Ник "Испанец" продолжение

— Значит так, гаврики. Вы никто и звать вас никак, еще раз под братву скосить рискнете, проломим бошки.

После этих слов, один из "ничего особенного", сделал резкий шаг вперед и нанес молниеносный удар Потапу в челюсть, после которого тот грохнулся навзничь, широко раскинув руки. На кулаке бившего, тускло отсвечивал кастет с вороненой стали. Одновременно другой выдернул из запазухи руку с пистолетом и навел его прямо в лоб, дернувшемуся вперед Дзабо. А говоривший продолжал свою мысль, как будто ничего не случилось.

— Вы, ребята, есть шалупонь на побегушках у Сени Битого, но никто вас сюда не посылал и не уполномачивал, а Сеня даже не в курсе что тут за тема, ему отзвонились. Вообще, знаете, что самозванцам и махновцам положено бить в дыню без разговоров?

— Ну ты хоть представься, с кем говорим.

Выдавил из себя Дима Зангин через силу.

— Слушай, говнюк, ты кто вообще, чтоб тебе представляться? Мы перед тобой, есть машина с номерами, хочешь пробивай, наводи справки. Но впряглись вы по делу в тему, теперь нам эти бомжи без интереса. С этого дня это будет вашей задачей и слушай сюда, что от вас требуется...

Дальше все было совсем унизительно, прав был Потап, зря полезли в это дело. Их очень деловито ошманали, даже Дзабо вел себя тихо и не дергался, все были морально раздавлены, вид лежащего без признаков жизни Потапа парализовал волю. А условие им поставили очень простое, они должны обязательно найти того невидимого, кто отпинал публично главарей квартирных жуликов. И совет не тянуть, они ребята занятые, долго торчать в Ростове не желают, и счет за постой выкатят конкретно команде Димы. Окончательно добило их самолюбие переписывание личных данных с найденных документов и бросок этих самых документов веером в воздух на прощание. Вот так иногда заканчиваются карьеры всяких начинающих бандитов.

— Пррох , вост, вост, вост... Киапаррриди!

Восторженный вопль попугая прозвучал совсем не к месту и еще больше испортил без того траурное настроение. Сеня громко матюгнулся и попросил только что вошедшего Тимоху накрыть клетку лежащим рядом колпаком из плотной не прозрачной ткани. Попугай сразу затих, в его птичьих мозгах порвался шаблон, он решил, что наступила ночь. А попугаи по ночам не орут и не летают, они очень тихо сидят на ветках, чтоб их не обнаружили и не сожрали.

Главарь лежал на своей огромной кровати мрачнее тучи, история с греком мало того, что была пренеприятным фактом, но еще и сильно осложнила жизнь всей организации. На эту, сверх активную личность, была завязана куча разнообразных вопросов, которые требовали немедленного решения и надо было срочно искать замену. Уже отзвонилась и должна была подъехать многочисленная родня Жоржа, с которой предстояло каким то образом объяснятся, и разговор обещал быть трудным. Кроме того, очень хотелось понять, что, собственно произошло, для того и был вызван Тимоха, он давно тут играл роль своеобразного спеца по не понятным моментам.

— Тима, вот можешь мне сказать, кому этот грек мог перейти дорогу и за что с ним так поступили? Все кому положено знали, что он ничего не решает лично и по большому счету является простым работником на зарплате.

— Так, Сеня, давай четко и по порядку. Где грохнули, когда и каким способом? Слушаю.

— Грохнули? Да упаси Бог, живой он. Живой, в коме только и очень сильно изломан. Более того, врачи обещали, что скоро придет в сознание, выведут. Состояние стабильно тяжелое. Но выжил чудом, повезло сильно и его именно убивали. Машиной переехали, хотели ДТП инсценировать.

— А ты мне какого тогда по телефону? В свои игры все играешь, прослушки боишся?

Сеня крякнул и смущенно потер мочку носа.

— Да нет, какие игры, получилось случайно. Его менты обнаружили, думали точно труп, весь в крови и изломан, а врачи приехали смерть фиксировать и пульс нашли. Но ППСники позвонить жене успели и сообщить, а та меня сразу дезинформировала. Один из них мобильник нашел в кармане, и по первому номеру в памяти позвонил. Так что, долго жить будет наш Жорик, такая примета.

— А как он там вообще оказался, на дороге? Что — то плохо могу представить себе Жоржа, пешком по городу разгуливающим. Он, по моему, в магазин за хлебом и то машину заводит.

— А я о чем? В больнице его осмотрели внимательно, много повреждений не от аварии. Его били сильно перед смертью, потом на дороге бросили и машиной переехали. Очень грубая инсценировка ДТП, не понятно на что надеялись. Можно, конечно сомневаться в компетенции нашей милиции, но не настолько же.

— Какие действия с твоей стороны, что предпринято?

— Слушай, что я могу? В больнице охрана выставлена, врачам заплатили, в милиции дело под особым контролем, наш генерал постарался. Ему вся история очень не понравилась.

— Ясно. От меня что хочешь?

— Ох, Тима, осиротели мы без Жоржа. Помог бы ты, пока его врачи подремонтируют, некотрые вопросы, что он вел, кому попало не поручишь, только своим доверить можно.

— Сеня, тексту много, давай конкретней, готов я, все понимаю.

— А конкретней, вокруг свалки опять какой то движняк не здоровый, надо бы прояснить. Там братве залетной что — то от бомжей нужно и мои ребята — охранники под раздачу попали. Не согласовав со мной, на стрелу поехали и по соплям получили крепко, один в больнице с сотрясением. Старший их мычит что то, путается, поговори с ним, вот телефон. И специфику ты знаешь помойную, наверняка еще с прошлой истории знакомые среди бомжей остались.

— Ясно, еще что?

— С генералом вопросы. Замени там Жору на время, ладно? Мутно как то все, очень не нравится мне эта история с колдунами и поручения от этой семейки странные. Жоржа, кстати, прессанули, когда он экстрасенсов наших объезжал, для жены Гонтаря старался. Может и нет ничего общего, но иначе получается вообще никаких объяснений и зацепок. Зачем надо было похищать его, бить, а потом бросать под машину?

— Хорошо, попробуем, вот только что — то нет у меня желания на побегушках у этой четы бегать, всякие мелкие поручения исполнять, как Жора в свое время. Знаю я психологию этой публики, на всех вокруг как на лакеев смотрят.

— Потерпи, Тима, ладно? Пусть все через тебя идет, а я тебе человечка дам, всю мелочевку на него можешь скидывать.

— Ладно, Сеня, на этом все?

Вздох Тимохи был тяжким и обреченным.

Несколько дней Тимоха провел за домашними делами, вернее за их окончанием. В дело надо было врубаться плотно, поэтому он старался быстро развязать все концы, чтоб ничто не отвлекало от процесса, но к генеральской чете пришлось наведаться. Там он познакомился с Жанной, молодой и совсем еще не увядшей бабенкой, которая прямо с порога загрузила его по самые уши кучей больших и малых проблем, которые не успел порешать раненный Жорж. Вникать во всю эту текучку желания не было не малейшего и он позвонил Сене, напомнил ему, что тот обещал помощника.

"Человечек", которого Сеня дал вместо вышедшего из строя Жорика, оказался его уменьшенной, но гораздо более пузатой копией, что было не удивительно, это был его родной брат Адонис, который прилетел на всех парах из Евпатории поддержать родственника. Выпить какого то там совершенно особенного Евпаторийского вина Тимоха отказался категорически и не мудря лукаво, сбросил того на руки Жанне, которая не замедлила вцепиться в очередного грека бульдожьей хваткой. Он с облегчением выдохнул, нашел данный Сеней телефон и начал звонить Диме Зангину, которого давно следовало выслушать. Тот, в свою очередь, звонка со стороны Сени ждал давно, согласился встретиться в любое время и в его голосе проскользнули нотки облегчения. Ну, оно и понятно, неопределенность и подвешенное состояние хуже всего.

Хоть и не любил Тимоха эту полублатную публику, но Дима ему понравился. Спокойный, адекватный, хорошо осознающий какую совершил ошибку и в какой заднице благодаря этой ошибке оказался. Парень абсолютно не стремился выглядеть лучше чем есть на самом деле и эта черта импонировала и располагала, такому человеку хотелось помочь искренне. Беседовали они в скромном кафешке, и Тимоха молчал, смакуя отлично заваренный кофе, а Дима все очень подробно и с самого начала рассказывал, ничего не упуская и не приукрашивая. Когда закончил, поймал насмешливо — ироничный взгляд Тимохи и смущенно потупил глаза, уставившись в стол.

— Дима, ты парень тертый, публики всякой криминальной перевидал предостаточно, вот скажи мне свое мнение. Эти, именно эти ребята способны такого человека как Жора Кипариди выкрасть, допрашивать избивая, а потом убить спокойно, на дорогу выкинув?

Зависла пауза, парень задумался над неожиданным вопросом, сцепив руки в замок и уперев в них склоненную голову, потом выдохнул и ответил решительно.

— Запросто. Эти не перед чем не остановятся. Более того скажу, это очень не правильные бандиты. Из них троих в адеквате только "терщик", тот который с нами разговаривал. Остальные двое отморозь полная, а который пушкой размахивал еще и под ширкой.

— Под ширкой? Как ты определил?

— Да повидал я этой публики. Зрачок широкий, дерганый весь, но в руках себя пока держит. Эфедрин скорее всего.

Голос Димы звучал устало и как то уж совсем безнадежно. Трудно ему далась вся эта история, но то что парень сломался, Тимоха не сказал бы. Скорей всего сильно обескуражен и просто не видит выхода, противник неожиданно оказался не по зубам серьезный.

— Ладно, Дима, если эти ребята еще звонить будут, тяни время, скажи, что бомжей трясете. И как, говоришь, того бородатого звали, который затянул вас в эту историю? Игумен? Знакомая личность, устрой нам встречу.

— Трудно будет, бомжи народ трусливый, сейчас наверно прячется где то. Может не пойти на контакт.

— А ты скажи, что Рембо спрашивает, не только пойдет, бегом прибежит.

Если спокойно пораскинуть мозгами, то получается, что время, в данный момент играет на них. Во первых, должен очнуться Кипариди, а ему наверняка есть что поведать интересного и познавательного, во вторых доблестные органы землю роют и то, что преступников повяжут, шанс очень и очень хороший. Грубо ребята сработали, топорно, наверняка наследили и зацепок много. В третьих срочно надо увидеть Игумена, каким то боком тот оказался завязан на эту историю и Тимоха в который уже раз удивился, насколько этот мир тесен. С Игуменом плотно сотрудничали по прошлым делам и испытывали друг к другу если не симпатию, то уважение точно. И вообще, как можно симпатизировать киллеру? Он отдавал должное его профессионализму и изобретательности и очень радовался в душе, что тот выступает на его стороне, а не на противоположной.

Жора Кипариди находился в сознании уже не менее пятнадцати минут, но долго не понимал этого, его измученную душу все еще мотало между мирами. Это походило на американские горки, на которых ему кататься доводилось в Париже и он, никогда не испытывающий склонности к экстриму, чуть тогда не усрался в кресле самым позорным образом. Но сейчас были совсем не те горки, его переполняло восхитительное чувство не то что безопасности, а нечто большего и чудесного, никакие угрозы там не существовали в принципе и казалось, что это будет продолжаться вечно. Если бы кто — то предложил такой вариант рая, он бы согласился сразу, за этот свист звездного ветра в ушах и вечное ощущение блаженства и бестелесности, отдать отпущенный ему остаток земного бытия было ни жаль ни секунды. Но остаток бытия оказался злобен и навязчив, отпускать не хотел, и на нижних амплитудах бешеных гонок, он начал ощущать свое бренное туловище.

К нему отрывисто прорывались звуки, потом начало смутно ощущаться тело, в которое он проваливался все чаще и оставался в нем дольше и, наконец, обрушилась боль. За болью пришел животный ужас, он увидел, как кто то страшный и беспощадный бьет его с размаху по ногам битой, он догадался, что это воспоминание и фантом сразу удалился, что то злобно шипя в догонку. Но отступивший немного ужас вернулся снова, накатил ледяной волной, подумалось, что сейчас откроет глаза и не увидит своих ног, они оторваны или отрезаны, лоб его под бинтами покрылся испариной, а тело судорожно дернулось. Жора пришел в сознание.

Настроение у Игумена, когда он ехал на встречу с Тимохой в машине Димы Зангина, было примерно как у Черчиля в 1941 году, когда тот получил известие о разгроме американцев в Перл — Харборе. Этот "величайший британец в истории", понял наконец, что отныне получает мощного союзника в войне с вермахтом, и публично выразил свою радость, цинично заявив, что наконец то, за много дней, уснул спокойно. А для Игумена, тем самым добрым вестником стал Ежик, который был направлен шпионить издалека за намечающимся разговором Диминой бригады с московскими гастролерами и наблюдавший весь постигший Диму позор от начала и до конца. Когда Ежик, захлебываясь от злорадства, это все с мимикой и жестикулируя ему, выкладывал, тот почувствовал, как с души отвалился огромный камень. Проблема перестала быть его личной, она сразу стала проблемой Сени Битого, и в подтверждении этого он сейчас ехал на встречу с Рембо, о появлении которого в теме не мог и мечтать.

Все было замечательно, но висел в воздухе один нюансик, который не понятно как надо было истолковывать. Скрывать этот нюансик от Рэмбо он никак не собирался, его мозгов в этом деле было явно не достаточно. Ни разум не позволял осмыслить, ни кругозор ни образование. А заключался он в том, что история в тот день унижением Диминой команды не закончилась, она имела весьма загадочное продолжение. Все дело в том, что когда эта шустрая залетная троица уезжала с места встречи, они остановились у магазинчика, где вышли и купили две бутылки минералки, сушняк ребят мучил, с чего бы это, интересно? Потом вышли, завели машину и начали разворачиваться в сторону трассы, причем только что опозоренному коллективу Димы, эту картину заслонял угол дома, за который те успели завернуть. А вот Ежик, все видел очень хорошо, он перемещался этой машине параллельно, на приличном расстоянии. Так вот, у машины, внезапно, взорвалось лобовое стекло.

Никто ничего не понял, вся троица выскочила, махая руками и начала бегать вокруг вертя головами и оглядываясь, но вокруг не было никого. Да, никого и ничего, что можно было бы заподозрить в агрессии в радиусе минимум ста метров. Те бестолковую беготню прекратили, постояли о чем то совещаясь, потом один из них выкинул из салона здоровый обломок кирпича и машина уехала. Ежик был настолько поражен увиденным, что подобрал этот обломок, и притащил Игумену в качестве доказательства.

Лист 4.

То, что стрела с представителями местного криминала обязательно состоится и закончится в их пользу, Прокоп нисколько не сомневался, перед поездкой в Ростов была проделана немалая предварительная работа. В Москве на связи постоянно находился человек, готовый подтвердить его полномочия на самом высоком блатном уровне, так же возможен был звонок сидящему на зоне вору — законнику, который курировал их группировку даже оттуда. Но всегда стоило делать поправку на внезапность и человеческий фактор, это на тот случай, если ростовские окажутся ребятами слишком резкими, из той породы, что сначала бьют или стреляют, потом думают. Пришлось именно для таких ситуаций взять с собой двух "живодеров", каждый из которых в подобных схватках стоил минимум пятерых. Это был своеобразный бандитский спецназ, а прозвище "живодеры" они получили за то, что как то раз оторвали голову любимому коту хозяйки двух автосалонов, с которой отжимали за сомнительные долги новый "инфинити". Дамочка, правда грохнулась в обморок от подобного зрелища, и ее вырвало, но машину переписала без возражений.