— Да, горожане славного города Ланиса и все граждане Черноморья и Эрлинии, — Кассандр поднял высоко голову, оглядывая людей, собравшихся во дворце. — Я объявляю, что моя мать ведьма, колдунья, она такая же как мой дядька Ортензий, ныне управляющий Морией, и это главная причина, почему я собрал вас всех сегодня в этом месте, и отчего я столь быстро предпринял все необходимые меры, чтобы восторжествовала справедливость — колдуны никогда не займут черноморского престола, они обрекли наш народ на страдания, и единственная их участь на нашей земле — смерть.
Похоже, этих слов никто из присутствовавших не ожидал и слышал впервые. Царевич припас главный довод на конец. Безусловно, для ланисцев и других эрлинских городов хватило бы и того, что Антею свергли из-за связей с Морией, но чтобы убедить магов он подыскал более весомый аргумент.
— Ты не имеешь никакого права так безрассудно разбрасываться словами, Кассандр, — Марго пыталась сдерживать себя, но голос выкрикивал осуждения, наполняясь яростью и отчаянием одновременно. — Боги защищают нашу землю, и никогда на неё не ступала нога колдуна, иначе он давно бы уже погиб и сгинул в царстве Таидоса! Как можешь ты меня, мага, обвинять в колдовстве?!
— Царевич Ортензий тоже был черноморцем, но вместе с тем он стал колдуном. Ты недаром отправилась с ним на встречу, ибо вы сделаны из одного теста, матушка! — так же жестоко бросил он ей в ответ.
— Ваше Величество, но это обвинение очень серьезно, и я не допущу, чтобы кто-либо посмел уличить мага в колдовстве только по собственной прихоти, — вступил в беседу маг Огей. — Будь он самим Веллингом, кем вы пока не являетесь.
— Так пускай моя мать докажет обратное, — усмехнулся Кассандр. — Всем известно, что колдуны не стареют и живут вечно. Они обладают нерушимым здоровьем, на них не действуют ни яды, ни магические эликсиры. А теперь поглядите на царицу Антею, — он говорил спокойным тоном, выдвинув вперед правую руку. — Вы все возносите её красоту до небес, но никто из вас никогда не видел эту женщину, всегда скрывавшую свое истинное лицо под толстой маской красок и масел. Пусть она покажет свое тело, и вы увидите, что она похожа на юную девочку, а не зрелую женщину. Она колдунья, а теперь дадим ей шанс доказать иное.
Кассандр взмахнул вытянутой рукой, и в тот же миг пара слуг вкатила в зал три тканевые ширмы, укрепленные на деревянном каркасе. Они образовали своеобразный треугольник, который прикрывал фигуру царицы от посторонних глаз.
— Прошу вас, дамы. Теперь по вашим глазам и словам мы будем судить об истине, что нынче должна быть открыта всем.
По велению царевича на небольшое пространство, где все еще неподвижная и ошеломленная Марго пыталась унять охвативший её тело озноб, вступило шестеро эрлинских горожанок, среди которых были жена сетора, богатая содержательница швейных мастерских, три купчихи, управительница дворца, и еще пара служанок, которые ввезли за ширмы небольшой столик на колесах. На нем покоились таз с прозрачной водой и аккуратно сложенные мягкие полотенца.
— Прошу прощения, Ваше Величество, — обратилась к Марго женщина средних лет. Её звали Латея, и она последние годы руководила всеми хозяйственными работами в жилище нынешнего сетора, — позвольте мне...
Марго, казалось, не обращала внимания на происходившее вокруг. Её взор застыл в пустоте. Он не мог узнать и додуматься до всего этого самостоятельно, звучало у неё в голове. Как они заставили говорить Дейса, если этот человек готов был умереть за неё, не вымолвив при этом и слова?! Кассандр не посмел бы зайти так далеко в своем стремлении к власти, если бы его кто-то не надоумил. И как раз в это время пропал Сарпион... Это было единственным объяснением всему. Но она ведь вырвала язык этому чародею, он не мог вымолвить и слова?! Почему она вдобавок не выколола ему глаза!
В веко попал острый ноготь, и Марго вскрикнула от внезапной боли.
— Простите, Ваше Величество, я не хотела, — взмолилась Латея. Распорядительница во дворце еще не осознавала, что Марго для неё уже не госпожа, и можно было не приседать при каждом её хмуром взоре.
— У тебя откуда руки растут, Латея? — Марго выхватила из её пальцев мягкую салфетку и осторожно протерла поврежденный глаз. — Дайте мне зеркало — я сделаю все сама!
Одна из служанок тут же достала из складок своей одежды маленькое резное зеркальце и протянула его царице. Марго поглядела на свое лицо. Латея уже сняла большую часть грима, под слоем румян проступала свежая белая кожа. Колдунья посмотрела поверх зеркальца на окружавших её придворных дам, которые не спускали с её лица любопытных взоров. Она подумала, что если её сын сейчас томился в ожидании, что его подозрения сбудутся, эти женщины больше всего на свете желали, чтобы этого не случилось — чтобы их царица, которую за глаза в последнее время называли раскрашенной куклой и старой потаскухой, еще не потерявшей надежды охмурить хотя бы одного мужика, для чего она так ярко красила губы и глаза, не превратилась в настоящую красавицу.
— Мои уважаемые подруги, — громко обратилась к наблюдательницам Марго, стараясь чтобы её голос услышали и те, кто остался по ту сторону белого полотна, — поверьте, я закупаю маски из белой глины, которыми пользуюсь каждое утро, у самого лучшего продавца на побережье. Господина Штуса, — при этом царица ловко снимала с себя остатки крема, очищая лицо. Нет, по правде говоря, сейчас она выглядела не лучшим образом, кожа не дышала свежим воздухом много-много лет, но, конечно, для её истинного возраста это было совсем неплохо. — Я советую и вам провести эти омолаживающие процедуры, и вы убедитесь, что они творят чудеса Олифеи. А вам, госпожа Душаэль, — ведьмочка серьезно посмотрела на супруга сетора, которая все время презрительно сжимала тонкие губы, — это несомненно поможет скрыть ужасную бородавку на щеке. Ведь, как мне известно, здесь не помогли даже припарки уважаемого мага Аротия. Вам следовало давным-давно спросить у меня совета, дорогуша. — Марго забавляла себя этим неподходящим к месту разговором, лишь бы не дрожали руки и не подкосились колени, когда она выйдет из-за ширм на всеобщее обозрение. Она чувствовала себя как вещь, выставленную на продажу — если ей поверят и купят, то ею будет пользоваться новый хозяин, ежели нет, то старый просто выбросит её в груду хлама. Но человека не устраивало ни то, ни другое.
— Халат, Ваше Величество, — попросила Латея, протягивая руки для того, чтобы подхватить одежду царицы. — И всё остальное тоже.
Марго сбросила с плеч парчовый халат, оставшись в прозрачном шелке, который совсем не прикрывал её наготу:
— Думаю, и так все наглядно, дамы. Только не падайте в обморок. Вам не сравниться со мной в стройности талии, а мне с вами в количестве детей. Я все-таки храню верность усопшему Веллингу и родила ему лишь одного сына, который, к сожалению, очень быстро позабыл кому обязан своей жизнью... Этого достаточно? — Марго повернулась несколько раз на месте, давая возможность каждой горожанке рассмотреть свою бывшую правительницу. Ведьмочка была довольна этим представлением. Женщины в любом случае от зависти найдут в ней несколько изъянов, которые бы доказывали, что она обычная смертная вдова. Вот если бы здесь действительно был Сарпион, он мог заставить самих магов залезть к ней под юбку да убедиться к тому же, что царица Антея никогда в жизни не производила на свет ребенка. — Мне кажется, что каждая из вас скрывает неописуемую красоту под своими изящными одеждами, но не следует же делать из этого столь ужасающие выводы, что соизволил выдумать царевич Кассандр. — Марго не стала дожидаться ответов на свои восклицания. Она вновь набросила халат поверх сорочки, плотно запахнула его на груди, выступая прочь из-за белых полотен.
Служанки вмиг растащили в разные стороны занавеси, а дамы расступились к стенам, оставляя царицу Антею в одиночестве посреди изумленного зала. Марго поняла, что её вид все-таки произвел впечатление на придворных. Мужчины не могли остановить глаз, пробегавших от её ног до головы и в обратном направлении, в который раз оглядывая регента Черноморья, отчего Марго еще сильнее запахнула длинный халат и нервно поправила растрепавшиеся длинные волосы, спадавшие на спину. Неужели она действительно так сильно изменилась, или эти люди наконец-то позволили себе посмотреть на неё как на женщину, а не как на ставленника богов, мага и правителя страны?!
— Ну вот, — Кассандр был еще более хмур и рассержен, — это доказывает все мои слова. Разве эта женщина достойна быть Веллингом Черноморья?
— Это ничего не доказывает, сын мой, — Огей обратился к царевичу в манере, как и подобало магам поучать свой народ. — Некоторые зелья и мази действительно творят чудеса. А в случае с царицей в этом нет ничего удивительного. Она принадлежит к нашему ордену и знает множество секретов...
— Что ж, если вы, мой друг, еще сомневаетесь, — перебил его царевич, вновь повелительно взмахнув рукой. Очевидно, что Кассандр хорошо подготовился к разоблачению своей матери, — тогда мы дадим ей зелья, от которого обычный человек немедленно впадет в предсмертное состояние, но не колдун.
— Я не могу допустить столь опасных мер. Ежели вы ошибаетесь? Быть может вашу мать оклеветали, а вы без колебания готовы проститься с ней и отправить её в чертоги Таидоса, — голос Огея был осуждающе строгим. — Ведь если это ошибка, она неминуемо умрет!
— Я никогда не посмел бы нарушить волю Галии, любовь и забота о родных превыше всего для черноморца, но даже кровное родство невозможно поставить на чашу с предательством всех богов черноморского и эрлинского народа. К тому же я ни в коей мере не собираюсь лишать царицу Антеи жизни, ибо это вправе сделать лишь совет магов и правителей страны в такой решающий момент. Вот противоядие, если Антея все-таки станет жертвой этого напитка! — Кассандр вытащил из атласного красного камзола маленькую хрустальную бутылочку, наполненную желтой жидкостью.
— В любом случае, сперва маги должны исследовать как эликсир, которым вы собираетесь угостить царицу, так и лекарство от него... — Огей выступил вперед, обращаясь к царевичу, при этом поглядывая в сторону Марго. Но его речь была прервана грохотом, раздавшимся от высоких входных дверей дворца.
Они с яростью распахнулись, пропуская в зал поток свежего воздуха, а также гигантскую фигуру в тяжелых сапогах, боевой кольчуге и с обнаженным длинным мечом. Следом за статным красивым человеком, чей подбородок украшала небритая черная щетина, по каменным плитам пола ступали еще трое солдат. Им навстречу тут же двинулись люди Даросса, но царевич сделал жест, означавший, что нежданных гостей можно пропустить.
— Где она? — громким басом спросил гигант, озирая огненным взором собравшихся разодетых горожан. За несколько шагов он уже оказался возле трона царевича. — Где царица Черноморья, регент Антея?
— Дорогой Эонит, — засмеялся развалившийся в кресле сетора Кассандр, даже не думая стоя поприветствовать онтария, главу черноморских войск в Ланисе, — вы так рветесь её увидеть, что даже не заметили свою даму и прошли мимо неё!
— В городе говорят о вашем возвращении, Ваше Высочество, а также о том, что вы пленили свою мать, — обратился Эонит к молодому черноморцу. — Но ваш сонтарий Тацис с самого обеда угощает меня сладким медом и вином, убеждая при этом, что вы явились лишь в гости к сетору Дароссу и с доброжелательным визитом к регенту. Он признался в своей лжи лишь час назад, когда мои воины получили вести от гизов Антеи, сумевших выбраться из захваченного врагами дворца. Что здесь вообще происходит, возьми меня Таидос?! — Его голос раскатывался под сводом зала как гром среди ясного неба. — Где Антея? Что за чепуху про колдовство и чары, наплел мне мерзавец Тацис?
— Онтарий Эонит, очень жаль, что царевич не ввел вас в курс дела, что нынче он представил на наш суд, — отозвался Огей, — хотя мы, слуги Уритрея и Нопсидона, не можем его вершить в столь короткие сроки и при столь чрезвычайных обстоятельствах.
— Царица Антея, управлявшая Черноморьем более двадцати лет, на самом деле лгунья и ведьма, и она задумала предать нашу страну в руки другого колдуна — морийского государя, — строго пояснил Даросс, выступив вперед из-за трона. Царевич же с интересом переводил взгляд с одного ученого мужа на другого, а сам пока лишь задумчиво улыбался.
— Я никогда не видел государя Ортензия, но морийские солдаты, ходившие с ним в бой, а также моряки, которые порой заглядывают в наши порты, не устают рассказывать истории о том, как он одним лишь взглядом валил исполинские стены, мачты и с неба срывал огненные стрелы, — рассудительно отвечал Эонит своим оппонентам. — Но покорением эрлинских городов для черноморского престола занимался я вместе с другими доблестными воинами, и добывали эти земли мы ценой нашей крови и пота, без малейшего чародейства. За всю свою жизнь я ни разу не видел, чтобы царица Антея совершила хотя бы одно деяние, за которое вы смеете так называть её прилюдно и безнаказанно! Если бы наш правитель был колдуном, то вы бы даже рта не посмели открыть, чтобы воспротивиться его воли, так как он не позволил бы этому случиться, глупцы!
— Моя мать хитрая женщина, — столь же громко и убедительно ответил Кассандр. — Ей было ни к чему выставлять напоказ свои чары, тем более она прекрасно понимала, что ей грозит за разоблачение. Поэтому все эти годы она с успехом скрывала свое истинное лицо, но натура колдуна не изменчива, Эонит. Колдун никогда не стареет и не меняет облика с течением времени. А теперь обернись и посмотри на царицу Антею! Разве ты узнаешь в ней мою мать? Это ведьма, которая хотела присвоить себе власть Веллинга и лишить её законного наследника Орелия, меня! — он яростно ударил по подлокотнику каменного трона.
Эонит непонимающим взглядом остановился подле хрупкой одинокой фигуры Марго, которая с застывшей холодностью в глазах наблюдала за спором мужчин. Она сперва не решалась ответить на его внимательный взгляд, но симпатия и дружба к этому человеку, всегда с верностью выполнявшему службу и давно сердечно любившему свою царицу, растопили лед в её глазах. Она перевела на его лицо взор и виновато улыбнулась. В ту же минуту изумление на лице командира черноморцев сменилось радостью. Он припал на одно колено возле ног царицы и, взяв в обе руки её маленькую ладонь, прикоснулся к ним влажным от пота лбом.
— Ваше Величество, прошу простить меня за беспамятство, в которое я впал, получив эти скорбные известия из дворца. В таком состоянии я посмел не заметить вас. Вы напоминаете саму Олифею, столь же юную и прекрасную! — его глаза горели любовью, которая была видна всем собравшимся здесь придворным. Но онтарий никогда не стеснялся и никогда не скрывал чувств к Антеи, даже теперь, когда уже более двух лет он был женат на дочери эрлинского сетора. За это в эрлинских городах его личность не пользовалась особой приязнью, однако не потеряла уважения. Он был на службе у Антеи уже более двадцати лет, со дня её свадьбы с Орелием, когда царь представил ей начальника гизов, должных оберегать новую царицу Черноморья. Именно тогда в глазах еще молодого донтария вспыхнула искра пылких чувств к молодой царице, с тех самых пор она никогда не угасала. Он сделал славную карьеру, завоевал несколько эрлинских городов, а после сумел погасить без лишних жертв разгоравшиеся в них восстания, за что и получил звание онтария, командира тысячи царских войск. Марго доверяла Эониту порой больше чем самой себе, в его клятвах не было сомнений, но в её нынешнем положении уже даже солдаты Эонита не могли ей помочь. Историей с колдовством несомненно займутся маги, а эти "собратья" решали всегда так, чтобы побыстрее выйти сухими из воды.
