Прирожденная ведьма: Ад (общий файл)

Но...

То ли у меня мозгов не хватает придумать ответ, то ли ответ слишком хорошо спрятался, чтобы я его отыскала.

Почесав макушку, я сняла с девчонки ботинки, укрыла ее ноги куском покрывала и вернулась к черту.

Надо было выпить.

И не потому, что хотелось!

Я не алкаш. Пока еще...

Просто мои способности могли понадобиться в любой момент, а как они без допинга включаются я не знаю. Альфарел как-то не торопился мне что-либо объяснять. И может быть для этого была своя причина?

Бутылку мне протянули по первому требованию. Я сделала маленький глоток и спрятала небольшую удобную тару в боковой карман жилетки. Пусть под рукой будет. Сделав пару кругов вдоль стола я влезла на каменный табурет и спросила прямо:

— Ну и?

— Что? — вытаращил глаза черт.

— Того, — буркнула я. Настроение катилось в бездну. — Выкладывай.

Рогатый демонстративно вывернул карманы и пожал плечами.

Весельчак, однако!

— Долго паясничать будешь? — растеклась в фальшиво-заинтересованной улыбке.

— А сколько надо? — мужчина сел рядом со мной и зеркально скопировал позу. — Не злись. Тебе не идет.

— Еще посоветуй чем заняться! — на лице отразилось притворное страдание.

— Карты? Деньги? Пострелять? — расщедрился хозяин.

— А где же старое-доброе потанцуем? — я подмигнула.

— За копыта боюсь. Только позавчера на педикюр ходил, — доверительно сообщил черт.

— Эй, я что, по-твоему, такая неуклюжая?! — шутливо ударила мужчину в плечо.

— Не знаю, но проверять не хочу. И вообще, прекрати меня избивать! — рогатый потер плечо.

Угу, да мой удар через такую шерсть неощутим! Я сделала еще глоток и выразительно посмотрела на черта. Нехорошо так. По-ведьмински недобро. Проняло беднягу. Он и сознался, что старый знакомый о моей душе беспокоится. Чувство вины его почти загрызло. Мол, мог помочь мне, но предпочел остаться в стороне, за что с работы вылетел. Начальство требовало действий, желательно тех, что все же позволили бы перетянуть меня на темную сторону силы, раз печеньками завлечь не получилось. Ну а гостеприимный хозяин просто на клич искусителя откликнулся, который тот по всем аледам Багряных разослал с моим подробным описанием и статусом.

Черти, как раса, оказались весьма интересны. Будучи младшей расой мира и имея в соседях пороховую бочку с зажженным фитилем, они научились неплохо приспосабливаться. Вторая роль их вполне устраивала, давая возможность за спиной демонов обтяпывать свои делишки.

А их было много...

И далеко не все они пришлись бы по нраву их старшим.

В перипетии взаимоотношений двух рас я не полезла: много знаешь... спишь долго и обычно не просыпаешься.

Я жестом остановила хозяина дома и попросила вернуться к рассказу о расе. Безопасно. Интересно. И помогает скоротать время. Меня не покидало ощущение, что мы чего-то ждем.

Или кого-то.

Такое тоже возможно.

Или я просто тревожусь.

Пока мы отсиживаемся в условно безопасном месте, братишка держит оборону. Или нападает. Или кого-то из двух сторон сделали часть пыли Латойи. Сразу вспомнились сцена боя на мосту из Дозоров. Вряд ли драка между кланами выглядит именно так, но другого образа подобрать не смогла.

— У тебя лицо подозрительно довольное, — прищурился черт.

— Вспомнила кое-что. Кстати, а ты меня не продашь? — я подняла вверх бровь.

— А есть желающие? Имена, легионы... только четче говори и медленно я записывать буду, — рогатый попробовал остроту когтя на зуб и приготовился чертить им на столешнице.

— Смеешься? Меня родной брат предал, а ты на честность претендуешь? Не много ли на себя берешь? — я рассмеялась. Правда, смех был с оттенком горечи.

— Брать не себя повышенные обязательства?! Поверь, подобной глупостью не страдаю. Все гораздо проще: мне от тебя ничего не надо. Вот и вся страшная тайна.

— Даже какая-нибудь гипотетическая услуга? — усомнилась я.

— Даже практическая! Любой черт окажет услугу другому черту, если это возможно. Бояться нас следует только в одном случае: если представитель нашей расы от тебя что-то хочет. Вот тогда... — рогатый присвистнул. — Ты не представляешь на что мы можем быть способны! — ухмылка мужчины вышла очень самодовольной.

— То есть, тому черту, которому ты услугу оказываешь, от меня что-то надо? — сообразила я.

— Ну вот видишь, как все просто! — повар чуть в ладоши не хлопал. Он был в восторге от меня, себя и собственного веселья. Впервые мне попался столь самодостаточный адовец. Ему вообще компания нужна?

— Если только для тебя. А что? — спросила. Чувствую, самой этот ребус не решить.

— Хмм... да кто ж таким поделится?! — воскликнул мужчина. — Ты бы еще сразу предложила всю накопленную энергию отдать!

— Ууу... Как у все все запущено! Партизаны вы недобитые, — вынесла вердикт. — И когда командир пожалует?

Черт вскинул вверх руку. Прислушался к чему-то, выбрался из-за стола и процокал к входной двери. Он распахнул ее рывком, заставив стоящего за ней рогатого потерять равновесие и упасть на грудь хозяина дома.

— Раджеберт! — рявкнул искуситель.

— И я рад тебя видеть, Даггертон, — хлопком по плечу повар закинул старого знакомого в квартиру. — Ты долго.

— Я спал.

— Необязательный ты черт. Я тебе сразу сообщение отправил, а ты спал! Кто же в такое время неспокойное дрыхнет? — перед гостем появилась стопка. У меня из кармана исчезла бутылочка. Впрочем, она вскоре вернулась на место.

— Я.

Рогатый опрокинул стопку. Осмотрел пустой стол и с надеждой взглянул на хозяина. Его взгляд умолял о корочке хлеба. Желательно трех. Кусках. И мяса, а не хлеба. Раджеберт закатил глаза, но к булькающей на плите кастрюле поплелся. Через пару минут перед гостем дымилось обжигающее варево. Запах, надо сказать, от него исходил обалделый. Несмотря на сытость он будто шептал на ухо: попробуй меня, съешь меня, всего одну ложечку... Я сглотнула набежавшую слюну.

Ведь недавно ела! На местных харчах и растолстеть недолго, а мне еще на Землю возвращаться и...

А что меня ждет там?

И впервые я об этом задумалась.

Усмехнулась.

Почему-то в голове все это время в голове была картинка: подъезд, дверь, звонок, вопрос — кто там?

Пауза перед тем, как ответить.

Очень просто — я.

Дверь открывается.

И лицо. Настороженное. Собранные в недоверие морщинки на лбу. Хмурый взгляд.

Он смотрит, сперва не узнавая, затем вспоминая, а следом — объятия. Сильные. До хруста в ребрах. Круг по воздуху. И выдох в заключенное ладони лицо ты...

Но это выдумка. Реальность... А меня там ждет кто-нибудь?

И чтобы выяснить надо вернуться.

— Маша?

— Отстань, рогатый, и без тебя тошно, — я всхлипнула.

— Ого... — повар собрал глаза в кучку, потер их кулаками и выдал: — Мне не кажется.

— Угу, — прозвучало с досадой со стороны Даггертона. — Вот такие пироги с бесятами.

— А как?

А они о чем?!

Не успевшая разрастись до масштабов квартиры истерика свернулась и ушла в тень. Что такого странного в слезах? Видимо, что-то есть, раз у чертей глаза размером с Луну на юге летом.

— Что уставились? — я шмыгнула носом. — Никогда слез не видели?

— Он нет, — это про Раджеберта.

— Да, — склонил голову на бок рогатый. — Демоны, они знаешь ли, не плачут. То есть в теории могут в человеческом теле, но не плачут. Да. Угу... Я думал, ты просто неправильный демон, а ты...

— Она правильный человек. Верно? Ты же каким-то образом вернула себя?

— Вернула, — в памяти всплыли огненные языки Бездны, ее обжигающий жар и желание смотреть на огненные узоры вечно.

Почему?

Ведь она равнодушна.

Ей все равно, кто будет гореть в ней.

Гореть?

А кто сказал, что я грешница?

Не ангел, конечно, но...

— Так что ты от меня хочешь, Даггертон?

— Прощение, — сказал он. — Мне нужно, чтобы ты кое-кого простила.

— Но за что? — я пока слабо понимала задачу.

— Это очень долгая история...

Изикэль улыбался. Он растекся по удобному креслу, задрал голову вверх и смотрел на текущий образами потолок. Острые вершины бесконечных гор сменялись узкими залитыми холодным голубым солнцем долинами. Застывшие ленты рек стекали к бесконечной пустыне — неподвижному тяжелому синему океану с осколками белоснежных зубов вдоль берега. Хищник был стар и почти беззуб. Он устал и спал.

И все же... Несмотря на мертвенную холодность этого мира, он был болезненно любим.

Картина сменилась. По бело-голубым краскам поползли зеленые ростки, они сменились желтым покровом с голубыми вкраплениями. На светло-серое небо плеснули голубую краску. Луга расчертили полосы звериных троп.

Изображение будто стерли рукой.

Сверкающий город. Мириады острых граней. Больно смотреть, когда короткое солнце этого мира стоит в зените, расцвечивая город нестерпимым сиянием. Потерявшийся ветер плачет среди высоких шпилей зданий, а с их вершин то и дело срываются вниз крылатые фигурки.

Красиво.

И тут же...

Медленно текущие по стенам густые бордовые и розовые капли. Усыпанные перьями коридоры. Трещины и сколы на стенах. Опустевшие улицы и плачущее небо, сгоняющее в лужи кровь.

Больно.

А когда-то казалось правильным.

Уничтожить.

Отнять. Отобрать. Стереть...

Демон вздохнул.

Он устал. Он слишком долго живет в этом мире.

— Все готово, — в комнате появился Дазэл. Младший вытирал красные до локтя руки. — Я поставил общую и индивидуальную защиту. Пора выдвигаться.

— Ты предупредил?

— Да. Не бойся, ее никто не тронет. Самое вкусное оставят для тебя, гурман, — усмехнулся черноволосый.

— А ты? — лениво выдохнул блондин.

— Я? С каких пор тебя стало интересоваться мое мнение? — настороженно зыркнул из-под бровей мужчина.

Изикэль промолчал.

Когда они перестали понимать друг друга?

А понимали вообще?

Сложный вопрос для демонов.

Кого-то устраивает роль первого. Кого-то второго. Кто-то ведет, а другие предпочитают вести. Но третьи всегда все делают по своему. И еще... те, кто просто устал, но не могут воспользоваться заслуженной наградой.

Смешно: столько лет считать высшей ценностью жизнь и мечтать о ее полной противоположности. Всегда мечтаешь о недоступном. И почему никому не нужно то, что лежит под ногами, находится под рукой или в шаговой доступности Идиотский вопрос. Почти такой же, как задал Дазэл.

Демон вздохнул.

— Мне не все равно, — прозвучало жестко.

Младший дернулся и ощетинился недоверием.

— Да? Надеюсь, воспитывать не собираешься? — мужчина спрятался за ехидством.

Безумно давно у него был выбор: остаться одному иди пойти с Изикэлем. Он пошел. Потому что старший мудрее. Больше знает. И умеет хорошо убеждать. Жаль не обладает талантом провидца.

Дазэл перестал злиться через пару тысячелетий — осознал бесполезность холодной войны с единственным родственником по ту же сторону баррикад, что и он.

Простить же... Старший никогда не просил. А стоило бы. Младший готов к откровенному разговору, но он же не сам с собой собрался разговаривать! Изикэль вряд ли сможет признать свои ошибки. Наедине. Для себя — да. Рассказать об этом другим, пусть и брату? Вряд ли.

И желание ворошить прошлое тут ни при чем.

Беловолосый демон так и не смог смириться.

Не с тем, что проиграл — с тем, что играл не с теми и не на той стороне.

— Тебя? Поздно, — отмахнулся старший. — Я тебя от необдуманных поступков удержать не могу, куда уж прививать хорошие манеры такому закоренелому балаганщику, как ты! — усмешка и нотка доброты.

— Еще циркачом назови! — облокотился на спинку кресла Дазэл.

— А колесом пройдешься? — в голосе блондина прорезалось веселье.

— Если хорошо попросишь и пообещаешь ватрушек, то подумаю. При любом ином варианте лети, дорогой братец, дорогой дальней и без дозаправки! Кстати, шутки шутками, но нам пора кое-кому нервы потрепать, — сладко потянулся демон. — Идешь или без тебя начинать?

— Без меня заканчивать будете и то, если мне будет чем руки занять, — Изикэль поднялся. — Поторопимся...

Они уходили порталом. Пятнадцать демонов четырнадцатого легиона и восемь Хрустального. Вряд ли у Багряных будет больше, но у них было время подготовится.

Что ж, так даже интереснее: легкие победы развращают разум и облегчают сердце! Да и награда быстро обесценивается.

Награда...

Синие глаза.

Шальной блеск.

Искра отчаяния на глубине.

Она будет так смотреть на него?

А в следующий миг стало не до размышлений.

Защитное поле особняка Олиннадцатых в Латойе вспыхнуло встроенными в него атакующими заклинаниями. Один из гранитных пал под струей огня. Туманных осталось всего семь.

Изикэль рванулся вперед, вскинув руку. Атака временно захлебнулась. Демон погрузил пальцы в защиту и рывком сорвал ее со здания. Туманные не могли не знать о его способностях — это не первый Легион, который встал на пути блондина, а значит, защита — пустышка, призванная уничтожить неосторожных. Двое — не не много. И если полезли вперед, то были слабы и им здесь не место.

Края улицы заволокло густой молочной мглой. Треснул и посыпался от слаженных магических ударов фасад здания. От следующей атаки он будто взорвался изнутри, обдав демонов каменной крошкой и пылью.

Вскрик.

Короткого недовольного взгляда через плечо хватило, чтобы понять — минус один: хрустальный лежал с пробитой грудью. Секунда, две и его жизненный путь прервется.

— Закрыться! — скомандовал Дазэл.

Защита просто пьет энергию, но в условиях партизанской войны, которой ответили одиннадцатые, это необходимо, иначе перебьют по одиночке.

Вокруг младшего замерцал воздух. Такой же хрустальный щит окутал Изикэля. Гранитные укрылись в пылевых облаках. Прочих десятых закрыл излюбленный туман-поглотитель.

Теперь рукопашная один на один.

Блондин оскалился и первым добрался до лишенного лица дома.

Латойя будет жаждать мести за нанесенное уродство. Город живой. Ему больно. И чтобы не спотыкаться на каждом углу следует не скупясь напоить каменные стены столицы аледа кровью.

Да будет так.

Изикэль не разобрал кого убил первым.

Второго запомнил только лицо.

А с третьим пришлось повозиться: разбитый оранжевой искрой щит, чиркнувшая по ребрам боль, рухнувшая из ниоткуда давящая темнота...

...У Багряных весьма необычные способности...

Мелодичный смех и высокий голос, обвиняющий в том, что все было слишком просто.

Свет.

Стена и отравленный кашель.

— Ты как? — по искрящейся мертвенным светом камня руке младшего стекает кровь.

— Это и правда чуть было не стало слишком просто, — сморщенная усмешка.

— У нас минус три еще...

И взорванная впереди стена.

Сплетенные не то в танце, не то в любовном объятии фигуры и хруст ореховой скорлупы. Прожженный ненавистью взгляд демона с красными прядями в фиолетовых волосах — он знает, что уже мертв.

Прыжок, захват, переворот.

Изикэль больше никогда не будет есть орехи.