Фанфик по Наруто (пока без названия)

— Неправда! Я чувствую, меня голос научил, используя чакру, чувствовать направленные на меня эмоции. И Вы, Ирука-сенсей, меня тоже ненавидите! Я чувствовал, когда сдавал документы.

Я вперил в Ируку укоризненный взгляд, от которого он окончательно растерялся, но смог быстро взять себя в руки.

— Наруто, а сейчас ты тоже чувствуешь ненависть?

— Нет, сейчас нет. Я чувствую только сильные эмоции направленные на меня. Голос говорил, что со временем я могу развить эту способность, но пока у меня не всегда получается. Простите, просто я испугался. Хокаге-сама стал такой страшный, когда я нему рассказал, ээээ, кое-что.

— Что ты ему рассакзал? — Ирука заметно встревожился.

— Извините, Хокаге-сама запретил рассказывать другим.

В этот момент мой желудок выдал громкую руладу. Ирука резко вспомнил, что забрал меня из Академии сразу после занятий, а сейчас уже поздний вечер.

— Наруто, а у тебя дома есть еда?

— Да, осталось две пачки лапши быстрого приготовления. — От этих слов Ирука скривился.

— В таком случае пойдем, я угощу тебя раменом.

— Правда? — и полный надежды взгляд.

— Правда. — Ирука открыто и по-доброму улыбнулся. — Пойдем!

* * *

Я лежал на футоне с блаженной улыбкой на лице. В животе приятной тяжестью плескалась большая порция рамена Ичираку со свининой и специями. Теучи-сан — настоящий бог рамена, теперь понятно, почему канонный Наруто так любил это блюдо. Хотя я решил не наглеть, и съел только одну взрослую порцию, хозяин Ичираку все равно удивился, куда в меня столько влезло. Ирука-сенсей довел меня до двери, узнал, что я живу на этаже один, попрощался со мной и с непроницаемым лицом и неидентифицируемым коктейлем эмоций отбыл в направлении резиденции Хокаге. Я же, завалившись на футон, начал разбор полетов.

— Что думаешь, Курама? Я нигде не накосячил?

— Да вроде бы нет. Спектакль получился что надо. Я никогда в жизни так не смеялся.

— Ага, весело было. Но ты мне лучше скажи, а не сболтнул ли я чего лишнего?

— Однозначно нет. Кое-что ты совершенно правильно умолчал, а кое-что подал таким образом, что заподозрить что-то было невозможно. Из тебя бы получился отличный актер.

— Спасибо. Что думаешь по поводу Каге? Его реакция мне показалась достаточно искренней.

— Она и была искренней. Похоже, старик непричастен к тому эпизоду с АНБУ.

— Это было бы просто отлично. А как насчет Ируки?

— Загрузил ты его сильно, это да. Парня чуть совесть не загрызла, бессонная ночь, полная душевных терзаний ему обеспечена.

— Наверное, зря я так его...

— Ты все правильно сделал. Тебе нужно тренировать дар убеждения, не прибегая к своим особым талантам. Мне показалось, что с ними у тебя возникли какие-то проблемы, ведь так?

— Верно. Не факт что я вообще смогу их эффективно использовать в этой жизни.

— Ну, вот видишь? А я знаю по себе, не всегда в жизни можно положиться только на голую силу.

— Эх, тяжела и неказиста жизнь простого джинчуурики. Ладно, завтра посмотрим, во что выльются наши сегодняшние выкрутасы.

И я заснул под веселый смех Лиса, доносящийся из клетки в моем внутреннем мире.

* * *

Сарутоби Хирузен, Третий Хокаге:

Третий Хокаге задумчиво жевал мундштук давно погасшей трубки и обдумывал услышанное от Наруто. Кто бы мог подумать, мальчишка умудрился уже договориться с Лисом, более того, Девятихвостый сам пошел на контакт. Несмотря на то, что Хирузен сочувствовал парню, потерявшему родителей в день своего рождения, и ему была небезразлична судьба Наруто, вмешаться в его жизнь прямо Хокаге не мог по двум причинам. И имя этим причинам было — старейшины и Данзо. С самого первого дня, после возвращения на пост Каге, Хирузен старался оградить мальчишку от амбиций кланов и главы Корня, и если кланам хватило просто намека на нежелательность их вмешательства в жизнь джинчуурики, то Данзо до сих пор предпринимал попытки получить столь мощное оружие в свои руки. Как сегодня выяснилось, одну ограниченно успешную попытку Корня Хокаге все-таки проморгал. Сначала его заставили на совете деревни подписать приказ о переводе Узумаки Наруто в приют для детей шиноби, потерявших родителей, мотивируя необходимость этого шага аргументами против клана Учиха, они-де и контролировать биджу могут, и закладки у них мощнее, чем у Яманака, и доверия к полиции Конохи нет, особенно в свете последнего нападения Лиса на деревню. Отражение шарингана в зрачках Девятихвостого видела половина деревни. В день перевода Наруто в приют Данзо удалось занять Хирузена на пару часов так, чтобы он не смог лично проконтролировать сие действо, да еще и умудрился нейтрализовать всех наблюдателей Хокаге под вполне благовидными предлогами. Он имел все шансы на успех операции, но вмешался неучтенный фактор. Никому и никогда не пришло бы в голову, что годовалый ребенок сможет в подробностях запомнить процесс переезда, и уж тем более, что в работу менталистов вмешается Кьюби, да еще и примет сторону мальчишки. Если эта информация попадет в руки Учиха Фугаку, у Данзо будут проблемы. Огненный клан Конохи не отличался излишним тактом, так что Фугаку вполне мог объявить вендетту. Все же Минато в завещании ясно указал, кому поручает заботу о своем сыне в отсутствие своего учителя Джирайи.

Чем руководствовался Данзо, дискредитируя один из сильнейших кланов Конохи, потомков одного из Основателей, было совершенно непонятно. Он искренне считал, что действует на благо деревни, однако же что именно считал для деревни благом, было так же неясно. Именно с его подачи в прошлую войну клан Сенджу практически прекратил свое существование, но доказать это не было никакой возможности. Теперь у Хирузена был мощный рычаг давления на Данзо, но применить его означало начать гражданскую войну в деревне.

Сейчас в совете по поводу джинчуурики установился паритет, Хокаге успешно отбивал официальные нападки главы Корня, старейшин и кланов, но и сам не мог ничем помочь мальчику. Такая ситуация сохранялась уже на протяжении пяти лет, и как сегодня выяснилось, была мальчишке на руку. Он сумел найти такого учителя, которого у него не только никто не отнимет, но даже не догадается о его существовании. Теперь все зависит от него.

Раздался стук в дверь и вошел Ирука. Хирузен быстро активировал барьер от прослушки.

— Хокаге-сама.

— Ирука, расскажи мне, что тебе удалось выяснить.

— Как я уже вам рассказывал, сегодня на уроке Наруто продемонстрировал контроль чакры, сравнимый с моим.

— А мне он сказал, что едва смог дотянуть листочек до плеча, да и то с небольшой скоростью.

— Он, вероятно, забыл сообщить, что разделил листочек пополам, заставил половинки вращаться вокруг центра ладони с приличной скоростью и уже в таком виде начал двигать по руке вверх, не прерывая движение по кругу. После занятия я тоже попробовал проделать это упражнение в таком виде, и мой результат был как бы не хуже чем у Наруто.

— Хммм, вот это уже интересно, но сможет ли он так же хорошо контролировать большие объемы чакры?

— Это покажет только время.

— Что можешь сказать по его психике?

— Нормальное поведение для шестилетнего ребенка, у которого с самого рождения нет родителей, и которого ненавидит вся деревня. Он достаточно стабилен. И еще, он мне сказал, что может чувствовать направленные на него сильные эмоции, якобы Лис научил.

— Вот как? Тогда тем более следует оградить его от внимания Данзо. Ирука, с сегодняшнего дня ты отвечаешь за психическую стабильность Узумаки Наруто и являешься его личным куратором.

— Есть.

— Отлично. Можешь быть свободен.

После ухода Ируки, Третий Хокаге набил трубку и сделал длинную затяжку. Следовало хорошенько поразмыслить над тем, как выгоднее использовать полученную сегодня информацию.

Глава 11

Я сидел на футоне в своей квартире в позе лотоса и гонял по телу ускоренный на 25% и увеличенный на 20% поток чакры, утечка через тенкетсу при этом не превышала 3% сверх нормы. На моих ладонях кружились в причудливом танце четыре зеленых листика. В принципе, я уже мог ускорить поток на 70% и увеличить объем в два с половиной раза, но только по отдельности и не следя за утечкой, или же приходилось отключаться от внешнего мира, полностью сосредоточившись на контроле. При этом я настолько уходил "в себя", что даже переставал слышать, что говорит мне Лис. А это, само собой, было неприемлемо даже в повседневной жизни. Ускорение чакры само по себе не давало почти никаких эффектов, лишь позволяло быстрее собрать нужное количество чакры в нужном месте. Чтобы увеличить скорость реакции, надо было простимулировать чакрой спинной мозг, а чтобы ускорить восприятие — направить ее в височные доли головного. Я мог пока ускорить реакцию процентов на тридцать, и на столько же восприятие. Больше — голова болеть начинает и мышцы порвать можно. Два месяца назад мне исполнилось семь лет и уже месяц как начались занятия второго года обучения. За прошедшее время мы все научились контролю на приемлемом уровне, уже знали целых три печати, включая печать концентрации, и могли заставить светиться шарик, кто ярче, кто тусклее, но зато поголовно все. Печати, как я и думал, были простыми якорями, и нам теперь предстояло долго и упорно нарабатывать на их основе рефлексы, забивая в подкорку необходимые манипуляции с чакрой. Я дал Саске пару подсказок по управлению тенкетсу, и теперь он уже не фонтанировал чакрой как решето при каждом выплеске, зато стал временами на меня как-то странно поглядывать. Как-то само собой получилось, что я сдружился с Шикамару, Чоджи и Кибой на почве общей любви к мелким пакостям и откашиванию от учебы. Киба был вспыльчивым гиперактивным подростком, который не особо любил задумываться над своими поступками и словами, в противовес ему, Шикамару был уравновешенным и слегка ленивым. Именно что слегка, хотя и носил маску законченного лентяя. Он предпочитал бездействие необдуманным поступкам и молчание — поспешно сказанным словам. Чоджи был мягким и добрым, как и все знакомые мне толстяки, с ним мы сошлись на общей любви вкусно пожрать в целом, и на любви к рамену Ичирау в частности. Именно он снабжал нашу гоп-компанию едой во время наших откосов от учебы. Косили мы в основном от истории (Ирука всегда жутко злился и орал на нас за это) и каллиграфии (деду-писарю было глубоко пофиг). Пару раз Киба предлагал забить и на теорию чакры при молчаливой поддержке Шикамару, но я их отговорил, сказав, что контроль слишком хорошим не бывает, а у нас с Чоджи он и так не ахти, пуганув гневом Ируки, который жестоко карал за неуспеваемость дополнительными занятиями под его личным наблюдением, и заметив, что историю можно почитать в библиотеке, каллиграфию подтянуть в любой момент, благо канцелярия Каге принимала отчеты в любой форме и почти на любых носителях, будь то бумага, древесная кора или шкура вражеского шиноби, и писались те отчеты отнюдь не всегда в просторных светлых комнатах за чашечкой ароматного зеленого чая с печеньками, а контроль нам может понадобиться, не дай Ками, уже завтра. Шикамару остро смотрел на меня во время моей прочувствованной речи, мне казалось, я даже слышал, как у него в голове крутятся шестеренки, но ничего не сказал, а Киба проникся, и вроде даже заниматься начал старательнее. Чоджи чувствовал облегчение, косить от учебы ему не сильно-то и хотелось, но и отрываться от коллектива без веской причины он тоже не имел желания. Короче, больше мы этот вопрос не поднимали. Ирука-сенсей начал проводить со мной довольно много времени, изредка подкармливая раменом и задавая мне вопросы о жизни в приюте, каждый раз почему-то испытывая жгучий стыд и терзаясь чувством вины. Сказал, что был назначен моим куратором, якобы всем приютским детям его назначают.

С первого дня нового учебного года я начал подмечать изменения в моих одноклассниках. Каникулы были, конечно, короткие, всего месяц, но дети растут быстро и меняются почти каждый день. Девочки уже потихоньку начали обращать внимание на противоположный пол, они все-таки взрослеют быстрее, и лидером сплетен на переменах был, конечно же, таинственный и надменный Учиха Саске. В классе он ни с кем не общался, везде ходил с хмурой миной и уже сейчас снискал себе славу гения, как самый успевающий ученик потока. Шикамару, Чоджи и Кибу я видел на каникулах почти каждый день, так что на мой взгляд изменения в них были незаметны, разве что партнер Кибы, Акамару, слегка подрос и начал иногда показывать морду из капюшона Кибы, где сидел безвылазно весь прошлый год. Для семилетнего пса он был очень мелким, с ладонь взрослого человека. Абураме Шино не изменился ни на йоту, только чуть подрос, как и все остальные. Ино уже начала постреливать глазками в мальчиков, пока безуспешно. Состояние Хинаты уже начинало меня беспокоить, за прошедшие полгода, и особенно, за каникулы она стала еще более тихой и стеснительной, да еще и начинала временами вздрагивать от громких звуков. Подойти к ней у меня не было предлога, а если подойду без причины, не поймут одноклассники. Будет экзамен на чуунина, поймаю Хиаши и настучу по голове, может быть даже ногами, и плевать на последствия, если раньше не сорвусь. В прошлой жизни был у нас на предприятии похожий случай. Один сотрудник замордовал сына до похожего состояния, мальчик вздрагивал от каждого шороха. Наши мужики, когда об этом узнали, собрались всем цехом и в течение получаса вдумчиво массажировали этому деятелю внутренние органы тяжелыми форменными бутсами, объясняя попутно, что так делать нельзя, а потом сказали, что со столба навернулся. Мужик не помер, нет, били сильно, но аккуратно, ведь даже откровенно хреновый отец все-таки лучше, чем совсем никакого, а пацану его на тот момент было как мне сейчас. Но это все потом, а сейчас тренировки, тренировки и тренировки. Завтра на занятиях тайдзюцу обещали провести первые спарринги, надо бы не ударить в грязь лицом. Мы уже заучили все базовые движения и даже начали заучивать базовые связки, но у клановых свое тайдзюцу и с большинством мне пока не тягаться не вскрывая козырей, исключая только Ино, Шикамару и, как ни странно, Саске. С джукеном связываться категорически не хотелось, Чоджи меня просто задавит весом, если удары чакрой не усиливать, Шино все время норовил пустить в ход своих жуков (мерзкие твари, доложу я вам), а Киба раскатает меня тонким слоем по всему полигону. С другой стороны, у Ино тай было чуть больше, чем никакое, стиль Шики базировался на уворотах и разрыве дистанции, а стиль Учиха был больше всех остальных похож на академически и владел им Саске всего лишь чуть-чуть лучше, чем я. Учитывая гораздо лучший контроль и объем чакры, я с гарантией мог надрать ему пятую точку.

Утром на занятия я пришел как обычно одним из первых и занял свое коронное место в углу у окна. Сегодня Ирука-сенсей показал нам новую ручную печать и рассказал, для чего она нужна, надо будет потом попробовать забить все рефлексы на одноручные печати. Самым сложным в печатях было в первый раз воспроизвести указанные учителем манипуляции, дальше нужны только тренировки. Потренировавшись в быстром сложении печати и добившись уверенного выполнения манипуляции, хотя до рефлекса, конечно, еще как до Страны Железа, и все лесом, я на всякий случай повторил все известные мне печати и начал забивать действия в подкорку. На освоение каждой печати у меня уходило около полутора месяцев, а выделялось нам на освоение по два. Саске сидел с надменным видом и, оглядывая аудиторию взглядом полным чувства собственного превосходства, бил баклуши. Ему хорошо, он уже знал шесть печатей из базовых тринадцати, но все же лодырничать ему никто позволять не собирался. Ирука наорал на него, сказав, что гениальность не дает Саске повода бездельничать на его уроках, и заставил повторять все известные ему печати, от чего Саске скривился, будто сжевал целиком недозрелый лимон.