— Ну и ничего! — упёрся Пашка. — Побьют-побьют морды, да и успокоятся!
— Хе! "Успокоятся"... Ну, это ладно, — вроде бы как согласился Санька. — А вот представь себе такую ситуацию: тебе понравилась жена соседа. Сейчас ты это можешь скрыть, встречаться тайком, если, конечно, она разделяет твои чувства. Все довольны: её муж — ни сном, ни духом, твоя — тоже. А если о чём-то и догадываются, так это ещё доказать надо. А когда всё станет явным? Только у тебя зародилось влечение к соседке, так об этом сразу же узнают и твоя и её половины, все соседи вокруг, вся планета! Ну, другое дело, если предположить, что им до этого просто дела нет. Но, исходя из сволочной сути рядового обывателя, ни ты сам, ни, тем более, я, в это ни за что не поверим. Ведь так?
Пока он произносил свой монолог, Пашка стал красным, как рак:
— У тебя удивительная способность изговнять любую хорошую идею!
— Но ведь ты сам предлагал подвергнуть её всестороннему анализу! — рассмеялся Санька. — Чем мы и занимаемся!
— Да это что, анализ, что ли?
— А что же?
— Да это... доведение до абсурда!
— Не, ты погоди, — с ехидцей продолжал Санька добивать оппонента. — Какой абсурд? Всё это вполне жизненные вещи! Представь: невзирая на то, что вы как на витрине у благодарных соседей, у вас дело сладилось, ты залез в постель к соседке, ей уже захорошело, она в экстазе, ты — тоже. И этот факт комментирует вся округа! Что, кстати, и для вас обоих тоже не остаётся секретом — ведь вы тоже наделены тем самым даром. Ну и как это, по-твоему?
— Да иди ты! — прошипел Пашка. — Нашёл о чём говорить! Ведь, в конце концов, можно научиться... ну... блокировать, что ли, свои мысли. Что-то допускать к прослушиванию, а что-то, те же подробности, которые ты так красочно мне тут расписываешь, просто глушить!
— Вот видишь! — обрадовался Санька. — Опять секреты, опять недоговорённости и недомолвки. От чего ушли, к тому и вернулись. А ты говоришь: "Всё открыто, всё честно!"
— Так я ж не это имел в виду!
— А что? Ты же сам только что провозгласил основной принцип: "Все друг про друга будут всё знать!"
Пашка смутился.
— Ну, я не знаю... Как-то у тебя всё наизнанку выворачивается!
— Почему "наизнанку"? Мы ведь о самом насущном!
— Хе! "Насущное"! А живи без греха!
— Хорошо! — опять будто бы согласился Санька, насмешливо щурясь. — Интимные отношения с соседкой — грех! Ну а с собственной-то женой можно?
— Кто ж тебе запрещает?
— Но ведь это тоже будет происходить у всех на виду! Вернее — на слуху, что, кстати ещё более разогревает фантазию слушателей. Я понимаю, есть любители выставлять гениталии напоказ, но вот лично я к ним не отношусь.
— А я что, отношусь, что ли?! — взбеленился Пашка.
— Ну... Как бы это?.. Не наблюдал!
— Да пошёл ты! — вконец обиделся Пашка и замолчал.
— Ну вот вы и без меня справились, — примиряюще улыбнулся я. — Даже не апеллируя к высшим материям. Как видим, даже на бытовом уровне человеку есть что скрывать, не говоря уже о политике. Я, кстати, тоже не отношусь к любителям обнародовать свои интимные отношения.
Пашка крякнул с досады, засопел, но стоически промолчал.
— Так что, джентльмены, — подвёл итог Санька, — предложение Пал Ксанча о наделении рода человеческого телепатическими способностями не проходит. Не выдерживает серьёзной критики.
— Да потому, что вы свели всё к постели! — всё-таки не выдержал Пашка.
— А куда ж без этого? — Санька театрально развёл руками. — Чай, основа жизни, не абы что!
— Основа жизни — жратва! — категорически заявил Пашка.
— Чего-то я не понял, — Санька переглянулся со мной. — А какая связь между телепатией и жратвой?
— Да никакой! Я к тому, что делом надо заниматься!
— Не спорю, надо. Что ты предлагаешь?
— Я? — злорадно хмыкнул Пашка. — Я уже предложил! Теперь твоя очередь!
Санька пожал плечами и уже серьёзно сказал:
— А другого пути и нет, как только поднимать промышленность и сельское хозяйство. Рабочие места создавать. Чтоб людям было чем на хлеб себе заработать. И ничего нового в этом я не вижу. А вы всё ищете какие-то волшебные средства, чтобы — бах! — и все сразу сыты и довольны. Нет таких средств. Всё делается планомерно и постепенно. Мы учинили разгром на планете, мы и обязаны помочь поднять экономику. Встречаться, договариваться, обеспечивать поставки сырья, стройматериалов. Штамповать лучшие образцы заводов, фабрик, фермерских хозяйств. Но не просто так, от балды: наделал кучу заводов, нате, мол, пользуйтесь! А они стоят и не работают. А почему? Потому что экономика — дело тонкое! Всё объято и переплетено связями. А без них ничего не работает.
Пришёл, к примеру, на завод: "Чего у вас не хватает?" Того-то, того-то, того-то. Для виду заключаем договор о поставках или о постройке всего этого. Для отвода глаз назначаем какую-нибудь смехотворную сумму в пределах их возможностей, договариваемся о сроках выплаты, тоже обалденно их устраивающих, и — вперёд! Наутро уже всё готово! Работайте, товарищи! Флаг вам в руки! И так в каждом конкретном случае.
— Ну ни фига себе! — скривился Пашка. — Это ж сколько времени уйдёт на все эти уговоры-переговоры!
— А ты что думал? Это ломать быстро, а создавать всегда медленно. Да и куда тебе торопиться?
— Я ещё и для себя пожить хочу. А если мы займёмся этими твоими поставками-постройками, вся задница будет в мыле, а результат — курам на смех!
— Для себя, по-моему, ты уже живёшь, — съязвил Санька. — И живёшь так, что любой смертный обзавидуется.
— Ну и что? Красиво жить не запретишь!
— Нахватался словесов. Никто тебе не запрещает. Только должок-то отрабатывать надо!
— "Должок"! — вспыхнул Пашка. — А не я ли Третью-то мировую... это... — От волнения он никак не мог слова подобрать.
— Организовал? — с готовностью подсунулся Санька.
— Предотвратил! — свирепо сверкнул глазами Пашка.
— Ох, ты! Самолично?
— Да чего ты изгаляешься? — взвился Пашка. — Ведь сам же прекрасно понимаешь, о чём я говорю! Ведь с моей же подачи всё пошло-поехало, ну, скажи, Вовчик?
— Вы ещё ордена с медалями начните друг другу навешивать за боевые заслуги! — цыкнул я на них.
Справедливости ради надо заметить, что Пашка прав: всё началось именно с тех авианосцев в Персидском заливе. И спровоцировал инцидент именно он. Опыт нам тогда жутко понравился, и мы решили его многократно повторить. Что из этого вышло, вы уже знаете.
Нашу "дискуссию" неожиданно прервал выросший на пороге Игорь.
— Вовчик, я ни фига не врубаюсь!
Все с интересом повернулись к нему.
— Что такое?
— Снаружи — машины, как машины, а внутри — лажа!
— "Унутре — наши опилки!" — голосом незабвенного Райкина прокомментировал ехидный Пашка, мгновенно преобразившийся в предвкушении цирка.
— Почему "лажа"? Не желают ездить? — спросил я, догадываясь, что его смущает.
— Ну!.. "Ездить"! — фыркнул он. — Тут и ездить-то негде! — Тут он узрел Саньку и протянул ему руку. — Нашего полку прибывает? Ещё не все в сборе?
— Теперь все, — ответил я. — Ну, так что тебя не устраивает?
— Убери остальные машины. Мне и одной хватит.
— Выбрал?
— Выбрать-то я выбрал... Но... скажи, пожалуйста, — нервно вздохнул он. — Где у неё движок?
— На месте.
— На том "месте" какая-то микроскопическая коробка — это я видел. Да только на двигатель это мало похоже. Педаль жмёшь — тихо так гудит, вроде ехать хочет. Сила чувствуется. Я бы и попробовал, да тут же не протолкнуться!
Я поманил его к окну:
— Покажи, какую оставить?
— Вон, "джип" красный.
— Уж не тот ли, под которым ты валялся? — опять не удержался Пашка, чтобы не влезть. — А чего ты там стучал? Машины-то новые!
— Хреновые! — огрызнулся Игорь. — Я же должен знать, что мне подсовывают?
— Ой, хе-хе! — голосом кота Матроскина проговорил Пашка. — Смотри, Шарик, не продешеви!
Игорь бросил взгляд в окно, убедился, что двор опустел и вышел, не удостоив Пашку ответом.
— Пойду, проинструктирую, — направился я следом.
За мною, ухахатываясь, увязался и Пашка.
Нас встретил невыносимый визг тормозов. Красная молния, виляя из стороны в сторону, носилась вокруг "Тадж-Махальчика", как угорелая. За рулём сидел сосредоточенный Игорь и выжимал из несчастной машины все соки.
Мы с Пашкой не рискнули спуститься с террасы, пока он не остановился. Наконец, в последний раз жалобно взвыли покрышки, и из машины выпрыгнул взлохмаченный Игорь. Он захлопнул дверь и, прислонясь к машине, с ухмылкой поджидал, пока мы спустимся к нему.
— Ну и как? — спросил я у него.
— Бегает неплохо, — с видом знатока констатировал Игорь. — Но всё равно — лажа!
— Ну почему? — изумился я.
— А потому! Скажи, где начинка у этой машины? На чём она бегает? На святом духе? Ни движка, ни бензобака! Весь мой опыт встаёт дыбом при виде этой игрушки!
— Я ж говорю, — хихикнул Пашка из-за моей спины. — Ему и бабы не надо! "Встаёт" у него!..
Игорь на это едва заметно улыбнулся, но промолчал.
— Эта машина работает на энергии вакуума, — пояснил я. — А управляется усилием мысли. Ей не надо бензина.
— И где я его возьму, когда надо будет заправляться?
— Что именно? — удивился я наивности вопроса.
— Ну, этот твой... вакуум!
Пашка рассыпался мелким ядовитым смешком с истерическими подвываниями:
— А головушка-то на что? Там ентого добра — хучь ведром черпай!
— Погоди, Паш, — одёрнул я его. — Энергия вакуума неисчерпаема. Она разлита по всей Вселенной. Машина не требует подзарядки.
— Хм! — Игорь с сомнением посмотрел на "машину", побарабанил пальцами по капоту, потом спросил: — И что? Она работает только в твоём присутствии? Или везде?
— Конечно, везде! Не боись, не растает, как все остальные, — улыбнулся я, предупреждая его следующий вопрос.
— А чё там ты говорил насчёт мысли? — вроде как очнулся он.
— Ты можешь даже и не прикасаться к рулю и всему остальному. Это всё бутафория, я её для твоего успокоения изготовил. Просто представь, как она должна ехать или лететь, и она послушно выполнит любую твою команду.
У Игоря округлились глаза:
— "Лететь"?!
— Ну да. Она и летает. С любой скоростью и на любой высоте. Даже и космос ей по зубам. И под воду может свободно занырнуть. И на любую глубину.
— Ну... Эт ты, конечно загнул!..
— А ты сядь, да попробуй! Чего зря языком-то?
— И попробую! — с вызовом произнёс Игорь, открывая дверь. — Только это... как насчёт парашюта?
— Зачем?
— А если твоя таратайка в воздухе, не дай Бог, откажет, до земли как, своим ходом?
Пашка задавленно хрюкнул, а я успокоил:
— "Таратайка" не откажет. Гарантирую!
— Ну-ну! — буркнул Игорь и скользнул в кабину. — Насмотрятся тут... кинов разных!... — и захлопнул дверь.
Взвизгнули покрышки, машина сорвалась с места, пронеслась с десяток метров и свечой взмыла ввысь. Через пару секунд она скрылась за облаками.
— Только мы Игорька и видели! — резюмировал неугомонный Пашка.
— Посмотрим, — пожал я плечами, повернулся и пошёл в дом. Пашка хвостом затрюхал следом.
— Ну что, провели инструктаж? — встретил нас вопросом Санька. Он стоял у окна с чашкой кофе и, не спеша, из неё отхлёбывал. Видимо, наблюдал всю сцену.
Я просто кивнул в ответ, зато Пашка дурашливо приложил ладонь к виску и разразился перефразированной цитатой из "Федота Стрельца":
— "Докладаю: чуть заря Игорь поднял якоря! Слава Богу! Отвязались! От него, от упыря!"
— Рано радуешься, Иван-царевич, — охладил я его пыл. — Рыбка уже крепко сидит на крючке. От подобной лафы только круглый идиот может отказаться.
— Так ведь он и есть... это самое... — начал было Пашка, но наткнулся на мой неприязненный взгляд. — А чё я?.. Я — ничё...
— Нам с ним работать, — пояснил я для непонятливых. — Так что не надо, Паш. Тем более — за глаза.
— Хорошо-хорошо! — отгородился он выставленными перед собой ладонями, будто ожидая удара, сразу прикинулся паинькой и скромненько загрузил себя за стол. — Я лучше тоже — кофейком побалуюсь.
— Вот и ладно. А мы вернёмся к нашим баранам.
— Это ты про кого? — спросил Санька на всякий случай.
— Да о твоём "планомерно и постепенно". Мне показалось, что здесь есть рациональное зерно. Скорее всего, ты прав: чудеса нам сейчас и впрямь не помогут. Только, может быть, в процессе реализации плана. У тебя на примете есть первые "жертвы"?
— Сколько угодно! — довольно хмыкнул тот.
— Вот и давайте обмозгуем план внедрения. А генератор и телепатию будем применять в том случае, если уж совсем дуболомы попадутся и без этого будет просто никак.
— Дуболомы нам точно попадутся! — не утерпел ехидный Пашка.
05. Предчувствия
В кабинет директора завода мы попали, мягко говоря, не вовремя. В сей момент молоденькая секретарша честно и со знанием дела отрабатывала свой хлеб.
— Ну, яти его мать! — хохотнул Пашка. — Растащило их! — Глазки его сразу стали масляными. — В рабочее-то время, а?
— Картинку пока выключи, — поморщился Санька. — Минут через "дцать" нагрянем. Перерыв у них. Обеденный.
— Зачем выключать? — воспротивился Пашка. — Мне нравится! Когда б мы ещё бесплатное кино посмотрели?.. Как она играет!..
— Пал Ксанч! — строгим голосом проговорил Санька, переглядываясь со мной. — Не отвлекайтесь!.. Да и вам ли жаловаться на бесплатность услуг?
— В жизни надо ловить каждое мгновение! — невозмутимо парировал Пашка, не отводя глаз от экрана. — Тем более, когда оно так прекрасно!.. Ка-кая ляля!.. Не, ну ты глянь, что она вытворяет!..
— Ну вот ты и пойдёшь к Петровичу вести переговоры, — сказал Санька. — Тебе там будет очень комфортно.
— Ещё чего! — возразил я. Он только и будет на девочку пялиться! Иди уж сам, как договорились. Всё-таки, твой же знакомый.
Санька усмехнулся и промолчал. А Пашка, потирая руки, продолжал свои комментарии во всеуслышание:
— Старый-старый, а туда же — сладенького захотелось!
— Не такой уж он и старый, — Санька пожал плечами. — Может, чуть старше нас. Да и... старый конь борозды не портит.
— Хороша борозда-то, а? — совсем распустил Пашка слюни. — Сам бы не отказался пару раз сохой пройтись...
— Чем это вы тут занимаетесь?! — внезапно появилась на пороге моя Настасья.
Я от неожиданности покраснел, а Санька, скрывая усмешку, и тут не растерялся:
— Дожидаемся в приёмной у директора, пока он освободится.
— Хороша приёмная! — фыркнула Настя. — Ждут они! Выключи! — шикнула она на меня. Я повиновался. — Старые развратники!
— Ну, не такие уж мы и старые... — скромно потупился Пашка. — Если нас, да к тёплой печке прислонить, то с нами ещё о мно-о-огом можно... поговорить! — и он озорно сверкнул из-под шевелюры своим глазом.
— Я-то думала, они тут делом занимаются!.. — продолжала бушевать моя половина.
Но Пашка, с самыми честными глазами, в которых, правда, всё ещё черти бегали, побожился:
— А мы и так — делом! Пришли, понимаешь ли, к начальнику на приём с деловым предложением. Кто ж знал, что он в этот момент будет занят? — последнее слово он уж очень многозначительно выделил.
