Ова 4

Подземный комплекc оказался скромным, потому что в городе было много других подземных коммуникаций. Тем не менее, Итачи снял пару барьеров, прежде чем мы вошли. И вот, здесь, вместо установки, которая, по словам Учихи, занимала почти все внутреннее пространство, лишь пустой зал. И некто в его центре. Впрочем, способности я узнать могу.

Нагато, предположительно, Узумаки, причем, судя по всему, лично и в своем теле. Черным плащ с облаками закрывал его тело, и я не видел, что находится под ним. Открытой была только голова и механические ладони рук. Лицо демонстрировало истощение и общую усталость. Но взгляд уверенный и спокойный. Волосы лишь отдаленно намекают на принадлежность к клану. В глазах риннеган.

— Нагато Узумаки.

Он медленно кивнул:

— Старик меня все же узнал. Но это не важно. Давай немного поговорим. Последний наш разговор, Курохай, я могу это обещать. Точно последний, — у него был немного хриплый спокойный голос, совсем не напоминающий голос Пейна.

У меня были вопросы, на которые он может дать ответы. Да, он будет юлить и пытаться меня обмануть. Но чтобы ложь была правдоподобной, в нее нужно добавлять правду. И даже по лжи я смогу понять что-нибудь. Поэтому, повинуясь моей воле, клинки возвращаются в ножны. Сегодня прямо день откровенных разговоров, похоже.

— Я хочу начать с Учихи, если ты не против, — он чуть кивает на Итачи. — То, что ты находишься здесь — его предательство. Но я его не виню. Итачи не такой, как мы с тобой. Он может быть великолепным профессионалом, собранным и хладнокровным. Но только тогда, когда дело не касается его лично. Думаю, ты сообщил ему нечто, что выбило его из колеи. Так же в свое время поступил Тоби.

— Обито Учиха, — поправил я.

Нагато чуть улыбнулся:

— И о нем узнали? Да, Обито. Итачи получил приказ от Третьего Хокаге и лидера Корня... Как же их звали... — Нагато задумался, а я не торопился ему помогать. — Не важно. Он получил приказ — захватить власть в клане, чтобы избежать кровопролития. Но ему казалось в тот момент, что ничего не выйдет. Что клан взбунтуется и начнется резня. Полагаю, тебе это знакомо, да? Когда сам находишься на самом острие происходящего — все видится совсем по-другому. Итачи был в замешательстве. И именно в этот момент появился Обито, и предложил спасти хотя бы кого-то.

Акацки все это время говорил так, будто Итачи здесь и не было, и он не являлся молчаливым слушателем.

— Насколько я знаю, лидер Корня должен был осуществлять страховку. Поставил своих людей вокруг квартала, чтобы никто не смог случайно убежать. И, поскольку он был параноиком, рядом так же находились команды из клановых синоби Сарутоби и их вассалов. На случай чего-нибудь непредвиденного. Он не ошибся. Обито помогал выводить тех, кого сочли нужным, из Конохи. Итачи занимался теми, кто что-то успел заметить. Сколько-то они успели спасти, полсотни, примерно. А затем Итачи пришел в свой дом, потому что хотел вытащить братика. Но не справился с отцом. Поэтому так и не успел вытащить брата из квартала. Завязался бой. Учихи восприняли это, как нападение. И бойня. Я же прав?

Он перевел взгляд на Итачи, но тот смотрел перед собой, не реагируя.

— Я же говорю. Он слишком идеалист, слишком сентиментален, слишком совестлив, — вздохнул Нагато, снова переводя внимание на меня. — Но я его за это уважаю. Итачи потом хотел все же вернуться за братом, но их отец успел поставить на мальчика технику. Обман. Ненависть к собственному старшему брату.

Забавно. Значит, если это правда, то... То я в тот раз, в лесу, чудом не свел Саске с ума. Технику ставил на Итачи. И не он бросил брата в деревне. Пожалуй, это звучит правдоподобно.

— Кстати, Итачи все еще считает себя обязанным тебе за то, что ты помог младшему братику. Поэтому у меня к тебе просьба. Не убивай его. Хороших людей в нашем мире и так очень мало, и мне все еще немного стыдно за смерть... Наруто. Я видел всю его жизнь. Он был хорошим парнем, честным, добрым, искренним. Я хочу построить мир, в котором будут нужны такие, как Наруто, а не такие, как мы. Просить озвучивать обещание вслух не буду, это глупо.

Я кивнул. А Нагато перевел внимание на Итачи:

— Не беспокойся о своем клане и о своей семье. Я не буду искать их. Ведь я не раз говорил, что стремлюсь приуменьшить смерти, а не преумножить их.

Пора переходить к нему самому.

— Так уж? Действия Рассвета в последние годы как-то не сходятся с этим утверждением.

Узумаки кивнул:

— Я не отрицаю. Но какой у меня был выбор? Мы с тобой оба знаем, что если бы мы захватили одного из хвостатых, то последовал бы мгновенный ассиметричный ответ. Рассвет бы уничтожили. Создание напряжения было необходимо для нашего выживания, и для того, чтобы у нас было время для осуществления своих планов.

Я медленно пошел по кругу, выдерживая одну дистанцию между собой и Нагато.

— И осуществление этого плана окупит все, что было принесено в жертву?

Узумаки отрицательно покачал головой:

— Я не ищу искупления, Курохай. Я знаю, что вина за все эти смерти останется моим бременем навсегда. Но я изменю этот мир. Остановлю войны. Раз и навсегда.

— Каким образом, Нагато? Причины войн заложены в человеческой природе, в нашей природе. Единственный способ остановить конфликты — изменить саму суть людей. Или уничтожить всех нас.

— Это слишком узкий взгляд на вещи, Курохай, — не согласился Нагато. — Люди такие, какие есть, потому что не могут быть другими. Законы нашего мира не позволяют нам быть другими. Сначала я изменю сам мир. А затем буду воспитывать новых людей в новом мире, по новым правилам. Я не идеалист и не слепец. Я изучал этот мир, изучал законы жизни, от обычного крестьянина до Дайме. Я не говорю, что щелкну пальцами, и всем станет хорошо. Придется работать, много работать. Но я знаю, в каком направлении идти. Я знаю, что синоби и люди отличаются по своему статусу. Знаю, что сами люди не равным, просто по факту происхождения. Мы работали над этим, Курохай. В Стране Дождя. Мы победили нищету, голод, болезни. Мы дали всем будущее. Всем!

Я остановился. Что же, он не безумец.

— Тебе стоило начинать первый разговор со мной именно с этих слов Нагато, — произнес я. — Тогда, возможно, все сложилось бы иначе.

Не совсем правда. Точнее... Я не уверен. Возможно, все это действительно могло бы закончиться по-другому.

— Мало кто из синоби способен понять это. Многому меня самого научил Ханзо. Но большинство... Для синоби крестьяне — просто говорящий прямоходящий скот. Даже дайме для нас не более, чем... Даже не знаю, с чем сравнить... Но не люди, не равные нам. Феодалы, это сторожевые псы, которые помогают пасти скот. Может многие из нас над этим не задумываются, но... Даже если синоби хотят помочь, то как они это делают? Не ставят в известность людей. Не объясняют им, как и для чего оказывают помощь. Не считают нужным.

Он прав. Не во всем, но во многом. Примерно так все и есть. Просто сделать, ничего не объясняя, намного быстрее и проще, чем пытаться объяснить малограмотным, зачастую, крестьянам, что ты пытаешься сделать. Почему хочешь им помочь. Отсюда и пренебрежительное отношение. Не то, чтобы скот, но домашние животные. Глупенькие и требующие ухода.

"Я не могу его рассмотреть. Не могу увидеть нити его жизни" — сообщила Оракул.

Нагато улыбнулся.

— Я вижу твою спутницу, Курохай. Она красива. Но я защитился от существ, подобных ей. Защитился от ее силы.

Не удивлен, на самом деле. Неуязвимых не бывает. Но если ты параноик с глазами, позволяющим находить любые способы использования чакры, и у тебя есть время, то действительно можно подобрать минимальную защиту от всех возможных воздействий.

— Не важно. Ответь мне на вопрос. Зачем вся эта возня с биджу? Зачем пытаться ломать об колено мир, если вы добились успеха в одной стране? Почему не продолжать постепенно распространять успех? Зачем эта война, Нагато? — я двинулся дальше, продолжая описывать круг.

Нагато грустно улыбнулся:

— Потому что война, Курохай. Потому что очередная война разрушит все, что мы строим. Так уже было до нас. Ханзо уже пытался, но ничего не вышло. Все его труды обернулись катастрофой и смертями. Его страна стала богатой, и это сделало ее первой мишению в войне. Все будет повторяться, пока наш мир такой, каким является. Пока один маньяк-синоби может уничтожить целый город, и тысячи людей не могут ничего ему противопоставить. И пока одни синоби не несут ответственности за действия других. Все это будет повторяться бесконечно. Именно это я хочу изменить.

Он в чем-то прав. Есть некоторый максимализм, но в целом он прав.

— Допустим. А ты уверен, что не сделаешь еще хуже? Ты уверен, что осознаешь, с какими силами работаешь?

Нагато кивнул:

— Мы оба понимаем, с какими силами я работаю. Я знаю, что сидело в той тюрьме, Курохай. И это был не единственный подобный монстр. Одного такого я уничтожил сам. Ты знаешь, что такое чакра?

— Вопрос риторический?

Он качнул головой:

— Отнюдь. На самом деле, ты знаешь, что наш мир когда-то был разделен?

— На мир людей и тех, кого сейчас считают призывными животными. Последние открыли способ перемещения, и это привело к катастрофе. Да, я знаю.

Узумаки чуть улыбнулся:

— Дай угадаю, Курама? Но он... Как и у других, его память обрывочна. Да и сам он не мог... — Нагато запнулся. — Он не мог понимать, что именно происходит. Существовало две плоскости. Инь и Ян. Телесное и духовное. Материальное и бестелесное. Они были духами, Курохай. Бестелесными духами. И сходили с ума они просто потому, что обретали материальные тела, но не были к этому готовы. А чакра, это всего лишь результат смешения материального и духовного. Производная, которая способна как разрушать, так и созидать. Вот, что привело к той катастрофе. Процесс смешивания шел неравномерно, хаотично, всплесками.

Он замолчал, когда я сделал круг и остановился напротив, закончив за него:

— Пока Кагуя не взяла процесс под свой контроль.

Узумаки кивнул:

— Да. Она создала нечто вроде колодца, и попыталась убрать его как можно дальше от людей. И так началась борьба между ней и Рикудо. И не только между ними. Войн в то время шло много.

Он сосредоточил взгляд, и между нами возникла иллюзия некоего странного дерева. Нечто похожее описывал Саске, пересказывая то, что ему показывал Обито.

— Так ты хочешь получить доступ именно к этому... колодцу? — спросил я, указывая на иллюзию.

— Это так. Я не пытаюсь забрать всю эту силу себе. Нужен лишь стабильный контроль. Именно над этим я и работал. Для этого нужно все это, — он обвел взглядом пустой теперь зал. — Отсюда я все убрал, конечно. Но я знаю, что делаю, Курохай. Я годами готовился. Находил и сводил на нет все возможные риски. Вся мощь биджу будет находиться в накопителях. Я буду только направлять ее, через колодец в том числе. Техника Муген Тсукуеми позволяет проецировать всю эту силу на весь мир разом, или на локальные его участки. Как я и сказал — не нужно менять все и сразу. Нужна работа, кропотливая и долгая. Только так.

Я осмотрел иллюзорное дерево и перевел внимание на Узумаки.

— Инь и Ян. Изменение формы и содержания, — озвучил я.

— Именно! Я знаю, что в свое время Рикудо не справился с этой задачей. Но я так же знаю — почему он не справился. Он действовал в цейтноте, у него не было времени на подготовку. Он даже мог не знать, к чему именно нужно было готовиться. Большая часть силы находилась внутри него, и он вынужден был тратить свою силу на то, что сдерживать самого себя. А это не могло закончиться хорошо. Он не решал проблему, Курохай. Он пытался бороться с последствиями. Нельзя его в этом винить. Он был гением, который сделал все, что мог, и именно его действия, вероятно, спасли нас всех. Но тот хрупкий мир, что он установил... Не работает. Изменения неизбежны, и они будут происходить. Но я могу взять их в свои руки, направить. И, самое главное, провести изменения не через войны, уничтожающие тысячи жизней, а мягче.

Я отрицательно покачал головой:

— Слишком много власти для одного.

Нагато кивнул:

— Я разделяю твое сомнение. Но я не могу доверить это никому другому. Здесь у меня нет иного выхода. Это огромная ответственность. И, возможно, я, с моральной точки зрения, не лучший кандидат для этой роли, пусть и далеко не самый худший. К тому же, после первой стадии, я смогу наделить частью этой силы других. Так что я буду не один. Я стараюсь сохранить жизни тем, кто, намой взгляд, достоин такой силы. Поэтому мне жаль, что с Наруто все кончилось так. И не только с ним. У меня был друг, Яхико. И я могу назвать еще много имен. Я напишу их на стеле, когда все закончиться. Все эти люди вдохновляли меня. Все они были для меня примером. Благодаря им я не отступился и не отступлюсь.

Я снова пошел по кругу, размышляя.

— А если найдутся те, кто смогут сопротивляться? Ведь сам Рикудо и биджу сопротивлялись Кагуе. И такие, способные сопротивляться, будут очень сильны.

Нагато улыбнулся:

— Я предполагал такой вариант. И потому приглашал в Акацки опасных синоби, вроде Хидана, Сасори или Джокера. Поэтому так настойчиво пытался переубедить тебя. Когда придет время — я смогу нейтрализовать самых опасных первым же ударом. А те, кто будут в скрытых деревнях... Они способны на диалог. И я смогу их убедить. Ведь буду обладать огромной силой. Смогу показать, на что способен. И расскажу, ради чего все это затеял.

Несколько секунд я шел в молчании, но затем задал последний вопрос.

— А когда все закончиться? Когда ты достигнешь результата? Что будет после?

Нагато качнул головой, что означало нечто вроде "нет":

— Я уйду. Снова запечатаю эту силу куда-нибудь поглубже и подальше, и уйду. Верну людям свободу, которой лишу всех на время своей работы. У них будет время, чтобы пожить в мире. Мире без войн. Хотя бы сколько-то времени. Если я все сделаю правильно — у них будет много времени.

Я закончил круг и остановился там же, где начинал разговор.

— Теперь ты понимаешь меня?

Кивнул:

— Понимаю. Не осуждаю и не поддерживаю. Понимаю. Но не могу принять, Нагато.

Узумаки удивился.

— Не могу. Это лишено смысла. Лишая всех нас свободы... Пусть даже свободы убивать друг друга... Ты делаешь всех нас подопытными крысами. Твой план, это равносильно тому, чтобы уничтожить все живое, а затем создать заново, но другое. Иное. Если у тебя все получится... Это будет уже другой мир. Это будут уже другие люди. Какой в этом смысл, Нагато? Какой смысл отказываться рождать детей естественным путем и начинать выращивать в пробирке, чтобы они изначально были идеальными? Какой смысл лишать людей воли? Ты не спасешь их. Просто устроишь один большой эксперимент над всеми нами. Я понимаю тебя. Я понимаю твои мотивы. Я даже согласен, что этот мир нужно изменить. Но изменить естественным путем, не искусственным вмешательством.

Нагато нахмурился, готовя, похоже, эмоциональную отповедь. Но усилием воли успокоил себя и спросил: