Квартал первый. Боец Круга Поединков

— К-компота хочешь? — судя по голосу, он только пытался выглядеть храбрым.

Я окинула его взглядом. Жилистый, темноволосый, со странным разрезом глаз, на вид — лет одиннадцать.

— Давай, я сегодня добрая.

Добрая я хлопнулась на деревянный стул и принялась жевать. На столе передо мной меж тем появился стакан с мутно-розовой жидкостью. Принюхавшись, я сообщила неудачливому похитителю, что это кисель, но так даже лучше. Пацан совсем осмелел и устроился за столом напротив меня. Вообще-то, я не согласна с таким раскладом: мне нравится есть либо со своей компанией, либо в одиночестве.

Но у ребёнка явно есть ко мне дело. Посмотрим-посмотрим.

Он уже открыл рот, но в этот момент...

— ЛЭЙ БРАУН!!!

Еда у меня во рту стала безвкусной и лишней.

Шаги миссис Аерк раздавались по всей столовой, а виной тому скрипучий пол, покрытый кусками линолеума будто старыми шкурами. Сама старший воспитатель была высокой сухонькой мумией за шестьдесят — довольно неплохая копия своей сестры миссис Клерк, но обе — Крысы. Я ещё могу отличить, когда человек просто строг, но Крысы представляли из себя сосредоточие сволочизма: они не принимали ни объяснений, ни оправданий, трактовали всё так, как им угодно, и у них не было не то что любимчиков — вообще воспитанников, к которым они относились хорошо.

Я бы постаралась набить рот как можно плотнее и тем самым убить двух зайцев: наесться и получить весомый повод молчать, но аппетит у меня оказался безвозвратно утерян.

Когда миссис Аерк подошла ближе, меня коснулся древний аромат духов, который плыл вокруг её хлопчатобумажного костюма. Седые волосы обе старушонки всегда собирают в сетку на затылке, но сегодня для разнообразия голову прикрывает ещё и лёгкая соломенная шляпка.

— Лэй Браун...

— Кейни, — машинально поправила я, с отвращением проглотив недожеванную еду. В пищеводе образовался болезненный ком.

— Лэй! — миссис Аерк сказала как отрезала. — Когда тебе исполнится восемнадцать, ты сможешь подать заявку на смену имени и взять себе любую кличку, которая придётся тебе по душе. Но пока тебе пятнадцать...

— Шестнадцать, — вставила я и залпом осушила стакан киселя.

— Шестнадцать вам с сестрой будет в августе пятого числа! А сейчас вам пятнадцать и по всем документам, включая твоё свидетельство о рождении, ты — Лэй Браун. Так вот, Лэй Браун, — миссис Аерк положила одну руку на стол и начала раздражённо выстукивать короткими ногтями. — И ты, Кори Лим, кстати, тоже. Автобус, — она сделала выразительную паузу, оглядывая то меня, то мальчишку, — ждёт только вас!

Можно было с этого и начать. Мы все потеряли несколько драгоценных минут, а я лично — аппетит.

Крысы — единственные в приюте, с которыми я старалась лишний раз не пререкаться. Их невозможно вывести из себя даже грубыми оскорблениями, сказанными в лицо — Проказа бы это подтвердила. Она всегда завидовала их удивительной выдержке и способности доводить человека до эмоционального истощения надменным молчанием.

Вытерев рот салфеткой, я встала из-за стола.

— Лила, — холодно добавила миссис Аерк, — сделала всем большое одолжение, собрав твои вещи вместо тебя. Так что — в автобус!

Из столовой я припустила лёгкой трусцой, наплевав на боль и всё остальное. Нужно увеличить расстояние между мной и этой стервой. Я ненавижу её.

Я ненавижу, когда кто-то говорит, что я — Лэй, а Киара — Лила.

Лэй и Лила нашли своих родителей мёртвыми новогодним утром. Лэй и Лила очутились в приюте, который после родного дома казался холодной тюрьмой. Лэй и Лила остались в полном одиночестве. Кто-то сказал, что если мы перестанем быть собой и станем кем-то другим, то всё плохое исчезнет. Сначала мы решили стать мальчиками, потому что думали: раз они не плачут, значит, им не бывает ни плохо, ни больно, ни одиноко. Психолог долго убеждал нас в обратном и почти убедил, но жить со старыми именами мы не хотели. Поэтому решили, что Лэй и Лилы больше нет.

Есть только Кейни и Киара.

Когда мы попали в подгруппу бабушки и дедушки Холдер, они приняли эти правила. И тогда всё, что случилось до приюта, мы с сестрой затолкали в картонную коробку, обмотали её скотчем и выкинули в глубокое море, где исчезает всё на свете. Это был наш стенной шкаф с ночными кошмарами и букой, который мы пообещали себе больше никогда не открывать. Там остался запах маминых волос, её белые пальцы, сжимающие ложечку с кашей, и то чувство, когда отец подбрасывает тебя в воздух, а потом ловит — чувство доверия. Там осталось ощущение родительского тепла и абсолютной безопасности, которые ныне безвозвратно потеряны. А ещё там остался мокрый от крови ковёр, холодные руки матери, тело у сверкающей ёлки, и сероглазый мужчина со шрамом на верхней губе.

Долгое время то я, то Киара выуживали что-нибудь из коробки, подстрекаемые мазохистским желанием посмоктать своё горе.

А потом оно забылось.

И не вспоминалось, пока кто-то не напоминал.

12.

У такого дерьмового автобуса оказались на редкость хорошие рессоры, что, впрочем, не возмещало отсутствия кондиционера. Как по мне, лучше трястись, чем задыхаться. Я хорошо переношу жару, холод и резкие перепады температур, но сегодня мне знобит — ощущение само по себе не из приятных. А к нему ещё добавилась боль, которая раньше была просто болью в мышцах, а теперь растеклась по всему телу. Может, у меня поднялась температура, а что точно — болела голова.

— Ты забрала мои старые кроссовки из-под кровати? — повернулась я к сестре.

— Да, я забрала все вещи, которые нашла под кроватью, под матрасом, в тумбочке, под ней, на ней и за ней, — терпеливо ответила сестра. — Тебе надо проспаться.

Пейзаж за окном, возле которого я сидела, навевал на меня только сон. Серая лента дороги, разметка, пыльная обочина, грязно-жёлто-зелёная полоса разнотравья и стена леса — эта картина лишь изредка сменялась панорамой заброшенных полей, уходящих куда-то в пасмурное небо. Цветы пестрели на них как рассыпанные по палитре краски.

— Я просила передать Джо, что у меня с выродком поединок? — тревожно дёрнувшись, я вновь приоткрыла глаза.

— Два раза. Что с тобой случилось?

— Ничего.

Не думаю, что надо рассказывать о том, как Аерк треском и хрустом распечатала нашу коробку, сорвав скотч и надорвав края. Мы с Киарой близки, но вряд ли наши отношения похожи на те нежные чувства, которые в фильмах испытывают друг к другу близнецы, бегая по лугу с колокольчиками. Мы, скорее, партнёры и собратья на поле битвы: нас объединяет и роднит прежде всего то, что мы пережили вместе. Не уверена, что внутри мы похожи так же сильно, как внешне. Джо говорит, что когда оказываемся друг без друга, то не похожи вообще. Я не хочу сказать, что у меня есть какие-то особые секреты или что я обычно рассказываю Киаре всё до последней сплетни — просто тот факт, что Крыса ткнула меня по больному месту, на самом деле — мелочь.

Мелочь, да.

— Знаешь, — задумчиво пробормотала я, стараясь быть чуть громче, чем гул мотора, — Аерк сегодня опять назвала меня Лэй.

— Старая дура.

— Вот и я так думаю.

13.

Плаун, район частных домов, напоминал рассыпанные в пыли кубики: параллелепипеды, конусы и покатые трёхгранники в роли крыш. Да, кубики и зелёные брокколи, которые на самом деле были ухоженными садами и тенистыми аллейками. Намного дальше, за бледной лентой канала, кубики складывались в многоэтажные дома, а правее — в стройные, затянутые лёгкой пеленой смога пирамиды и башни — "город жёлтого дьявола", как говорит миссис Молвен, деловой и торговый центр Роман-Сити, его денежная сердцевина, страдающая автомобильными запорами и эпилептичным морганием рекламных табло.

Автобус огибал город справа по периметру, и если поглядеть в окна на другой стороне, то можно увидеть далеко за лесами заснеженную горную цепь. Мы уже давно минули развилку, от которой на восток сворачивает дорога ещё к одним охотничьим угодьям. Ким говорила, что именно там лежат территории Общины самого редкого тотемного зверя — снежного тигра.

Осенев рассказывал, что когда в стране вводили закон об обязательном обеспечении териантропов зонами для охоты и трансформаций, разразился скандал по поводу того, что государство "раздаривает" не-людям земельные ресурсы. Люди почему-то упускали из виду тот факт, что Община платит аренду за использование земли. А потом начался другой скандал, когда последователи Культа Лунных Сестёр взялись очищать отделенные им территории. Защита окружающей среды — это один из важных пунктов их религиозной доктрины. Они вывезли тонны мусора, оставшегося после пикников горожан, и в ответ на обвинения в захвате земель отвечали: "Мы видели, для чего вам нужна эта планета. Проваливайте!".

Автомагистраль стала отклоняться от города вправо, взбираясь на возвышенность, которая простиралась к городу от западных склонов гор и заканчивалась крутым обрывом. Территория приюта лежит на её краю. Скоро должна быть развилка, и автобус свернёт в лесистый клочок земли, зажатый между обрывом и дорогой к Фольквату.

Киндервуд основал миссионер-иностранец, отсюда такое странное название и расположение. У нас любили рассказывать байки, будто главные здания раньше служили психиатрической лечебницей, но кроме младших групп никто в такое не верил. Площадь земель, отведённых для приюта, на удивление велика. Кроме учебных корпусов, столовых, медкорпуса, спортзала, зооуголка, игровых площадок и спальных корпусов есть довольно обширные площади с маленькими обшарпанными коттеджами *4 — результат чьей-то программы по адаптации сирот. Начиная с двенадцати-тринадцати лет детей по двое или по трое выселяют из дортуаров в эти дома, где всё делать приходится самостоятельно. От стирки носков до готовки. Сначала под контролем воспитателей и педагогов, потом, если справляешься, тебя оставляют в покое и навещают раз в неделю. Честно говоря, из щелей в окнах там порядочно дует, а ночной поход в туалет по деревянному полу напоминает звуковой ряд из фильма ужасов, где кто-то крадётся к спальне главного героя, но лично меня жизнь в таком доме устраивает.

Коттеджи для адаптации расположены вдоль обрыва и благодаря остаткам хвойного леса кажутся довольно обособленными друг от друга. Всю территорию Киндервуда окружает внушительная ограда из бетонных столбов и железных прутьев метров семь высотой, у въезда есть пост охраны, кое-где — камеры наблюдения, и на этом тюрьма заканчивается.

На первый взгляд кажется, что идти из приюта некуда, но это не так.

Автобусы медленно вползали в ворота и замирали полукругом на старой асфальтированной площадке. Их заказывали у частного перевозчика, и Крысы воплями напоминали, что не стоит задерживать водителей. Мне кажется, что после такой дороги они рады бы задержаться, но это только кажется и только мне.

Вывалившись на свежий воздух, я сделала несколько неуверенных шагов: в глазах от резких движений темнело.

— Эй, ты в норме? — Майк говорил откуда-то справа, но его голос доносился сквозь шум. Я вяло повернула к нему голову и неохотно пробормотала:

— Да.

Моргая и щурясь, я наконец-то смогла разглядеть его — он протягивал мой огромный рюкзак.

— Спасибо, — я забросила ношу за плечи и осталась ждать Киару, которая что-то обсуждала с Сью неподалёку от первого автобуса. Сью и её младший брат Мартин были нашими соседями, и далеко не самыми худшими — я бы сказала, лучшими из всех возможных. Мы стали не то чтобы друзьями, но добрыми приятелями точно. Пухленькая Сьюзен носила очки, платья в цветочек и периодически сидела на диетах, но свято чтила и успешно применяла на практике урок Водянки: мальчик тебя обидел — дай мальчику в рыло. Мартин и его друзья были у Сью под каблуком — точнее, под подошвой стареньких мэри-джейн.

Мимо меня, забросив на левое плечо рюкзак, а в руку взяв объёмный саквояж, прошёл Эдуард. Он обнимал за талию Мажуа — одну из самых красивых девчонок в приюте, по мнению Майка. Я бы сказала, что она просто вздорная баба, которая любит получать своё за счёт истерик, но меня никто не спрашивал. В принципе, я тоже не подарок.

Рядом с Мэж, забросив спортивную сумку за спину, шагала Рут. Она выглядела на удивление здоровой — сказывается пара недель вдали от города. Все знают про её привычку подрабатывать нелегальным донором. У нас некоторых затягивала кровавая проституция: лёгкие деньги — доступные удовольствия. Но я не знала ещё никого, кто смог нормально уйти из этого дела. Несколько ребят нарвались на плохих клиентов и были иссушены, кто-то связался с наркотиками, кто-то умер от болезней, а у кого-то возникли проблемы с сутенёром. Проказа, правда, не подхватила ничего, но её подработки не вошли в систему, да и после каждого укуса она обращалась в пап — пункт анонимной помощи — где получала инъекцию очистителя.

Кровавая проституция — одно из самых старых и самых странных подтверждений чьих-то слов о том, что спрос рождает предложение. Как в прошлом, так и теперь люди кормили на себе вампиров и брали за это деньги. Для выживания вампирам в неделю требуется не так много свежей крови, как это показывают в фильмах, Осенев говорил, что около трёхсот миллилитров — довольно мало при нынешней эффективности лекарств, стимулирующих гемопоэз. Хотя, конечно, вампир способен за один сеанс почти полностью осушить взрослого человека — было бы желание. Тем не менее, кровавая проституция продолжает быть опасным занятием не только в плане того, что там рукой подать до анемии и прочего. Вампиры сами не болеют, но могут быть переносчиками заболеваний: от простуды до СПИДа — таких зовут носферату *5. Правда, болезнь в их теле находится в латентном состоянии, вызванном тёмной душой, и, попав в живой организм, пробуждается только через несколько часов. Существуют процедуры очищения тела у вампиров, и специальные препараты-очистители, которые убивают в человеке известные и поддающиеся лечению болезни, пока они на безактивной стадии. Но людям как "жертвам" такие инъекции делают бесплатно, а вот вампиру, чтобы почиститься, надо платить деньги и объяснять, где и почему он что-то подхватил.

Ночной Иллюзион способствовал введению в стране легальных контрактов, которые позволяют донору и вампиру производить обмен крови на деньги — к ним прилагаются бесплатная медицинская помощь и страховка. Осенев говорил, что это позволило снизить уровень заболеваемости и смертности среди людей. Кроме того, для определённых слоёв населения это оказалось хорошим источником заработка: бедняки, студенты, домохозяйки, родители-одиночки, провинциалы, приехавшие в город за лучшей жизнью. Условий три: совершеннолетие, добровольность и отсутствие заболеваний, которые могут передаваться через кровь. Специальная медкомиссия проверяет психо-физиологическое состояние будущего донора и либо отвергает его кандидатуру, либо устанавливает индивидуальную норму кормления и назначает препараты для ускорения кроветворения. Юристы скрепляют договор, а государственные органы выдают обеим сторонам биометрические карточки, которые в случае чего могут подтвердить законность их отношений. Здесь уже ни один активист не может доказать, что вампиры используют какие-то ментальные фокусы, чтобы получить кровь у человека.