Том 2. Сладкая волшебница Якумо-чан

— Май-чан, можно спросить? — сказал Аяо, когда Май уже закончила возиться с Хироко и они оба сидели в соседней комнате.

— Конечно, — произнесла Май, отхлебывая сок из банки. — Спрашивай, что хочешь, Аяо-кун. Я вся твоя.

Устав от всех сегодняшних забот и переживаний, Май наконец-то расслабилась и сняла с себя маску генки. Теперь она выглядела как обычная и совершенно нормальная девушка, милая, добрая и трогательная. "А ведь мы с ней росли вместе," — как-то некстати подумалось. Сталкивалась ли хоть раз Май с проявлением его темной стороны? А если и сталкивалась, то как реагировала?

— Почему,.. — Аяо задумался, стоит ли вообще задавать такой вопрос, но потом все же решился. — Почему ты так испугалась грозы там, на острове?

"И что это за тварь явилась нам среди молний?" — хотел спросить он.

Май отложила банку в сторону.

— Аяо-кун, может, не будем? — мягко попросила она.

— Нет, будем, — с напором произнес Аяо.

В данный момент он особенно мучительно ощутил аморфность своей личности, отсутствие у себя каких-либо определенных черт характера, привычек, вкусов. До боли хотелось стать хоть кем-то, пусть мерзавцем, чудовищем или монстром, лишь бы не оставаться серой безликой массой. Лишь бы воплотиться в этом мире, стать реальным.

И Аяо выбрал пример для подражания.

— Май-чан, на весах сейчас находится жизнь Хироко-чан. Мы просто не можем сейчас медлить. ТОЛЬКО ТЫ МОЖЕШЬ ПОМОЧЬ ЕЙ, МАЙ-ЧАН! Дай мне шанс помочь ей! Дай мне возможность ПОМОЧЬ ЕЙ!

Пока он говорил, в нем медленно зарождался восторг узнавания. Это был ОН! Прежний он! Неужели ему удалось нащупать ниточку к прежнему себе?

Ацумори схватил Май за руку.

— Май-чан! Дай мне эту возможность спасти ее. Пожалуйста!

Собственно, Аяо сам слабо представлял, каким же образом астрапофобия Май-чан связана со спасением Сакуры или Хироко. Однако главным здесь был напор и сила убеждения.

— Аяо-кун...

Аяо кивнул, приободряя ее.

— Я не знаю, почему я боюсь грозы, — честно сказала Май.

— Май-чан, ты должна понять! — вскричал Аяо.

— Нет, я и вправду не знаю, — попыталась улыбнуться Май, но вышла какая-то перекошенная гримаса.

— Май-чан! Вспомни!

— Почему я должна,... — начала кипятиться она.

— МАЙ-ЧАН! — решил довести дело до конца Аяо.

— Да не знаю я! — закричала вдруг Май и встала на ноги. — И я не хочу знать! Почему ты заставляешь меня вспоминать это?! Отстань! Отстань, ты, недоразвитый!

Аяо замер на месте, заинтригованный. Май же охнула и прижала руку ко рту.

— Прости меня, Аяо-кун...

— Недоразвитый? — склонил он голову набок.

В соседней комнате неожиданно громко и надрывно заплакала сквозь сон Хироко. Май, обрадованная возможностью уклониться от неприятного разговора, тут же побежала ее успокаивать.

Аяо же прилег на пол, спиной ощущая ворс ковра даже через футболку. Полученная от Май информация была несколько не такого типа, как он надеялся, но назвать ее бесполезной у него язык не поворачивался. Тут было над чем задуматься.

Снова зазвенел телефон. Аяо мимоходом подумал, что неплохо было бы поставить вместо звонка мелодию из... Ну, хотя бы из опенинга Мастерписа. Почему бы и нет?

— Да? — спросил он, нажав кпопку не глядя на экран.

— Аяо-кун, ты где?!

— Ишикава-сан? — поднял он брови и перевернулся на живот.

В ее голосе звенела паника.

— На улицу, живо! Выйди из дома и тут же по улице направо! Только быстро!

— В чем дело? — Аяо попытался добавить тревогу в свой голос, но получилось не очень.

— Ты не смейся, но тут ко мне маньяк прицепился! Он меня убить может! На самом деле! — прокричала в телефон Ишикава.

— Ишикава-сан... Иду!

11.

Аяо подумал о том, что нормальный человек ни за что не стал бы выходить на улицу навстречу неведомому "маньяку" и тем неприятностям, которые сулила встреча с ним. Но ему ужасно хотелось протестировать вновь обретенную матрицу поведения. Защищать друзей (пускай они и знакомы всего-то один день) от негодяев — тут и сочинять ничего не надо, достаточно одной поучительной речи, и вот, готовая мотивация для мордобоя.

"Замечательно", — решил он и зажмурился от удовольствия.

Выскочив на улицу как был, в футболке, он побежал по тротуару в том направлении, которое указала Ишикава-сенсей. Дышать прохладным ночным воздухом было особенно приятно. Аяо с легкостью покрыл расстояние примерно сто метров.

Улица, однако, была довольно длинной. Лишь когда за спиной Аяо оставил уже полкилометра, он расслышал впереди какие-то вопли. Ускорившись, Аяо заметил дальше по улице чью-то фигуру в белом плаще. Ишикава-сан бежала как мужчина, сильно наклонив корпус вперед. За ней на роликах следовал странный тип, который на ходу вопил что-то жизнеутверждающее. Поначалу он показался Аяо девушкой из-за своего яркого девчачьего платьица, тем более что голос у него был довольно высоким, однако характерный мужской тембр не оставлял сомнений. Перед ним был маньяк, не маньячка.

Аяо вздохнул.

— Аяо-кун! Ты пришел! — закричала Ишикава еще издали.

Она помчалась к нему, маньяк неторопливо двинулся вслед за ней. В лунном свете мелькнула бита, которую он держал чуть впереди себя. Аяо показалось, что он разглядел на лице у маньяка хищную ухмылку.

Остановившись, Аяо глубоко задумался о грозе и том самом существе, что они с Май встретили на Окинаве.

— Ко мне, дурак! Ко мне! — крикнула Ишикава, задыхаясь. — Не стой на месте!

Аяо поднял на нее глаза и хотел было обрадовать ее тем, что осталось до него бежать всего-то метров пять. Затем характер его мыслей поменялся. Аяо хотел предупредить Ишикаву о том, что маньяк-то тоже ускорился и теперь уже находится прямо у нее за спиной. Потом, через секунду, когда маньяк уже начал свой замах, Аяо пришел к выводу, что предупреждать-то, пожалуй, и поздно.

Поэтому он ограничился фразой:

— Never forget.

Пожалуй, сказано это было несколько не к месту.

12.

С удивительным металлическим звоном бита врезалась профессору Ишикаве в голову. Аяо подумал о энергии, которую заботливо вложил маньяк в этот удар. Человек, существо жалкое и глупое, не может жить без энергии, однако именно она и является основной причиной насильственной смерти. Особенно приложенная к чьей-то голове. Аяо нарисовал в уме схемку: поток E рождается в мышцах маньяка, через биту входит в объект под названием "Ишикава-сенсей", придает ему ускорение и разворачивает в другую сторону. Попутно ломая череп, сминая в кашицу мозги, разрывая сосуды, обрывая жизнь. Мгновение остановилось, и Аяо увидел картину целиком — холодная, тяжелая луна, гнилостно-белая кожа профессора Ишикавы, радостная ухмылка маньяка, брызги крови у него на лице. Само очарование. Как замерла на месте Ишикава-сенсей и как изящно (да нет, не особо изящно, скорее наоборот) она свалилась на землю, поливая все вокруг потоками собственной крови.

Маньяк опустил биту. К его лицу, как раз над верхней губе, прилип кусочек мозга. Маньяк слизнул его и проглотил, не жуя.

Повисла тишина.

Маньяк помялся и произнес:

— Ну, я пойду?

Аяо решил придерживаться новой матрицы поведения.

— Гнида! Мразь! Я тебя ненавижу!

Что-то не то, подумал Аяо, и попытался издать вопль горя и отчаяния. Затем бросился к трупу Ишикавы и прижал ее разбитую голову себе к груди. "Что же мне сказать, что же сказать?" — лихорадочно думал Аяо, не переставая баюкать голову Ишикавы. Пальцы окрасились алым. Остро пахло кровью. Этот запах сводил его с ума, будоражил кровь. Аяо никак не мог сосредоточиться на своей задаче.

Маньяк с интересом наблюдал за ним.

— В чем дело? — озадаченно произнес он.

"Скажи же хоть что-нибудь!" — приказал себе Аяо. С трудом приведя мысли в порядок, он бережно опустил Ишикаву-сенсей обратно на землю и закричал:

— ЗАЧЕМ?!

— Зачем этот костюм? — смутился маньяк и даже биту за спину спрятал. — Якумо-чан стесняется говорить об этом. Ей стыдно.

— Ты преследовал ее...Убил ее,.. — нудно произнес Аяо. — Для тебя вообще существуют понятия "добра" и "зла"?! Чудовище!

— Якумо-чан сражается во имя добра и справедливости! — оскорбился убийца и скорчил гримаску.

— И это ты называешь "добром"?! — закричал Аяо. Похоже, ему удалось — хоть какие-то оттенки искренности в его речи все же появились.

Маньяк был сбит с толку.

— Ты злишься на Якумо-чан? — спросил он обиженным тоном. — Она не хотела ничего плохого!

— Сейчас я тебе мозги вправлю, "Якумо-чан!" — заорал Аяо и бросился вперед, уныло размышляя при этом, сможет ли он справиться с вооруженным противником.

Убийца отскочил в сторону, гремя бутафорскими крыльями. Он поднял биту и вытянул Аяо поперек спины. Не очень сильно, зато больно. В кровь тут же впрыснулась огромная доза адреналина. Взбудораженный болью и запахом крови, Аяо развернулся и попытался достать маньяка кулаком. Тот увернулся, но при этом потерял равновесие и был вынужден опустить биту. Аяо воспользовался паузой и выкрикнул:

— Неужели для тебя человеческая жизнь не имеет ценности?! Разве для того тебя родила твоя мать, чтобы ты творил подобное?! Ответь мне!

Убийца нахмурился.

— Ну что за бака...

Аяо едва успел разглядеть его удар. Бита летела низко, удар должен был прийтись в коленную чашечку. Инстинктивно одернув ногу, Аяо получил весомый удар по икре. По ней словно искры пробежали. Великолепное ощущение.

— Зачем ты творишь эти мерзости?! Ради чего?! Ради какой цели, ответь мне?! — продолжил свою речь Аяо, не обращая внимания на боль в икре.

— Да потому что это весело! Ты что, не понимаешь?!

Аяо понимал, но признаться в этом не мог.

— Жить ради жестокости — это твоя цель?! И ради этого ты живешь?!

Убийца остановился. Похоже, он был чем-то недоволен.

— Хватит мне проповеди задвигать, бака, — потребовал он. — Ты ведь все веселье Якумо-чан испортил. От боли не орешь, сопротивляешься. Кто же ты такой?

— Ацумори Аяо! — крикнул Аяо. Кодекс требовал от него честности.

— Так вот, Ацумори-кун,.. — начал маньяк, резко срываясь с места. Бита пронеслась совсем рядом с правым ухом Аяо и ударила о покрытие тротуара, высекая сноп искр. Убийца замер на месте, облизывая губы. — Я попытаюсь объяснить тебе, почему я такой. Мне нравится убивать людей. Это так забавно! Меня всегда возбуждали убийства и смерть. Я не хотел причинять людям боль. Я просто хотел их убить. У всех нас есть сила в руках для того, чтобы убить, но большинство боится ее использовать. Я же чувствую себя посторонним. Я не на той волне, что и все остальные — запрограммирован на убийство. Высшая моя цель — убить как можно больше людей. Как можно больше беспомощных людей. Мне хотелось бы убить всех на свете! — голос маньяка дрожал от сладострастного удовольствия.

Аяо почувствовал к нему уважение. Нормальный маньяк, скучный и предсказуемый, не стал бы рассказывать ему о всех своих мотивах. С таким типом даже и не поговоришь по душам. А это явно был настроен на одну волну с ним, с Ацумори Аяо. Аяо приготовился к долгой и приятной беседе.

— Это не может быть правдой! — в фальшивом отчаянии закричал он.

Маньяк пожал плечами.

— Вообще да, забудь, что я сказал до этого. Я выдумал эту херню, когда на толчке сидел.

Бита взмыла вверх. Убийца целил Аяо в голову; уворачиваясь, Аяо пошел на сближение. Поменяв направление удара, маньяк попытался достать Аяо сбоку. Подняв правую руку вверх, Аяо принял удар на мышцы под ней; одновременно с этим он левой рукой с силой хлестнул убийцу по лицу. Дезориентированный, маньяк выронил биту и отступил назад. На его лице было написано изумление.

— Идиот! — пояснил его криком Аяо.

С ревом маньяк ринулся вперед, пытаясь дотянуться до Аяо руками. Получив удар в челюсть, он слегка успокоился и даже начал четко проговаривать свои мысли.

— Якумо-чан так не играет! — пожаловался он, потирая место удара. — Играй по правилам!

— В чем дело?! — удивился Аяо.

— Ты должен был рассыпаться. А ты не рассыпался!

Аяо сократил расстояние между ними и снова врезал убийце по лицу. Затем добавил еще несколько ударов в корпус. Тот всхлипывал от боли, вздрагивал, но стоял на одном месте. Аяо сорвал у него с груди бутафорский рубин и швырнул на землю.

— С чего бы я должен?! — подумав, Аяо решил все же удивиться.

— Ну как, — надул губки маньяк. Аяо тут же разбил ему губы, чтобы не кривлялся. Убийца сглотнул кровь и продолжил. — Я ведь особенный. Каждый мой удар превращает людей в пыль. А ты в пыль не превращаешься, и это неправильно!

Аяо засадил ему в живот, чтобы взболтать содержание желудка.

— Это... разрушение потоков или как-то там, — с трудом припомнил он объяснение Мейды.

— Вот как оно, оказывается, бывает, — с грустью произнес убийца. — Тогда ты тоже особенный. Я не один такой. Ксо. Человечество только что всерьез разочаровало меня.

— А как ты разочаровал человечество! — Аяо с удовольствием вогнал кулак ему в рот.

— Хватит меня бить! Больно же! — взмолился негодяй, выплевывая сгусток крови.

— Эта боль — лишь слабое наказание за твои грехи! Чудовище! Маньяк! Урод!

Маньяк стоял на коленях и был уже весь в крови.

Аяо намеревался его убить, для острастки. Но убийца вдруг вскочил, развернулся и припустил прочь на роликах. Не успевший дочитать свою лекцию до конца, Аяо пришел в ярость и вцепился ему в фальшивые крылья.

— Стой!

Убийца дернулся, и крылья с хрустом отошли от его спины. Вскоре он был уже на другом конце улицы. Догонять его было бессмысленно. Отбежав от Аяо на расстояние больше двухста метров, убийца повалился на колени и начал кто-то кричать в небо. Видимо, ему вдруг стало больно. Аяо хотел было догнать негодяя и покончить с ним, но затем посмотрел на свои кулаки, заляпанные кровью, на труп Ишикавы-сенсея, на биту у своих ног, и задумался — что же ему сказать Май-чан и Хироко?

Свет гнилой луны все так же освещал улицы ночного Токио.

Глава четвертая.

1.

Аяо стоял над мертвым телом Ишикавы-сенсей и думал над тем, что именно он скажет Май-чан. Член налился кровью и думать мешал. Странно, что его так возбудила эта встреча с маньяком — в конце концов, тот был мужского пола, хоть и носил костюм девочки-волшебницы. Поразмыслив над этим, Аяо пришел к выводу: причина в жестокости. Его возбудила беспомощность маньяка, его неспособность дать отпор. Как он стонал и всхлипывал под ударами Аяо... Все могло зайти слишком далеко. Хорошо, что маньяк сбежал, и процесс избиения не затянулось — в противном случае Аяо бы не выдержал и присунул маньяку член в задницу. А уж это вряд ли было бы благоразумным поступком. Убийца назвал его особенным. Что ж, Аяо был с этим согласен. А особенным в этом мире лучше не выделяться. Мало ли что. Лучше уж он будет держать свою темную сторону под контролем, чем уподобится маньяку с крылышками и станет приложением к своим же собственным страстям и маниям.

Но с возбуждением следовало что-то срочно сделать, а то он с ума сойдет. Аяо задумчиво оглядел труп профессора Ишикавы Каеде.