Волна вторая: Последствия

— Кричер! — Позвал я, краем глаза продолжая наблюдать, как Джинни и Гермиона тискают Луну, уже совершенно расслабившуюся в их руках, и не возражающую против такого с ней обращения.

— Да, хозяин! — домовик появился немедленно. Но даже хлопок аппарации не повлиял на трех девочек. Кажется, они его вовсе не заметили.

— Я сегодня не в настроении принимать гостей. Перекрой камин для всех, даже тех, кто обычно мог бы пройти, — Кричер понимающе посмотрел сначала на девочек, потом — на меня, потом — снова на девочек.

— Полукровка попыталась пройти следом за той, что больше не несет клейма. Кричер не пустил ее. Кричер ошибся?

— Нет, — покачал я головой. — Ты все сделал правильно. Камин закрыт для всех, пока я не разрешу его открыть. А теперь — исчезни, и не появляйся, пока не позову, — домовик с хлопком исчез. — И не подглядывай, пока не позову! — Произнес я уже в пустое пространство. — Идемте, девочки.

— Куда? — Судя по хитрой улыбке, Джинни ожидала ответа "в спальню", но я обломал ее.

— В ритуальный зал. Гермиона, ведь заклятье, что ты наложила на пол — оно не развеялось?

— Нет, конечно, — улыбнулась любимая. — Я специально брызнула на пол несколько капель экстракта души. Так что заклятье продержится долго.

— Вот и хорошо, — поднявшись из кресла, я сделал несколько шагов, когда заметил, что Луна по сути не в состоянии идти. Встревоженный, я попытался приблизится к обмякшей в руках Гермионы и Джинни девочке, но был остановлен.

— Ты иди. А мы ее сами доставим, — заявила мне Гермиона, и я не мог не послушаться ее. Может, я становлюсь подкаблучником? Да ну и пусть. Мне это нравится!

К тому времени, когда мы спустились в ритуальный зал, Луна чуть-чуть пришла в себя. Она уже крутила головой, и собиралась что-то спросить... когда Джинни взяла ее руки за запястья, и резким движением подняла их над головой. Луна удивленно посмотрела на подругу... но в этот момент Гермиона распустила ленточку-поясок, и задрала легкое платье Луны вверх, демонстрируя девочку мне. Оказалось, что под платьем у Луны нет ничего... и что снизу она такая же светленькая, как и сверху. Гермиона перехватила руки Луны, а Джинни обмотала запястья блондинки ее же пояском. Девушки действовали настолько синхронно, что казалось, что они договорились заранее.

— Это и называется "завернуть подол на голову".

Гермиона улыбнулась, и пошла по кругу, заставляя Луну поворачиваться вслед за собой, позволяя мне полюбоваться на подтянутые ягодицы рейвенкловки. Моя нижняя голова уже была высоко поднята, но тут Джинни распустила пояс на халатике Гермионы... И возбуждение стало даже болезенным.

— А ты чего ждешь? — обратилась ко мне Гермиона. — Раздевайся и ложись на спину.

Заинтересованный игрой, которую начали мои девушки, я поступил так, как сказала любимая. Джинни и Гермиона подвели Луну, и заставили ее встать, раздвинув ноги, надо мной. Я заметил, что по бедру рейвенкловки стекает капля прозрачной жидкости.

— Опускайся! — скомандовала Джинни Луне, и девушка начала медленно подгибать колени. При этом Гермиона с Джинни удерживали ее руки поднятыми вверх, не позволяя потерять равновесие.

Когда колени Луны коснулись мягкого и теплого пола, Гермиона отпустила ее руки, и опустилась на колени рядом с ней. Нащупав рукой мое гордо вздыбившееся достоинство, любимая направила его между прохладных бедер, а потом кивнула Джинни. Рыженькая резко надавила на руки Луны вниз, заставляя ее опуститься на поднятый кол. Я очутился во влажной пульсирующей ловушке.

Но в этот момент стенки "пещеры" запульсировали, а Луна с криком вырвала руки у Джинни, и упала на меня. Мне с трудом удалось уклониться от удара лбом, и я удивленно посмотрел на девушек. Гермиона рванула горловину платья вверх, показывая мне лицо Луны, с блаженно закатившимися глазами.

— В обмороке, — констатировала Гермиона.

— И что делать будем? — удивилась Джинни. Такого исхода игры она явно не ожидала. — Может ее в сторону, и ты...

— Не-а, — улыбнулась Гермиона. — Я сейчас...

Самой своей сейчас чувствительной частью я ощутил какое-то движение... и только потом понял, что Гермиона погрузила пальчик в попку Луны, и сейчас ласкает меня через тонкую завесу девичьего тела. Этого я выдержать уже не смог и излился в сладкую глубину.

Глава двенадцатая.

Мягко вспыхнув, очередной козырь Рока лег на подобающее ему место. После того, как тот, кого я долгое время считал лучшим другом, с криком вылетел в камин — прошло уже довольно много времени. Мы с девочками успели поесть, после чего Геримона утащила "мой гарем" куда-то наверх, "чтобы привести себя в порядок". Я же остался в гостиной и достал карты, рисовать которые меня научила двойник любимой, порожденная волей Крылатой Тени, или, как ее называет двойняшка Гермионы — леди Аметист. Хотя, что в ней аметистового? Но когда я спросил об этом Химериону — она лишь рассмеялась, и произнесла: "это чтобы враги не догадались".

Сейчас в моей колоде было всего полдюжины козырей, которыми добавил в найденную на третьем этаже колоду, вытащив из нее шесть попавших под руку карт. Заменял я карты по одной, с удовольствием и некоторым удивлением разглядывая карты, равными которым Судьба сочла козыри Рока.

* * *

Первым я нарисовал Снейпа, главным образом потому, что не слишком доверял своим художественным способностям. И, в общем-то, даже не удивился тому, что его козырь заменил в колоде Мага. Честно говоря, я надеялся стать Магом сам, но... Увы. Гордыня — есть грех, и ее надлежит преодолевать! А в том, что Снейп — творец и мастер я даже не сомневался, при всех проблемах в наших отношениях. Тем более, что и второй лик карты — Мошенник и Шарлатан* в поясе из двух кусающих друг друга змей — ему тоже отлично подходит.

/*Прим. автора: шпионаж — это ведь тоже своего рода мошенничество и шарлатанство, не так ли?*/

Закончив козырь, я убрал его в колоду, из которой уже был извлечен Маг. Перетасовав колоду, я выложил Гэльский крест, чтобы проверить слова Химерионы о том, что Сила в этом деле играет большую роль, чем удача. Кто бы сомневался, что так и оказалось?

Центром расклада стал Маг, то есть — Снейп. Интересно: что скажут о нем карты? Или тот, кто движет ими?

Поверх вечно недовольного лица лег Рыцарь посохов, рвущийся к цели, не замечая препятствий... равно как и тех, кого топчет его конь. Над головой Мастера зелий нависла пятерка чаш — знаком невозвратной потери. Под котлом, над которым склонился Мастер лег старший козырь. Смерть. Любопытно. Общий конец, но и общее начало. Чья жизнь прервалась, чтобы появился знакомый мне преподаватель зелий: жестокий, ядовитый, чудовищно несправедливый... но не раз спасавший меня?

Дамблдор говорил, что мой отец спас ему жизнь, и потому на Снейпе висит Долг жизни... Я задумался об этом, и понял, что такого просто не может быть: Долг не дал бы нанести вред отцу, передав Волдеморту погубившее мою семью Пророчество, или обрушился бы откатом на ослушника. Что-то не то было в рассказанной мне истории. Что-то очень не то...

Слева от Снейпа легла пятерка мечей. Жестокая, нерассуждающая месть. Когда ярость закрывает глаза, и рвешься прямо сквозь строй, насаживаясь телом на чужой клинок, чтобы только добраться до вражеского горла... Или напротив — холодная и коварная, спокойно ползущая в тиши, чтобы нанести единственный, но разящий и неотвратимый удар.

Я вытащил из колоды следующую карту, и уложил ее справа от Мастера. Многоликая королева мечей. Над этой картой я просидел несколько минут, пытаясь понять, к чему бы этот знак, но так и не смог сообразить.

Я протянул руку за следующей картой, но холодная вспышка Силы сказала мне: "остановись, не иди дальше!", и я счел за лучшее последовать этому совету. Так что я сложил колоду, оставив перед собой только Козырь Снейпа и уже убранного из колоды Мага.

* * *

Я спустилась из моей комнаты в гостиную. Гарри, уже проснувшийся, сидел у столика возле окна и о чем-то глубоко задумался. Я потихоньку, стараясь не отвлекать мужа, подошла к нему. На столике лежало шесть карт, вытащенных явно из колоды Таро, уроки которой нам недавно давала моя двойняшка, и шесть рисунков на плотном картоне того же формата, что и карты. Маг, Шут, Звезда, Колесница, Сила и Башня. И под ними — портреты. Снейп, сам Гарри, я, Луна, Джинни и Тонкс. Какой любопытный расклад...

Гарри застыл в глубоком трансе, похоже — стараясь разобраться в значении полученных результатов опыта, сам ход которого я благополучно проспала. Вообще в последнее время я сплю больше, чем привыкла... и ем больше. Да и ожидаемое в этом месяце событие как-то задерживалось, хотя пока что всего на несколько дней... Возможно ли, что это значит... Наверное — надо проверить, благо, соответствующее заклинание я недавно нашла в библиотеке Блэков, где хранились отнюдь не только знания о темных силах. Хотя, впрочем, найденное мной заклятье относилось к магии крови, так что, наверное, и оно было вполне себе темным.

Задумавшись над проблемами собственного состояния, я даже не заметила, как провела рукой над собственным портретом. Как интересно я у Гарри получилась: обнаженная, я стояла среди недоброй памяти колонн, про которые помню, как они качались, затуманенные болью в спине. А ну-ка...

Я поднесла руку поближе, и внезапно ощутила легкий холод где-то в затылке, и странное касание вроде бы чужой, но очень знакомой Силы.

— Куда это ты собралась? — поднял голову Гарри.

— Собралась? — удивилась я, поправляя пижаму... впрочем, она и полностью застегнутая скорее будила воображение, чем скрывала что-то важное.

— Ну, раз подаешь Силу Козырю... Хотя с кольцами лучше не экспериментировать: я пока что не знаю, что произойдет, если сделать козырный проход к самому себе. Давай лучше Джинни позовем?

— Давай! — заинтересовалась я.

Я протянула руку, касаясь картинки с изображением Джинни... или, нет — с козырем Джинни. И карта изменилась, открывая Путь.

Рыженькая лежала в своей комнате на узкой кровати, лицом в подушку, и, судя по сотрясающимся плечам — горько плакала.

— Джинни? — позвала я ее. — Что случилось?

— Ге... Гермиона? — вскочила мелкая. — Я... мама... ой! Как ты здесь очутилась? Лучше — уходи, а то мама... и весь летучий порох спрятала...

— Так меня "здесь" и нет, — улыбнулась я. Но потом обратила внимание на опухшее от слез лицо, и взбесилась. — Значит, не хочет пускать к нам? А ну-ка, давай сюда!

И я протянула руку прямо сквозь карту. Джинни схватилась за нее, как утопающий хватается за соломинку. В этот момент дверь комнаты распахнулась, и на пороге возник Рон.

— Джинни? С кем это ты разговариваешь? Мама же сказала... Ох! Мама! Она убегает! Быстрее! Джинни убегает!

Я посмотрела на Гарри. Гарри посмотрел на меня, и уверенно сунул руку в карту. Вдвоем мы схватили Джинни за плечи и рванули на себя. Так что, когда в комнату все еще видимую на карте, ворвалась Молли, ей осталось только расплывающееся радужное сияние.

— Рон, он... Ой! — сказала Джинни, осознав, что находится в цитадели дома Тьмы.

— А я ничего нового о нем не узнала, — пожала плечами я, вспоминая проигранную душу и "обратный билет", который "только один".

Джинни вздохнула... и только теперь обратила внимание, что стоит перед нами, одетая так же, как и при ритуале, привязавшем ее к нам. Несколько секунд казалось, что девочка все-таки зальется краской, и попытается спрятать интересные места, закрыв их ладошками, но потом она решительно махнула рукой.

— Да ладно! И чего вы там не видели?! — рыжая уселась на колени и посмотрела на нас с Гарри. — А вы прямо как влюбленные.

— Хм... — задумался Гарри. — А интересно, что будет, если сделать один Козырь на двоих?

Глава тринадцатая

Я перетасовал колоду, и вытащил из нее одну карту. Безо всякого удивления я взглянул в глаза портрету Джинни. Как ни крути, а в моей, столь изменившейся после похода в Хаос, жизни она играет существенную роль.

Я усмехнулся про себя, вспомнив, как краснел, наблюдая за тем, как Джинни насилует Тонкс. Как выяснилось впоследствии, Джинни насобачилась настолько, что оказалась способна довести до бурного финала даже самых гетеросексуально настроенных девчонок, что и продемонстрировала, по моей просьбе, на Гермионе.

Любимая сначала заявляла, что "ни за что" и "никогда", но уже через несколько минут после того, как Джинни взялась за нее — стонала так сладко, что я просто не мог не присоединиться.

Да уж... Я усмехнулся и провел языком по зубам. Интересная у нас получается семейка... Хм... Оглядевшись, я убедился, что ни одной из девушек в гостиной нет, зато из заклинательного зала, не прикрытого сейчас никакими заклятьями, доносятся легкие вспышки боли. Часы сообщили мне, что после того, как Ронникинс "отступил на заранее неподготовленные позиции", прошло уже несколько часов. Я снова хмыкнул, вспомнив, что пришел-то Рон из "Сладкого королевства", а ушел в Нору... Нда... Ну, да ничего — родители как-нибудь доставят его в школу. Если бы тогда, на втором курсе, я не впал в панику, и мы с рыжим, вместо глупого побега, дождались бы Артура и Молли... Но, с другой стороны, тогда в Запретном лесу не появился бы одичавший "Фордик", и кто тогда спас бы нас от акромантулов? Или меня уже тогда несли на своих крыльях Изменчивые ветра, просто я этого не осознавал? Все может быть...

Но, все-таки, надо проверить — что там творят девочки, да еще не закрыв защиту...

Спустившись в заклинательный зал, я первым делом увидел знакомую и успокаивающую картину: уютно устроившись прямо на теплом и мягком полу, заклятье на котором мы все-таки сумели связать с Источником Дома, Гермиона читала очередную книгу. Любимая была полностью погружена в процесс, так что на окружающее внимания она не обращала. А это самое "окружающее" было довольно любопытным. Посреди зала парил уже знакомый диск, на котором все в той же позе была снова установлена Джинни с кляпом-кольцом во рту. Нежные ягодицы рыженькой были обращены в сторону Луны, которая с самым безмятежным видом метала в них дротики для дартса. Метала белобрысая, впрочем, настолько слабо, что дротики, хоть и прокалывали кожу Джинни, вызывая те самые вспышки боли, которые я засек, но тут же падали на пол, откуда Луна их подзывала к себе невербальным беспалочковым "акцио". Все-таки книги, собранные в Цитадели Тьмы, содержали многие интересные методы тренировок, так что способности моих девочек сейчас были, мягко говоря, несколько выше, чем у среднего ученика Хогвартса... Хотя Джинни и Луна и не торопились этого демонстрировать на занятиях.

— И чем это вы занимаетесь? — поинтересовался я у Луны.

— Джинни опять заклинила, и она умоляла наказать ее и простить, — взгляд рейвенкловки был полон безмятежного спокойствия.

Все понятно. Опять у Джинни депрессия пополам с приступом мазохизма. Аура рыженькой после проведенного нами ритуала все еще оставалась несколько нестабильной, так что на нее временами накатывало. К сожалению, слова, даже полные искреннего понимания и заботы, на Джинни в таком состоянии практически не действовали, зато безумно-нелогичные действия Луны — отлично помогали. Так что мы с Гермионой давно уже не вмешивались в странные отношения этой парочки, позволяя Луне творить все, что она пожелает. По крайней мере, после этого Джинни становилось явно лучше, хотя объяснить такой результат моя любимая всезнайка мне так и не смогла, и рассматривала происходящее как некий результат странной игры неподдающихся познанию Сил.