| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
— Катенька, милая, вот же я глупец, не понял тебя! Как скажешь, мы готовы. Конечно же, тебе нужен отдых, прости меня! Но я так тебя люблю, друг мой! Я так по тебе тоскую!
— Григорий Григорьевич, обещайте мне, Вы ничего не будете самостоятельно предпринимать. Вы дождетесь моего сигнала, сколь долго бы не пришлось ждать! — Екатерина наконец-то, с помощью Орлова, справилась с одеждой, привела себя в порядок, подивившись сноровке кавалера.
'Эк ловко у любовника-то получается управляться с женским бельем! Я уже столько времени его ношу и толку нет, а он вон как быстро... К таким вещам либо талант нужно иметь, либо опыт — не прост ты, Григорий Григорьевич, не одну видать даму одевал и раздевал впопыхах!'
— Но, Катя, я тоскую по тебе! Отчего же ждать? Почему, поясни. Это ж не женские капризы? — расстроился Орлов, наблюдая за переменами в лице Екатерины. Она их и не пыталась скрыть, а придумать в ответ умное, дельное — не получалось! Интуитивно она чувствовала искреннюю привязанность Григория, да что там привязанность, это вполне могла быть и настоящая любовь на грани самопожертвования, но к той, исчезнувшей женщине. И не было вины его или ее в том, что Екатерина нынешняя не испытывала к этому мужчине чувств, совершенно никаких, даже тщеславие отсутствовало — такой красавец добивается. В другое бы время, в ее время, она б уж маслом растеклась и не кочевряжилась, а бабочкой порхала от счастья, заполучив такого. Но здесь и сейчас Екатерину интересовал иной мужчина — Петр, и он был в нешуточной опасности. Как уберечь Петра и не погубить Григория? Жалко же ...
— Нет не капризы, Григорий, необходимость. Рано еще, только и всего. Да и денег надобно. У тебя они есть?
— Вся полковая казна, моя государыня, у ног твоих!
'Ужас! У заговорщиков есть деньги!'
— Полковой казны мало, Гриша, вот найду денег, тогда и дам знать! А пока не проиграйся. Да не пропей!
— Как можно, матушка, это все наветы! Для нашего будущего я все сделаю, как ты велишь! Но, намекни, когда планируем начать?
— Когда Петр Федорович отправится Данию воевать!
'Убрать Петра подальше, что б не убили, а там он с войском вернется, и все восстановит!' — решила Екатерина, — 'Поход назначен на конец июня, после именин Петра. У меня чуть больше месяца. Вся сложность, что нет друзей. Кругом чужие люди, за помощью или советом и обратиться не к кому, одна я, совершенно одна!'
Интерлюдия I
Орлов провел Екатерину до ворот, что вели внутрь дворца и вернулся на площадь — напротив был дом, где он проживал. Подойдя ближе, Григорий Григорьевич заметил в окнах мельтешение тени.
'Брат Алешка, верно, пришел и ждет!'
Орлов быстрым шагом прошел к себе. За столом сидел действительно брат Алексей Орлов — сержант Преображенского полка, крупный, статный, выше Григория, немного уступавший ему в миловидности, но такой же бравый гвардеец.
Братья сердечно обнялись, Алексей налил в два кубка вина, свой опорожнил одним махом и со стуком поставил на стол.
.— Рассказывай, братка!
— Виделся с Катей, к ребенку ее возил.
— И? Мне ваши нежности ни к чему, о деле говорили или миловались всю дорогу, ненасытные? — усмехнулся Алексей.
— Не понимаю я ее!
— Вот невидаль — не понимает! У женщин одни балы и маскерады в башке, как их понять? Не темни! О деле что?!
— Сказала рано пока, денег надобно больше!
— И все? Ну немцы народ коммерческий, они любят считать копейки, — задумался Алексей, — Этого не отнимешь, только рыбьим пузырем все попахивать начинает, Гриша! Оторвут нам бошки за твою нежность к государыне! Сам влип, и меня втянул, только я не легковерный дурачок, бабским бредням верить не буду!
— Да пойми ж, Алексей, после родов не отошла еще. Сказала, что как Петр в поход двинется, так мы и выступим. Чего тут осталось ждать-то?
— Крови царской боится, раз этого ждет! А Петр, не будь дураком, вернется с армией, которая в Пруссии стоит. Что тогда? Гражданскую войну воевать будем? Вместо того чтоб здесь разом с делом порешить? Стратеги хреновы! Здесь нужно все делать, Гриша!
— Не торопи, Алексей, она просила ждать и готовиться лучше! Я обещал!
— Болван! Как есть — влюбленный болван!
Странная суматоха разбудила Екатерину, было что называется 'ни свет, ни заря', а в передних комнатах носились слуги, грохало и бухало отменно, да и Шаргородская суетилась жужжащим шмелем, добавляя шорохи и вздохи.
— Катя, что происходит? — самостоятельно вылезла и спрыгнула с перин госпожа, когда поняла: поспать не дадут — не до того, да и полежать, понежиться в шуме — никакого наслаждения не получишь.
— Переезжаем, матушка, в Зимний дворец!
'А мы где сейчас?' — едва не ляпнула Екатерина, вовремя спохватившись.
— Вот как...
— Вчера освятили, а сегодня вот — спешно пакуем — приказ государя в один день переехать, потому и суматоха. Ох, говорят, такой красивый дворец вышел и огромный!
'Вот это плохо, здесь не вижу Петра, а там и подавно!'
— Его Императорское Высочество собирается?
— Нет, он с утра пораньше уже перешел в новый дворец, слуги сегодня к обеду уже справятся — вещи перевезут.
— Не поняла, Катя, что значит 'перешел'?
— Как есть и сказала — поутру встал и пошел. Остальным приказал следовать за ним!
— Бросай все и помоги одеться, приказы государя нужно выполнять, а ты меня не разбудила, растяпа!
Екатерина, конечно же, пешком не пошла — могла заблудиться, вот потеха — потеряли матушку-государыню. Она поехала в открытом экипаже, ожидая увидеть великолепный дворец, но вместо него глазам предстала совсем не та картина.
Крыша дворца высилась за многочисленными деревянными постройками, горами мусора, строительными лесами; всюду была грязь, шум, гам; бегали в перепачканных робах строители.
Екатерине пришлось выйти из кареты и пробираться пешком, прыгая с доски на доску, балансировать над канавами, ахать и охать, когда выскальзывали юбки. Но она добралась!
Великолепие главной парадной лестницы ее потрясло... Екатерина не могла сдвинуться с места, так сверкало и искрилось в глазах золото отделки.
— Мадам! Вы прибыли! — раздался сверху голос Петра.
— Думала, не доберусь! — рассмеялась Екатерина и весело вбежала по парадной лестнице, лавируя между слугами, заносящими ящики и узлы, — Через площадь не пройти, Ваше Императорское Высочество, мне пришлось бабочкой порхать! А дворец-то, дворец, какое сказочное великолепие!
— Вы правы, мадам, с этим безобразием нужно срочно что-то делать! Господа, какие будут предложения? Как быстро и без затрат расчистить Дворцовую площадь от шалашей и строительного мусора? — Петр обернулся к группе сопровождающих его придворных, — Скоро праздник Пасхи, не многие наши гости обладают резвостью нашей государыни и способны... хм... изящно прыгать через лужи!
— Ваше Императорское высочество, позвольте предложить? Нужно объявить горожанам, что каждый может забрать, что ему нужно. Народ у нас шустрый, дня за три растащит! — вперед вышел невысокий мужчина, в форме, но явно не военный.
— Вот что значит хорошо знать нравы, господа! Браво, генерал Корф! Вы достойный начальник полиции! — рассмеялся Петр, — Объявляйте нашу волю! — и добавил, повернувшись к Екатерине, — Желаете посмотреть мои покои, мадам, а потом я покажу Вам Ваши?
— Желаю!
Екатерина шла по комнатам, залам, коридорам вслед за супругом и с ужасом понимала, что одна не сможет найти дороги. Сколько они прошли комнат, не помнила, но везде была дорогая пышность, изобилие золота и украшений, великолепие било в глаза и не оставляло шанса усомниться — это достойная царская резиденция.
В покоях государя суетились грузчики, расставляя мебель, камердинеры подгоняли слуг, заполняя гардеробную комнату. Но похвалиться было чем, и Катерина вертела головой. Впечатлений от роскоши оказалось настолько много, что очень скоро она перестала ахать — пресытилась.
Гости собрались покинуть опочивальню государя, как отворилась незаметная дверь и возникла, Екатерина глазам не поверила — Елизавета Воронцова, собственной персоной.
'Ничего себе явление!' — вспыхнула Екатерина.
— Ваше Императорское Высочество, разрешите Вас поблагодарить за прекрасные комнаты! — женщина сделала реверанс перед Петром, который милостиво кивнул и тут же бросил взгляд на жену.
А Екатерина была в гневе! И не собиралась этого скрывать. Вздернув подбородок, она круто развернулась к выходу, взметнув юбки, и пошла из комнаты... куда глаза глядят.
'Подлец! Негодяй! Променять меня на эту толстуху! Спецом же вылезла ко-ро-ва! Нарочно. Чтобы все видели — она рядом с государем!'
— Мадам, не спешите, я собираюсь показать Вам Ваши покои! — неслось ей в след.
'Да плевать мне, на что ты собираешься делать! С высокой колокольни!' — не сбавляла ход Катерина. Жалея, что не может произнести эти слова вслух, да и бежать бы не смогла: юбки и каблуки были плохими союзниками.
— Мадам, остановитесь! — Петр быстро догнал жену, схватил за локоть, развернул к себе лицом, — Я приказываю Вам!
— Слушаю Вас, Ваше Императорское Высочество! Вы предусмотрели домашнюю тюрьму? И на сколько дней меня арестуют?
— Катрин, прекратите скандал! — было видно, что Петр рассержен, чувствует неловкость ситуации, гнев жены. Екатерина продолжала молчать. Гордо вздернув подбородок, плотно сжав губы.
— Пройдемте, мадам, я покажу Ваши комнаты!
Пришлось идти. Долго. На другой конец дворца, в другое крыло.
С каждым шагом накапливалась злость и обида; рухнувшие мечты и надежды с воплями метлой изгонялись из Катиного сердца. Ей с трудом удавалось удерживать маску равнодушного спокойствия, пока распахивались двери ее новых комнат, по великолепию не уступавших покоям государя.
— Как Вам Ваши покои, мадам? — Петр наивно полагал, что жена уже остыла и обрадуется царскому подарку, но слишком плохо знал новую Катю.
— Замечательная ссылка!
— Простите? — опешил муж.
— А как я должна назвать комнаты, которые находятся так далеко от Ваших?! Только: ссылка или тюрьма! Свою фаворитку Вы поселили по соседству!
— Но, Катрин... Я не знал, что Вы желаете быть рядом!
— Не знаете? А все что между нами было это что? Дежурный флирт с женой?!
— Нет, я не дежурил... — не понял ее фразы Петр.
— О, Господи! — и Екатерина перешла на французский язык, который государь знал намного лучше русского. Но мужчину это не спасло, в запальчивости, Екатерина трещала слишком быстро, перемежая слова двух народов и создавая такую неповторимую кашу, что Петр в итоге ничего не понял. Но поступил как мудрый джентльмен. К тому моменту супруги остались наедине — слуги ретировались из комнаты кто куда, и он, подхватив Екатерину на руки, ловко переместил в нишу у окна. Еще секунда и упал плотный занавес, создав уютный неожиданный интим.
Петр поставил жену на ноги. Она замолчала, смутившись и впервые в жизни не зная, что предпринять. Смелость улетучилась и у супруга. Теперь пара напоминала нашкодивших детей. Но тут возобладали чувства, которые они тщательно скрывали, позволяя себе заигрывать, дразня друг друга.
Петр накинулся на Екатерину, грубо сминая губы, в то время как его руки вмиг с треском рванули вниз до пояса и разорвали ее одежду вместе с пышными рукавами, обнажив белую грудь и сковав движения женщины. Лишенная возможности пошевелиться, направить бурную атаку в более нежное русло, Екатерина застонала, попыталась отпрянуть, но сзади была стена, а впереди жесткий костюм мужа, его жадные и своевольные руки, которые проникали всюду, не имея преграды. Петр, казалось, забыл как быть ласковым. Совершенно не такого всплеска страсти хотелось Катерине, и она попыталась оказать недовольное сопротивление. Петр остановился:
— Вот Вам Ваш дежурный флирт, мадам! Его Вы хотели? Он Вам по нраву? Получайте удовольствие!
— Нет!
— Нет? Тогда я не понимаю, чего Вы требуете, мадам! Прощайте! — Петр развернулся, кинул взгляд на растерзанную одежду жены и скрылся за занавеской, — Я пришлю к Вам горничную! Вечером концерт. Жду Вас.
Екатерина тихо плакала, когда бесшумно возникла Шаргородская.
— Ой-ля-ля, какая страсть, мадам! — горничная, не скрывая завистливых вздохов и лукавых, всезнающих улыбочек, ловко привела госпожу в порядок и только тогда отдернула штору. Екатерина, немного успокоившись, прошла по комнатам в поисках стула — ноги не держали. Ей было чрезвычайно жаль себя и рассыпавшиеся мечты о красивой любви.
Тот неожиданный всплеск эмоций лишил ее сил, она доплелась в комнату, где стояла кровать и навзничь упала. Проплакав некоторое время, пожалев себя, Екатерина уснула. Разбудил ее едва слышный шорох, сквозь ресницы она увидела, как опустился полог балдахина, и почувствовала тонкий аромат. Рядом на подушке лежал букет бордовых роз, перевязанный розовой лентой, записка и коробочка, оббитая красным бархатом.
Первым делом Екатерина схватила листок. Всего одно слово.
'Простите'
В коробочке лежало бриллиантовое ожерелье.
Текст в полном объеме можно прочесть на Автор-тудей -https://author.today/work/90570
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
