— Ян, ну чего ты такой грубый! — протянула Анжела. — Ой, малыш, ты такой человечек хороший, он тебя так любит, я даже немножко завидую. Ой, слушай, я тут кой-чего из твоей одежонки позаимствовала, ты не обижайся, ладно? Я верну, обязательно, только подзаработаю чуть-чуть.

Элла ничего не ответила и посмотрела, насколько это было возможно, за окно. Они ехали той самой дорогой, что виднелась из ее маленького дома. Вдруг она явственно услышала голос Раду, как он зовет ее, и сердце ее заколотилось, так, что ей показалось, оно выпрыгнет из груди или неминуемо разорвется.

— Раду, — прошептала она и прикусила губу, поймав на себе злобный взгляд Яна.

Они доехали до небольшой деревушки и вошли в крайний дом, старый и покосившийся. Элла подумала, что если ей удастся сбежать, то она вполне сможет добраться до побережья. Только как это сделать, если Ян все время рядом, да и друзья его ничем не лучше.

Дверь дома, куда они постучали, открыла высокая носатая старуха, такая же древняя и покосившаяся, как и сам дом. Изнутри пахнуло сыростью и чем-то неприятным.

— Ян, я говорила, что в кредит больше не отпускаю! — сухо сказала старуха и попыталась закрыть дверь.

Ян схватился за дверь рукой.

— Берта, смотри, что у нас есть! — и он протолкнул вперед Эллу.

Старуха схватила Эллу за подбородок крючковатыми пальцами, приподняла ее лицо ближе к свету, потом, прищурясь, посмотрела на Яна.

— Хороша девка! — пробурчала она. — Но натурой не возьму. Деньги будут — тогда и приходи.

— Не хочешь — не бери, — обиделся Ян. — Я сам ее трахать буду. Это жена моя. Эд, покажи ей деньги!

Элла чувствовала себя так, будто ее публично раздели донага, а потом вываляли в грязи и отходах. Ей хотелось плакать, но она усилием воли сдерживала слезы, чтобы не показывать свою слабость. Старуха презрительно осмотрела ее с ног до головы, хмыкнула и, взяв деньги, скрылась в доме. Минут через пятнадцать у них уже был накрыт столик во дворе. А еще через полчаса был накрыт столик в другом углу двора для такой же разгульной компании. Среди пьяных выкриков, звона посуды, хохота и брани Элла чувствовала себя как в преисподней. Вжавшись в плетеное кресло, она ждала подходящего момента, но, казалось, постоянно была под наблюдением. И Ян, похоже, сколько ни пил, не терял бдительности. Девушка, было, совсем уже отчаялась, как вдруг он взял ее за руку и сказал:

— А ну-ка, пойдем.

Элла не успела подняться, как Ян рванул ее с места и потащил за дом, в темный угол двора.

— Ну, теперь ты мне за все заплатишь, правда, малышка? — он прижал ее к грязной стене и поцеловал в шею. — Скажи же, что я лучше него, я же знаю, как сделать тебе хорошо, а он нет.

Она оттолкнула от себя Яна, дрожа от отвращения и гнева. Он ударил ее наотмашь, и Элла закрыла лицо руками, ожидая продолжения. Но удара не последовало. Вместо этого Ян схватил ее за волосы и начал пригибать голову книзу, приговаривая:

— Ты будешь делать все, что я тебе скажу, поняла?

Он одной рукой расстегнул штаны, второй продолжая наклонять голову Эллы. Она уперлась в него руками и что было сил ударила коленом в пах. Ян невольно отпустил ее и согнулся пополам. Элла, недолго думая, кинулась бежать. Но не тут-то было. Яну, хоть и было больно, но не до такой степени, чтобы просто так отпускать свою добычу.

— Стой, сука, — прохрипел он и дернул Эллу за ногу.

Девушка плашмя упала на живот, ободрав при этом локти и колени. Ян медленно присел рядом на корточки, но не удержался и упал прямо на Эллу. Она отбивалась от него как могла и чем могла — руками, ногами, зубами... Ей каким-то чудом удалось выскользнуть из-под него, оставив в его руках свою туфельку.

— Элла! Стой! — жалобно крикнул он. — Стой, малышка, я не успеваю за тобой!

Элла на ходу сняла вторую туфельку и бросилась прочь, не оглядываясь. Ян, шатаясь, поднялся и попробовал следовать за ней, но не удержался на ногах и рухнул на колени.

— Малыш, — простонал он. — Я люблю тебя, малыш. Ну куда ты?..

Он поцеловал ее туфельку, которую держал в руках, прижал ее к сердцу, а потом запустил Элле вслед и упал лицом вниз.

Элла слышала, как Ян кричал, и это только добавило ей скорости. Запинаясь об острые камни, спотыкаясь и падая, она все-таки выбралась на дорогу. Так неожиданно быстро, что даже не заметила этого, пока не увидела слепящий свет фар и не услышала визг тормозов. Едва увернувшись от машины, Элла, не чуя под собой ног, пересекла трассу и кубарем скатилась вниз по дорожной насыпи. Не обращая внимания ни на порванное платье, ни на ободранные ноги, не останавливаясь на минуту, Элла бежала домой.

* * *

Раду вернулся из сада в дом, распахнул окно и прилег на широкий подоконник, ожидая рассвета. "Куда идти? — думал он. — И зачем? Ей больше не нужна моя помощь... Ей не нужен я..." Он закрыл глаза и вслушался в шум прибоя, доносившийся издалека. Но вместо рокота волн он вдруг услышал сбитое бегом дыхание, торопливые шаги маленьких босых ног и родной голос, шептавший через слезы: "Раду, Раду, помоги мне..."

Не медля ни секунды, Раду пошел туда, где слышал ее. Элла, совсем без сил, лежала на земле в полукилометре от дома и горько плакала. Раду бережно поднял ее и сам не смог сдержать слезы: руки и ноги девушки были разодраны в кровь, платье перепачкано грязью и кровью, а вокруг правого глаза образовывался синяк. Она крепко обняла его за шею и прижалась всем телом, так что ему показалось, что ее сердечко бешено колотится внутри него.

— Раду, я не сбежала, я не ушла от тебя! — всхлипывая, бормотала Элла. — Это Ян, он... Он нашел меня... Он увез меня... Но я смогла... Я нашла... Забери меня домой, пожалуйста!..

— Крошка моя, почему же ты сразу не позвала меня, — Раду прижался к ней щекой и шептал прямо в ухо. — Я пришел, где бы ты ни была, забрал бы тебя... Прости меня, мое маленькое чудо...

Он осторожно принес Эллу в дом и положил на кровать. Набрав воды в ванну, молодой человек вернулся и раздел ее. Элла была почти без сознания, она чувствовала, что не может и не хочет ни сопротивляться, ни что-то скрывать, потому что Раду не мог причинить ей зла. Он аккуратно взял ее на руки и перенес в ванну. Тело Эллы горело и ныло, и вода принесла успокоение. Убедившись, что девушка не соскользнет под воду, Раду взял приготовленный заранее острый нож и сделал небольшой надрез на своей ладони. Опустив руку в воду, он погладил разбитые о камни ступни Эллы, потом ободранные колени и руки. Лишь он касался ее тела, боль уходила.

— Что ты делаешь? — как сквозь сон спросила Элла.

— Кровь бессмертного залечит твои раны. Завтра ты и не вспомнишь об этом.

Он улыбнулся и погладил ее по щеке.

— Какая ты красивая, моя маленькая, — продолжил Раду.

Элла перехватила его руку и строго сказала:

— Раду, пожалуйста, не называй меня малышкой. Никогда.

Он улыбнулся:

— Хорошо, не стану. Тебе нужно избавиться от своего прошлого. Не вспоминай о нем. Ты все мне расскажешь завтра, хорошо?

Элла кивнула. Ей стало гораздо лучше, боль ушла и вернулись силы. Она почти не видела лица Раду, но чувствовала на себе его взгляд, такой горячий, что ей стало жарко. Воспоминания о только что пережитом кошмаре словно бы подернулись дымкой и ушли куда-то в прошлое. В этот момент во всем мире были только они вдвоем. Раду нагнулся и нежно поцеловал ее. Она увидела его глаза совсем рядом, только сейчас она разглядела, какие они большие, ведь любой, даже самый тусклый источник света заставлял его болезненно щуриться. Элла улыбнулась ему и поцеловала в ответ, так глубоко и страстно, как не целовала никого и никогда. Он провел рукой по ее груди, и ее тело трепетно отозвалось. Она обняла его и попыталась прижаться, отчего Раду не удержался и оказался в ванне рядом с Эллой. Оба весело засмеялись.

— Скоро рассвет, — тихо сказал он и поцеловал ее глаза.

— Почему я не могу пойти с тобой? — спросила вдруг Элла.

Он тяжело вздохнул и выбрался из воды.

— Не торопись, Элла, — сказал он. — Я верю, скоро придет время, и мы будем вместе навсегда. А пока — мы вместе каждую ночь. А это не так уж мало, правда?

— Но почему, почему? — не понимала она.

— Потому что, — он выпрямился и откинул мокрые волосы назад резким движением. — Потому что я — дитя ночи. И потому что я не знаю, что со мной происходит, пока я сплю. Может, меня и нет вовсе. Я всего лишь прах. И живо только мое сознание. И это сознание очень любит тебя, Элла. Все будет хорошо.

Элла вылезла из воды и завернулась в полотенце.

— Но куда ты пойдешь в таком виде? Ты же весь мокрый!

— А ты полагаешь, бессмертный может простудиться? Иди ко мне.

Он обнял ее и поцеловал ее мокрые волосы.

— Прости меня...

— Я люблю тебя, Раду, — сказала Элла, прижавшись к нему. — И не оставлю тебя.

Раду снова поцеловал ее и ушел. Элла молча смотрела, как удаляется в сторону гор его грустная фигура. Только сейчас она вспомнила то, что произошло с ней этим вечером, и ей показалось, что это было не с ней. Она осмотрела свои ноги и руки, где, точно знала, были ссадины, — кожа была гладкой и не хранила даже следов повреждения. У Эллы вдруг закружилась голова и страшно захотелось спать. Она не стала противиться сну, легла на кровать и проспала почти до самого вечера.

О произошедших накануне событиях напоминало только ее грязное разорванное о придорожные камни платье. Элла осмотрела карманы, нашла паспорт и порадовалась, что не положила его в сумочку, которая безвозвратно пропала вместе с деньгами и студенческим билетом. Она не стала одеваться, накинув поверх ночной рубашки легкий пеньюар, и решила остаться дома. Остаток дня пролетел незаметно, и Раду появился почти сразу после наступления сумерек, так что Элла даже не успела почувствовать себя одинокой.

— Я боюсь, что Ян не оставит меня в покое, — сказала она ему после того как поведала обо всех своих злоключениях.

— Тогда напиши все от его имени, напиши, что он не мог забыть тебя, не хочет оставить и мечтает вернуть, — ответил Раду.

— От его имени? — не поняла Элла.

— Конечно. Он до сих пор связан с тобой, помнит тебя. Сколько бы боли он ни причинил тебе, не считай, что он тебя никогда не любил. Просто это все, на что он, к сожалению, способен. Пиши.

Раду нежно обнял ее за плечи и усадил за письменный стол. Элла повиновалась ему. Прошло около часа. Она писала листок за листком, но в ее постоянно что-то не устраивало. Девушка комкала исписанные листки один за другим, пока, бессильно опустив руки, не призналась:

— Я не могу. Я не знаю, что можно написать.

— Хорошо, — мягко сказал Раду. — Пиши: "Я пытался забыть ее, вычеркнуть ее образ из памяти, разорвать со своим прошлым, никогда не возвращаться более, как пес на свою блевотину..."

* * *

...События последних дней пронеслись в памяти Эллы быстрее молнии. Она снова посмотрела на кольцо Раду и улыбнулась. Еще раз сладко потянувшись, она бодро вскочила с кровати и, весело напевая, побежала в душ. Закончив водные процедуры и позавтракав, Элла занялась домашними делами. Но едва она справилась с уборкой, как в дверь постучали. Порядком испугавшись, девушка осторожно подошла к двери.

— Кто там? — опасливо спросила она.

— Простите, вы — Элла Дульдер? — услышала она молодой голос. — Прибыл ваш заказ. Пожалуйста, примите и распишитесь.

Элла приоткрыла дверь и увидела трех молодых людей в форме посыльных.

— Заказ? — переспросила она.

— Да, ваш заказ, — повторил тот, что казался постарше. — Мастер Клавир сделал все в соответствии с вашими требованиями. Пожалуйста. Куда вам поставить инструмент?

Только сейчас она заметила за их спинами пианино.

— Пожалуй, вам удобней будет внести его через сад, — ошеломленно проговорила она.

Когда посыльные ушли, поставив пианино на веранде, Элла долго еще не решалась подойти к нему. Она молча любовалась инструментом, понимая, что это подарок Раду, а никакое не чудо. Наконец, она осторожно открыла крышку и коснулась пальчиками клавиш.

— Как же я давно не играла! — радостно вздохнула она, и из-под ее рук полились звуки старой-старой колыбельной песни, которую когда-то пела ей мать, и которую она сама больше никогда не слышала в Дэммерунге.

Ее переполняло чувство, уже почти ею забытое, чувство восхищения и трепета перед музыкой и одновременно какой-то гордости и восторга от возможности обладания ею. Радости было так много, что Элле казалось, она сейчас перельется через край, вырвется из нее и разлетится солнечными искорками по всему дому. Она играла и пела, порой, через слезы, пока вдруг не почувствовала, что еще секунда — и она может задохнуться от счастья. Легко поднявшись, как птичка, Элла выбежала в сад и, протянув руки навстречу солнцу, радостно закричала:

— Я люблю этот мир! Люблю это солнце, эту траву и листву! Люблю все, что дышит и живет! Я так счастлива!

Ей было необходимо с кем-нибудь поделиться своей радостью, с человеком, который понял бы ее. Она вспомнила о Габриель Тайлер и о том, что Раду говорил ей про телефон. Немного покопавшись в шкафу, она извлекла его и без труда подключила.

— Госпожа Тайлер! — весело сказала Элла, услышав в трубке знакомый голос.

— Эллочка! Как же я рада тебя слышать! Как ты там? — защебетала в ответ Габриэль.

— Госпожа Тайлер, вы не поверите: Раду подарил мне пианино! Я так счастлива, что мне кажется, я сейчас взорвусь!

Габи Тайлер по-доброму рассмеялась.

— Узнаю мою девочку, — сказала она. — Значит, у тебя все хорошо?

— Ага! — ответила Элла. — Госпожа Тайлер, приходите ко мне в гости, а то я целыми днями одна. И в город выходить никакой охоты нет. Приходите вместе с Евой, если хотите. Давайте завтра, хорошо? Я пирог испеку... Дом найти несложно: Побережье, дом 2, возле гор. От автобусной остановки прямо через пустошь. Будете? Я вас встречу.

— Обязательно, девочка, — как-то немного грустно согласилась Габриэль. — То, что в город тебе не хочется — это правильно, на воздухе оно и лучше.

Договорившись на два часа пополудни, Элла положила трубку. Вдруг ей показалось, что за окном мелькнула чья-то тень. Она уже не в первый раз видела странные тени, словно преследовавшие ее, но это было в городе, а в городе все строения отбрасывают причудливые тени. Но здесь, на открытом пространстве, под ярким солнцем? Элла махнула рукой, словно сбрасывая наваждение. "Наверное, показалось, — решила она. — За последние дни слишком много ярких впечатлений, вот и мерещится всякое".

В этот вечер Раду пришел довольно поздно, так что Элла начала уже, было, беспокоиться. Он нежно поцеловал ее, смутился в ответ на ее благодарность за пианино и согласился на то, чтобы Элла принимала гостей.

— Конечно можно, — улыбнулся он в ответ на ее вопрос о госпоже Тайлер. — Ты можешь делать все, что захочешь. Если тебе что-то будет нужно, ты только скажи мне, хорошо? А теперь я хочу, чтобы ты прочитала сегодняшнюю газету. Взгляни, вот эта страница. Похоже, что провидение опередило нас.