это вроде у границы ещё было. Вчера вечером вышла к нам с девушкой.

— Хм, ясно. В принципе можно взять, но тут не от меня зависит, а от начальника особого отдела. Как я с ним поговорю, так определившись и решу, брать или нет. Технику я бросить не смогу, а если так распихать то... Человек двадцать возьму. В бронетранспортёр человек пятнадцать войдёт, хоть и тесно будет, трое в кабину грузовика, ещё человек пять в салон танка... М-да, можно распихать. В кузов лучше не садить, я конечно мотоциклы принайтовил, но может подавить, не стоит рисковать.

— Это хорошо, — кивнул старлей и, покосившись на политрука, сказал ему. — Стёп, поднимай людей, чтобы они были готовы к погрузке. Пусть будут собраны, будет она или нет.

Политрук кивнул и подняв бойца, что оказывается спал в соседней комнате, отдал ему несколько приказов.

— Вы занимайтесь своими делам, а я пойду, освобожу салон 'Ганомага', а то он барахлом и вооружением полон.

— Помочь? — поинтересовался старлей.

— Не, я сам.

Тот и так уже видел накопленные мной богатства, не стоит его смущать и заставлять выпрашивать выдать ему ещё что-нибудь стреляющее. Парням что готовили к заброске в тыл немцев пригодиться форма и оружие что я набрал, ещё как пригодится. Вон Лучинский аж копытом забил, когда я ему кратко перечислил что набрал из формы и лёгкого вооружения, а это у нас самый дефицит.

Выйдя на улицу, я погладил подбежавшего ко мне пса, того, не известного, Шмель и так от меня не отходил и лежал под столом пока мы чаёвничали, изредка хрустя галетами, что я бросал ему под стол. Пройдя к бронетранспортёру я его отпер, после чего откинул борт грузовика и осмотрев кузов, там у кабины была бочка с бензином, коробки с боеприпасами и продовольствием и стал готовить место для всего того барахла что было складировано в десантном отсеке бронетранспортёра. Через задний борт из-за сцепки не пролезешь, пришлось через пассажирскую дверь спереди всё вытаскивать, намучился туда и обратно протискиваться.

Форму я частично убрал в люльки мотоциклов, там было почти чисто и влезло почтив всё, а оружие переносил и складывал у бочки с бензином. Заодно проверив её, полная оказалась.

Я уже заканчивал, как раз носил ремни с чехлами амуниции и ранцы, когда выскочил на улицу Кузнецов и сообщил, что зазвенел телефон и его уже снял политрук. Быстро закрыв борт 'Опеля' и заперев 'Ганомаг' я поспешил в здание сельсовета.