Шкатулка и странники

-Ты изменился, Андра— сказал я -Ты стал мужчиной.

-Скорее снял маску, которую надел, когда был рекрутирован Кураторами.

-Но ведь я помню тебя! Ты был таким напуганным и растерянным вначале!

-С самого начала я понял, что это ловушка. У тебя на это ушло несколько лет. К сожалению та жизнь, которую ты вел в прошлом, высосала из тебя соки и наполнила тебя апатией. Я же был молод и не очень доволен тем, что случилось со мной. Я решил бежать. Но я не знал, как это сделать. Поэтому я стал строить из себя дурачка, что бы команда не обращала на меня внимания. А сам наблюдал за вами. И ждал.

Все стало на свои места. Андра не находил свое место в жизни не потому, что был увальнем, а для того, чтобы сохранить относительную свободу и при любом удобном случае примкнуть к тому, кто может быть способен вытащить его на свободу. Это объясняло его длительные пропажи и ту радость, с которой он становился посредником между нами. Он изучал нас, наблюдал за нами, искал потенциального победителя в неизбежной схватке. И всегда был на заднем плане. Он не мог обмануть Кураторов, перехитрить их ловушки. Но он все равно нашел спастись— прибиться к тому, кто сможет это сделать, ко мне. Жизнь она такая.

-Что ж— я отпил чаю— у нас получилось. Что теперь?

-Тебе виднее, Таб.

-Верно. Будем искать более населенные миры, а там решим. И все-таки у меня один к тебе вопрос: как ты умудрился так долго нас всех дурить?

-Когда меня забрали, мне было 17 лет. Но, в отличие от вас всех, я был сиротой, выросшим в приюте. Затем мою страну, Галахт нан-Альбу, завоевали Кембры, и я оказался среди отрядов сопротивления. Я провел в них 3 года. Я совершал диверсии, воевал с превосходящими силами врага. В конечном счете нас загнали в угол и меня ранили и взяли в плен. Кураторы вытащил меня прямо из пыточной камеры. У меня были свои причины держать свое прошлое в секрете.

Кембры? Наверно так он звал Валлийцев. В моем мире все случилось наоборот: Гэлы, народ Андры, ассимилировали Пиктов, родственников валлийцев, и затем обе эти кельтские нации покорились англо-саксонам.

У меня не было способности видеть людей насквозь. Я слепо верил в то, что видел первым взглядом и никогда не задумывался о том, что люди вокруг могут иметь второе дно.

-У меня есть только один вопрос, на который у меня нет ответа— сказал я, допивая чай.

-Какой

-Как получилось, что в твоем мире англосаксы так и не поплыли завоевывать Британию?

А хрен его знает— ответил Андра— У нас даже римляне не доплыли до Островов. Хотя должны были. Жизнь вообще странная штука, одна большая Загадка.

Вездеход несся по траве, расшвыривая куски листьев, лепестки цветов и поднимая снопы брызг из попадающих под колеса луж и ручьев. Мы вели его по направлению к далекой горной гряде, далеко за которой, согласно моим расчетам, находился переход дальше

-Прошлое не вернешь. — сказал я, наблюдая, как равнина разворачивалась перед нашим взором.

-Не жалеешь, что оставил своих людей позади? — спросил Андра

-К тому моменту, как меня забрали, дома меня больше ничего не держало. Родители умерли, жена спилась, детей не было, коллеги погибли при взрыве.

-Но предыдущая жизнь оставила свои шрамы на тебе, Таб.—

— И, к счастью, они не помешали мне оказаться тут.

У гор мы впервые за недели увидели следы цивилизации. Это была насквозь проржавевшая труба, упиравшаяся в озеро, а ее другой конец, извиваясь, уходил за гряду.

-А вот и люди— сказал я, осматриваю ее— точнее, плоды их жизнедеятельности.

-Мы направимся туда, куда они идет?

-Нет, вездеход не сможет проехать по этим переходам. Нам придется объехать гряду.

Мы отправились на восток. Справа стена гор, слева изумрудная равнина. От мельтешения пейзажа я очень быстро свалился сначала в дрему, потом в сон.

Обучение свободе

Я один иду по тропинке через еловый лес. Посеревшая от времени хвоя шуршит под моими ногами. Иногда я вижу серебряные нити паутины, отмеченные редкими лучами света, проникающими сквозь крону. Иногда крошечные гусеницы, висящие на этих паутинках, ударяются о мои очки. Я знаю, что это сон и думаю о том, каково его предназначение, если оно конечно существует.

Вдруг я слышу быстрые шаги множества ног позади себя. Меня обгоняют идущие люди. Мои родители, одноклассники, знакомые. Даже жена с банкой пива в руке и нестерпимым запахом перегара. Они идут с корзинами, полными цветов, лесных ягод, грибов и почему-то деревяшек. Я отхожу в сторону и наблюдаю за этим шествием. У меня нет желания следовать за ними.

Процессия прекращается. Я чувствую, что впереди дорога разветвится и они пойдут по правой тропе, к дому, находящемуся в самой чаще леса. Там они будут праздновать наступление вечной ночи и один за другим спустятся в мрак бесконечного подвала.

Я жду среди кустов у тропинки, замечая про себя, что в лесу полная тишина. Мне хотелось бы, чтобы в моих снах было чуть больше постороннего шума, но, к сожалению, они такие же эффективные и скупые, как мой ход мыслей.

Затем я продолжаю свой путь и подхожу к развилке. Людские следы идут направо, но я иду прямо.

Постепенно лес становится все более просторным и вскоре прекращается вовсе. Впереди меня поле. За ним видна белая полоса реки и металлический мост, перекинутый через нее моим подсознанием.

Я иду вперед, раздумывая о символизме моих сновидений, и достигаю моста и реки.

Далеко позади мрачный вал темного леса, готового отдаться ночи. Впереди бескрайняя равнина. Мои шаги по металлу моста отдают гулом, расходящимся вдоль берегов. На другом конце моста я вижу мотоцикл и дорогу, уходящую вдаль. Я сажусь на него и выжимаю газ. Вскоре я несусь по равнинной дороге и вижу, как солнце неумолимо приближается к кромке горизонта. А я продолжаю свой путь. Один.

Когда я проснулся, мы уже выехали к перевалу. Судя по фактуре камней, он был искусственным. Какие-то могучие инструменты раздробили десятки тысяч тонн породы и, перемолов ее, сделали жесткий, но проходимый путь.

Вездеход пошел на подъем и взобрался на гору щебня. Что-то плохое мне почудилось в жужжании его электродвигателя, но этот шум был насколько слаб, что я твердо решил, что мы осмотрим технику лишь после перевала.

Дорога шла по относительно ровной насыпи среди гор, и, когда мы въезжали в тень километровых гигантов, я кожей чувствовал свежесть, готовую с наступлением ночи перейти в пронизывающий холод. Иногда вездеход попадал в ямы и то, как подвеска реагировала на булыжники, тоже начало меня беспокоить. Машина проехала почти пару тысяч километров и, хотя этот путь был относительно легким, начинала требовать к себе внимания.

Мне не нравилась идея застрять на ночь среди гор, какими бы с первого взгляда мирными они ни были.

К счастью, уже на границе сумерек вездеход перелетел через один из порогов и вышел на другую сторону горной гряды. На этой стороне гряды вместо изумрудной равнины нас встретила стена серо-зеленого леса. Вдоль гряды шла полузаросшая грунтовая дорога, и мы повернули обратно на запад, туда, куда, по идее, должен был идти ранее встреченный нами трубопровод.

Наступили сумерки, но мы решили ехать еще пару часов.

Дорога была на удивление ровной. Я дернул тумблер и с щелчком и звуком лопнувшей искры на вездеходе зажглись фары. Мир, не входящий в освещаемое ими пятно, прекратил существовать для наших глаз.

Звук мотора изменился, стал более глухим, индикаторы указали на большие скачки напряжения, и я решил, что это выпрямители на генераторе. Мы решили остановиться на весь день и осмотреть всю машину и оценить оставшиеся припасы.

Вскоре я понял, что снова засыпаю. Мы остановились у векового дуба на ночлег прямо в вездеходе.

Сон был глубоким, но довольно коротким. Я взглянул в окошко и увидел залитую утренним светом дорогу, деревья и....

-Черт, кто-то был рядом! — крикнул я Андре и разбудил его.

-Почему ты так считаешь? — спросил он, сонно.

-Там следы, поверх вчерашних следов нашей машины.

-Да— сказал мой спутник, взглянул в окно и полез к люку — Проверим

-Стой! Они могу ждать нас снаружи!

Я тщетно попытался его задержать, но он выскользнул из машины и спрыгнул на чуть сырую и холодную после ночи землю.

Он наклонился к следам и, провел по ним пальцами и выпрямился.

-Есть соображения по поводу того, кем могут быть эти твари? — спросил я.

-Да— ответил Андра, всматриваясь в леса— я знаю их.

-Откуда?

-Лесные изящные твари. Огромные роскошные рога, тупые морды и скорость как у хорошего мотоцикла.

-Черт побери— мое воображение разрисовало мне страшную картину. Почему-то этих существ я боялся больше, чем тварей из всех миссий вместе взятых.

-Мой народ называет их fiadh. Интересно они существуют в твоем родном мире?

-Понятия не имею. Наверно нет.

-А вот и он! — вдруг крикнул Андра.

-Где?!

-Сзади тебя!

Я развернулся назад, готовясь встретиться со своей судьбой и встретился глазами с жуткой тварью. Она лежала на крыше вездехода прямо за моей спиной и смотрела на меня своим тупым взглядом. Мое дыхание остановилось. Я еще никогда не видел такой жирной оленухи. То, что это оленуха было понятно по отсутствию у нее рогов. В остальном это было самая обыкновенная особь оленя.

-Черт, Олень! — выдохнул я и сполз обратно в люк. Через мгновение в него просунулась любопытная морда животного и попыталась сжевать некоторые мои записи.

-Именно. Так они зовутся на твоем языке? В моей стране их слишком много. Все леса, парки и поля кишат ими.

-В моей стране их было не так много. Я редко видел их с расстояния в заповедниках, и уж тем более никогда не был так близко к ним.

-Я прогоню эту жируху— сказал Андра и кинул из кармана галету. Оленуха с грацией куска сала спрыгнула с нашей машины и принялась есть, а мы продолжили путь.

Целые стада оленей перебегали нам дорогу, и я предположил, что ночью был слишком сонным, чтобы замечать их.

Через пару часов у обочин дороги стали появляться насквозь проржавевшие дорожные знаки с неизвестными нам символами. Они становились все более частыми и целыми. К полудню мы въехали в заброшенное поселение, на котором кончался обнаруженный нами ранее трубопровод. Там мы и решили встать на ремонт, отдых и оценку припасов.

Деревня или аванпост представляла из себя несколько насквозь проржавевших построек неясного предназначения и водонапорную башню, которая накренилась в сторону гор, как фанатик, молящийся своему божеству. Все, что могло иметь хоть какую-то ценность, давно превратилось в мусор или кучки ржавчины.

Мы встали прямо посредине поселения и стали разворачивать лагерь.

Около одного из зданий находилась траншея для обслуживания мотосредств. Мы поставили вездеход над ней и начали укреплять постройку, чтобы превратить ее в импровизированную мастерскую. Было еще не ясно, опасен ли этот мир, так что мы соорудили вокруг нашего лагеря из гофрированного железа подобие забора и укрепили занятую постройку. На это ушел почти целый день.

Вечером мы к лагерю из леса вышла рысь. Она с интересом понюхала ограду и разместилась на крыше одного из дальних зданий, не воспринимая нас ни как потенциальную добычу, ни как значимую угрозу. Кошка была не слишком большой, поэтому ее присутствие не слишком беспокоило нас.

Ночь мы провели, как обычно, в вездеходе. На утро мы обнаружили в центре поселения остатки растерзанного оленя. Рысь же сидела рядом и умывалась языком, очищая шкуру от пятен крови.

-Во всяком случае нам не придется бояться это животное. Оно снова проголодается, когда мы будем уже далеко. — сказал Андра и я обменялся взглядом с кошкой. Она горделиво подмигнула мне и более не обращала на нас никакого внимания.

Осмотр нашей машины подтвердил мои опасения. Подвеска потеряла больше половины масла, конденсаторы выпрямителя начали уже плавиться из-за нераспознанного дефекта генератора. Последний дефект был особенно неприятным, так как означал, что вездеход может сломаться раньше, чем кончится ресурс реактора. У нас не было возможности исправить генератор, и я решил обойти эту проблему.

С припасами тоже творилась все было не так гладко: они были уже на исходе. И если мы могли получить достаточное количество воды, фильтруя проточную воду, то наши запасы еды подходили к концу.

Мы решили впредь добывать основной объем еды охотой и собирательством, оставив оставшиеся консервы на случай непредвиденных обстоятельств

Стоянка продлилась примерно пару недель, и эти недели были очень умиротворенными. Не приходилось волноваться о том, что в будущем случится что-то непредвиденное.

Каждое утро мы вставали с первым лучами солнца. Андра доставал винтовку и шел охотиться, пока я разжигал электропечь и готовил завтрак. В иные дни я брал самодельную удочку и шел рыбачить, а Андра становился поваром.

Здешние леса кишели дичью и ягодами, а небольшая речушка неподалеку просто кипела от находившейся в ней рыбы. Кем бы ни были таинственные строители здешних поселений, они покинули эти места очень давно. Андра уходил довольно далеко и утверждал, что никогда не видел следов охотников или просто путешественников. Мы были одни.

Днем и ранним вечером мы занимались вездеходом. Мы смогли подправить его подвеску, а я, после нескольких дней тяжелой работы, смог найти решение проблемы с генератором. Я переделал запасные конденсаторы и смог увеличить их сопротивление так, чтобы перепады напряжений их не так повреждали. Мощность двигателя незначительно упала, но зато теперь вездеход мог проехать еще несколько сотен километров. Затем финальный ресурс его реактора все равно кончился бы.

Вечерами я сидел на вездеходе, наблюдая, как небо меняет цвет с синего на ярко оранжевый по мере того, местное солнце, похожее в эти моменты на кусок расплавленного металла, медленно собирается нырнуть за горизонт. Расчеты продолжались, и я уже точно знал, что следующий переход находится примерно в 800 километрах от нашей позиции. Я очень надеялся, что ресурса реактора хватит, чтобы добраться до этой точки.

Путешествие было обязано возобновиться, хотя я уже настолько привык к тишине и отдыху, что начал терять желание куда-либо идти.

Андра первое время не подавал признаков недовольства, но на 9 день, когда мы сидели у костра и ели ужин, он напомнил мне, что чуть больше 2 лет назад мы были на втором уровне игры Кураторов, среди городов, цивилизации и досуга. Он начал смаковать свои странствования по городам и радости цивильного образа жизни.

Тогда я не понял, что это было первым прорывом его истинных намерений, которые изменили наши судьбы через несколько месяцев.

У меня возникла еще одна проблема. Было ли это первым звоночком наступающей старости или же просто все-таки догнавшим меня ужасом от прожитого, но я стал терять волю и энергию. Иногда после рыбалки я просто ложился на траву у берега и лежал, смотря на проплывающие облака. Я хотел отдохнуть, пускай, и посреди диких земель.

Но Андра, наоборот, загорелся энергией. Я постепенно стал приходить к пониманию того, что его мотивы мне неизвестны. Мне стало понятно, что он хочет, как можно быстрее добраться до цивилизации. Что он планировал дальше, мне было неизвестно.