— Думай, что говоришь, сержант! Я скорее склонен верить: он в коме! На нашем врачебном жаргоне — комик...
— Точно — клоун, — согласился сержант. — Вон как рожа разрисована.
— Я и сам заметил эти необычные тату! Где криминалист? Почему его нет до сих пор? Мне уже давно пора разбирать труп!
— Как разбирать? Точно: не собирать? Там — сшивать и...
— Прежде предстоит выпотрошить, а иначе никак — следственный эксперимент — и всё такое! Должен же я выяснить: от чего издох этот труп?
— Как от чего! Его ж разрубило пополам авто! Я был там, где его подобрали! И говорят: один "псих" из наших выпустил в него две обоймы — одну в упор из АПС, иную с расстояния в полсотни метров из "укорота" в спину! — возмутился младший сержант.
— Хм, это интересно, а чертовски заманчиво! Одно ясно точно: этот труп издох ещё до того, как ваш псих стрелял в него и давил авто! И сдаётся мне: давным-давно! Хотя... что-то с ним явно не то! Ну не могут мёртвые ткани быть мягкими и довольно эластичными! Где этот чёртов криминалист?
— Здесь я... — раздался посторонний голос в морге, и сквозь полиэтиленовые полоски на входе проник человек в штатском, продемонстрировав соответствующий документ, удостоверяющий: его обладатель при исполнении. — Это он?
Взгляд гостя устремился на две половинки трупа, вытащенные из целлофанового мешка.
— Да, — молвил патологоанатом.
— Так точно, — рапортовал младший сержант. — Он самый и есть!
— Мне начинать, майор, или как? Может, кого-то ещё требуется подождать? А то у меня работы — сами видите — я могу и в последнюю очередь заняться вашим "клиентом"!
— Все иные телодвижения, док, после того, как мы разберёмся с этим трупом! — требовательно заявил майор.
— Время — деньги! У меня заказы на похороны! И все эти трупы, что вы видите, подготовлены для захоронения будущим днём — то есть уже сегодня! Да, и не забывайте: работаем в ночную смену! — напомнил патологоанатом, и то, что готов потратить не больше одного часа времени. — И оно уже идёт!
Он продемонстрировал наручные часы, где тикал таймер, и там уже отмотало что-то около получаса.
— Уложитесь за отведённое время сами, только скажу вам спасибо, док!
— И всего-то? От твоего "спасибо", майор, в животе не забулькает!
— А так? — вытащил гость из портфеля марочный коньяк.
— Ну вот, с этого и надо было начинать, — признал дорогой армянский напиток патологоанатом. — А сразу бы!
И не обращая внимания на полицейских, пригубил прямо из горла, довольно крякнул.
— Сказка, а чисто бальзам на истерзанную душу!
— А можно мне малёк в качестве успокоительного, док? — поинтересовался сержант без зазрения совести.
— Это уж как майор разрешит. А так с тебя и спирта достаточно будет! Ты нужен мне трезвым!
— Уже пил? На посту? — взъелся майор на сержанта.
— Это всё док! — стал оправдываться полицейский. — И привёл меня в чувство им!
— Да расслабьтесь вы, мужики, сейчас я выпотрошу этого жмурика и... через полчаса оба двинете по домам! — занялся делом патологоанатом, раскрыв инструмент, прикрытый покрывалом на тележке по соседству, больше смахивающий на пыточный палача или маньяка — приступил к трупу.
Сержант с майором занервничали.
— Посмотрим, что у него там за органы... внутреннего сгорания, и мозги, — хихикнул самодовольно патологоанатом.
Майор сразу же зажмурился, едва уловил на слух хруст при работе "мясника", и поспешно отвернулся. Ему сейчас самому не мешало бы хлебнуть для храбрости пять капель — и не коньяка, как и не один раз по пять, а минимум двадцать.
Выручил сержант, уловив намёк от патологоанатома.
— Вот, майор, хлебните чуток... — сунул он склянку ему.
— Это что — вода?!
— Типа того...
Майор закашлялся, ему опалило глотку.
— Ты что... — закричал он на сержанта, и его голос потонул в зазываниях ручной пилы, которой патологоанатом произвёл вскрытие грудной клетки верхней части туловища трупа.
Майор заткнул поспешно уши, стараясь не слышать того, на что предварительно не мог смотреть, и сержант ещё раз приложился к склянке.
К тому времени, как они не чокаясь, пригубили спирт, патологоанатом остановился.
— Ну что — всё? — бросил в гробовую тишину майор.
— Действительно — это всё... — округлились глаза у патологоанатома и полезли на лоб.
— Вот и хорошо, док! Что-нибудь интересное нам скажешь?
— Ага, нонсенс!
Майор обернулся, глядя на операционный стол с останками трупа и патологоанатома подле него.
— В каком смысле?
— Это не человек!
— Я ж говорю: он — зомби! — подал голос сержант, хватаясь за табельное оружие.
— Не мешай доку, — вызверился майор на него. Ему требовались дополнительное пояснение от патологоанатома.
— Короче, я соберу ваш труп и...
— Что дальше, док?
— Не в курсе, чего с ним делать! Вам там видней! Но долго я не позволю ему прохлаждаться у себя в морге — у меня каждое место оплачено наперёд...
— Кем — бандитами?!
— Ещё слово, и мы поругаемся — заберёте свой коньяк и этот труп по частям!
— Ладно, не серчай, док! Собирай это в одну кучу, и... Я что-нибудь придумаю, угу... — уверил майор, пожелав прогуляться на улицу и тет-а-тет переговорить со своим непосредственным начальником.
— Вали, а я пока с сержантом соберу эту "мозаику"!
— А может, я тоже свежего воздуха хлебну, док?
Чего тот ему предложил хлебнуть взамен — коньяк. По такому случаю сержант с лёгкостью променял О2 на С2 Н5 (ОН).
Взявшись за металлический стержень, патологоанатом наказал сержанту вбить его прямо в хребет верхней части туловища мертвеца, а сам пока занялся нижней с аналогичным успехом, намереваясь собрать конструкцию "трупа" воедино, и дополнительно сшить по краю разрыва мягких тканей в районе пояса толстыми и прочными нитками.
— А ему больно не будет? — озадачил сержант.
Это был перебор — он перебрал с "успокоительным".
— А ты спроси сам у него, вдруг и впрямь чего ответит? — посмеялся патологоанатом над ним.
— Ну и шуточки тут у вас, док, в морге — убийственные!
— Ну так, работа сопутствующая, да и клиентура здесь у меня соответствующая. Привыкай, сержант!
— Вот уж спасибо — не надо!
— Что, в первый раз сюда попал? Да не в последний...
— Нет, я сюда сам больше не ногой.
— Конечно, тебя принесут ко мне вперёд ногами, когда ты окажешься на его месте, — кивнул патологоанатом на мертвяка.
И сказал он это под руку сержанта, она дрогнула у него, и куда угодил молотком вместо металлического штыря, себе по руке, разбив до крови.
— Ну что ж ты такой безрукий, сержант, а? Уйди, не нервируй меня! Э... я не отпускал тебя на волю! Стой здесь, ещё пригодишься! А пока не мешай, и учись, как надо работать с трупами — в жизни всякое может случиться и пригодится! Запоминай...
По такому случаю, сержант ещё раз приложился к успокоительному напитку, и дополнительно залил рану наружно спиртом.
Собрав на раз-два мертвеца по хребту, патологоанатом принялся за более или менее ювелирную работу — сшивать ткани воедино.
— Ай! — раздался крик.
Чей — этого сержант не сразу уловил, начиная клевать носом, живо встрепенулся.
— Кто кричал?
— Он... — решил подшутить патологоанатом над полицейским.
— Как так!?
— А вот так — больно ему, по-видимому, стало! Помоги усмирить — пристрели!
Да сержант обошёлся дубинкой, треснув её резиновой основой трупу по черепу — и так два разя подряд с контрольным.
— Чего у вас тут твориться, а? — раздался возмущённо-удивлённый возглас майора, вернувшегося в морг. — Ни на минуту нельзя оставить одних!
— Труп брыкается... — заявил сержант с подачи патологоанатома.
— С ума сошли! Или издеваетесь? — нахмурился майор.
— А чё я сразу, когда это всё сержант... — еле сдержался патологоанатом, чтобы не рассмеяться майору в лицо.
Да тот спал с него — на нём вместо багряного румянца на щеках резко проступила бледность, и он в беспамятстве попятился назад.
— Э, майор! — помахал патологоанатом рукой у него перед лицом. — Очнись! Куда поплыл?
— На... на...
— Чего-чего?
— ...на выход! — бросился майор сломя голову из морга прочь, и не попал в проход, зацепив угол стены.
Опустив взор до того уровня, на котором оказался майор, патологоанатом заметил одну нехарактерную особенность — три тени вместо двух.
— А кто третий, сержант? — обернулся патологоанатом, и сам готов был последовать к майору в горизонтальное положение при виде того, кто примкнул к ним.
Сержант ещё пытался выправить ситуацию резиновой дубинкой, да толку и всё без толку, оживший мертвец, собранный воедино, отмахнулся от полицейского, зацепив о стену, и тот рухнул на кафель вместе с посыпавшейся битой плиткой.
— Господи-и-и... — отшатнулся патологоанатом от стола с трупом. — Допился-таки! Вот она — горячка!
С ним случился припадок.
— Не подходи! — противопоставил он молоток мертвецу. — Убью!
Нашёл чем пугать, и кого, но деваться было некуда — он здесь хозяин, в морге — это его территория!
Мертвец особо не обратил на него внимания, его привлёк сержант — запах крови — и исходил именно от полицейского, а зомби был натаскан на неё. Повернулся к нему и... вот тут с молотком ему на голову и обрушился патологоанатом — вбил, а выхватить не успел, как и повторить атаку. Мертвец отмахнулся от него, как прежде от полицейского, и также зацепил неслабо, да вывести из строя человека, у которого в изрядном количестве в крови содержалось спиртное, оказалось непросто.
— Ах, ты... — не знал патологоанатом, как обозвать мертвеца. — Всё, ты — труп! Достал уже меня!
Он бросился к майору, пытаясь привести его в чувство ударами ладони по лицу. Тщетно. Расчёт оставался на его оружие. Да не оказалось у него, зато у сержанта.
Прогремел выстрел — одиночный, и был произведён не в воздух, а сразу на поражение в мертвеца. Тот даже не дёрнулся. Пуля калибра 9-мм ему, что слону горох. Но сержант и не думал успокаиваться, пока не расстрелял в труп всю обойму без остатка.
— Беги! Слышишь! Уноси ноги! И майора забери, а я пока что постараюсь задержать тут это... — долетел до него криком голос патологоанатома.
Метнув в мертвеца пистолет, сержант подорвался с кафеля, но далеко не ушёл, мертвяк достал его.
Реагируя на крики, очнулся майор, и в тот же миг его словно ветром сдуло — он бросился наружу, а вдогонку ему эхом полетели душераздирающие крики с воплями и рык — нечеловеческий, и даже не животного происхождения.
* * *
Тише в палате у нас не стало, а всё из-за меня, мне пришлось повозиться с окном, прежде чем я сумел вынуть одно стекло, и предстояло очередное, когда увидел до боли знакомое лицо, мелькнувшее на улице в свете фонаря.
— Майор! — не поверил я своим глазам. — Вот так удача!
И загремел по стеклу, стараясь привлечь его внимание, но он проигнорировал мои потуги, позвонил куда-то, разговаривая по мобильному телефону, недолго, а затем снова исчез в здании с цокольным этажом под нами.
Ладно, не будем торопиться, — решил я про себя. — Сейчас выну ещё одно стекло и вот она, свобода!
Я вспомнил про соседа, испугавшись, что он может задохнуться, а лежал без движения, закатив глаза.
— Эй, ты, как там тебя? А... Крабат...
Уши-то у него не были залеплены, как рот, вот и очнулся.
— Жив, бродяга! Ню-ню... — несказанно обрадовался я ему.
А уж он мне — и на словах не передать, хотя и силился чего-то сказать, но даже промычать не получилось. Таким молчаливым он нравился мне больше.
— Не суетись, родимый, ещё поговорим с тобой в ином месте, и ты расскажешь мне всё снова во всех подробностях, что с тобой случилось! Я, буду не я, да и Самедов никуда не денется — поможет!
И снова мне пришлось заняться стеклом — повозиться у окна — да меня чуть не спалила медсестра, ей показалась подозрительной тишина в нашей палате, вот и проверила: всё ли у нас в порядке?
— Да мы вроде не звали тебя, — отреагировал я на неё. — И вообще, будь человеком! Ночь на дворе — дай поспать!
Она открыла рот, собираясь сказать какую-то гадость мне в ответ, но, хватив воздуха, неожиданно захлебнулась от переизбытка эмоций, лишь хлопнула демонстративно дверью и понеслась срывать зло на иных пациентах, что постоянно донимали её ночь напролёт.
— Фу-уф... — я даже вспотел. — Пронесла нелёгкая...
Прислушавшись, я понял: медсестра занялась делом. Соответственно и мне пора, а то я что-то задержался в больничке — и порядком... мне всё здесь поднадоело. Пора брать майора и соседа на себя.
До побега оставалось всего ничего — пара штапиков и вынутое стекло. Я управился со всеми проблемами в считанные минуты.
— Ну... — обратился я к соседу. — Ты со мной или как, Крабат?
Тот подал верный знак, пытаясь мычать.
— Да не боись ты, я не брошу тебя, — подмигнул я хитро ему, и попытался взвалить на плечо, не рассчитал силы — в последнее время они подводили меня всё чаще и чаще. М-дя, какие мои годы, а не те, давно уже не юнец — надо бы себя поберечь, но жизнь штука короткая, и живым из неё не выберется никто — это я знал наверняка.
Скрипя зубами, я поднял соседа на ноги.
— Кстати, а что это я вздумал тебя тащить на себе? Пошёл у меня... сам! Живо на выход! — задал я ему направление на окно вместо двери и...
Прытким оказался сосед, выпрыгнул прежде, чем я успел его остановить от опрометчивого шага. Он грохнулся этажом ниже, пластаясь на крыше цокольного здания.
— Только бы ничего себе не сломал из-за меня! — пожурил я себя на словах. Хотя в состоянии соседа — аффекта — вряд ли. Это я знал не понаслышке. Бывали случаи во время моей затяжной командировки, когда человеку прилетал в голову снаряд, а ему хоть бы хны, даже гематомы в форме шишки никто не замечал, как и мягкие ткани, в отличие от кости, не были повреждены.
Похоже, что и мой нынешний сосед оказался таким же счастливым обладателем твёрдости духа и кости, и сотрясение мозга ему не грозило.
— Ты чего гремишь, костями? Нам шуметь не с руки! — спрыгнул я к нему на крышу, и вновь помог ему подняться на ноги. — Если пытался сбежать от меня, то зря! Мы ж идём искать Крабата!
Сосед снова попытался сказать мне то, что я знал и без дара предвидения. Уже проходили — знаем — я запомнил всё в той последовательности, которой он сообщал мне, как заезженная пластинка сотню раз — не меньше. А если и ошибся, то этот пробел недолго исправить при его допросе, но уже у нас в ГОВД, а не в этой больнице.
И всё же кто-то нас сдал с потрохами. Даже догадываюсь кто.
— Майор... — обрадовался я очередному визуальному контакту с ним, и на этот раз мне ничто не мешало вести открытое общение. — Да погоди ж ты! Стой, ненормальный! Остановись! Это же я, старлей! Ей-ей! Никак не признал меня из-за больничной пижамы? И я не приведение!
А тут ещё сосед по палате побрёл не туда. Мне пришлось отвлечься на него.
— Держись меня, — притянул я его к себе за руку, и дальше потянул — прочь с крыши. — Давай, прыгаем на раз...
