Один из Восьми (книга вторая закончена)

Орлов вспомнил, насколько эмоционально Иван произнес этот монолог, ведь понятно, что его самого раздражает такое положение вещей. И он искренне пытается это исправить, даже лично рискнул подставиться под ядерный удар. Хоть удар вовсе и не ядерный.

Никто из подчиненных Верховного не знает, что нужно искать, поэтому анализ последствий получился непредвзятым и реалистичным. Ни радары, ни инфракрасные камеры СПРН не увидели ничего, что можно было бы трактовать как доставку заряда. С неба ничего не упало. В спектре самой вспышки не было никаких следов, никакого намека на реакцию деления или синтеза. Ученые говорят про 'чистый' взрыв, напоминающий аннигиляцию, эквивалентом в три килотонны. Как такое можно осуществить, никто не знает.

Реакция в обществе оказалась довольно спокойной, при этом общественное мнение и журналисты склонились к версии о маленьком железном метеорите, который каким-то чудом пережил полет в атмосфере и взорвался на поверхности. Естественно, добиться этого удалось путем засекречивания результатов расследования, и даже американцы, которые пришли к похожим выводам, согласились с тем, что мутить воду не следует. Но сам Верховный, знающий больше других, понял главное. Рьялхи могут нанести удар в любое место и когда захотят, и мы даже не заметим, и не будем знать, в какую сторону смотреть! Прав Иван, сто раз прав!

Орлов прервал свои раздумья, поднялся с кресла и направился знакомой дорогой к лифту, а потом вниз, в бункер. Ничего нового уже не вспомнить, а время дорого. Пора, как говорится, сверить часы.

В бункере за прошедшее время добавились кое-какие кабели, несколько столов с рабочими станциями, да и старомодные бумажки-самоклейки теперь висят буквально повсюду. Жаль только, что эти напоминалки для срочных дел через полгода отклеиваются. Да и в целом, бункер теперь кажется более обжитым, даже уютным. На стенах висят портреты фигурантов космической гонки — Королев, Браун, Годдард, Келдыш, Гриссом, Гленн, Комаров, Николаев, Попович. Нигде в мире нет таких фотопортретов, что неудивительно, поскольку сделаны они совсем в другом мире.

Родин и Мельников прекратили какой-то очередной дружеский спор и тепло обменялись рукопожатиями с подошедшим Верховным.

— Рад, что все получилось, — честно сказал Орлов. — И что вы уцелели. Но теперь расскажите, чем 'эти' по лесу долбанули?

— Резонансная капсула, — кратко ответил Иван. — Специальная фокусировка, работает как бомба. Размером примерно с палец, мощность около трех килотонн.

— А доставка? — задал верховный так интересующий его вопрос.

— Экспресс-доставка через портал, аналогичный нашему, — пояснил Иван. — Я это и раньше подозревал, но теперь уверен, что это их способ дальних перемещений. То есть, они зафиксировали координаты, открыли тоннель, это первая вспышка, перебросили бомбу и сразу ее взорвали, это основная вспышка.

— У вас есть понимание этого процесса? — спросил Орлов. — Мы сможем этим пользоваться?

— В теории все понятно, — взял слово Мельников. — Но, при адаптации технологии будут трудности. Мы надеемся снять часть этих проблем, наблюдая, как их решат в прошлом. Но это еще не скоро.

— Я бы предпочел угнать у них способный к прыжкам корабль, — мечтательно усмехнулся Иван. — А еще лучше несколько. И какие-нибудь производственные мощности, чтобы капсулы по нашим стандартам делать. У нас есть ранние проработки, как это можно устроить. Тем более, Королев уже пытается выйти на контакт, рано или поздно придется ему ответить.

— Вот как? — искренне поразился Орлов. — Значит, раскусил он вас?

— Не совсем раскусил, — постарался успокоить Верховного Иван. — Но понял, что кто-то от него чего-то хочет. Все-таки, он гений. К тому же, опознал точку на Луне из своего первого сна. Вот, взгляните.

Орлов с удивлением рассмотрел снимок, который Иван вывел на большой проекционный экран. Рабочий стол Королева, снимок Луны в рамке, красный карандашный крестик и буквы 'ЧТО НУЖНО', вопрос без ответа.

— Ну и голова, — признался Орлов. — Даже не знаю, что сказать. Как будем реагировать?

— Вопрос интересный, — добавил Иван. — Браун тоже голова, наконец-то понял намек и опознал 'челнок' из сна. Пока никак реагировать не будем, рано еще. Пусть втянутся, там такое начинается! Не до пророчеств будет. Я с удовольствием, наконец, посижу здесь с ребятами и поучаствую. Отлучаться все равно иногда придется, потому что движуха среди наблюдателей мне не очень нравится.

— Интересно, — задумался Орлов. — Как вы отслеживаете их передвижения? Нашли способ?

— Честно говоря, самому стыдно, — признался Иван. — Но я вспомнил, что у меня есть база данных с 'личинами', под которыми наблюдатели обычно действуют 'в миру', ну или просто путешествуют. Правда, база уже не очень свежая, но вряд ли в ней что-то успело поменяться за полгода. Так вот, я теперь отслеживаю заказ авиабилетов и на остальные виды транспорта тоже. Разумеется, не сам, вручную, а посредством 'демона'. Наблюдатели редко пользуются личным транспортом, хоть 'личины' их машин у меня тоже есть. Поэтому, я теперь примерно представляю, кто где находится и куда перемещается. И честно говоря, я пока не могу ничего понять.

— Может быть, я что-то подскажу? — предложил Президент. — Со стороны, говорят, виднее. Не считаю себя мастером этого дела, но для меня как для действующего политика дело уже пахнет какой-то придворной интригой. Я, все-таки, представление о кухне имею.

— Отличная мысль, — поддержал Мельников. — Расскажи-ка, брат, еще раз все то, что мне говорил. Может, еще что-то всплывет.

— Ладно, расклад такой, — начал Иван. — Нас пока интересуют только первые восемь человек в иерархии наблюдателей. Тех, кто ниже, мы пока рассматривать не будем. Сразу после моей мнимой гибели, через три дня, на базе собрались почти все, кроме Сани Кроуна, который застрял в Колумбии. Такой сбор может означать, что вместо меня ввели новичка, но новичок, в любом случае, попадет в самый низ, а значит, мое место как одного из Шестнадцати займет кто-то, бывший раньше среди Тридцати Двух.

— Пока все понятно, — кивнул Орлов.

— Дальше, — продолжил Иван. — Начинаются непонятые вещи. Варвара Нартова, первая из Четверки, прилетела аж из Лондона, да еще и ночью. Вместе с ней забронирован второй билет, какая-то девушка, но реальных данных на нее нет, все подчищено, включая записи камер. Скорее всего, она и есть новенькая, и я про нее ничего не смог нарыть. Собственно, Четверка в этом плане всегда работает тщательно, а Варвара вообще лучшая и самая опытная из всех. Но потом, буквально через день, начинается черт знает что! Попробую проиллюстрировать.

Иван взял чистый лист и фломастер и бегло вывел список:

1) Варвара Нартова

2) Мэттью Стовер

3) Рудольф Клатт

4) Альбина Барсова

5) Александр Кроун

6) Вэй Тьяо

7) Рита Ярвич

8) Тони Марано

— Я специально не рисую вам презентации на экране, — пояснил он. — Так, на бумаге, живее получится. Это список Восьмерки на момент моего ухода. Так вот, Нартову отправляют не куда-нибудь, а в Бразилию! Саша Кроун, как мы помним, парится в Колумбии и непонятно, когда вернется. Но Нартову просто сплавили, а с ней не отправили никого! А дальше, еще веселее. Альбину Барсову, которая, на минуточку, сама из Четверки, отправили в Будапешт с Нэшем Альваресом, который даже не один из Шестнадцати! Риту Ярвич и Тони Марано разбавили кем-то из второй сотни и отправили на задворки мира. Риту в Рио-Гранде, Южная Америка. С заездом на Мальвинские острова, на пароме! Марано отправили в Мали, в Африку. Там до сих пор война идет, Альварес оттуда приехал с душевной травмой, на кой ляд туда кого-то отправлять? Это уже ни в какие ворота не лезет!

Иван зачеркнул все фамилии из списка, кроме трех.

— И вот, кто остался на базе, — мрачно продемонстрировал он. — Мэтт Стовер, Руди Клатт и Вэй Тьяо. Каково?

— Остальных можно даже не перечислять, — высказался Орлов. — Уже понятно, что часть ваших друзей отправили подальше, но непонятен критерий. Можете кратко дать этой Восьмерке характеристику, в плане отношений лично с вами?

— Не факт, что получится кратко, — вздохнул Иван. — Но я попробую. Одновременно буду выводить на экран их портреты.

— Замечательно, — одобрил Верховный. — Начинайте.

Иван чуть собрался с мыслями и начал не спеша рассказывать.

— Первый номер, Варвара Нартова. Насколько знаю, родилась в 1860 году в семье крепостных. Ходят слухи, что она вообще самая первая из нас и у нее особые отношения с Рьялхи. Проницательна до дрожи в коленках, но не злоупотребляет своим статусом 'живой богини'. Мы все для нее как дети, а я не так много с ней общался, она панибратство не любит. В манерах и в одежде скромна, носит крестик на груди.

— Дальше, — тихо сказал Орлов, пристально рассмотрев фото и ставя галочку напротив фамилии.

— Стовер и Клатт, — продолжил Иван. — Рыцари, как мне кажется, до мозга костей, еще той породы. Точного возраста не знаю, но моложе Нартовой, судя по всему. Благородные, но себе на уме, я никогда не был с ними дружен, но и не ругался. Работали вместе всего пару раз, не больше. Это, пожалуй, все.

— Дальше, — Орлов пометил Стовера и Клатта плюсиками, а про себя отметил спортивную внешность обоих фигурантов. Эта парочка почему-то напомнила ему гимнастов-олимпийцев.

— Четвертый номер, — улыбнулся Иван. — Это немного личное, уж извините. Альбина Барсова, 1907-го года рождения.

— Ровесница Королева, кстати, — добавил Мельников, с улыбкой разглядывая уже виденный им фотопортрет Альбины.

— Я в курсе, — хмыкнул Иван. — А еще, ровесница группенфюрера Олендорфа. И моего любимого писателя Ефремова. Ладно, вернемся к Альбине. Беспризорница, пережила Гражданскую, интервентов и прочие прелести, но при этом рано начала учиться и показала исключительные способности. После войны окончила школу всего за три года, поступила в Одесский университет. Среди наблюдателей стала всего лишь пятой, а позже вошла в Четверку. Про отношения со мной лично тут уже все, похоже, знают.

— Да, не будем повторяться, — неуловимо улыбнулся Орлов, сохраняя деловой тон. — Дальше.

— Пятый номер, Саша Кроун. Примерно ровесник Стовера и Клатта, точной даты не знаю. Парень из низов, мастер ножевого боя, при этом гениальный механик-самоучка. Продолжил образование, но перспектив не имел, пока не попал к нам. Был в Четверке, но потом сам отказался, стал вечным номером пять.

— Ты про это не говорил, — упрекнул его Мельников. — Как так получилось?

— Когда мы с тобой беседовали, — объяснил Иван, — Эти подробности были не нужны. Короче, Саня пошел добровольцем на фронт, в сорок первом. Не смог остаться в стороне, потребовал вывести его из Четверки и отпустить воевать. Альбина рассказывала, что особенно эффектно это смотрелось на фоне каменных рож англичанина Стовера и немца Клатта. Саше отключили импланты, но до конца не растворили, дали шанс. И что удивительно, провоевал от звонка до звонка, четыре ранения, живого места нет, но дожил до Победы и вернулся. Мне кажется, это самое главное в его характере. А со мной и с Альбиной он очень дружен, никогда даже не посмотрел косо.

— Отличная история, — оценил Верховный и пометил фамилию Кроуна галочкой. — Шестой у нас Вэй Тьяо, но про него мы уже знаем. Давайте дальше.

— Седьмой номер, Рита Ярвич, — объявил Иван, проецируя фото. — Одна тысяча девятьсот шестнадцатого года рождения, хорватка. Кличка 'Пирра', рыжая убийца, адская стерва и куча подобных эпитетов. И огромное, потрясающее сердце, с которым мало кого сравнишь. Мы с ней немного на ножах были, отчасти из-за Альбины, отчасти из-за того, что она вообще была против нашего набора. Считала тех, кто был родом из второй половины двадцатого века, изнеженными хлюпиками. Пришлось доказывать.

— Потрясающая тетка, — оценил Мельников, разглядывая картинку. — Эту ты мне раньше не показывал.

— Если я начну про всех рассказывать, — усмехнулся Иван. — Николаю Витальевичу придется отпуск брать. Я и так стараюсь сократить свой рассказ до минимума.

— Все ясно, давай дальше, — согласился Борис, все еще про себя восхищаясь образом Риты Ярвич.

— Наконец, восьмой номер, — стал закругляться Иван. — Тони Марано, бывший начинающий мафиози, отказавшийся пройти 'крещение'. Сколько он при этом замочил народу из числа своих бывших дружков, я даже не знаю, еео не это главное. Тони у нас самый главный по финансам. Ну, по нашим подпольным финансам, которые нужны наблюдателям для операций по всему миру. По слухам, Нартова имеет доступ к этим деньгам, но больше, похоже, никто. Что касается меня, то ничего плохого про Тони не могу сказать. Итальянец в самом лучшем смысле слова. Если при разговоре не машет руками, значит, в этот момент держится за чью-нибудь талию.

— Исчерпывающе, — подвел итог Орлов. — Спасибо, я теперь немного лучше понимаю и вас, и ваших бывших коллег.

— Понятно, что кто-то отправляет подальше тех, кто может чему-то помешать, — предположил Мельников. — Но чему именно и кто за этим стоит?

— Есть сведения о том, кто из отосланных должен вернуться первым? — уточнил Орлов. — Это может быть важно.

— Это Альбина и Альварес, — ответил Иван. — У них обратный рейс через три дня.

— Ну, в таком случае, вот мое предположение, — начал рассуждать Верховный. — Хотел бы ошибиться, но мне кажется, что Альбина Барсова потеряла доверие Четверки и ее хотят заменить. А для этого, отсылают подальше всех, кто мог бы за нее вступиться хотя бы теоретически.

— Вот те раз, — почесал в затылке Иван. — Я даже подумать о таком не мог. А ведь логично, черт возьми! Ну, спасибо вам, Николай Витальевич! Вот, что значит свежий взгляд профессионала.

— Получается, что Стовер и Клатт пытаются выдавить твою Альбину из Четверки, — более уверенно перешел на личности Мельников. — Но кем они ее заменят?

— А разве не понятно? — хмыкнул Иван. — Вэя Тьяо никуда не отправили, его сейчас к приезду Альбины обработают и все будет в лучшем виде. Черт побери! Она тут вообще не при делах, зачем устраивать ей обструкцию, если я уже покойник?

— Это может быть ловушкой для тебя, — предупредил Мельников. — Может, 'они' не совсем уверены в твоей гибели. И теперь ставят Барсову под угрозу, чтобы ты кинулся на выручку.

— Это маловероятно, — ответил Иван, обдумав и взвесив такое предположение. — Для начала, мое нынешнее отношение к Альбине для них величина неизвестная. Могу и не кинуться никуда. Мы с ней были близки очень давно и расстались без шума и скандала. А еще, вряд ли они рассчитывают, что я способен вскрыть такой план, не имея доступа к графику наблюдателей. Но я в любом случае буду осторожен, это без вопросов.

— Остается главная интрига, — добавил Орлов. — Зачем это им вообще надо?

— Как насчет простой перестраховки? — предложил вариант Иван. — Вэй под подозрением, Сарги для наших 'небожителей' это вовсе не пустой звук. Теперь Вэй в Четверке, там за ним будет легче приглядеть, а сам он вместе со Стовером и Клаттом будет думать, что очень ловко все провернул. И одновременно Альбину на всякий случай отодвигают от всего интересного и вкусного. Вдруг, я не такой уж и покойник?