Эра Водолея

Ничего подобного они не имели, а те подводные скутеры гражданской модели, которые они закупали до этого дня в нескольких мирах, тихоходные и капризные, с этой техникой даже близко не стояли. Благодаря антигравам, они могли летать, но подниматься на них выше восьми километров было уже небезопасно, на такой высоте требовались герметические кабины. Так что радости первых владельцев летучих рыб не было предела, ведь теперь диапазоном перемещений фишмена по высоте составлял полные двадцать километров, если ты отправился в путь с дна Марианской впадины.

Да, каракатица стала верхом мечтаний каждого фишмена. Главным образом потому, что вспомогательный крейсер второго ранга типа "Обулцент", что в переводе с вестонийского на русский означало "Трудяга", был способен принять на борт полную дивизию космодесанта со всей её техникой и снаряжением. При этом в кубриках, рассчитанных на одно, два отделения, состоящее из десяти бойцов, можно было менять планировку и превращать их в роскошные каюты. К тому же их можно было перетасовывать внутри крейсера, как годно. Это позволяло фишменам создать на борту подводного крейсера роскошный подводный сад с фруктовыми деревьями, окруженный сухой жилой зоной, да ещё иметь в придачу огромный мокрый трюм со своим производственным комплексом.

Первые каракатицы достались тем подводным коммунам, в которых жили старейшие фишмены, что было в правилах этого глубоководного сообщества. Всем же остальным нужно было встать в очередь, но она не обещала стать вечной. Высокое начальство сразу же отдало соответствующий приказ, по которому глубоководные фишмены должны были получить такие космические корабли в срок не свыше трёх лет. Один такой крейсер достался родителям Антона, но и про родителей Ксианы спейс-адмирал Тен Вад Калд тоже не забыл. Ко дню свадьбы на Землю должен был прибыть тяжелый исследовательский крейсер, который станет их новым космическим домом.

Так помолвка Ксианы и Антона привела к событиям чуть ли не эпохального характера, о которых так толком никто и не узнал. В Косметичке только и стало известно о том, что двое курсантов были представлены военному атташе Вестонии. Однако, среди глубоководных фишменов, весть о том, что в их жизни наступили просто невероятные перемены, разнеслась в считанные часы по всему мировому океану. То, что после двадцати пяти лет службы в военном космофлоте Звёздного Союза можно будет вернуться домой новом космическом корабле, которому не будут страшны никакие глубины, все сочли настоящей синекурой. Потому, сразу после того, как Старик отправился к новому месту службы, глубоководный народ стал подавать заявления новому руководству военно-морским подводным флотом Земли.

Ещё до того стало ясно, что военный космофлот Звёздного Союза сможет пополниться более, чем пятью миллиардами космодесантников. Причем это будут такие бойцы, о каких военное руководство даже и не мечтало. Вот только воевать оно ни с кем не собиралось. Через две недели после визита трёх спейс-адмиралов в Аквалиму, с Земли стали ежедневно улетать по пятьдесят, семьдесят тысяч фишменов. То, что в космодесанте собирались служить не только женщины, но даже целые семьи с теми детьми, кому исполнилось восемнадцать лет, привело гражданские власти в шоковое состояние. Они наотрез отказывались понимать, как это можно в восемнадцать лет получить звание лейтенанта. Правда, глядя на то, как юные лейтенанты плетут макраме из стальных прутьев толщиной в дюйм, даже у самых сердобольных папаш и мамаш сразу отпадало всяческое желание поучать их родителей. В результате власти просто закрыли на всё глаза. Правда, во многих мирах женщины сразу взяли это на карандаш.

На тех космических кораблях, куда прибывали космодесантники с Земли, царило приподнятое настроение. Все парни, которые несли на них службу ранее, должны были передать им свои навыки службы на боевом космическом корабле, после чего могли либо списаться из космофлота, либо продолжить службу в космической пехоте. Второе было фактическим переходом в войска планетарной обороны, что также считалось синекурой, ведь по сравнению со службой в глубинах космоса, на планетах служба была намного веселее и вольготнее. К тому же ко всем военным в Звёздном Союзе относились с большим уважением, а после службы, для них открывались просто роскошные перспективы, что при средней продолжительности жизни в триста пятьдесят лет являлось решающим обстоятельством. Поэтому некоторые офицеры сразу заключали контракт на пятьдесят лет, чтобы в семьдесят пять начать жить на широкую ногу.

То, что к пятнадцати годам службы в военно-морских подводных силах Земли прибавлялось двадцать пять лет службы в космодесанте, не пугало мужчин и женщин из числа фишменов даже в возрасте шестидесяти, семидесяти лет, ведь эти годы считались началом зрелости. Спейс-адмирал Тен Вад Калд по прозвищу Звёздный Лис, пришел в восторг, узнав, что более трети его новых рекрутов его ровесники. По этому поводу он издал приказ, согласно которого всех рекрутов старше пятидесяти лет, сразу же зачисляли в разряд ветеранов. Благодаря этому им полагалось множество привилегий, включая даже такую странную, как право пожать руку своему непосредственному командиру, а им был командир боевого космического корабля, и непосредственно своему главнокомандующему. Отдельная каюта в военном космофлоте полагалась каждому космолетчику и космодесантнику.

Глубоководные фишмены опешили от такого приказа. Но ещё больше от того, что им предстояло жить в двухкомнатных каютах, площадью в пятьдесят пять квадратных метров. Правда, эти каюты были разбросаны по всему космическому крейсеру, а они все были огромными. Как минимум, вдвое больше вспомогательных крейсеров-трансформеров, которые в космофлоте прозвали извозчиками. Поэтому от желающих записаться в комодесант, не было отбоя, и вскоре Звёздному Лису доложили, землян в нём будет служить не менее шестидесяти процентов, но толку от них будет столько же, как если бы ему удалось увеличить его в семь, восемь раз. По расчётам аналитиков, всего через два года, как только все фишмены получат тяжелые боескафандры, боевая мощь космодесанта Звёздного Союза превысит боевую мощь космодесанта противника минимум на тридцать процентов, хотя, скорее всего, скорее в два, два с половиной раза.

Первое, с чем столкнулись вооруженцы, это я яростной бранью, адресованной тем конструкторам, которые создали столь громоздкие, неуклюжие и хлипкие боескафандры среднего класса. Фишмены прибывали на крейсера с громадными контейнерами, которые без особого напряжения несли на плече. В каждом контейнере находился подводный боескафандр мокрого типа, а также шесть скорострельных тяжелых импульсных карабинов. По два импульсника они устанавливали на свои широченные плечи, а ещё с двух стреляли с руки, хотя каждый ствол весил вместе термоядерным микрореактором тридцать семь килограммов, то есть был совершенно неподъёмным.

Глядя на многие импульсные карабины, каждому сержанту сразу становилось ясно, что этому оружию уже не одна сотня лет, что вызывало у них лишь восторг и восхищение. Правда, даже самые опытные космодесантники не могли взять в толк, как можно стрелять сразу из шести стволов сгустками плазмы размером с кулак самого могучего фишмена, то есть размером с пудовую гирю. Впрочем, всё объяснялось очень просто, в бою фишмены закусывали специальные удила управления, с помощью которых наводили четыре ствола на цель, а сжимая их зубами, открывали огонь. И это был огонь убийственной меткости. На вопрос:

— Парень, как ты можешь доверять стволам, которым явно больше трёхсот, а то и всех пятисот лет? Они же могут однажды просто взорваться. Ты только взгляни на них, они же все в латках.

Обычно следовал такой ответ:

— Не волнуйся, сержант, с этими кларками служил ещё мой прапрадед и они не подвели никого из бойцов династии Бриджстоунов. Каждый ствол у меня имеет своё имя, вот это Старушка Бетти. Когда она лежит у меня в правой руке, старик, я чувствую себя Зевсом, нашим древним богом-громовержцем. А это Малыш Джонни, он у меня предназначен для снайперской стрельбы. С расстояния в километр, я из него попадаю в кофейное блюдечко. На большее расстояние я мишень не ставил, это максимальная дистанция на нашем подводном сухом стрельбище. Ну, а про четвёрку стволов на моих плечах я тебе так скажу, ими я могу рисовать на скалах картины, и у каждого кларка тоже есть своё имя. Да, они уже не новые, но я привык к ним с детства и, уж, ты поверь, взрываться они не станут ни при каких условиях.

Первые же испытания оружия, изготовленного в подводных оружейных мастерских и там же латанного-перелатанного, показали, что подводные комодесантники способны завалить врага всего за семь секунд, сосредоточив всю мощь огня из шести стволов у него на груди, и никакой силовой щит его не спасал. Это было самой большой неожиданностью. Правда, в мокрых подводных боескафандрах идти в бой в открытом космосе было нельзя. Однако, сержанты и офицеры по этому поводу не волновались. Глубоководные инженеры-конструкторы давно уже разработали оксиойлевый лёгкий боескафандр, надеваемый поверх основного, который обладал свойством, чуть ли не мгновенно заделывать любые дыры.

Боескафандр, изготовленный из несколько сотен слоёв прочнейших эластичных наноплёнок, при попадании сгустка плазмы, мгновенно вспухал в этом месте пузырём, частично отражая её, после чего остальные плёнки рассеивали остатки импульса. Если же плазменный сгусток прожигал его, то жизни космодесантника всё равно ничто не угрожало, ведь под лёгким боескафандром всё равно находилась куда более мощная защита. Его толщина составляла всего восемь миллиметров, а толщина мокрого боескафандра, двадцать четыре. Между ними было пятнадцать миллиметров оксиойля, который также заполнял большой шлем с прочным забралом, и специальную дыхательную установку с двумя небольшими баллонами с жидким кислородом.

В таком боескафандре, а их у фишменов было мало, космодесантник мог находится от двенадцати до восемнадцати дней без пополнения запасов кислорода. Те космодесантники, которые имели такую боевую экипировку, с гордостью заявляли, что каждый из них находился в нём два месяца подряд и при этом, как и прежде, шесть часов работал, потом после часового перерыва шесть часов отдавал военной подготовке, после чего занимался собственными делам. На сон у этих стальных парней отводилось всего четыре часа и этого им вполне хватало, чтобы отдохнуть, но только в том случае, если они спали в прохладной воде. Ну, а то, что фишмены не мёрзли даже при температуре всего четыре градуса нуля, находясь в воде месяцами подряд, вообще выходило за грань разумного.

Как и то, что сержанты и офицеры, а вместе с ними даже адмиралы, которые оказались ещё и инженерами-вооруженцами, заявили, что оксиойлевые боескафандры они изготовят себе сами. Они лишь попросили обеспечить их нужным оборудованием и материалами. Вот тут-то высокое военное начальство и завопило во весь голос, потребовав от адмирала Сенцова, чтобы он положил конец этой самодеятельности и приказал передать все оксиойлевые боескафандры профессионалам. Посягнуть на мокрые боескафандры адмирал Тен Вад Калд поначалу не отважился, но вскоре всё же потребовал сдать их и все импульсные стволы на изучение и техническое обновление. При этом он клятвенно пообещал, что все скафандры и импульсники вернутся к своим хозяевам практически неизменными.

Антону обо всём этом докладывали старые друзья. Сам же он, вернувшись вместе с Ксианой в Академию, продолжил подготовку к выпускным госэкзаменам, но в аудиториях находился только до четырнадцати часов, после чего, пообедав, шел на каторгу. Так он сразу же назвал своё общение со специалистами в области гипнопедии, которое начиналось в пятнадцать часов и заканчивалось в одиннадцать ночи. В ходе этой работы он ужинал, но, как правило, не снимая с головы ментосканера, считывающего из его головы всю ту информацию, которая не относилась к его личной жизни. Вот тут-то учёные из семи миров и вытаращили глаза, так как выяснилось, что объём знаний этого парня таков, что он вправе претендовать, как минимум, на пять докторских степеней в области океанологии, биологии, физики, планетологии, а также ещё и в области технических наук.

При этом, когда его стали тестировать на предмет того, знает ли он о том, что сокрыто в его голове, уже очень скоро всем стало ясно, что их подопечный вполне сложившийся учёный. При этом Антон только отмахивался от их предложений, и говорил, что наукой он займётся всерьёз через двадцать пять лет, а до тех пор будет продолжать своё самообразование. После не столь уж и долгих споров, специалисты в области гипнопедии решили ничего не выбрасывать. Раз такой объём знаний спокойно уместился в голове их подопечного, то и все те фишмены, которые пойдут по его стопам, смогут, если не полностью разобраться в дополнительных дисциплинах, так хотя бы будут иметь о них достаточно полное представление. Начальник Подводной Космической Академии полностью с ними согласился. Недостатка в будущих курсантах он не испытывал, как и во внимании к ней.

После столь напряженного рабочего дня, который начинался ровно в восемь утра, Антон вовсе не выглядел усталым, и потому ничто не мешало ему уделять время ещё и Ксиане. Их любовь, словно обрела второе дыхание, и стала ещё сильнее, хотя и выяснилось, что у каждого имелись свои собственные дерзкие планы. Большим благом для обоих было то, что они совпадали как в целом, так и в деталях, а потому они часто обсуждали своё будущее. Тем временем друг детства Антона, капитан первого ранга Андрей Вершинин по прозвищу Гризли, занимался подбором матросов и офицеров в отдельный корпус космодесанта. Внимательно изучив всю техническую документацию, он решил в тайне от своего командира призвать под Андреевский флаг тяжелого крейсера "Севастополь" шестнадцать тысяч фишменов.

Начштаба при этом воплощал в жизнь приказ молодого спейс-адмирала, это должны быть супружеские пары не старше тридцати, максимум тридцати двух, лет без детей. Рекрутерами стали все матросы и офицеры их батальона, а потому дело спорилось. Одна только возможность отправиться в дальний космос для того, чтобы найти планету, а может быть и не одну, для её колонизации, окрыляла молодых фишменов, но отбор был очень строгим. В первую очередь космодесантники должны быть учёными-исследователями, как и весь личный состав батальона Мудрого Краба, ставшего в Косметичке Кракеном, а уже потом отличными боевыми пловцами-диверсантами.

Ксиана, её будущие космодесантники заранее стали называть Мамой Кси, была в курсе этого, никаких возражений не имела, и также занималась вербовкой. Почти половина их однокурсников решила стать членами экипажа "Севастополя" только потому, что в его ангарах могло разместиться шестьдесят четыре исследовательских корвета, а это были довольно мощные боевые корабли. Помимо них тяжелый крейсер нёс на своём борту ещё и сто двадцать тяжелых космоботов-истребителей с ракетно-импульсным вооружением. Не факт, что все остальные выпускники сразу станут командирами и старшими офицерами боевых кораблей, зато на борту "Севастополя" — запросто. Сухопутные земляне ради этого даже пошли на процедуру физиологической реконструкции, так сильно манил их дальний космос. Помимо однокурсников, она приглашала в свой экипаж молодёжь с "Пытливого", других исследовательских крейсеров, а также тех парней и девушек из числа мокрых космолётчиков, с которыми была давно знакома.