Белый варвар

— Что? Ирия, что там с бароном?

— Ну как что... Молодой, холостой, своих детей с волчицей какой не имеет. Так хоть бы с женщиной завел. Вокруг вон деревенек сколько, незамужних пруд пруди. И хоть бы с одной за пятнадцать лет-то. Глухо. А тут буря, и он с тобой на руках. Красиво, хоть и злой явился, а ты замерзшая и в крови... все равно в душе кольнуло — нашел Белый варвар свою отдушину.

— Найдет, — прошептала в ответ. И подумала, что такой все найти может и даже голубя с красной ленточкой.

До сих пор не могу понять, как он успел меня догнать. Пусть голубя нашел и о моих планах догадался, но как догнал? В Ночь Ледокола барон все еще был в столице или на пути из нее. Значит, в погоне за мной должен был от замка спуститься к переправе. А это четыре дня пути вниз по течению, затем столько же обратно. Для оборотня данное время и расстояние короче вдвое, тогда два дня туда и два обратно, плюс за двое суток короткий путь от реки к северному перевалу. И все равно не сходится. Не мог он успеть, никак не мог.

А теперь вторая загадка...

Предвидеть мой отпор барон был не в силах. Ему все подчиняются, и поперек слова не говорят. Так что либо поверил мне еще тогда, а это маловероятно, либо проверил. Но как? Неужели он за двое суток добежал к замку и вернулся обратно с голубем? Возможно ли, что есть еще более короткий путь? Или где-то за перевалом на подступах к долине находится еще одно стойбище оборотней? Если так, то одну меня барон не отпустит, обязательно кого-нибудь пошлет по следу. Но и в этой защите есть своя прореха.

То, что охраняют белые очень скоро заинтересует и черных. Неровен день, они меня найдут и убьют. И, как приживалку варвара, обезглавят, чтобы передать кровавый подарок Его милости.

Решено. Из Ог уйду сама средь бела дня, и с обозом встречусь за селением Ажуг ровно через сутки. Сумею договориться они меня за серебряный к самому городку тети довезут.

— Ариша, вижу, ты решилась остаться, — заулыбалась довольная Ирия.

— Нет. Я сейчас же ухожу.

5.

Стафорд смотрел на записку от немощи с толикой одобрения и внутренней усмешкой — опять перехитрила. На тонком клочке бумаги было всего две строчки.

"Ваш сын жив и здоров. И очень боится идущих по следу волков"

Бумага пахла Аришей, тонкий девичий аромат переплетался с запахом сена, сушеных грибов, красной глины и металла. Стальные капканы. Их кровавый вкус оборотень ни с чем не спутает и он знает, где такие продают. Вот так легко оборотень определил, где ждет своего голубя хитрая девчонка. В свете данных сведений сообщение от Дерека выглядело довольно-таки смешным.

"Ог, Ажуг, Ратар, Лобра, Шак девчонки нет. Обоз ушел пустым"

Белый Лис остался без добычи, потому что не проверил охотничью сторожку возле Ажуг. Опять прошляпил. Человеческая немощь догадалась о слежке и сбежала раньше, чем планировала. Возможно сразу же после ухода барона. Хитрюга.

До сих пор Стафорд был уверен, что затея с клятвой волка и клинком решится быстро. Теперь же получалось, что маленькая инсценировка затянется. И ведь он предвидел сложности и перестраховался. В первый же день своей погони, дал указание обманутой четверке оборотней, спуститься к переправе и следовать через северный перевал к деревеньке Ог. Пока они были в пути, а Ариша в бессознательном состоянии, пришлось вернуться в замок. Сокол принес дурные вести: калека, сопровождавший Гаро в побеге из дворца, сорвался со скалы. Якобы Саир пожелал спуститься к реке и упал со скального уступа.

Несчастный случай или нападение? И если второе, тогда кто так рискнул: свои, чужие?

Раненных солдат не тронули, Гаро так же, а в комнате принца явно кто-то был и что-то искал.

Когда Стафорд вернулся в замок, бледный малец сидел у кровати старца и уговаривал его остаться в живых. Мальчишка, перепуганный маленький щенок. Он не имел здесь власти, и не имел опоры, жался к единственному верному человеку и скулил, боясь потерять его.

Глядя на принца, барон неожиданно вспомнил себя и мать. Ведь в свои двадцать лет так же просил не оставлять его... Не вышло, со смертью не поспоришь. А сейчас, что он может сделать сейчас? Если Саир крепок духом он останется, если же нет, уйдет. И это не во власти барона. Но отвести следующих удар от старого хранителя он может. И вместо допросов с пристрастием, барон устроил ловушку. Воспользовался идеей Ариши, и за реликвию стаи выдал другой клинок. И подложный Гессбойро, был выкраден черными той же ночью.

Похвально для упрямой немощи, она оказалась права.

Больше глава белой стаи на счет нее и клинка не раздумывал. Прихватив голубя с красной лентой и пятнадцать монет от принца, он вернулся в Ог. Какого же было его удивление, когда упрямица потребовала полную клятву оборотня и в свидетели призвала стаю и лес. Да, уж теперь за ней придется не просто присмотреть, а проконтролировать, чтобы в другие неприятности не вляпалась.

Создать удаленный контроль — именно так он сказал четверке обманутых, когда встретил их на перевале: " Шкуру спущу с каждого, если с девчонки упадет хоть волосок. На глаза ей не попадаться, держаться в стороне". Тогда ему ответили хмурыми взглядами — троица волков и потаенной улыбкой — Дерек. Теперь же хмуриться и улыбаться может он. Простофили, опять упустили немощь, и не догадываются, что все это время она шла позади них.

Стафодр держал записки в руках и улыбался, когда в дверь постучали. С позволения в комнату вошел молодой Аго:

— Барон, к вам гости. Просят принять безотлагательно.

— Как, даже не гонец?

— Процессия. Говорят важно.

— От кого?

— От герцога Равии...

Белый варвар задумался и спросил:

— Скажи, Аго, они что-нибудь особо ценное привезли?

— Золотом не пахнет, — отрапортовал оборотень с улыбкой. — Прятать ничего не прячут, а вас тревожно ждут.

— Гонцы с плохими новостями, — произнес барон вслух и прищурился.

Подложного клинка с собой не взяли, хотят выманить в столицу и уже там сделать выгодное предложение в обмен на мертвого Гаро. Но кто сказал, что после этого белые получат "клинок"? Скорее уж нового хозяина с грандиозными планами.

Если они хотят игры, я тоже поиграю, решил он.

— Проведи в общий зал. После переговоров проследишь, чтобы хорошенько выпили и расслабились, приготовишь гостям надлежащие комнаты...

От его интонации паренек поежился, но все-таки спросил:

— Ваша милость, комнаты в подземелье или в башне?

— В башне, — Стафорд хищно усмехнулся. — Самые лучшие.

Подземелье они посетят во вторую встречу с волками, когда уверуют в свою безнаказанность.

— Исполняй.

— Да, барон.

Предвкушающая улыбка коснулась его губ, и Стафорд быстро написал на бумажных листках два коротких послания.

"События набирают ход. Возвращайтесь".

"Волки уйдут. Пиши о природе".

* * *

Сотый раз про себя повторяю: "Мне повезет", а сколько не повторяй, все равно не верится. И вишу я с подветренной стороны и молюсь, чтобы оборотни обыскавшие сторожку меня не заметили. С белыми спорить сложно, но возможно, с черными — мне слова сказать не дадут, убьют, ничего не спрашивая. А это они пришли, я точно знаю и потому злюсь.

Какой бес дернул барона посылать за мной группу Дерека?

Отпустить было сложно? Дать фору недели три, потом кого-нибудь из братьев прислать для проверки. Но нет. Теперь по следам белых идут эти. Медленно идут, все перепроверяют, во все внюхиваются. А на скале висеть все труднее и трудней. Пусть сумки легкие, но тело нестерпимо ломит еще от прошлого путешествия.

Если черные не уйдут через две-три минуты, я сорвусь.

— Полынью... несет, — голоса из-за скалы долетают ко мне обрывками.

Ему ответили насмешливо:

— Богару... после логова белых... везде мерещится.

— Заткнись... Я знаю, о чем говорю. И вот белый голубь с красной ленточкой... оттуда.

Неужели, барон уже ответил на мое послание? Быстро же он. А может это другой голубь, из сизокрылых, ведь в голубятне отца были и такие. Я прикусила губу, чтобы не всхлипнуть от боли в плечах, и прислушиваюсь к обрывкам фраз.

— Если он белый..., еще не значит, что от белых... прилетел.

— Но с ленточкой! — рокочуще ответил второй.

Моя голубка. Боже спаси и сохрани! Только бы они ее не поймали, только бы не поняли от кого, не начали рыскать по скале. Я же из последних сил держусь.

Ответ шутнику не расслышала, зато слова третьего долетели кое-как:

— Да, разит полынью... голубей... Я после бури таких не видел... Проверить.

— Вот следы... ведут... — согласился так называемый Богар и предположил. — Раненный охотник.

— С маленькими стопами? — поинтересовался шутник наигранно весело. — Ив, что скажешь?

— Искомая... девка, — последнее слово третий оборотень выплюнул.

— И что, по-твоему,... она со скалы сиганула?

— После варвара... могла. От него... сбегали. — Поддержал Богар и пнул дерево. Отчего с ветром ко мне прилетели пушистые снежинки.

Красиво. Но не хотелось бы, чтобы это было последним, что я увижу. Продержаться, главное продержаться еще несколько минут, из-за сильного ветра не учуют. Под навесом скалы сверху не заметят, плюс каменный хребет от спуска меня скрывает, так что какое никакое, а все же убежище. Только терпи и держись, и по возможности не всхлипывай.

— Говорят, и нашей... лапы на спину заки... — Шутник, словно бы не мог нашутиться, во всяком предложении подковырку ищет. — С тех пор... она... волков ненавидит?!

Их гадкие смешки, оборвал злобный третий:

— Графиня... всех ненавидит... Но за нее и... Герцог Равии всем... оторвет. — Оборотни присмирели от его рыка. — Ты поймай голубя,... проверь скалу.

Нет! Только не голубя!

Послышалось хлопанье крыльев и протяжный птичий крик. Сокол. Кажется, теперь послание пришло к черным, но главный Ив не спешит отзывать соплеменников. Неужели вдумчиво читает зашифрованное послание?

О голубице я волнуюсь зря, она может улететь куда угодно. Мне же лететь только вниз. А оборотень уже спускается. И затаив дыхание остается только ждать, когда он обогнет нависающий уступ и заглянет за хребет. Вот камешки сыплются, слышится скрежет когтей о скалу, тяжелое дыхание и рык.

— Здесь нет никого, — и уже тише. — Но все так же, разит... полынью.

Что мне сейчас слезы от выкручивающей боли и немеющие руки, боюсь вдохнуть лишний раз или всхлипнуть. Пусть мне повезет, пожалуйста!

— Богар! Что ты там завис?

— Запах...

Как запах? Откуда! Запаха быть не должно!

Когтистая рука вцепилась в каменный хребет перед самым моим лицом. Если он подтянется...!

— Поднимайся, — прозвучало сверху, — мы возвращаемся.

— Почему?

Я видела загривок оборотня, прильнувшего к отвесной скале, слышала его тяжелое дыхание сквозь собственный гулкий стук сердца и молилась.

Боже умоляю, пусть он меня не заметит!

— Клинок в нашей стае, — сообщил Ив, — у девчонки нет ничего.

Оборотень еще некоторое время раздумывал, и затем его лапа скрылась из виду. Он быстро поднялся наверх, а я еле сдерживая вздох облегчения, вцепилась зубами в ворот куртки, горький от полыни. Удивленно замерла. Вот откуда запах! И ведь привыкла к нему настолько, что не ощущала. Теперь ясно, как меня нашел Белый варвар.

— Шут, спускаемся, — последовал приказ второму, и соколиный крик вторил ему.

Уходят. Хорошо. Когда шаги оборотней стихли, я попыталась подняться на онемевших руках. Но тщетно, все болит, словно ножом распорото.

Держись, только держись...

Свобода никому не дается легко, право следовать своим путем никогда не стоило дешево. Вперед и только вперед, страх останавливает, но он же, и дает загнанной добыче силы на борьбу. Сжав зубы, оттолкнулась ногами от скалы. Рывок, еще рывок, и рукам уже легче. Шипя, повела плечами, посмотрела вниз, где расходится дорога. На мое счастье оборотни решили обойти скалу справа, а не слева. Поэтому для них я еще некоторое время буду неуловима, три минуты или пять. Но стоит им выйти на дорогу, и мое убежище раскроется, как на ладони. Проклиная недоверчивого барона и черных преследователей, я кое-как перебралась на хребет и подтянулась.

Получилось сейчас, получится и дальше.

Уговаривая себя, заставила сделать еще несколько рывков и, добраться до отвеса. Через минуту получилось.

Молодец. А теперь еще чуть-чуть, еще совсем немного и как можно скорее. Черные уже внизу!

Животный ужас подстегнул меня не хуже отцовского окрика: 'Ариша, подойди сюда!'. Не разбирая куда наступаю и на что опираюсь, выкарабкалась наверх незамеченной и без сил повалилась в сугроб. Спор оборотней о том, что с вершины скалистого обрыва вдовое сильнее веет полынью, я уже не слышала. Беззвучно захлебывалась слезами, закусив мокрый ворот куртки, и лежала не шевелясь.

Спасена, но надолго ли?

Я очнулась, через несколько часов в темноте. Замерзла, ослабла, выплакалась и, пошатываясь, вернулась в сторожку, где мало что сохранилось от прежнего быта. Оборотни разнесли все, не забыв проломить мебель и выбить окно. Маленькая печурка уцелела, но я ее сейчас вряд ли разожгу. Сбросила сумки у входа и, с трудом переставляя ноги, добралась до лежака. Сорванный со стены, он теперь валялся на полу под выбитым окном, не лучшее место для ночлега, но сил, чтобы сдвинуть его в сторону, попросту нет.

Время потекло сквозь пальцы, как полгода назад, когда похоронная процессия ушла за двумя пустыми гробами, и я часами бродила по ледяной реке. Надеялась найти тонкий лед и провалиться. Не успела, тогда за мной пришел дядя. Сейчас прийти некому, а я словно бы все на том же льду, пронизываемая холодом, потерявшая смысл жизни и надежду на светлое будущее.

Несколько раз уплывала в липкий сон из видений прошлого и возвращалась в гнетущую реальность, отстраненно подмечала снег заносимый ветром в уже светлое окно, голубку, воркующую под потолком и звук стремительно приближающихся шагов.

— А! Попалась?!

Громкий оклик Дерека от двери мне явно почудился, как голоса родителей, которые всю ночь говорили со мной, просили потерпеть, дождаться.

Дождалась... больных видений.

— Ариша?

Нет, его здесь быть не может. Это не он бережно поднимает меня с пола, не он, глядя с нежностью, зовет по имени.

— Малыш, что произошло?

Свист, приправленный хрипом, вот все что получилась ответить.

— Да уж! — усмехнулся Лис, — погоди с объяснениями, я вначале растоплю.

В моем видении он стремительно наводил порядок в сторожке, заколотил чем-то окно, поставил на петли двери и растопил печурку. Вскоре в маленьком пространстве сторожки стало теплее. Оборотень вышел, и где-то там за пределами тепла послышались голоса. Их было несколько, разных, а вернулся один лишь Лис с загадочной улыбкой. Бестелесный призрак бредового состояния снял с меня куртку и сапоги и предупредил серьезным голосом.

— Аришка, сейчас я тебя раздену и разотру.

— Не надо, — прошептала почти беззвучно, но он услышал.

Улыбнулся, потрепал по волосам:

— Стесняться не надо, считай, что меня здесь нет.