— Можешь попытаться заказать сюда пиццу, — фыркнул тот, поймав налету и тут же впившись зубами в упаковку, разрывая ее. — А лучше — сходим в ресторан. Так, кажется, поступают в хорошеньких чистеньких домах хорошеньких чистеньких пай-мальчиков?

— Не знаю, — улыбнулся Трой, проигнорировав сарказм. — Пай-мальчиком никогда не был, да и...

В его глазах на мгновение проступила пустота, будто он отгораживался от каких-то неприятных воспоминаний, а потом он снова улыбнулся как ни в чем не бывало.

— В общем, завтрак я себе давно готовлю сам, — резюмировал он и извлек из пакета еще упаковку чипсов и две бутылки пива. — Тебе открыть или тоже зубами?

Не дожидаясь ответа, Трой откупорил обе бутылки об край стола и протянул одну из них Рику. Тот молча взял ее, неотрывно глядя на Троя и гадая про себя: такая ли счастливая жизнь гонит парня из благополучной семьи в мир уличной гопоты и гонок? Задавать вопросы он, однако не стал, справедливо рассудив, что это не его дело. Захочет — расскажет сам. Трой тем временем полностью взял себя в руки и шутливо отсалютовал Рику бутылкой.

— Твое здоровье!

— И тебе не болеть, — буркнул в ответ тот и жадно приложился к горлышку. Стало немного спокойнее. Рик поерзал, устраиваясь поудобнее, пристроил под боком открытый пакет с чипсами и демонстративно выкинул оторванный кусок на пол. Трой сверкнул глазами.

— Я только что все убрал, — с угрозой в голосе напомнил он. Рик посмотрел на него кристально чистым взглядом.

— Я видел.

— Ты свинья, — Трой сокрушенно покачал головой и с тоской покосился на пакетик с чипсами. — Но, серьезно, я бы предпочел что-нибудь посущественнее. Про ресторан все понятно, а магазин в этой дыре найдется? Хоть какой-нибудь?

— Магазин найдется, — кивнул Рик и, сделав еще один большой глоток, отставил бутылку. — Кстати, напомнил... Надо бы кое-что купить Хелене.

Он рывком поднялся на ноги, потянувшись, сгреб брошенное накануне полотенце и отправился в душ. Трой, помедлив, последовал за ним.

— И кто такая Хелена? — нарочито ровным тоном поинтересовался он. Рик, успевший включить воду, глянул на него через плечо.

— Женщина, — желание подразнить было чересчур велико, чтобы он мог удержаться. Трой понятливо кивнул.

— И часто ты ей что-то покупаешь?

— Случается, — продолжал развлекаться Рик. Задумчивое лицо Троя, нагишом восседавшего на сидении унитаза, веселило безмерно, и он добавил:

— Она живет в этом доме. Точнее, это я живу у нее.

— Ясно. И что же ей нужно купить?

Мысль о последнем разговоре с Хеленой моментально убило все веселье. Рик помрачнел, вспомнив дрожащие губы женщины, синяки на ее руках, пустое, почти блаженное выражение глаз, и скрипнул зубами от накатившей злости.

— Не твое дело, — сорвалось грубое, но Трой, казалось, этого не услышал. Он поднялся на ноги и встал рядом с Риком, подставляясь под рыжеватые, словно волосы Чака, струи.

— Вот чем ты пахнешь, — сказал он, принюхиваясь к воде. — Аромат трущоб. Надо продать эту идею производителям мужского парфюма — они смогут заработать кучу денег, сделав одеколон с таким запахом. Возбуждает невероятно.

— Не забудь отстегнуть мне половину прибыли, — фыркнул Рик, представивший какого-нибудь плейбоя, благоухающего, словно местный водопровод.

— Десять процентов, — отрезал Трой и ловко отобрал у него мочалку, на которую Рик уже успел нанести мыло. — И ни центом больше.

— Эй, это грабеж! — возмутился Рик, оборачиваясь, чтобы вернуть свое имущество. — Моя — половина и ни центом меньше! Мы партнеры!

— Соглашайся на десять, пока предлагают, — Трой поднырнул под его руку, несильно приложившись плечом о стену и, как ни в чем ни бывало принялся растирать себя трофейной мочалкой, не обращая внимания на испепеляющий взгляд Рика. — И мы не партнеры. Я — босс, ты — исполнитель. Я — мозги, ты — грубая сила. Я... Эй!

— Ты сейчас будешь птицей, — радостно сообщил ему Рик, легко закидывая на плечо. — Посмотрим, как ты летаешь с четвертого этажа.

— Я согласен на пятьдесят процентов, — тут же выпалил Трой, отплевавшись от заливавшей рот воды. Рик удовлетворенно хмыкнул.

— И вернешь мне мочалку, — добавил он мстительно. Послышался обреченный вздох, и мочалка шмякнулась на пол, обдав ноги мыльными брызгами. — Вот так-то лучше.

— Я же говорю, — горестно пробурчал над ухом Трой. — Грубая сила, одни мускулы. Но ведь добивается своего.

— А я всегда выигрываю, — отозвался Рик, ставя его на ноги. — Чего бы это ни стоило.

По лицу Троя скользнула едва заметная тень, и он, отвернувшись, принялся смывать с себя пену.

В продуктовой лавке, располагавшейся в квартале от дома, было пусто. Майк — шестнадцатилетний сын хозяина магазина, откровенно скучал и клевал носом, когда они ввалились внутрь, переругиваясь по очередному пустяковому поводу. Над прилавком тучей роились черные жирные мухи, облепляя потолок и окна, воздух пропитал неприятный кислый запах. Трой, быстро оглядевшись по сторонам, тряхнул головой, отгораживаясь челкой от окружающих и словно отступая в тень. Рику это не понравилось. Было в движении Троя что-то инстинктивное, защитное, будто он опасался угрозы. Или чувствовал себя не в своей тарелке, чужим — и это неожиданно болезненно резануло. Брезгует? Сторонится?

Трой, почувствовав его настрой, поднял голову и улыбнулся.

— Ты хотел выбрать что-то для своей... Хелены.

Несмотря на улыбку, в его голосе проскользнули странные нотки, и Рик еще больше потерялся в догадках. Неприятное состояние. Он терпеть не мог неопределенность, а Трой умудрялся оставаться загадкой даже спустя два проведенных вместе дня. Подумать только, а ведь раньше он выставлял любовниц сразу после секса, или уходил сам, редко оставаясь до утра — и то, только если был очень пьян. Вчера же он не пил вовсе, и тем не менее по собственной воле привел Троя к себе домой. И теперь вот собирался кормить завтраком. Тенденция пугала.

Рик судорожно вздохнул, и понял, что уже несколько минут тупо пялится на прилавок, не говоря ни слова.

— Молоко есть? — поинтересовался он, скрывая замешательство за отрывистыми фразами. — Давай, да. Еще... Печенье хорошее?

— Да ничего так, — пожал плечами Майкл и тут же заработал мрачный взгляд. — Вот это хорошее. Точно говорю.

— Сыр возьми, — неожиданно посоветовал Трой, вставая рядом. — Женщины обычно любят сыр. Вот этот прилично выглядит. И шоколад. Рик искоса взглянул на него, гадая, что таится за этой резкой переменой настроения. Теперь Трой выглядел... более открытым, почти как утром, когда совершенно голый открывал пиво об угол стола. Перестал бояться? Снова играет в какую-то игру?

Мозги, непривычные к такой нагрузке, вскипали, как дешевый мотор в жару. Рик с ожесточением покидал покупки в бумажный пакет, не забыв прихватить несколько сэндвичей для них обоих, и, не сказав ни слова, выскочил на улицу. До дома шли молча, Трой отстал на пол шага и не пытался завязать разговор, очевидно решив дать Рику успокоиться. Тот же только еще больше накручивал себя.

— Подожди меня здесь, — сказал он, остановившись у подъезда. — Я только поднимусь и...

Сверху послышалась громкая ругань и глухие удары. Рик побледнел, переменился в лице и, сунув пакет в руки Трою, бросился наверх. Он уже знал, что увидит.

— Убью, тварь! — Чарли, едва стоявший на ногах, пнул стул, тут же потерял равновесие и рухнул на пол, зацепив локтем шаткий столик и свернув его следом. Хелена, причитая и всхлипывая, попыталась поднять его, но получила сильный тычок в плечо и, охнув от боли, села рядом. У влетевшего в квартиру Рика потемнело в глазах.

От удара ногой стол разлетелся на несколько частей, но Рик не замедлился ни на секунду. Не помня себя от ярости, он ухватил плохо соображавшего Чарльза за ворот и, приподняв над полом, хорошенько встряхнул, а потом с размаху приложил об стену.

— Не тронь ее, сука! — прошипел он, снова впечатывая его в бетон. Кажется, с потолка посыпалась штукатурка, но Рику было абсолютно все равно. Перед глазами клубился багровый туман, и он не слышал и не чувствовал ничего. Ни криков Хелены, ни хлестких отрывистых фраз Троя, пытавшегося разжать его пальцы. До боли, до тошноты и горькой мути во рту ему хотелось одного: придушить мерзкую гадину, скулившую в его руках.

— Рик, пусти его! Да отцепись же ты! Ты делаешь больно Хелене!

Последняя фраза внезапно пробилась сквозь алую пелену, окружившую разум, и Рик, будто протрезвев, начал снова воспринимать реальность. Он разжал руки, выпуская захрипевшего Чарльза, и отступил назад, судорожно вытирая выступивший пот. Чарльз, кашляя и держась за горло, поднялся на ноги и, пошатнувшись, оперся плечом о стену.

— Чарли... — со слезами на глазах прошептала Хелена и шагнула к мужу, но тот грубо оттолкнул его руку, едва не упав при этом снова.

— Вырастила ублюдка... гадина... — процедил он и, провожаемый тяжелым, ненавидящим взглядом Рика, побрел к выходу.

— Чарли! — Хелена в отчаянии всплеснула руками и бросилась было следом, но ее неожиданно перехватил Трой, все это время внимательно прислушивавшийся к разговору.

— Не стоит, — решительно заявил он и, обхватив ее за плечи, усадил на уцелевший стул. — Рик, посмотри, что ты натворил? Это теперь не стол, одни щепы. Где мы будем чай пить? У вас ведь есть чай?

— Чай! — заволновалась женщина, моментально переключившись на хозяйственные дела. — Ой, Рикки, а у меня и к чаю нет ничего! Что же ты не предупредил, что зайдешь? Я бы приготовила что-нибудь...

Рик медленно, с трудом разжал стиснутые кулаки, чувствуя, как отпускают стальные обручи, сдавливавшие грудь. Сознание прояснилось, и теперь он отчетливо понимал: если бы не Трой, Чарльз бы не отделался так легко. Он сам, впрочем, тоже. Внутри что-то болезненно напряглось, натянулось и лопнуло, оставив на мгновение оглушенным. Господи, насколько же он был близок к непоправимому! В ушах зашумело. Рик поднял голову и наткнулся на спокойный, все понимающий взгляд Троя, который держал Хелену за руку и ободряюще поглаживал ее по тыльной стороне ладони. И в этот момент стало легче дышать.

— У нас все есть с собой, — весело отозвался Трой, от которого снова ручьями и реками потекло обаяние, буквально накрывая с головой. Хелена моментально заулыбалась в ответ и, вытерев слезы, поспешила ставить чайник и расставлять чашки, в то время как Трой выставлял на подоконник купленные продукты. Рик сглотнул подступивший ком и молча наблюдал за ними обоими, не в силах произнести ни слова.

— Какая роскошь! — просияла женщина, увидев плитку дешевого шоколада, но в ее глазах моментально поселился испуг. — Это же очень дорого...

— Это подарок, — поспешил заверить ее Трой, настойчиво всовывая в руки лакомство. — А инструменты в доме есть?

— Сейчас принесу, — ответил вместо Хелены очнувшийся от ступора Рик. Он быстро разыскал в кладовке коробку с инструментами и, стряхнув с нее несколько сантиметровый слой пыли, принес на кухню. Хелена, хлопотавшая у плиты, обернулась к нему с совершенно счастливым лицом.

— А Питер-то как изменился! — восторженно прощебетала она, и Рик застыл на месте. Он посмотрел на растерявшегося Троя, который только развел руками в ответ, показывая, что не понимает, о чем речь. Скулы свело судорогой.

— Я помню его еще мальчишкой, — не унималась женщина, даже не подозревая, какую страшную рану разбередила. Рик стиснул зубы, глотая ругательство, и с силой брякнул коробку об пол, но Хелена была слишком увлечена, чтобы обратить на это внимание. — Вы так часто тут бывали, с этой еще девочкой... Кейтлин. Да, Кейтлин. Я ее тоже давно не видела. Что с ней стало, Рикки? Кажется, она была тебе небезразлична.

На Рика было страшно смотреть. На его горле перекатывались желваки, на виске отчаянно пульсировала голубая жилка, захлебываясь в сумасшедшем ритме. Сколько же сил ушло на то, чтобы похоронить эти воспоминания? Он не произнес ни слова, только низко склонился над коробкой, пряча лицо, и начал рыться в инструментах, ища молоток и гвозди.

— У вас просто потрясающий чай, Хелена, — прервал повисшее молчание Трой, и Рик облегченно выдохнул. — Как вы его завариваете? Признайтесь, у вас есть какой-то секрет!

Хелена, моментально позабыв о своем вопросе, простодушно принялась рассказывать ему нехитрую технологию, а Трой умело переключал ее внимание, отвлекая от опасной темы. В этот момент Рик был признателен ему, как никогда раньше.

Потом они сидели внизу на ступеньках, дожевывая сэндвичи и запивая их пивом. Рик молчал, погруженный в свои мысли, а Трой не нарушал его задумчивости, смотря куда-то перед собой.

— Ты не спросишь, кто такие Питер и Кейтлин? — наконец не выдержал Рик, которого стала тяготить затянувшаяся пауза. Трой, не глядя на него, покачал головой. — И тебе не интересно?

— Интересно, — возразил тот. — Но я не хочу ковыряться в больном.

— Надо же, какая чуткость, — огрызнулся Рик, сам не понимая, зачем лезет на рожон и почему просто не замнет неприятную тему. — Что-то не замечал за тобой раньше такой тактичности.

— Ты многого не замечаешь.

— А ты замечаешь все?

— Да, — просто ответил Трой и посмотрел на него в упор. Рик смешался под его взглядом и произнес из чистого упрямства:

— И что же ты скажешь про Хелену?

— Что она — твоя мать, — голос Троя звучал спокойно и буднично, будто в этом не было ничего странного или шокирующего. Рик снова стиснул зубы и отвернулся. — Вы даже похожи внешне. А этот хмырь?

— Чарльз Менсон, — помолчав, неохотно ответил Рик, глядя в сторону. — Скажешь кому-нибудь — убью. Все считают, что я просто снимаю у них комнату. Не хочу, чтобы знали...

— Тебе за них стыдно?

Вопрос ударил по натянутым как струна нервам. Рик со злостью отшвырнул от себя пустую банку и, вскочив на ноги, навис над Троем, который сохранял полнейшую невозмутимость и только запрокинул голову назад, уверенно встречая его взгляд.

— Тебе не понять, — буквально выплюнул ему в лицо Рик, сжимая кулаки. Ярость снова накрывала с головой, как и несколькими часами ранее, наверху, но это была другая злость, контролируемая, не вызывавшая желания убить или хотя бы причинить вред. — Ты не знаешь, каково это. Ты не знаешь, что значит бояться идти домой, потому что там — чудовище, которое сильнее тебя. И ты ничего не можешь сделать. А я помню, что он был другой. Когда еще была работа — хоть какая-то. А потом он начал пить, а мама... Мама нашла свое утешение. Ты видел, какая она стала. Дура безмозглая!

В сердцах он с силой врезал кулаком по стене сантиметрах в десяти от головы Троя, а потом сделал глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки.

— Ей трудно было, — немного спокойнее продолжил он, растирая онемевшую от удара руку. Боль несколько отрезвила и привела в чувство, но остановиться он уже не мог и лихорадочно вываливал на молчавшего Троя все, что накопилось за долгие годы. Никогда и ни с кем он не говорил об этом. Тема семьи вообще была для него табуированной и запретной, а теперь словно прорвался давно вызревавший нарыв, и это, вместо боли, принесло невероятное облегчение.