| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Будущий рыцарь, а может герой легенд прошмыгнул в дом и очутился в кромешной темноте. Почти сразу он услыхал громкий, содрогающий воздух храп. И тяжело вздохнул. Отец уже спит. Мог ведь и подождать сына. Откуда ему теперь знать, чем заниматься завтра утром, пока любящий спать чуть ли не до обеда Ден соизволит подняться и дать указания к работе?
Ощупывая стены и углы, Лен вошёл в комнату отца. Тот, как обычно, лежал на спине, разинув рот, и вздымал пузо в такт храпу. Будить его бесполезно — Лен давно это понял. Сон отца крепок, как смоченный кусок хлеба, оставленный на морозе. Когда-то над его кроватью висели доспехи и меч (потом он стал прятать их в погреб). Однажды Лен пытался стянуть их и случайно обронил на спящего Дена. Тот перестал храпеть, повертелся в постели, сдвинул с лица латный рукав, а потом захрапел снова.
Накрыв отца одеялом, чтобы он не простудился обещающей быть холодной ночью, Лен покинул дом и зашагал обратно в таверну. Небо усеивали мириады крохотных озорно подмигивающих точек. Юноша не был особым любителем засматриваться на звёзды — то было причудой Луриса — но в этот раз он буквально не мог не заметить, что оно необычайно красиво.
Не выдержав, он всё же покрепче запахнулся в рубаху и совсем немного ускорил шаг.
Уже у самых дверей таверны услышал какие-то звуки из конюшен, не похожие на обыкновенную возню лошадей. Вряд ли это могло быть чем-то серьёзным, но герои легенд и рыцари в таких случаях точно не преминули бы проверить и удостовериться в несостоятельности своих опасений. Лен вооружился метлой, стоявшей у двери, и зашагал к конюшням.
С десяти шагов он определил, что голос женский, даже скорее девичий. Метлу не бросил, но опустил ниже.
— Ну же, Акарлас! Не упрямься.
Из-за распахнутой воротины в узком просвете помещения, прояснённого светом неведомого источника, показались сначала очертания коня, а затем и девушки, тянущей коня за повод. Подойдя ближе, Лен разглядел детали: девушка носила белое платье с длинными рукавами, одолженное кем-то из деревни; голова, судя по лохматым волосам цвета вороньего пера, ещё недавно обвязывалась платком; если слушать её обращения в адрес лошади, можно было понять, что лошадей она любила, но сейчас была вынуждена ругаться и тянуть упрямое животное к соседнему стойлу. Тянула девушка изо всех сил, успеха не имела никакого и к тому же была в шаге от того, чтобы столкнуть задницей со столбика опёртый ею же о стену свечник.
— Ты сейчас обожжёшься, — громко сказал Лен, предварительно опустив оружие на землю, чтобы не напугать гостью. Вышло так себе, девушка всё же испугалась, когда услышала незнакомый голос. Но потом, оглядев Лена, успокоилась и переместила свечник немного дальше.
Юноша усмехнулся, почерпнул немного овса из ведра, выманил лошадь к соседнему стойлу и потом принялся обвязывать повод вокруг столба.
— Я искала сестру, думала она тут, — слегка растерянно заговорила девушка. — Тут её не было, но я заметила, что Акарласу тесно в стойле, куда его поставил ваш конюх.
— Да, Геранд тот ещё жлоб, — ответил Лен, не оборачиваясь. — В этом стойле и мне было бы тесно.
Гостья ответила смешком — скорее вежливым, чем искренним, — и на этом разговор прервался. Чувствуя неловкость от затянувшегося молчания, Лен понял, что нужно его прекратить. Решил познакомиться.
— Кала, — ответила она. — Кала Ригнис.
— Я Лен Тайлинген.
Он на секунду обернулся и увидел её задумчивое лицо, будто имя показалось ей знакомым.
— Ты сказала, что искала сестру. Может, нужно поторопиться? Не то, чтобы у нас тут водились похитители, но всякое может приключиться.
— Эта малявка по пять раз за день куда-то исчезает, — Кала сказала это так, что почувствовалось её пренебрежение к младшей сестре. — Надоела уже!
— Фелия, да? Так её зовут?
— Да. Фелиция.
— Очень благородное имя. Вы из дворянской семьи?
— Нет, — в этот раз усмешка Калы вряд ли была вежливой. Смеётся над моим невежеством, подумал Лен. — Мы простая купеческая семья. Земля принадлежала нашей матери. Потом она умерла от "болезни", и граф Локсгер забрал земли обратно себе. Так мы и стали путешествующими торговцами.
Её мать умерла от "болезни". Кала, конечно же, не стала озвучивать её название, как велела примета, но было понятно, что имелся в виду Девичий мор. Он же убил матерей Руперта и Свейна. И мать Лена тоже.
— Скверно вышло.
— То, что мать умерла? Да, тяжело без неё было первое время. А вот то, что мы стали ездить с отцом, об этом я нисколько не жалею. Путешествуя по миру, ты встречаешь столько всего интересного!
— Да. Твой отец уже все интересные истории рассказал. У нас в Беньках давно так весело не было.
— У вас что же, нет даже своих историй?
Вопрос явно не был задан с целью обидеть, хоть и звучал обидно. Лен понял это и не подал вида.
— Есть, конечно же. Но не такие интересные. Мы любим вспоминать давние истории, рассказываем по несколько раз одни и те же. Игнасим каждый год в день начала осени собирает вокруг себя малышню и пересказывает им "Падение горной цитадели".
— Никогда не слышала.
Лен на какое-то время перестал возиться с поводом. Обернулся к Кале.
— Никогда не слышала "Падение горной цитадели"? Я думал, её везде знают. "Над небом и землёй кружа, ветра свистели, злилась мгла, и снег, идущий не спеша, взвивался кверху. Шли дела. Как вдруг в один прекрасный день затихли ветры, снег исчез. И длань, невидимая всем, вжималась в той скалы обрез. Колдун, ведомый королём, гигантов полк зачаровал, чтоб ни о них и ни о нём, никто в очах не узнавал..."
— "И подождав тот самый миг, когда в стене пробили щель, он купол магии воздвиг, чтоб не позорить цитадель", — закончила девушка. — Да, я слышала её. Там, где мы жили, её называли "О грандиозном походе великанов".
— Так себе название, — Лен, наконец, натянул заключительный узел в сложной конструкции, которой его научил отец, называя её "теперь лошадь точно не отвяжется". — Может, тебе помочь отыскать сестру?
— Спасибо, — Кала улыбнулась, хотя Лен мечтал, что она откажется. Мороз уже пробрал его до костей, и безумно хотелось зайти погреться в таверну. — Не знаешь, куда она тут могла спрятаться?
— Если залезет в чей-то дом, её быстро заметят приведут обратно в таверну. К пирсу она не пройдёт — мы туда двери на ночь закрываем, чтобы пьяницы не утопли. Даже не знаю, может позвать других на помощь, поищем всей деревней.
— Вот ещё, -Кала фыркнула. — Из-за этой малявки такую суету разводить? Ничего с ней не случится...
Последние её слова прервал тонкий, пронзительный крик по ту сторону таверны. Раздался он столь неожиданно, что Лен и Кала далеко не сразу поняли, что им делать. Потом, когда поняли, рванули к выходу из конюшни, затем, ориентируясь на звук, к дому напротив таверны. Дом был ветхий, косой и заброшенный. Раньше там жила сестра Игнасима, потом, когда она умерла, он какое-то время пустовал, пока кто-то не поджёг сенник на заднем дворе. Пожар удалось потушить быстро, сенник сгорел, у дома пострадала лишь одна стена. И репутация. Больше никто не хотел в нём жить.
Подбежав к калитке, Кала принялась искать, как открыть хлипкую дверцу, а Лен просто перемахнул на ту сторону. У двери дома, полуоткрытой и полуразвалившейся, стояла девочка, ревя во весь голос. Рядом с ней был мужчина.
— Не плачь, малышка, — заикаясь и шатаясь от опьянения, говорил он. — Слышишь? Тебя проводить к отцу, а? Ну не плачь, говорю, я тебя не обижу.
— Хенк! — крикнул Лен. — Отойди!
Деревенский сторож резко обернулся и чуть не упал на спину.
— Я... я только помочь хочу, отвести её в эту... в таверну.
— Отойди, говорю.
На шум быстро сбежались те, кто сидел в таверне. Заброшенный дом быстро собрал вокруг себя половину Беньков. Кала всё-таки нашла, как открыть дверцу и вбежала во двор.
— Всё в порядке, — сказала он невесть кому. — Я думала, её кто-то обидеть хотел...
Девушка упёрлась в выставленную Леном руку. Юноша не отводил взгляда от Хенка.
— Отойди, тебе говорят! — крикнул из толпы какая-то женщина.
— Да говорю же я, — Хенк выставил на виду руки. — Я нашёл её здесь, хотел отвести...
Вперёд вырвался Руперт. В три выдающихся шага оказался перед сторожем, размахнулся и засадил кулаком по лицу. Тот упал на землю, глухо застонал. Руперт взял плачущую девочку за руку и вывел к толпе, где её уже встречал отец.
— ...только проводить хотел... за что? — стонал Хенк, лёжа в пыли.
— Вы уж простите, господин купец, — заикаясь — не от алкоголя, а от волнения — затараторил староста. — Хенк мужик нормальный, работящий. Но как напьётся, превращается в скотину.
— Дочь моя цела, и я не видел, чтобы её пытались обидеть, — спокойно ответил купец. — Она расплакалась из-за того, что напугалась. Не за что извиняться.
— Ну и слава Богам. Вернёмся в таверну.
Когда все принялись расходиться, а Руперт грубо схватил за шиворот и повёл куда-то Хенка, Лен, Кала и Лурис остались стоять возле заброшенного дома.
— В чём дело, зачем вы ударили этого человека? — опешила девушка. — Он был пьян, но не собирался обижать её.
— Хенк, — ответил Лен, чувствуя, что холод вот-вот доконает его окончательно, — извращенец, вот почему. По молодости, говорят, чего только от него нельзя было ожидать. Сейчас он ведёт себя нормально, но когда пьяный...
Увидев в глазах девушки понимание, он не стал продолжать.
— Что за день такой, — проворчал Лурис. Лен спохватился и принялся знакомить его с Калой. Та назвалась, но как-то вяло и безразлично, с таким же интересом, с каким кот смотрит на таракана.
— Чем тебе день не понравился? — спросил Лен. — Хенк ничего не сделал, Геранд тебя не наказал. Всё ведь нормально.
— Ты верно ушёл из таверны, когда господин Кейнар рассказывал о... Скажи ему, Кала. О том, что обсуждают во всех тавернах к востоку от столицы. Точнее, во всех, помимо нашей.
— Про орков? — девушка странно выкатила глаза. — Так вы не знаете?
Потом она рассказывала. А Лен слушал. Слушал и всё больше проникался настроением Луриса. В скором времени орки переплывут море? Первыми под их удар попадут те, кто живёт на берегу? Все, у кого есть возможность, уже давно переселились как можно дальше на запад? Неужели всё это не шутка?
— Мы думали, вы знаете и понемногу готовитесь уходить из деревни, — закончила Кала. — или не уходите, потому что у вас нет такой возможности. Я уже поняла, что новости сюда доходят с запозданием. Но чтобы настолько!
— Может, это всего лишь байки?
— Может, и байки. Может, не байки, но орки передумают плыть. Всякое может быть.
— Вот уж точно, так себе денёк! — выдал Лен. Он глянул на Луриса. Тот молчал. Во взгляде его было что-то, чего он недоговаривал.
— Что ты пытаешься сказать? — хотел спросить Лен. Но не спросил. Потому что сам догадался. Понял, что именно беспокоило Луриса.
Парус. Парус, каждое утро видимый на морском горизонте, белый, крохотный, находящийся в отдалении достаточном, чтобы его не замечали простаки, имеющие такое себе зрение, как у Лена. Именно об этом парусе столь красноречиво молчал его друг.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
