Звёздный новобранец

— А чем чёрт не шутит, — произнёс Чудилов вслух, как только его кабинет покинул пока ещё старший лейтенант Загорулька. — Тьфу ты! Ну, надо же, и меня на этих чертей понесло.

И дабы ничего плохого не произошло, он постучал кулаком по столу три раза. Подумал про себя: "Только бы не сглазить!"

Хотя в дальнейшем всё так и вышло...

Утром Василий встал очень поздно. Поэтому пропустил потрясающее зрелище на пустыре. Поднявшись с постели, он подошёл к телескопу и к большой досаде обнаружил: телескоп ничего не показывает кроме пустыря.

— Ну что на этот раз могло случиться? — обозлился Василий. И принялся в спешке одеваться, забыв совершенно про свой внешний вид. Вспомнил о нём, едва увидел собственное отражение в зеркале, собираясь причесаться. Вскрикнул от испуга. А потом сообразил спросонья, что испугался сам себя.

Убрав с головы запутавшиеся ветки с листвой в волосах, понял:

— Выходить на улицу нельзя. Что же делать?.. Придётся звонить Светке, другого выхода у меня нет!

Стал набирать по телефону номер квартиры Поляковых. Два раза к трубке подходила мама Светы и он, ничего не отвечая, прерывал связь. В ответ Наталья Андреевна очень сердилась. И когда она в третий раз подняла трубку телефона, то молвила:

— Это опять твои штучки, Вася? Не молчи, отвечай сейчас же!

В ответ послышалось: "пи-пи-пи".

Четвёртого звонка долго ждать не пришлось, он последовал сразу за третьим. Василий надеялся: на этот раз к телефону подойдёт Света. Но в трубке, в который уже раз раздался голос Натальи Андреевны:

— Кончай дребезжать, Выкрутасов! Я знаю, что это твои выкрутасы! В такое время и столь настойчиво названивать больше некому!

— Да, Наталья Андреевна, это я. Извините за беспокойство, но мне необходимо увидеться со Светой. Я вас очень прошу — вопрос жизни и смерти.

— Ну-ну, знаем мы этот вопрос. На улицу выйти надобно, а со своим лицом ты этого не можешь сделать. Я права?

— Да-да, конечно.

— Так вот что я скажу тебе, Вася. Выкручивайся сам. У тебя же фамилия Выкрутасов. Тебе и карты в руки!

— Ну, погодите минуточку, Наталья Андреевна. Нельзя же поступать подобным образом. Это нечестно по отношению ко мне.

— Ах, вот ты как заговорил! А честно подобным образом было поступать со мной и моей семьёй?

Неизвестно к чему бы привела данная словесная перепалка между ними, не вмешайся в телефонный разговор Света.

— С кем это ты болтаешь, мамуля?

— С кем, — пробурчала та в ответ дочери. — А ты догадайся с трёх раз?

— Неужели с Васей?

— Господи! А с кем ещё я могу болтать в столь не подходящее для себя время, как не с ним! — протянула она трубку дочери. — Разбирайтесь во всём сами. А мне создайте в доме покой и тишину. С меня вполне достаточно и Дениски.

Света поменялась с мамой ролями, продолжив разговор с Василием.

— Слушай, Светик, скорее мчись ко мне домой. Мне срочно требуется твоя помощь!

— Знаешь что, Вася...

— Нет!

— Мне сначала необходимо принять тёплую ванну, затем выпить чашечку чая и вдобавок ко всему позавтракать, одеться и привести себя, как и свою причёску в порядок.

— Может, повременишь со всеми процедурами? А чаем с бутербродами я угощу тебя у себя дома. Ну, как — идёт?

— Не знаю, надо подумать.

— Чего тут думать, Светик? Время поджимает!

— Ладно, Вася, через пять минут буду.

— А быстрее нельзя?

— Нет.

На том телефонный разговор был окончен. Прошло пятнадцать минут, прежде чем Света позвонила в дверь квартиры Выкрутасовых.

— И это, по-твоему, пять минут! — возмутился Василий, впуская её к себе домой.

— Ну, подумаешь! Не такая уж и большая разница — пять минут прошло или пятнадцать! — адекватно ответила Света.

— Да ты хоть знаешь, что можно сделать за десять минут?

— Не знаю я, что можно сделать за десять минут и знать не желаю! Но если мы и дальше будем препираться с тобой, то потратим гораздо больше времени. Лучше толком всё объясни: чего на этот раз случилось?

Успокоившись, Василий поведал ей всё за столом на кухне, пока Света пила чай и уплетала бутерброды за обе щеки.

— Да, Вася, ты на месте не сидишь. Вечно с тобой приключается всякое такое из-за чего голова кругом идёт. Только диву даёшься — и когда ты успеваешь вытворять всё, где время находишь? В тебе столько полезной жизненной энергии, а ты постоянно расходуешь её впустую.

— Можно подумать, Светик, ты больше меня знаешь и понимаешь, чего мне следует делать, а чего и нет.

— А тут двух мнений и быть не может. Пока что все твои затеи добром не заканчивались. Ты это и сам прекрасно знаешь, Вася.

— Ладно, сейчас речь не о том. Лучше помоги мне отыскать зеркало на пустыре и установить его на прежнее место.

— А зачем искать? Давай взамен него установим другое такое же. У тебя что — зеркал мало?

— Ты в своём уме?!

— Ах, тебе зеркало жалко. Так бы сразу и сказал! А кричать на меня не надо, я тоже орать могу и сколько угодно.

— Да ты знаешь, что это зеркало изобретено моим отцом. К тому же оно непростое...

— Ага, ещё скажи, как яйцо — золотое!

— Глупая ты, Светка. Оно ведь пока единственное в своём роде. Это вообще-то не зеркала, а линзы. Секрет их заключается в том, что они имеют направленный линзоулавливающий эффект передающий изображение на большом расстоянии друг от друга. Отец по ним собирается защищать диссертацию в скором времени. Вот будет здорово, когда он узнает, что одно линзо-зеркало исчезло. И виноват в этом, буду я — его сын.

— Да, дела! Ну, положим, я найду его. Установить зеркало всё равно правильно не смогу. Ведь так, Вася?

— Верно. Значит необходимо найти какой-то иной способ, чтобы я смог появиться на улице с нормальным лицом. И, похоже, придётся стирать мочалкой твоё искусство с моего лица.

— А что делать — придётся, Вася! Теперь это неизбежно.

Другого выхода из столь сложной ситуации не было. И дети пошли в ванную. Василий пустил из крана тёплую воду: намочил мыло и принялся мылить лицо.

— Ай, щиплет! — вскрикнул он.

— А ты чего хотел, чтобы раны затянулись за одну ночь, — отметила Света. И стала помогать смывать Василию мыльную пену с лица.

— Ну, как — кожа хоть немного побелела?

— Нет, Вася. Ни капельки.

Василий ещё раз намылил лицо мылом и смыл тёплой водой. Результат был тем же — нулевым. Однако он не сдался и произвёл ещё несколько бесплодных попыток, походивших на нескончаемую и жуткую пытку.

— Раз мыло не помогает, воспользуемся мочалкой.

— Ты в своём уме?

— Я... да!

— А вот я бы не сказала.

— Ну, это твои проблемы, Светик.

— А вот и не угадал. В том-то всё и дело, Вася, что как раз твои проблемы, а не мои!

— Всё равно.

— Ох, смотри, Вася! Как хочешь, лицо твоё, а не моё!

Света намылила мочалку. Василий стиснул крепко-накрепко зубы, дополнительно зажмурив глаза в ожидании жгучей боли. Света медлила.

— Ты чего ждёшь? Время-то идёт. Оно в отличие от нас не стоит на месте!

— Знаешь, Вася, я боюсь причинить тебе боль.

— Ты причинила мне её вчера, когда изрисовала зелёнкой лицо. Поэтому давай, мучительница, начинай! И не развешивай сопли, ими делу не поможешь.

Василий специально сказал так, чтобы задеть Свету за живое, зная её вспыльчивый характер. Попал в цель.

— Ах, так да! Ну, держись, храбрец! Сейчас ты сам пустишь сопли! — осерчала она не на шутку.

— Давай же! Чего тянешь?

Света сделала то, чего от неё добивался Василий.

— Э-эй! Тише, Светик, не столь зло! А то вообще всю кожу с лица сдерёшь, что я и носа на нём не найду.

— Прошу учесть, Вася, я не настаивала, ты сам этого хотел.

Он продержался целую минуту, больше не хватило ни сил, ни терпения.

— Ай-яй-яй... — вскрикнул Василий. — Ну, хватит! Прекрати! Уймись, Светик! Жжёт очень больно!

Света отпустила его. Василий быстренько смыл с лица мыло и взглянул в зеркало на собственное отображение. Оно несколько посветлело. И тут же начало краснеть.

— Вылитый негр, — улыбнулась Света. — Вот только жаль ладони и шея белая, а так, ну очень похож.

Зуд пробирал лицо Василия всё сильнее и сильнее. Терпеть не было сил.

— Быстрее бежим в спальню! Там у моей мамы находятся кремы и лосьоны, успокаивающие различные кожные участки тела.

Дети пулей устремились туда. И спустя всего лишь одно мгновение, Василий сидел напротив трюмо, а рядом, над его лицом ворожила Света, накладывая успокаивающую мазь. Крем начал впитываться в кожу и зуд моментально прошёл. Василий успокоился. Лицо приняло прежний оттенок.

— Знаешь, Светик, а я думал: мы перекрасили мазью моё лицо.

Вот тут со слов друга у неё промелькнула потрясающая мысль.

— Ура! — воскликнула она. — У меня возникла первоклассная идея!

— Ага, как в том анекдоте: И де я нахожусь? — произнёс Василий, скептично настроенный.

— Да нет же, глупый! — улыбнулась Света. И показала тюбик с надписью: "Крем с отбеливающим эф-фектом".

— Тогда чего ждёшь? Скорее накладывай его на моё лицо!

— Ой, вы только взгляните на него! Да разве это лицо! Скорее ободранная тёмная моська, точно у чёрта из сказки.

— Кончай дурить, Светик! Мажь!

Света нанесла на лицо Василия тонкий слой крема.

— Не жалей, ложи ещё. Мама себе этого добра больше мажет, чем ты — мне.

— Да я уже весь тюбик выдавила.

— Возьми второй такой же.

— А больше нет.

Через пятнадцать минут мазь впиталась. Эффект получился двояким. В том месте, где слой мази оказался наибольшим, лицо было светлее, а там, где меньше — осталось таким же тёмным, как и прежде.

— Ну и что это? — возмутился Василий. — Что это такое? А, корсмертолог безрукий! Я к тебе обращаюсь, Светка?

— Господи! А я почём знаю? Может, мазь оказалась бракованной или срок годности давным-давно истёк! — предположила она, взглянув на тюбик. С датой всё было в порядке.

— Это не мазь бракованная, просто у тебя руки не оттуда растут.

— Хочешь, чтобы я обиделась и ушла?

— Нет, что ты! Я просто так сказал. Честное слово, Светик! Ну, чего ты к словам придираешься? В самом деле.

— Ладно, замяли.

— Вот и хорошо. А теперь скажи мне, как быть? И что делать? — указал Василий на своё лицо.

— Осталось одно единственное средство, — молвила Света.

— Какое?

— Топор! А лучше — гильотина!

— А простая пудра для лица не подойдёт?

— Ой! И то верно! Молодец, Вася, я бы ещё нескоро догадалась воспользоваться ей.

— А теперь скажи, что я гений!

— Сказала бы я тебе кто ты и гораздо короче без слога "ни" в последнем слове. Такое впечатление складывается, что ты только пудрой и прихорашиваешься изо дня в день! — уела Света.

В ответ Василий не нашёл, что ответить. Замер с раскрытым ртом от удивления.

— Ладно. Пудра, так пусть будет она. Всё равно хуже не будет, чем ты выглядишь сейчас, — согласилась Света. И принялась за работу: стала очень медленно и аккуратно накладывать один слой за другим, пока не загримировала набело лицо Василия. После чего улыбнулась. — Готово!

Открыв глаза, Василий посмотрел на себя в зеркало. Лицо показалось ему неестественно белым.

— А эта маска из пудры не осыплется, как побелка с потолка? — спросил задумчиво он.

— Нет, — последовал незамедлительно ответ.

Василий решил ощупать лицо, дабы полностью удостовериться в правдивости слов Светы. Получил от неё рукой по пальцу.

— Ай! За что?

— За всё сразу! Не лапай маску своими грязными руками!

— Понял, Светик. Больше не буду. А то пудра осыплется — я прав?

— Вне всякого сомнения. Тебе бы ещё кожаную шляпу и штаны — получился бы настоящий Майкл Джексон.

— Ага, я с таким лицом больше на живого мертвеца похож, чем на негра в гриме. Уж лучше голову побрить и смыть пудру, тогда точно сойду за Майкла Джордана в раннем детстве.

— А вот этого делать, как раз и не стоит.

— Тогда пошли на улицу, чего зря лясы точить, время-то уже больше часа прошло, а мы пока ещё ничего не сделали, — напомнил Василий, покидая квартиру. — Только ты, Светик, первой иди. Будешь прикрывать меня и моё лицо от пристальных взглядов интересующейся публики.

Не прошло и минуты, как дети объявились внизу у подъезда. Там, на лавочке сидели три старушки-бол-тушки, как их вежливо называл Василий. Но сейчас он думал иначе, о чём и сказал вслух:

— Старые сплетницы, не могли себе другого места найти, кроме нашего подъезда.

— Не дрейфь, прорвёмся!

— Ох, чует моё сердце: на скандал нарвёмся.

Света потянула Василия за руку на улицу, и как он не пытался другою свободною рукою прикрыть лицо, старушки разглядели на нём толстый слой пудры. И только дети скрылись у них из виду, у старушек появилась новая тема для разговора, сменяя бурные прения по поводу предыдущей темы, которую им, была, подкинула Авдотья Петровна про своего вчерашнего чёрта.

— Вы только гляньте на енту молодёжь! Ну, совсем от рук отбилась. Мальчишки подражают девчонкам, крася волосы и лица, а девчонки подражают мальчишкам, обрезая коротко волосы, носят брюки.

— Это верно, — согласилась Никонора Ильинична с подругой.

А Агрипина Фоминична подлила масла в огонь.

— Я давеча стою в магазине — в одной очереди за каким-то парнем, а сама смотрю: занятая мною очередь в другом месте уже приближается к прилавку с продавцом. Я и говорю: "Молодой человек, я отлучусь не надолго и тут же вернусь?" А он оборачивается и говорит: "Хорошо". И я, как полная дура, стою и смотрю, что это вовсе и не парень, а девица. О как! Так это ещё не всё. Подхожу я к другой очереди и спрашиваю у длинноволосой девушки: "Поскольку яиц в одни руки дают?" А она оборачивается и говорит басом: "По два десятка, мамаша!" Тут-то я во второй раз угодила впросак.

— Это почему? — удивились собеседницы.

— Да потому, что передо мной мужик оказался. О как!

Старушки так и прыснули со смеху.

— Ну и ну! — вымолвила после этого Авдотья Петровна.

— И не говори! — подвела итог Никонора Ильинична...

Василий со Светкой, оказавшись на пустыре, шарили по кустам в поисках линзо-зеркала. Излазив всю округу вдоль и поперёк, они наконец-то набрели на обломки железного хлама, разбросанного в радиусе пяти-семи метров. И перерыв их, отыскали то, что потеряли.

— Фу, вот оно! — обрадовался Василий, подняв с земли линзо-зеркало.

— Да, — согласилась Света, — повезло.

— Ух-ё-о, поцарапалось!

— Хорошо, хоть такое нашлось. Согласись, Вася, всё лучше, чем вообще ничего.

— Ты права.

Василий обтёр линзо-зеркало, и, водрузив на прежнее место, тщательно замаскировал.

— Теперь его трудно будет обнаружить, — улыбнулся он, обращаясь к Свете. — Возвращаемся тем же способом. Ты идёшь впереди, а я — чуть сзади.

— Ладно, лунный мальчик. Но учти: с тебя фотка на память мне в виде Майкла Джексона.

— Да хоть от самого Шакила О'Нила. Только идём скорее.

Дети довольно быстро дошли до дома. Василий чуть ли не галопом гнал Свету. А когда они объявились во дворе, то вообще перешли на скачки с препятствиями, прыгая через невысокие кусты, точно кони на выездке через барьеры. Прошмыгнув, таким образом, мимо старушек они сломя голову влетели в подъезд. И за их спинами послышался хохот.