Ответ

— Что вам нужно? — спросил мальчишеский голос на французском.

— Нам нужна машина. Скажи, родители дома?

— Никого нет, — ответил мальчик, — я один. У меня есть ключи, но почему-то перестал работать комм! Я просил соседа меня забрать, но у них в машине не было свободного места. Вы меня возьмёте?

— А куда тебе нужно? — спросил Николай.

— Мне всё равно! — Он всхлипнул. — Здесь я скоро умру.

— Заберём, — пообещал Сергей. — Выходи с ключами, только побыстрей.

В коттедже распахнулась дверь, и на крыльцо выбежал мальчишка лет двенадцати со спортивной сумкой в руках. Он испуганно посмотрел на мужчин, но потом переборол страх и вышел к машине, протягивая им электронный брелок.

— Это ключ! Вы меня точно возьмёте?

— Не бойся, парень! — взлохматил ему волосы Николай. — Конечно, мы тебя увезём. А что с твоими родителями? Почему ты застрял здесь один?

Пока они разговаривали, Сергей открыл дверцы и проверил заряд накопителей. Оба были заряжены под завязку.

— Родители два года назад улетели в Австралию заниматься серфингом, — ответил мальчик. — Меня оставили с семьёй дяди. Какой-то придурок ночью поджёг отель, чтобы совершить теракт. Его застрелили полицейские, пожар потушили, но отец с матерью задохнулись в дыму. А дядя с женой неделю назад улетел в Соединенные Штаты. Их дети уже самостоятельные и живут во Франции, а других родственников нет.

— Понятно, — сказал Сергей. — Помнишь свой код?

— Конечно. А для чего он вам?

— Чтобы получить доступ к управлению машиной. Набирай на этой панели. Заодно скажи своё имя.

— Я не знал, что его можно вводить руками. Я Аксель Бах.

— Садись на заднее сидение, композитор. — Николай подтолкнул мальчика к машине. — Мы русские и возвращаемся домой. Можем отвезти тебя в Германию или Польшу.

— А в Россию? Я успел услышать, что ваши обстреляли ракетами страны Восточной Европы и Германию. Кому я сейчас там нужен? А в России будет лучше. У вас нет ни радиации, ни этих цунами.

— Можем и в Россию, — согласился Сергей, — тем более что ты со своим транспортом. Коля, поведёшь машину, а я сейчас пришлю к вам Павла. Время есть, поэтому тормознём у какого-нибудь супермаркета и запасёмся водой и продуктами. Жаль, что нет дозиметра и его долго искать!

— У мня есть, — сказал Аксель. — Достать?

— Потом достанешь, сейчас нужно торопиться.

— Часть радиостанций работает, но никто ничего не знает, — выключив комм, сказал Грант. — Если волна будет не выше пятидесяти метров, мы уцелеем.

— А если выше? — с испугом спросила Сандра. — Не лучше ли подождать в воздухе? Если волна сюда не дойдёт, опять спустимся в убежище.

— Имеет смысл, — подумав, согласился он. — Передавали, что она должна быть меньше американской, поэтому нам может хватить высоты второго эшелона. Во всяком случае, это шанс. Быстро выходим и садимся в машины, у нас меньше получаса! Элиза с девочками и Сандрой садятся в мою, остальные — к Марку.

Остальными были Алис и семья Изабель. Муж дочери взял на руки трёхлетнего Чарльза, а малышки Элизабет бежали сами. Перед тем как сесть в машину, Грант закрыл обе двери убежища.

Волна пришла, когда они провисели над Сеймур-Хаусом минут пятнадцать. Горизонт помутнел, и полоса мути начала быстро приближаться. Через несколько минут стало видно, что на них с большой скоростью накатывается стена воды.

— Она ниже, — с облегчением сказал Грант. — Нас не заденет, но может ударить ветром. Мы сохранили жизни, но потеряем убежище.

— И как жить? — беспомощно спросила с ужасом смотревшая на волну Сандра.

— Пока будем ночевать в машинах, — ответил дядя. — Часть продовольствия должна сохраниться, попробуем до него добраться. Если не будет ядерных взрывов, должны выжить. До зимы далеко, поэтому есть время к ней подготовиться или улететь туда, где можно будет переждать.

Высота воды была метров семьдесят, и всё могло закончиться благополучно, если бы не удар воздуха, из-за которого Марк потерял управление.

— Мама! — отчаянно закричала Сандра при виде исчезнувшего в бешеном водовороте "ситроена". — Дядя, сделай же что-нибудь!

Занятый машиной Грант ничего не ответил. Кричала племянница, ревели внучки, дочь была в шоке, а он пытался сохранить управление и удержать высоту. Это удалось сделать с большим трудом. Ветер стих, а под ними повсюду была вода. Она стала намного ниже, но по-прежнему с большой скоростью текла с востока.

— Это надолго, — сказал он, стараясь, чтобы не дрожал голос. — Сейчас полетим в Сток-он-Трент и подождём, пока спадёт вода. Этот город слишком высоко расположен, чтобы его затопило. Нужно беречь заряд накопителей, неизвестно, когда сможем их зарядить.

— Вы Исаак Липман? — спросил офицер. — Где остальные члены вашей семьи?

Они пришли в порт Джидда полчаса назад, и первыми взошли на борт корабля солдаты в светлой камуфляжной форме с черепами и перекрещенными мечами на нашивках.

— Я, — ответил он, невольно чувствуя беспокойство. — Семья в трёх каютах дальше по коридору.

— Меня можете звать майором, — представился офицер. — Я должен сопроводить семейство Липман, ваше золото и охрану в выделенное для вас место. Ваши люди должны сдать оружие. Его вернут, когда вы прибудете на место. И давайте всё сделаем побыстрее!

— Я должен позаботиться о корабле, — нерешительно сказал Исаак. — Это имущество семьи, которое ещё может понадобиться. И нужно как-то устроить команду...

— Это сделают без вас! — нажал на него майор. — Идите! Через десять минут вы все без оружия должны быть на палубе. Потом покажете, где золото и ваш багаж, я доставлю их своими силами.

Из порта везли большим автобусом, за которым следовал армейский грузовик с золотом и солдатами. Быстро проехали город и с час двигались по прекрасному шоссе в пустыне. Остановились в небольшом оазисе и приказали выгружаться.

— Здесь жить? — спросил Исаак у сержанта.

— А что вас не устраивает? — на плохом английском ответил тот. — Здесь три дома: для вас, вашей охраны и прислуги, есть даже апельсиновая роща. Электричество от солнца, а воду качает насос. Её нельзя пить, но питьевую будут привозить вместе с провизией. Вашей охраны вполне достаточно, а вам хватит четырёх служанок. Это женщины из Европы, так что если вашим парням вздумается их повалять, то отказа не будет.

— Охранять тонну золота пятью охранниками? — возмутился Липман. — Вы долго думали?

— Охранять будут вас, — ухмыльнулся сержант, — а ваше золото полежит в другом месте под более надёжной охраной. Скажите своим парням, чтобы забрали оружие, нам надо ехать.

Артур Девид Кембелл сидел не в уничтоженном цунами Овальном кабинете, а во временно занятом его администрацией отеле. Он был растерян, зол и одновременно чувствовал страх. Вызванные чиновники запаздывали и это тоже нервировало.

— Сэр, они пришли, — постучав, сказал открывший дверь секретарь.

— Пусть заходят, Патрик! — отозвался он, стараясь принять уверенный вид.

Вошли трое, один из которых был в генеральском мундире.

— А где остальные? — не здороваясь, спросил президент. — Почему среди вас нет Уилсона?

Он не привык решать военные вопросы без председателя объединённого комитета начальников штабов, а тот не соизволил явиться!

— Я не знаю, где он сейчас, — ответил генерал. — Министр обороны погиб при землетрясении, адмирал Бакер был на одном из авианосцев шестого флота и, по всей видимости, тоже погиб, а остальные находились в Европе. У нас пока нет связи ни с одной отправленной туда воинской частью, только с правительствами Англии и Франции. Общая обстановка ясна, а кто смог выжить... Наверное, узнаем через несколько дней.

— Это хорошо, что вам хоть что-то ясно! — дал волю гневу Кембелл. — Мне, например, не ясно ничего! Сядьте на стулья! Кто меня убеждал в том, что мы без больших усилий справимся с русскими? Вы тоже были в этой компании, Моллиган!

— Никто не ожидал от них такой наглости, — пожал плечами начальник штаба воздушных сил США Томас Моллиган. — Все виды разведки свидетельствовали о том, что русские строят эшелонированную оборону и собираются защищаться. Ответный удар принимался во внимание, но мы должны были многократно его ослабить своими действиями.

— А почему не было нашего ответного удара? Стартовали несколько ракет — и всё!

— Вы не правы, сэр! — возразил Моллиган. — Мы выпустили с полсотни ракет, и столько же добавили уцелевшие подводные лодки. Многие шахты вышли из строя из-за землетрясения или оказались в зоне затопления и были покинуты персоналом.

— Ваши люди бежали! — закричал президент. — И почему не нанесла удар стратегическая авиация?

— Мы не можем заставить своих подчинённых тонуть, — мрачно сказал генерал. — А авиация... Многие аэродромы и часть самолётов были повреждены землетрясением, а посылать оставшиеся... Атака такими силами была заведомо обречена на неудачу и не нанесла бы русским большого ущерба. А вот они в этом случае могли бы ответить. У нас и так много проблем с потопом, так к ним добавилась бы ядерная бомбардировка!

— Что у вас с потерями? — уже тише спросил Кембелл. — Скажите хотя бы приблизительно.

— Почти весь флот и половина авиации. Я не считаю ту технику, которую отправили в Европу, только то, что потеряно здесь. Наши базы обстреливались ракетами с ядерными боеголовками, поэтому на них вряд ли хоть что-нибудь сохранилось. По личному составу сейчас трудно что-то говорить даже приблизительно. У нас и в Штатах нет полной ясности из-за нарушения связи и потопа, тем более я не скажу о тех, кого отправили воевать с русскими. Многие здесь могли бежать от волны и уцелеть. И в Европе были убежища.

— А почему так плохо сработала наша ПРО?

— У меня нет информации, — вторично пожал плечами Моллиган. — Наверное, русские применили что-то новое и стреляли большим числом ракет. Их нападения не ожидали из-за слабости в обычных вооружениях и недооценки решимости начать ядерный конфликт. Русский президент даже не созвал Совет безопасности, а это грубое нарушение их конституции.

— Я выскажу ему это при случае, — язвительно сказал президент. — Ладно, с теми из вас, кто уцелел, будут разбираться. Я не собираюсь отвечать за ваши промахи! Теперь поговорим с вами, Джейк. Что у нас по потопу? Только не нужно говорить об отсутствии связи. Хоть примерно оцените последствия.

— Только очень примерно, — ответил министр внутренней безопасности Хардман. — От волны цунами и вызванного ею землетрясения погибли от пяти до пятнадцати миллионов жителей двадцати двух штатов. Как только везде восстановят связь, можно будет сказать точнее. Материальные потери подсчитаем намного позже. В разных местах волна ушла вглубь суши на разное расстояние — от ста до шестисот километров, уничтожив вообще всё. Многим удалось спастись на летающем транспорте, но города, предприятия и дороги — всё погибло. Бегство сопровождалось большими жертвами из-за плохой навигации и очень большого числа транспортных средств. В места затопления можно будет попасть не раньше чем через два месяца, сейчас там непролазная грязь, а во многих местах ещё не сошла вода. Многие земли вряд ли можно будет использовать для сельского хозяйства. Плодородный слой смыт, да и соль... Восстанавливать уничтоженное придётся десятилетиями.

— Нам дадут такую возможность? — спросил Кембелл. — Что вы думаете по этому поводу, Дилан?

— Я думаю, что других ударов уже не будет, — ответил государственный секретарь Фишер. — Если бы их хотели нанести, нас давно добили бы. Наверняка мы уничтожили у русских города. Пусть они даже смогли укрыть часть населения, всё равно будет много проблем. Если мы о себе не напомним, о нас постараются забыть. Не знаю, чем это закончится, но можно не опасаться вторжения в Европу. Скорее, соседи русских будут искать у них спасения. Им должно было сильно достаться. После войны с европейцами будет сложно общаться. И как ещё себя поведёт Китай...

— Меньше всего меня сейчас интересуют китайцы, — раздражённо сказал президент. — Нужно думать о том, что сказать американцам, чтобы нас не разорвали в клочья! Часть штатов не пострадала, а в некоторых из них были сильны сепаратистские настроения. Боюсь, что теперь, когда ослабела федеральная власть, а к ним на голову свалятся миллионы беженцев, эти настроения могут вылиться в попытки отделиться! Этого нельзя допустить!

Глава 6

Германию пролетели за семь часов, нигде не останавливаясь. Час потеряли, облетая вокруг Берлина. Двигались так, чтобы не приближаться к городам, и видели окраины лишь одного из них — Магдебурга. Было опасение, что немцы могут отыграться на русских за удары по американским базам, поэтому с ними старались избегать контактов. Эти базы были известны и лежали в стороне от маршрута, но проверки дозиметром дважды показали сильное радиационное загрязнение.

— Принесло ветром от базы под Виттенбергом, — сказал Сергей. — А ведь это только в восьмидесяти километрах от Берлина. А от базы Рамштайн радиацию тянет на Франкфурт. "Радио Гамбурга" передало, что его население бежит во Францию.

— Дураков не жалко, — отозвался Олег. — Сколько там той Германии! Могли бы подумать о том, куда придётся бежать, когда пускали к себе американцев.

— У них мало новых баз, — возразила Зоя. — В основном те, которые создали после войны. У немцев тогда не было права голоса, да и потом...

— Было у них потом это право, — не согласился юноша. — При желании могли избавиться от старых баз и не строить новые. Но Германии досталось слабо, вот полякам не позавидуешь, да и нам, потому что летим через Польшу. Сергей, у них будем останавливаться?

— Нет необходимости. Сядем где-нибудь в безлюдном месте, пообедаем, и ты меня сменишь. Продуктов набрали с большим запасом, и лучше нигде не останавливаться, тем более в Польше. Здесь нас никогда не любили, а сейчас не будет ничего, кроме ненависти.

— Они сами виноваты! — возмутилась Зоя. — Эти поляки любят только самих себя! Дед рассказывал, как они во времена социализма избавлялись от всех, кто не поляк. Мы подкармливали их и давали кредиты, а в результате стали врагами! Ни в одной из стран Европы не было столько американских войск, как в Польше. Это они так заботились о своей безопасности и защищались от нас.

— Причина такой неприязни в нашей истории, — объяснил Сергей. — Польша — это государство-неудачник. У её элиты было слишком много гонора и претензий к соседям, а в результате войн и бардака поляки потеряли государственность. Если бы не Россия, не было бы такой страны, как Польша. Но они помнят свою мечту о великой Польше "от моря до моря" и о том, кто её перечеркнул. Не так уж сильно притесняли поляков в России, как об этом кричат, а во время СССР мы помогали им себе в убыток — правильно тебе говорил дед. И от немцев во Второй мировой их освобождали не американцы, а мы. Только в международных отношениях нет такого понятия, как справедливость, а народ, если есть время, можно убедить в чём угодно. Ладно, оставим политику и пообедаем. Вот подходящее место.