Начало романа "Хроники Оберега"

— Да.

— Вот давай, приходи, буду ждать. В десять, не опаздывай. Там увидишь и решишь — наверно ты или не наверно.

Толик остался на пляже один. Он не заметил, куда делся Костя — видимо, вернулся на Землю.

Следующие часы Толя бродил по пляжу, под плеск волн размышляя о пользе, приносимой Берегом. Уже не раз приходила мысль о своей уникальности, избранности. Из миллиардов людей именно он попал в троицу первых жителей Берега! У него теперь такие возможности, что втайне Толя сравнивал себя с богом. Вечно юный, летающий, способный получить что угодно, стоит обмолвиться Реликту. Люди на Земле вкалывают десятилетиями и даже не приближаются к подобным возможностям. А Толик получил без труда и разом.

Другой бы не задумываясь послал Костю куда подальше. Зачем эта головная боль? Мне хорошо — и плевать.

Но Толя — не другой, и может, поэтому стал избранным. Не умел он отмахиваться от совести. На Земле страдают, полно калек и смертельно больных. И никто не виноват, слепой жребий. Толя сам мог попасть под машину, заболеть, родиться с аномалиями.

Он поглядел на безмятежную тень деревьев. Под каждым можно разместить больных, выздоравливающих. Сколько угодно нуждающихся, хотя бы временно. Они имеют право на полноценную жизнь.

Утром он привычно появился перед родителями. Ночь тяжких дум не сказалась на внешности. Толя бодро покинул дом, но не нырнул на Берег как обычно — путь лежал к автобусу до больницы.

Угораздило попасть в утренний час пик. Хмурые люди заполняли автобус, слышалась ругань, они толкались и не давали пройти. Чужие один другому, как звери: сейчас ощущалось особенно. Никто в толпе не пытался улыбнуться, по-человечески заговорить с соседом. На открытое лицо Толика зыркали раздражённо и зло, поэтому он быстро замкнулся и слился с массой.

Недобрая атмосфера давила. Толик с удивлением понял, что успел отвыкнуть от землян. Не вытерпев, вышел на одну остановку раньше — свободное движение приятнее, чем заточение в переполненной тюремной камере автобуса. Но что может сравниться со свободой летательных ремешков?

Давно рассвело, почти десять утра. Присев на лавку, Толя ждал. Вдыхал осторожно, воздух насыщен пылью и дымом. В городе особый фон, будто любимый пакет токсикомана.

Костя задержался всего на несколько минут. Пожали руки.

— Я знал, что ты хороший парень.

На входе пришлось натянуть бахилы. Носить мешки на обуви Толя всегда считал нелепостью и цирком. Далее — на лифте, после чего Костя велел ждать. Толик не сел на жёсткий стул — мягкий песок Берега куда приятнее. Костя тихо постучал в дверь кабинета, рука осторожно толкнула дверь, и он пропал минут на десять. Толя стоял у белой больничной стены как на иголках, и казалось, прошло гораздо больше. Наконец, проводник вернулся:

— Друг на дежурстве — нас пропустят.

Они снова проехали на лифте и оказались в больничном отделении. Константин уверенно шагал по коридору, Толя семенил следом, не переставая озираться на тревожные плакаты, висевшие тут и там. Казалось, их авторы хотят убедить его в неизбежной скорой и мучительной кончине.

Их и вправду не пытались остановить. Костя шепнул пару слов дежурной сестре.

Они тихо проникли в одну из палат. Толя старался не глазеть, но напарник сам указал на пациента. Толя послушно поднял взгляд, но сразу снова отвёл в сторону — зрелище было отталкивающим. Однако, картинка врезалась в сетчатку: человек без сознания, кажется, женщина, определить трудно, так как лицо больше похоже на фарш — в тех местах, что не скрыты под повязками.

— Посмотри, — кивнул Костя. — Жертва автомобильной катастрофы. Зовут Юля. Муж скончался на месте, ей тоже недолго осталось. В реанимации опустили руки, сюда вернули умирать. И в ДТП виноват другой, он жив-здоров, пьяный ехал, год условно получил. Я наводил справки. А двое детей, один даже в школу не пошёл, останутся без родителей. Как считаешь, справедливо?

Толя подавленно молчал.

— А ведь помочь можно. Пару часов на Береге — и выкарабкается. Просто пару часов — и пускай возвращается. Больше ничего не надо. Но Лик, конечно, против. Чем он думает? Пошли дальше.

В другой палате они нашли молодого парня, вполне в сознании. Но когда тот поздоровался, и произнёс ещё пару слов, сомнений не осталось: типичные движения и невнятный выговор больного ДЦП. Вернулись в коридор и проводник откомментировал:

— Это Егор, ему пятнадцать. Скоро с девками бы гулять, спортом заниматься, на природу кататься. Но не получится. Будет всю жизнь по больницам, да на коляске. Хотя погулял бы несколько дней у нас на Береге — стал бы как все, даже здоровее. В чем он виноват? Есть лекарство, но оно будет просто так стоять, а человек будет мучиться. Всю жизнь. Пошли дальше.

Они бродили по отделениям и палатам часа полтора. Костя иногда общался с пациентами и теми, кто ухаживал — очевидно, товарищ Толика бывал тут нередко.

— Помогаю чем могу. Жаль, ограничен в возможностях. А остальные люди чёрствые. А ты какой, Толик?

Толя лепетал о готовности пожертвовать, на что Костя лишь отмахнулся:

— Ты можешь помочь многим. Надо только повлиять на Реликта.

Ещё запомнился слепорожденный ребёнок.

— Опять неугодный Лику. Наверно, недостойный кандидат, плохой человек очень. Но вот вопрос: что он-то успел натворить, почему нельзя на Берег?

Ещё одному мужчине на заводе оторвало руку.

— Начальство "пустило по бороде". Оставили ни с чем, юрист правильные бумажки собрал. Что-то подтасовали, кому-то на лапу дали. Жена сразу ушла. Уже начал выпивать понемногу, дальше по наклонной пойдёт, скорее всего. И ничего ведь не сделать, да? Или можно всё же?

Наконец, Толя ощутил дурноту.

— Всё, я больше не могу.

— Достаточно? Или есть сомнения?

— Нет... давайте уйдём отсюда...

Они покинули здание. Ноги плохо слушались, и Толя поспешил присесть на ближайшую лавку. Лицо позеленело.

— Сделаем так, — подвёл итог мужчина. — Сейчас подумай, а потом встретимся и пойдём к Лику. Достаточно видел же?

— Да, хватит...

— Вот и хорошо. Не работаешь пока, правильно? Как раз свободный день, чтобы обдумать и прийти к единственно правильному выводу. А в девять мы встретимся и вызовем Реликта. На том же месте на Береге, где и в прошлый раз виделись, пойдёт?

Толя без сил покивал.

— Вот и хорошо. — Константин направился к парковке.

Вздохнув, Толя тоже ушёл — на Берег. Распластался на мягком песке и глубоко дышал, приходя в чувство. Перед глазами крутились десятки искорёженных судеб.

Весь день Толик просидел под деревом, вглядываясь в морской горизонт, и почти ни о чём не думал. Видеть никого не хотелось.

Конечно, Костя прав. Умирающие, инвалиды имели право на Берег. Этот мир им нужнее, чем Толику. Да и места хватит на всех. Жаль поступаться избранностью, но элементарная мораль требует действий.

С другой стороны, Реликт ясно дал понять, что слушать советов не собирается. У него план, а Костя лишь раздражает.

Дразнить Реликта Толику хотелось в последнюю очередь. Потерять Берег теперь казалось страшнее самого жуткого кошмара. Здоровье, бессмертие, полное благоденствие — разве можно такого лишиться?! Из-за глупости, потому что надоел и лезет с советами?..

Но и слова Константина весят много, отмахнуться от увиденного в больнице — невозможно.

Дилемма! Решения не существует, поэтому Толя просто сидел с тоскливым видом и час за часом смотрел на море.

— Где ты был?

От неожиданности он подпрыгнул, так что голова больно стукнулась о ствол дерева. Толик резко повернулся в направлении голоса — в двух шагах стоял Константин.

— Тебя не было на месте в девять.

— А сейчас сколько?..

— Уже полдесятого.

— Ой-й, совсем забыл о времени! Нужно срочно домой, куча дел...

— Потом сделаешь, — отрезал мужчина. — Сейчас у нас поважнее занятие.

— Блин, а как же... родители...

— Потом. Готов общаться с Ликом?

— Ну... я, как бы... Может, перенесем назавтра? Сегодня мне не очень удобно, да и подумать надо хорошо...

— Хватит думать, да и нечего тянуть. Время действовать. Реликт, приди!

Оба начали крутить головами, не зная, с какой стороны появится повелитель Берега.

— Срочно? — раздался голос прямо из воздуха. — Десять минут подождёте?

— Да, десять минут нормально, — спокойно и уверенно ответил Константин. Реликт умолк, поэтому мужчина продолжил уже к Толику: — Ждём, никуда не уходим.

Костя остался на ногах, он и не подумал присесть. Поэтому и Толя тоже стоял истуканом. Он ощущал себя, как перед экзаменом, который совершенно не учил. Хотелось прикинуться хамелеоном и потихоньку уползти с опасного места. Если Реликт разгневается, то лучше не попадаться ему на глаза. Строго говоря, Толя вообще не любил мельтешить перед руководством, с годами усвоил важный урок: чем дальше от начальства, тем проще жить.

— Не переживай, — напутствовал Костя. — Всё получится. Я сам буду говорить о нашей с тобой идее, ты только не бойся. Реликт хороший парень, всё поймет.

Погрузившись в невесёлые мысли, Толя пропустил момент появления властителя. Заметил Реликта, уже когда Костя заговорил с тем. Сам Лик глядел мрачновато, чуть исподлобья, и кажется, догадывался о теме разговора.

Константин опять начал издалека. Приторным голосом поинтересовался, как у Реликта обстоят дела, всё ли хорошо с приглашениями, не слишком ли устаёт и тому подобное. Правитель отвечал коротко, но Костя, кажется, опять не слушал. Наконец, перешёл к делу:

— Реликт, я знаю, что ты очень хороший парень. Ты всем нам желаешь только хорошего, и мы все тебе, конечно, многим обязаны за приглашение сюда. Ты в будущем хочешь сделать тут... как ты там говорил... ну, общество, вроде, культуру, уклад жизни... В общем, ты хочешь только хорошего для всех нас и других людей, которых ещё не успел пригласить.

Но кое-что ты упускаешь из виду. Понимаешь, я сам занимаюсь управлением всю жизнь, и много повидал. Особенно молодых самоуверенных ребят, которые дорвались до рычагов и думают, что теперь всё понимают. Такие ребята обычно делают много ошибок, рубят таких дров, что потом за всю жизнь не разгрести.

Ты тоже можешь оказаться одним из таких. Я вижу твой стиль управления. Я не критикую, нет, просто вижу то, что видел много раз. Ты делаешь ошибки, за которые потом придётся тяжело платить. Много делаешь неправильно. Рекомендую послушать советов более опытных людей.

Не думай, что это только моё мнение. То есть, да, сначала это было моё мнение, но потом я совершенно случайно столкнулся с этим парнем, Анатолием, мы немного поговорили — оказалось, он тоже так считает. Ему тоже кажется, что ты управляешь неправильно... иногда.

Я уже говорил, как можно использовать Берег. Многим людям можно помочь, столько трагедий решить. Мы считаем, что ты должен прислушаться к нашим словам, Реликт. Не будь глупым, будь умным парнем. Не заруби весь проект на корню.

Толя, ведь ты со мной согласен?

Толик судорожно кивнул. Реликт лишь скользнул по нему взглядом, его больше занимало выступление Константина.

— Так что давай, Реликт, давай не будем делать глупости. Мы хотим использовать Берег иначе. Не иди против общества. Люди имеют право на выражение воли, и это люди, заметь, которых выбрал ты!

Властитель молча разглядывал Костю. Толя следил во все глаза, и когда понял, что Реликт мрачнеет, очень захотел оказаться на другом конце Берега. Или на Земле. Парень едва сдерживался, чтобы не сигануть туда прямо сейчас.

И больше всего напрягала пауза. Казалось, Реликт и не слышал монолога.

— Так ты согласен? — не удержался Костя. — Так будет лучше для всех, и для тебя в первую очередь. Озвучь уже своё согласие. Руководитель не должен молчать. Давай будем вместе делать полезные дела, спасать людей, а не просто сидеть, как самодовольные свиньи.

— Костя, этот вопрос мы уже обсудили.

— Да я помню, Лик, что ты говорил. Но ты не можешь идти один против всех. Ты видишь, общество недовольно, люди не хотят такого отношения...

— А какое мне дело до чьего-то мнения?

Константин на секунду опешил, но его было не так просто сбить с толку.

— Ну как же, Лик, ты же хороший парень, ты постоянно нам помогаешь, яхты раздариваешь, блин...

— Мне ничего не стоит подарить вам по яхте и по дворцу.

— Ну ладно, допустим, тебе это просто, но ты ведь уважаешь тех, кого пригласил? — напирал Костя.

— Конечно. По-своему.

— Ну так вот. Люди, которых ты уважаешь, имеют пожелания по поводу выбора кандидатов на Берег. Такого наше мнение и желание, если это так важно...

— Костя, я выполняю желания другого рода. В управлении участвую только я.

— Лик, этого не может быть, потому что тогда ты вёл бы себя как диктатор, а я не могу позволить себе так плохо думать о тебе...

— Напрасно. Потому что я — диктатор и есть. Даже если мнение о моей политике будет у всех вас одно — у всех, а не только у тебя — запуганного парня я не считаю — даже тогда это не будет иметь ровно никакого значения. Все недовольные могут отправляться на Землю и там воплощать, что хотят.

— Лик, но ты не можешь так говорить. Тебе доверены невероятно большие силы, изволь считаться с ответственностью, а не заниматься самодурством.

— А кто доверил? Ты?

— Не я, и не надо смеяться надо мной, — горячился Костя. — Есть люди, или там, силы, кто тебе доверил местное управление, и им не понравится твоё наплевательство.

— Где ты видишь наплевательство?

— Да кругом! Мне еще раз повторить то же самое? Без проблем. Реликт, в мире сейчас существует множество болезней, насилия, голода, и мы с Берегом можем этим людям помочь, но вместо этого...

— Костя, а Берег-то тут при чём?

— Как — при чём?! Ты лучше меня знаешь, что здешняя атмосфера может сама по себе исцелять...

— Ну и что? На Земле, что ли, мало медицинских технологий?

— На Земле они есть, конечно, но не у всех есть деньги и положение, чтобы использовать медицину по-полной. Далеко не у всех. Ты когда был последний раз на Земле сам?

— Я там бываю слишком часто и вижу больше твоего, — заявил глава. — Деньги — это земной язык, универсальный и интернациональный. Как земная система оправдывает бездействие в отношении страдающих, это не так важно. Деньги, кредиты, кризисы, бюджеты — только ширма. Земля не хочет спасать своих людей, потому что ей на них плевать. И мне тоже, видимо, плевать, с той только разницей, что те люди — не мои. Вы трое пока мои, за вас я несу ответственность. А спасением землян должна заниматься их собственная система.

Земная цивилизация запросто могла бы развернуть свой ресурс и вместо того, чтобы тратить несусветные богатства на вооружение, криминал, борьбу с криминалом, обманы, борьбу с обманами, воровство, борьбу с воровством и так далее, она могла бы тратить все эти астрономические ресурсы на заботу о людях. А пока вместо медицинского оборудования они производят айфоны и планшеты с гламурными чехольчиками, люди будут продолжать страдать там.

Там, а не здесь. Мне никто не давал права вмешиваться в судьбы людей, которые не становятся моими. Мои возможности по привлечению людей сюда ограничены.