Уже не опасаясь обнаружения, Андрей врубил активные системы сканирования. Теперь мы видели во много раз дальше и четче, но и сами стали заметны не хуже новогодней елки посреди пустынной площади. Тактическая карта пополнилась десятками новых отметок, большинство из которых были далеко от нас, и не представляли непосредственной угрозы. Но и без них проблем было достаточно. Станция кишела мобильными платформами гетов, их было не меньше взвода. Тут же забубнил механический голос ВИ, озвучивая наиболее опасного, по его мнению, противника:

— Вправо, тридцать градусов. Удаление девять тысяч. Цель групповая, скоростная, низколетящая...

Бросив бессмысленную теперь конспирацию, я вышел в эфир прямым текстом:

— "Нормандия", нужна немедленная поддержка. Очистите воздух над космопортом. Дэвид, не дай им подбросить подкрепление! У нас очень жарко!

— Принято.

Между тем, наша БМД подобралась вплотную к станции, продолжая вести непрерывный огонь из пушки и пулемета. Не останавливаясь "Мако" протаранил хлипкое внешнее ограждение и, резко повернув вправо, сбросил скорость, давая нам время на высадку. Не раздумывая, мы выскочили наружу, на ходу выпрыгивая из бортовых люков десантного отделения. Через секунду, боевая машина рванула вперед, опалив землю пламенем ракетных ускорителей, взмыла на десятиметровую высоту, в полете проскочив простреливаемое пространство между контейнерами. Приземлившись на передние колеса, мехвод круто принял влево, мгновением позже выскочив за пределы площадки, где лоб в лоб столкнулся с большой группой гетов, бегущих к лесу. Увеличив газ до полного, многотонная бээмдэшка вломилась в самую гущу их строя, наматывая на толстенные полимерные шины искусственную плоть врага. Крупнокалиберные пули башенного пулемета на куски разрывали тела синтетиков, собирая свою собственную обильную жатву.

Грузовая площадка станции возвышалась бетонным монолитом на полтора метра над уровнем земли. За ее основанием, мы были укрыты не хуже, чем в окопе полного профиля. Контейнеры, двухъярусными штабелями по восемь-двенадцать штук в каждом, громадной буквой "П" окаймляли периметр терминала, оставляя по центру большое пустое пространство. Аленко и Уильямс заняли позиции на месте высадки, ведя огонь в промежутке между ящиками. Мы с Дженкинсом побежали в сторону линии монорельса, пытаясь охватить гетов с левого фланга.

Сейчас синтетики платили огромную цену за свою беспечность. Посчитав, что все силы гарнизона уничтожены или деморализованы, они не удосужились выставить даже наблюдателей. В результате, сумасшедшая атака одиночной БМД, застала их врасплох в момент посадки в десантные боты. Причем о нападении они узнали после того, как на голову посыпались обломки их кораблей. Все тяжелое вооружение было погружено в первую очередь, и теперь догорало вместе с их эвакуационным транспортом. Автоматы и винтовки были абсолютно бессильны против брони и щитов "Мако", безнаказанно расстреливавшего врага прямо в укрытиях. Тонкие стенки грузовых контейнеров не были серьезной преградой на пути тяжелых пуль крупнокалиберного пулемета, не говоря уж о снарядах пушки.

Дела добровольных помощников Сарена стали совсем плохи, когда мой отряд взял их в три огня, охватив с флангов и фронта. Штук десять мобильных платформ, попытались перебежать по открытому пространству, чтобы занять позиции в здании диспетчерской, но, под сосредоточенным огнем четырех автоматов, они не смогли преодолеть и двадцати метров. Остальным мы не давали шевельнуться, частой стрельбой прижимая к укрытиям, пока наша БМД не заходила к ним в тыл, в считанные секунды превращая гетов в кашу из синтеплоти. Из-за глупейшей ошибки врага, наша самоубийственная лобовая атака на превосходящие силы завершилась полным истреблением обороняющихся, больше смахивающим на убийство.

В качестве вишенки на торте, нас поджидал артефакт протеан, спокойно стоявший в самом центре контейнерной площадки. Оставалось надеяться, что взрывы и перестрелка не нанесли ему критических повреждений. На первый взгляд, свежих дырок вроде как и не видно, но кто его разберет...

Не знаю, какого эффекта хотели добиться протеанские инженеры и дизайнеры, но выглядел маяк внушительно и крайне загадочно, больше всего напоминая четырехметровую копию "Бурдж-Халифа", в мое время бывшего самым высоким небоскребом на Земле. Заметным отличием были только темно-серый цвет и тысячи зеленых прожилок, переплетавшихся в причудливый геометрический узор.

— Раньше эта штуковина выглядела по-другому.

От раздавшегося за спиной голоса Эшли, я чуть не подпрыгнул на месте, на секунду забыв о том, где нахожусь, заворожено рассматривая древнее приспособление.

— Что?

— Я видела его в лагере археологов. Артефакт выглядел иначе. Никаких зеленых прожилок не было.

— Близко не подходите.

В динамике скафандра раздался голос Аленко:

— Шепард, тебе стоит взглянуть на это.

Я подошел к лейтенанту, суетящемуся возле трехметрового металлического ящика в нескольких метрах от нас.

— Что у тебя?

— Это бомба Джон. ОЧЕНЬ большая бомба.

Дождавшись писка анализатора инструметрона, я смог лично убедиться, НАСКОЛЬКО она большая. Все тело в одно мгновение покрылось липким холодным потом, несмотря на титанические усилия климатической системы скафандра. В метре от меня лежало термоядерное взрывное устройство эквивалентной мощностью в пятьдесят мегатонн! В далеком 1961 году в Советском Союзе взорвали почти такую же бомбу — знаменитую "Кузькину мать". Шар взрыва достиг диаметра в четыре с половиной километра, в сорок шесть раз превысив размер шара от взрыва "Толстяка", не оставившего камня на камне от Нагасаки. Ядерный гриб поднялся на высоту шестидесяти семи километров. Сейсмическая волна трижды обогнула планету, а звуковая была ощутима в восьмистах километрах от эпицентра. Если эта штука рванет, от столичного города Иден Прайм останутся только воспоминания. Про нас я вообще молчу.

Пересохшими губами, я с усилием выдавил из себя:

— Отключить сможешь?

— Попробую, но я советую тебе начать молиться, Шепард. В конце концов, обратиться к богу никогда не поздно. Если у нее есть дистанционный взрыватель, то...

В этот момент заорал Дженкинс:

— Уильямс, стой! Куда ты!

Но для предостережений было слишком поздно. Эшли парила над землей, охваченная зеленоватым силовым полем, исходящим от маяка. На раздумья оставались считанные мгновения. Еще немного и протеанский артефакт поджарит этой дуре мозги. Громко ругаясь матом, я разбежался, и со всей пролетарской дури впечатался в девушку, откинув тело на несколько метров в сторону. Вот только ее место внутри силового кокона пришлось занять самому!

Глава вторая

Открытый космос, фрегат ВКС Альянса "Нормандия" SR-1. 2183 год н.э.

Да когда же это кончится! Мозг кипит от этой сумасшедшей резни. Лучше уж сдохнуть, чем видеть такое безумие. Сколько же разумных уничтожили эти твари? Миллиарды? Триллионы? Дети, старики, женщины. Для них нет никакой разницы. Мы расходный материал. Ресурс, для развития свихнувшихся машин. Будь проклят этот артефакт. Он передает не только образы, но и чувства и эмоции! Это невыносимо. Безысходность, страшная в своей неизбежности. Животный ужас преследуемых и истребляемых. Паника. Боль. Снова ужас и безысходность. Бред полоумного маньяка, воплотившийся в реальности. Страшная гибель могучей цивилизации на самом пике развития, железной рукой правившей галактикой тысячелетиями. Ярость и бессилие мужчин, неспособных защитить своих близких. Решимость солдат, готовых сражаться до конца. Отчаяние офицеров столетиями не знавшей поражений армии. И тысячи, сотни тысяч, миллионы смертей! Жестоких и бессмысленных убийств безоружных и беззащитных. Господи, если ты есть, как ты мог допустить ТАКОЕ???

Их надо остановить! Истребить этих упырей всех до единого! Живые машины? Разумные? Тварь, способная на такое зверство, не может быть разумной!!! Вставай, хватит прохлаждаться! Нужно вырваться из этого безумия. Ну же! Ну! Просыпайся!!!

— Уильямс, держите его! У него шок!

— Ну и силища! Шепард, успокойтесь. Вы в безопасности. Это лазарет "Нормандии".

— Коммандер, вы меня слышите?

— Ох, блин. Говорите тише, доктор. Башка трещит, как после недельной пьянки. Ох...

Я попытался обхватить голову руками, но ничего не вышло. Две женщины повисли на мне, как на турнике, пытаясь удержать от падения с кушетки.

— Можете отпускать, я в порядке.

— Сейчас станет легче. Я дам вам обезболивающее. Лежите спокойно, Шепард. Вы можете быть свободны, сержант.

— Так точно, мэм. Я зайду позже.

Через пару минут мне действительно полегчало, боль ушла, а в голове заметно просветлело.

— Сколько я был в отключке, доктор?

— Больше двух суток. Мы уже начали терять надежду, коммандер. Я использовала все доступные средства, но ничего не помогало. Мы попросту не знали, от чего вас лечить. У вас нет ни внешних, ни внутренних повреждений. Все показатели в пределах нормы. Я бы сказала, они идеальны, настолько, насколько это вообще возможно. Единственное беспокойство вызывала необычайная активность мозга — аномальные бета-волны. Так же я отметила у вас больше быстрых движений глаз — обычных признаков интенсивного сновидения. Такое впечатление, что вы спали и видели сон.

Похоже, маяк подействовал на меня гораздо больше, чем на компьютерного Шепарда. Возможно, что это последствия моего вселения в разум капитана.

— К сожалению, это был не сон, доктор. Это послание протеан. Вот только я не могу понять его смысла. Это видение какой-то войны, дополненное эмоциями очевидцев событий. Я чуть с ума не сошел от этого. Жуткая бойня, совершенно бессмысленная. Их кто-то истреблял с невероятной жестокостью. Полчища каких-то тварей, здорово смахивающих на хасков, но имеющих другое строение тела. И еще сотни громадных кораблей, похожих на тот, что садился на Иден Прайм.

— Но как это возможно? Протеане исчезли пятьдесят тысяч лет назад, а гетам не больше трех веков! Они просто не могли видеть друг друга. Это бессмыслица.

— Спросите что-нибудь полегче, Кэрин. Возможно, что все гораздо сложнее, чем кажется. Геты могли найти древние технологии или даже целые корабли, и использовать их в своих целях. Возможно со временем, содержание послания станет более четким.

— Это необходимо включить в рапорт, коммандер.

— Безусловно, доктор. Я хочу ошибаться, но вероятно именно из-за этой информации погибло так много наших людей.

— Их могло быть гораздо больше, если бы не вы.

— Бомбу обезвредили?

— Не только. Отступая, корабль гетов выпустил несколько ракет с ядерными боеголовками. К счастью, запуск был произведен с большого расстояния и "Нормандия" успела их перехватить.

— Что с моими людьми? Они в порядке? Что с Эшли, ведь она тоже была под воздействием маяка?

— С ними все хорошо. У механика-водителя БМД небольшое сотрясение мозга — ударился головой о приборную панель. Ничего опасного, он скоро поправится. Если не считать разбитого носа и многочисленных ушибов, сержант Уильямс абсолютно здорова. Никаких видений у нее не было. Вы вовремя ее оттолкнули, Джон. Учитывая ее моральное состояние после гибели всех сослуживцев, она могла не пережить того же, что и вы.

— Тогда что она делала в лазарете спустя двое суток после завершения операции?

— На всякий случай, я держу ее под наблюдением. Вдруг последствия контакта с артефактом скажутся несколько позже?

— Конечно, Кэрин, вы правы. Я вам благодарен за заботу о себе и своих людях. А что с маяком? Его успели эвакуировать?

В душе я надеялся, что он мог остаться целым. События уже сильно отличались от тех, что были в игре. Почему нет? Надежда, конечно же, не велика, но вдруг?

— Увы, коммандер. После взаимодействия с вами, маяк разрушился. Вероятно, что-то вызвало перегрузку его систем. Или же он был неисправен заранее. Теперь этого уже не узнать. Его обломки собрали с большой тщательностью и доставили на "Нормандию". Может быть, какую-то информацию удастся восстановить, но, по словам доктора Уоррен, шансы на это не велики.

— Она в порядке?

— Ильза? Да, с ней все хорошо, не считая ушибов и царапин. Удивительно крепкая женщина! Она сейчас на корабле, возится с остатками артефакта. Замучила весь экипаж, заставляла ребят, чуть ли ни с микроскопом по земле ползать, собирая мельчайшие кусочки. Таких людей трудности только закаляют.

Двери лазарета распахнулись, и в помещение вошел Андерсон. Капитан выглядел неважно, видимо последние события отняли у него много сил и энергии. Приветственно кивнув доктору Чаквас, он заговорил донельзя усталым голосом:

— Очнулся? Как ваш пациент, доктор? Разговоры ему не повредят?

— Физически, он в полном порядке. Но я бы не рекомендовала длительного общения.

— Я учту это. Спасибо, Кэрин, я бы хотел поговорить с ним наедине.

— Разумеется, капитан. Если понадоблюсь, я буду в кают-компании.

Дождавшись ухода судового медика, Андерсон продолжил:

— Хреново выглядишь, Шепард. Как будто неделю по всем кабакам Арктура гулял.

— Я и чувствую себя так же. Да и ты не лучше смотришься. Последний раз спал часов пятьдесят назад?

Судя по его тону, былые разногласия остались в прошлом. Совместные испытания здорово сближают, оставляя за бортом все наносное. Вымучено улыбнувшись, капитан заговорил вновь:

— А что поделать, служба. Это ты дрых двое суток, а командиру корабля — это недоступная роскошь.

— Стареешь, Дэвид, годы уже не те. Расслабился. Потерял форму. Заматерел.

— Ну, это мы еще посмотрим, кто из нас расслабился. Ладно, шутки в сторону...

— Подожди секунду. Объясни мне одну вещь. Почему мы не преследуем гетов? Мы могли сесть им на хвост и навести на них ударную группу Второго Флота. Только не пойми меня неправильно, я не сомневаюсь в твоей храбрости и навыках командира, но, согласись, это выглядит странно.

Андерсон устало пожал плечами, и уселся на соседнюю кушетку.

— Какие обиды, Джон. Ты говоришь очевидные вещи. Мы пытались, но ничего не вышло. Этот корабль гетов — нечто невероятное. Его двигатели обеспечивают ускорение не меньшее, чем наши. И это в сравнении с новейшим фрегатом Альянса, едва сошедшим со стапеля! Вдумайся, Шепард. Двухкилометровый корабль с чудовищной массой покоя выдает ускорение не меньшее, чем крохотный фрегат, где все принесено в жертву максимально быстрому набору скорости. Ничего похожего у нас нет. И не будет еще черт знает сколько. К тому же, они ясно дали понять, что наши системы маскировки для них не помеха. После того, как мы попробовали их преследовать, нас мгновенно обнаружили и все время сопровождали потоком направленного излучения. Их системы наблюдения многократно превосходят все, что нам известно.

— В общем, все плохо?

— Все ОЧЕНЬ плохо, Шепард. На Иден Прайм громадные жертвы среди мирного населения. По предварительным оценкам, погибло и пропало без вести не меньше тридцати тысяч человек. Десятки тысяч раненых. Гарнизон практически полностью уничтожен. От двух полнокровных батальонов мотопехоты осталось в живых не больше двадцати человек, включая пару младших офицеров. Да и тех по частям в госпитале собирают. Колония чудом спасена от полного уничтожения с применением ядерного оружия. Артефакт разрушен. Убит СПЕКТР Совета. Это катастрофа, Джон.