Ова 4

ОВА 4.

Глава 4/1.

Черно-белый мир, как выцветший кошмарный сон. Звук доносится сквозь глухую пелену. Просто глупый сон, и у меня никак не получается проснуться.

Немного ностальгирую по тем временам, когда мы бандой беспредельщиков колесили по миру. Едешь — куда хочешь. Делаешь — что хочешь. И не нужно беспокоиться о тыле. И вот сейчас я в Конохе. Я самый главный. И у меня нет и половины той свободы и простора для действия, что была раньше. Я больше не вольный наемник, который может прийти куда угодно, и свалить, если станет жарко.

Одинокий неуязвим. Чем меньше людей, за которых мы в ответе, тем проще и легче добиваться своих целей. Но чем их больше, тем все становится сложнее.

Послать экспедицию? Морока с выбором состава и согласованием обязанностей. Провести операцию по доведению необходимой информации до руководства соседней страны? Куча подготовительных операций и десятки задействованных, причем не менее половины элитных, синоби. Добавить сюда постоянные согласования действий с Тсунаде, которая, по иронии судьбы, понесла. Где эта дура была столько лет? Почему именно сейчас? Впрочем, понятно — почему. Простая психология и стечение обстоятельств. У них кое-что было с Джирайей, но, как это порой бывает, было на расстоянии. Два не совместимых друг с другом человека, не желающих меняться, чтобы сблизиться, но и не желающих расставаться. А потом старик погиб. И рядом объявился "вечно молодой" Узумаки, который, как раз, подходил ей характером почти идеально.

Если смотреть еще шире, то моя речь, мое внушение, которое я проводил во время принятия полномочий, сработала с точностью до наоборот. Я обещал им боль и слезы потерь, обещал кровавый пот. И обещал победу. Еще я обещал будущее. Из интереса поднял архив и прочитал, что говорили мои предшественники в тот момент. Тухлятина про Волю Огня и прочий традиционный бред. А я пришел и заявил, что взял эту шляпу по праву сильного. Что я тот, кого Коноха заслужила. И что? Пришел Пейн и почти сровнял селение с землей. Так я предупреждал о начале войны и о том, что нас ждет боль потерь. К тому же я сразу начал восстанавливать Коноху... Или пусть не сам я, но при мне. И вот они поверили. Поверили в меня, и в будущее, которое у них теперь точно будет. Какая, мать ее, ирония.

У меня нет надежды на возвращение себе той жизни, которой я лишился. Но в тоже время именно я являюсь олицетворением надежды всех или почти всех жителей Конохи. Мы теряем людей в боях. И одновременно я постоянно узнаю о том, что в госпитале появилась запись об очередной будущей матери. Жизнь иронична. И... Может быть, я должен быть этому рад? Может быть, мои предшественники чувствовали какую-то связь со всеми этими людьми? Воспринимали их надежды, как свои маленькие победы, и радовались им? Что-то вроде: "Не важно, что ты сам работаешь сутки напролет, главное — что твой подчиненный с довольной улыбкой рассказывает другу о своем новорожденном ребенке".

У меня нет будущего. Но возможно будущее есть у того, что я делаю? У Конохи в целом? А может я просто неожиданно осознал, что смертен. И что после моей смерти от меня здесь ничего не останется. Ничего, кроме того, что я успею сделать. Нет, все это банальная херня и самоутешение. Люди живут не для того, чтобы оставить после себя некое "наследие", это лишь часть жизненного цикла. Молодость — изучение мира. Зрелость — получение от мира настоящего удовольствия, не банальной тупой херни, вроде секса без обязательств или наркотиков в любых проявлениях, а чего-то настоящего. Своего дела, в которое можно вложить душу и получить отдачу. И старость. Время еще поработать, но не так, как в зрелости, а правильно, со всеми накопленным опытом и знаниями. Поработать, подумать, передать дела, подвести итоги. И, наконец, сдохнуть. С последним у меня, почему-то, все время выходят заминки.

В любом случае все это не важно. Я буду добиваться результата, в не зависимости от каких бы то ни было душевных метаний. В сторону сомнения, в сторону блажь и утоление каких-то полуинстинктивных потребностей, и всякой выдуманной мути. Надежда? Благополучие? Уют? Семья? Близкие? Друзья? Было бы неплохо все это иметь, но я не буду останавливаться и искать все это. У меня больше нет потребности во всем этом. Есть только цель. Только так можно достичь результата. Все остальное для меня — пустая трата времени, которое и так не далеко бесконечно.

Раннее утро, и людей здесь сейчас немного. Но скоро начнется оживление. Живой муравейник придет в движение, начнется новый день.

"Пепел" — ожила Оракул.

Она спала. В смысле — вообще имела такую возможность, хотя мне порой казалось, что она, вместе со мной, бодрствует постоянно.

— Что?

"Человек, который... Убил того парня, которого мы пытались спасти" — она, похоже, больше была занята своими ощущениями, чем разговором со мной, потому немного запиналась.

— Кибу? — уточнил я, впрочем, больше мы, вроде как, никого не спасали.

"Да. Он умер"

Что же, одной мелкой проблемой меньше.

"Ты не рад?"

— Месть не может вызывать радость. Только удовлетворение. Но его убил не я, и никто из моих людей. Значит — теряется цель. Я задумал это правило: "находить и наказывать всех, кто убивает или калечит моих людей", только чтобы получить эффект устрашения. Сама мысль о неотвратимости наказания может остановить кого-нибудь от убийства. Может и не остановить, но в совокупности с прочими аргументами... Впрочем, сейчас это все равно второстепенно.

Да. Личные проблемы сейчас видятся незначительными мелочами. У меня сейчас о другом болела бы голова, если бы могла болеть.

Нужно выбивать Рассвет. Просто взять и стереть Скрытый Дождь с карты мира вместе со всеми, кто там будет. У меня нет ни времени, ни желания миндальничать или играть в благородство. Геноцид, чтобы не осталось даже воспоминания. Проблема лишь в том, что Ханзо превратил свой город в сраную крепость, плюс сами Акацки, и потребуется сильный отряд, а точнее маленькая армия, чтобы пройти всю защиту. В Конохе такую собрать, в теории, возможно, хотя это будет уже маленькая армия смертников, потому что смертность будет близка к стопроцентной. Да еще и сама деревня останется совершенно беззащитной. А у нас тут и так руины, так что гостей ждать не придется, желающие найдутся. Добавляем в уравнение Облако. Армия смертников, разбавленная синоби Облака, превращается в армию осадную, выживаемость возвращается в контролируемые рамки. Но мы получаем сразу две беззащитные деревни, что неприемлемо даже в большей степени, чем одна беззащитная Коноха. И тут появляется третий план. Собрать самых сильных и отмороженных бойцов двух деревень и, обозвав этот балаган "отрядом самоубийц", например, или отрядом "миссия невыполнима", вооружившись девизом: "сдохни, но сделай" идти на штурм. Самый устойчивый план: "похуй, на месте разберемся", проходит модернизацию и разбивается на два пункта. Пункт первый: доставить Дейдару в город. Пункт второй: Дейдара все взрывает. Как это провернуть? Элементарно: "похуй, на месте разберемся". Вот только Рассвет — не единственная угроза, да и Пейн не может не понимать, что мы способны на реализацию и этого плана, в числе прочих. Но оставлять два селения без хорошей части элитных синоби перед возможной борьбой с культом — не хорошо. И это еще не учитывая, что авантюра с отрядом смертников может и провалиться.

Вот и разница между тактикой и стратегией. На тактическом уровне рулят хитрые планы и обманные маневры. Борьба за тактическое преимущество, за инициативу, маневрирование, выбор позиций и вот все это. Но на стратегическом уровне есть только сухие цифры. Тактический гений не имеет значения, если тебе не хватает сил, чтобы его реализовать. Нам с Облаком физически не хватает живой силы, чтобы раздавить Рассвет так, чтобы сохранить ресурсы для противостояния культу. И никакие ухищрения эту проблему не решают.

Нет, естественно, можно начать войну, и в ходе венных действий ослабить противника и выиграть преимущество, а затем уже уничтожить культ. Но как раз затяжной войны я хочу избежать. И пока что имею такую возможность. Достаточно временного нейтралитета Камня к нам и Облаку, потому что трем деревням сил на быстрое и уверенное уничтожение базы Рассвета хватит с достатком. И сейчас мне оставалось только бдеть, чтобы план не накрылся тазом. И я не так просто выбрал самураев. Им не так легко напакостить извне, и им действительно плевать, по большому счету, на наши разборки. Зато просто воспользоваться расчетом и здравым смыслом они вполне могут. Осталось только подождать, хотя как раз ждать мне и не хочется.

Что я еще могу? Нагадить кому-нибудь? Великим Селениям сейчас гадить не уместно. Нам с их главами очень скоро за столом сидеть, не красиво получится, если наши махинации не к месту всплывут. Гадить надо культу и Рассвету. На границе с Дождем уже сидят наиболее инициативные ребята из безликих и держат хвост по ветру. Ждут возможности напакостить. Но это неправильный подход. Нужно не ждать возможности, а создавать ее. Я бы и создал, и даже испытал бы от этого некоторое удовольствие, но нельзя, пока просто нечем. Все свободные силы роют землю Страны Огня носом, некоторые в прямом смысле, выискивая заложенные мины, вроде того зерна. Мне сейчас жизненно необходимо быть уверенным в том, что завтра мне никто не сможет устроить крупную подлянку в собственном доме. Это при данном положении вещей куда важнее, чем пакости противникам.

Как культ, так и Рассвет крутиться вокруг сбора всех биджу и использовании тех сил, что высвободятся при слиянии, или что они там задумали. В долгосрочной тактической перспективе им против нас ничего не сделать. Почти ничего. Варианты, которые приходят на ум, мне очень не нравятся, в особенности тем, что я мало что могу этим вариантам противопоставить. Как самое очевидное — биологическое оружие. Один раз они нам эпидемию устроили. Если поставить их в безвыходное положение, то могут и на крайние меры решиться. Не хотелось бы устраивать апокалипсис со всеми вытекающими из него последствиями. Как не хотелось бы проверять, сумеем ли мы его предотвратить.

Отметил чувствами посыльного, спешащего, похоже, ко мне. Не ошибся, парень постучался и вошел:

— Хокаге-сама. Срочное сообщение, шифрованное, из Облака.

— Что там?

— Девушка потеряла контроль. Бой дома. Выслали курьера, — отчитался парень, подняв на меня взгляд.

Если не уточняют, какая девушка, значит — Каору. Потеряла контроль над треххвостым? Потеряла... Контроль...

От волны Ки тюнин потерял способность дышать и покрылся холодным потом. Да, я буду кого-то убивать, но не его.

— Можешь идти, — мой голос был спокоен.

Парень с трудом, но сбросил оцепенение и кивнул, удалившись. А я хочу что-нибудь сломать. Или кого-нибудь. Потеряла, блядь, контроль! Каору не могла сама по себе потерять контроль, а треххвостый не сводит с ума носителя. Не настолько, чтобы с этим не могла справиться Каору. Произошло что-то, что мне, почти наверняка, не понравится. Столько сил потрачено, столько сделано, и что теперь? Наивно будет полагать, что Каору выжила, если она действительно потеряла контроль. Если бы умел, то надеялся бы на чудо, но не умею. В лучшем случае стоит ожидать, что им удалось не просрать хотя бы самого биджу.

Снова все идет через жопу. Знал, что быть джинчурики — опасно, знал, что ее будут искать. Знал, на что ее подписал. И засунул ее в место, которое считал наиболее для нее безопасным. Ошибся. Можно спросить у Оракула, отследить человека, так близко со мной связанного она, наверное, сможет, да и видела ее. Но не буду. Если выжила — хорошо. Если нет — я уже ничем ей не помогу.

В дверь зашли без стука. Я заметил ее приближение, но не видел смысла реагировать.

— Будет совсем бестактностью спросить, на что ты так среагировал только что? — спросила Хеза.

Я повернулся к ней. Куноити тут же изящно продемонстрировала шею, где красовалась наша печать.

— Вот, ошейник надела. Теперь я, по сути, твоя рабыня, — она ухмыльнулась. — Готова к работе. Я, вообще-то, трудоголик, и готова по двадцать часов вкалывать, если дашь интересное задание.

У нее богатая мимика. Как и Какаши умудряется выражать целый спектр эмоций одним только глазом, но, в отличие от Хатаке, не носит маску. На втором глазу, точнее на пустой глазнице, как все тот же Хатаке, носит протектор деревни. Все еще не решил, что буду с ней делать. Держу в голове вариант просто закопать, чтобы не рисковать зря. С ее способностями она даже в текущем своем положении сможет создать мне уйму проблем. Девушка же, не обратив внимания на мое молчание, осмотрела кабинет.

— О! Я вижу родственную душу. У меня рабочий кабинет был точно так же обставлен.

Я ничего не обставлял, просто приволок все, что нужно было для работы. Хеза рассмеялась:

— Правда: "обставлен" — это громко сказано. Просто все, что нужно было для работы, постепенно собралось в одном месте.

Я ее прибью.

К кабинету подошла еще одна куноити, на этот раз с псом. Постучалась, а затем вошла.

— Хозяин, — бросила вместо приветствия Тсуме и встала у двери.

Куромару залег у нее в ногах. Хеза прошлась по Тсуме изучающим взглядом. Волчица ответила ей тем же. Хеза улыбнулась, не скрывая удовлетворения от увиденного. Тсуме нахмурилась. Хеза отставила в сторону стул и села на него, умудрившись сделать это элегантно. Только сейчас обратил внимание, что на ней юбка поверх коротких шорт. Только шорт, больше ничего. И куноити ловит мой взгляд, пытается, потому что мужчины редко не смотрят на то, как девушка с красивыми и, что важно, открытыми ногами садиться на стул. Но мне оборачиваться и не обязательно.

— Что с командой, которую посылали на озеро? — спросил у Тсуме.

С учетом последних событий становится актуально. Куноити отрицательно покачала головой:

— Должны вернуться к обеду, — ответила она.

— Почему к обеду? — насколько я помнил, должны они были вернуться вчера вечером.

— С дальнего патруля возвращается еще одна группа, пойдут вместе, — пояснила Тсуме.

Вернулись бы вчера — успели бы выспаться и получить новое здание, а так вернутся только к обеду, и нормальных задач на половину дня уже не нарежешь. Не критично, но это потеря целого дня, а если бы они с важным докладом возвращались?

— Меня, конечно, не спрашивали, но эта команда могла сегодня утром уже начать выполнение следующего задания.

Я все же повернул голову в ее сторону:

— Хеза.

— Да, господин?

— Заткнись, если тебя не спрашивают.

Она наклоняет голову:

— Как я могу быть полезной, если не имею возможности полезность демонстрировать?

При этом имеет такое выражение лица, будто искренне огорчена тем, что ей не дают трудиться во благо деревни. Точно прибью. Но вот Тсуме ее игнорирует.

К двери подходят тюнин с каким-то человеком, мастеровым, судя по одежде.

— Хокаге-сама?

— Да, что?

Тюнин кивает мастеровому, и тот, войдя, кланяется:

— Я — масте...

— Ближе к сути, — обрываю человека.

Невежливо, но мне не до запоминания всех этих бесконечных рабочих.

— Кхм... Да. Мы готовим проект по реставрации ликов Хокаге. Когда можно сделать образец с вашего... эм... лика?

Млять... Хеза тихо, но явно насмешливо хмыкает. Тсуме закатывает глаза. Мои мысленные маты сопровождаются очень легкими всплесками давления Ки.

— Вот, — распечатываю сменную маску и отдаю мастеру. — Образец. Вернете вечером.

— Эм... — немного опешил человек.

Впрочем, опешил он знатно, просто от моей жажды крови, а маска в руках — уже вторична. Делаю жест рукой, и тюнин спешит его увести. Хеза посмеивалась, но комментировать в этот раз не стала. Следующим пришел Шикамару, но этот хотя бы всегда приходил с реальными проблемами, которые действительно не мог решить самостоятельно.

— Привет, — махнул он рукой, покосился на Хезу, обвел кабинет взглядом, будто искал еще кого-то, и перешел к делу, зная, как я отношусь к пустопорожним разговорам на работе. — У меня проблемы в академии.

Хеза тихо прыснула, но мы ее проигнорировали.

— С новым расписанием и распределением предметов, — Нара развел руками. — Административный бардак, короче. Надо решать вопрос с распределением времени и ресурсов академии, но это нужно засесть и делать, а у меня...

— Я могу!

Куноити вскочила и подошла к нам:

— Дело как раз по мне. Работа для головы, и далеко от всяких секретных документов. М?

Нужно оценить ее аналитические и административные способности. Выпускать ее из Конохи действительно не стоит, и другой работы, кроме... кризисного менеджмента, так сказать, у меня для нее пока не наблюдает. Киваю Шикамару:

— Введи ее в курс дела.

Шикамару прошелся по ней оценивающим взглядом и посмотрел на меня:

— Хочешь скинуть на меня свою головную боль?

— Уже. Найди ей кабинет.

Он вздохнул:

— Где?

— Нибудь.

Делаю жест рукой, показывая, что разговор окончен.

Глава 4/2.

Через пару часов разогнал всех просителей, отложив их якобы срочные дела на вечер. Половина успеет придумать выходы из своих затруднений сами, остальным поможем быстро и эффективно разрулить их проблемы.

Чувствую себя воспитателем в детском саду. Треть проблем решается щелчком пальцев, но нужен человек, который возьмет на себя ответственность за непопулярное решение. При отсутствии такого человека решение проблемы превращается в долгий и унылый поиск компромиссного варианта. Сегодня узнал, что у нас намечаются перебои с поставками мяса, которые не будут решены даже в ближайший месяц. И, поскольку после нападения Пейна у нас временный коммунизм и плановая экономика, нужно решить, как распределить провизию между жителями. Да, никакой торговли внутри селения сейчас нет, даже кланы ничего не покупают извне без согласования с администрацией, просто потому, что почти все текущие доходы улетают на строительство и реставрацию. Решений проблемы с мясом несколько. Первый вариант: распределить условно поровну, то есть уменьшить порции всем одинаково, это предложил совет дзенинов. Второй вариант: поставить кланы на самостоятельное довольствием, это предложение Тсунаде. Но нет, у меня другой вариант. Действующие синоби получают полные порции, им работать и работать еще. Ученики академии и задействованные на стройке рабочие получают половинные порции. Остальные перебиваются рыбой, с которой, правда, в обозримом будущем тоже вполне могут начаться перебои.

Проблема кроется в том деле с зерном. Землепашцы кормили людей и скотину. Зерна стало меньше, нужно кому-то урезать рацион. Урезали рацион скоту, отсюда и постепенное падение заготовок мяса. Я бы урезал рацион скотине двуного и прямоходящей, но меня не спрашивали. Мясо, это вообще первый сигнал. Выращивать крупный рогатый скот только на мясо можно лишь в условиях развитого сельского хозяйства. Когда начинаются проблемы — первым страдает именно эта отрасль. Как минимум именно такая ситуация в Стране Огня, потому что в Воде, к примеру, жрут в основном рис и рыбу, у них возможности нет выращивать скот в приличных масштабах. Так, только для самых богатых и обеспеченных. Возвращаясь в Коноху, проблема поставок связаны с тем, что цена на мясо выросла, как естественная реакция на снижение объемов производства и сокращение предложения, а мы сейчас не можем позволить себе увеличить траты. Мое решение понравиться не всем, но, когда закончим реконструкцию, кланы снова будут кормить себя сами и буду жрать то, что захотят.

Идущий рядом с Тсуме Куромару тряхнул головой. Этот полуволк, как и любой нормальный хищник, есть только мясо. Все, что он есть, помимо мяса, является не кормом, а добавками к мясу, чтобы поддерживать его здоровье. Но он как раз относиться к действующим синоби, так что его ограничивать в питании никто не будет.

Технически могу собрать команду специалистов, взять у той же Хезы наводку, и кого-нибудь грабануть. Грабануть, чтобы использовать деньги на благо Конохи. Но это на самом деле не выход. Страна Огня сейчас в некотором кризисе, сначала эпидемия на юге, потом война, зерно, это касательно внутренних проблем. На внешних рынках тоже не спокойно. И ведь у нас рыночная экономика с феодальным лицом. В том плане, что феодалы, как собственники земли, выступают на уровне государства фактически олигархами, и могут относительно свободно торговать между собой, а с некоторыми условиями, и за пределами государства. Там все не так просто, конечно, но это рынок. Вброс большой суммы ранее неучтенных денег в текущих условиях вызовет обесценивание. И, поскольку валюта у нас твердая, то снижение ее себестоимости вызовет повышение цен на все продукты вообще. Не сразу, постепенно, но вызовет. Ведь финансового рынка пока не существует даже в зачатке, есть только регулирование через административный аппарат Дайме. В итоге Коноха на некоторое время получит расширенный рацион, а администрация Дайме аврал на неделю. Так смысл все это затевать?

— Тсуме. Найди Шикамару и прикажи собрать всех спецов по экономической войне, что есть в Конохе. К шести часам.

Обожаю перекосы. Специалисты по финансовым махинациям есть, а финансового рынка нет. И нет его не потому, что дураки и не придумали, а потому что у нас феодализм, и рынок финансов лишен смысла. Все равно регулировать его будет только Дайме и никак иначе. Так к чему тратить время и ресурсы на создание структуры, которая не окажет никакого особого воздействия на сложившийся порядок вещей? К тому же сейчас экономика страны более устойчива, пусть и менее маневренна.

Тсуме создала клона, и тот убежал выполнять задание.

Я придумал, как добавить головной боли Ханзо. Серьезного влияния мои махинации не окажут, но пусть не расслабляется. Заставим Акацки на месяц-другой урезать свой рацион.

Продумывая план махинации, зашел в помещение, выделенное Заку. Нечто среднее между больничной палатой и личными покоями. Парень закончил регенерацию. Он сидел на койке, пока ирьенин брал последние анализы. На теле практически не осталось ран или других следов. Чистая кожа, шрам от печати Тенро так же исчез. И даже отрасли густые, цвета воронова пера, волосы. Глаза потеряли тусклость, что заметно и моим черно-белым зрением. Заку, заметив меня, чуть кивнул, и продолжил молча сидеть, ожидая, пока меднин закончит.

— Могу лишь повторить то, что мы говорили ранее. Крайне странный случай, чакросистема разорвана на клочки, но тело абсолютно здорово. Точно так же, как было раньше, только теперь... — медик сложил свое оборудование в сумку. — Теперь он выглядит, как здоровый человек.

Мужчина криво улыбнулся:

— Про такие случаи говорят — если пациент хочет жить, то медицина здесь бессильна.

Юморист, блядь. Он из старого Корня, проработал там много лет, и его не выкинул Данзо. Да и ничего нового он не сказал, как он сам же отметил вначале. Все это было известно и до того, как у Заку начало окончательно восстановление последних повреждений.

— Можешь идти.

Ирьенин не замедлил воспользоваться разрешением, оставив нас втроем. Заку с безразличием осматривал свои здоровые, или выглядящие таковыми, руки. Сжал пальцы в кулак. Расслабил ладонь. Снова сжал.

— Будто чужое тело, — закрыв глаза, пояснил он. — Все время так было. Думал — пройдет. Не прошло.

Мне это знакомо. Не ощущение, что тело чужое, а разочарование после долгого ожидания. Я подошел ближе, слегка толкнув парня в плечо.

— Попытайся привыкнуть. Быть не совсем живым лучше, чем совсем мертвым.

Не меняя выражения лица, он кивнул.

— Мимические мышцы работают?

Заку постарался задействовать мышцы лица. Действительно получалось так, будто это тело ему чужое.

— Потренируюсь перед зеркалом, — закончив попытки, выдохнул он.

Было немного странно видеть его в таком состоянии. Регенерация все же закончилась, вернув ему не столько прежний, сколько эталонно-здоровый вид. Призрак, вернувшийся к живым. Призрак, чувствующий себя чужим среди живых. Или это я перекладываю свои ощущения на него?

— Готов?

Он кивнул и спрыгнул с кровати. Пока он одевался, я просмотрел его тонкую медицинскую карту. Пять разных врачей, в том числе Тсунаде, его осмотрели. И все написали одно и то же. Этот мир насмехается над нами. Когда был обычным рядовым исполнителем, у меня не болела по этому поводу голова. Все, что я не понимал, находилось вне моей компетенции, я просто сдавал информацию вышестоящему начальству. Теперь вышестоящего начальства нет, а есть Заку, и мы не можем объяснить, почему он жив. Все накопленные знания просто разбиваются об этот факт. И не только этот.

"Я что-то ощущаю" — сообщила Оракул.

— Что? — спросил я у нее.

На вопрос обратили внимание Тсуме и Заку, но я жестом показал, что говорю не с ними.

"Попытаюсь разобрать, но это связано с кем-то из твоих людей. Тех, кто с тобой связан. Дай мне немного времени" — пообещала павлин.

Начинаю не любить неожиданные новости.

— У тебя есть время, но уточни, о ком речь.

"С тобой сейчас связано слишком много людей, и мне нужно время, чтобы понять, что и с кем связано"

И почему я не удивлен?

— Идемте.

Нужно убедиться, что еще одну дыру в защите селения устранили.

Новая вотчина Ибики ему, я полагаю, нравилась намного больше старого места. Правильный антураж намного лучше располагал гостей Ибики к диалогу. И необходимость выбираться из защищенных бункеров ему вряд ли всерьез мешает. Эти помещения активно использовал Корень, не пришлось вытаскивать их с консервации. Однако количество этих подземных комплексов не бесконечно, а очень даже ограничено. И запасных у нас практически не осталось, сейчас занято практически все, что можно занять, не нарушая режим секретности некоторых объектов. Благо, размещать нам больше никого и не требуется.

Ибики вел совещание, и я не стал его прерывать. Его секретарь, смутно знакомый мне специальный дзенин, предложил подождать в кабинете, даже предложил Тсуме чаю. Подумав, куноити не стала отказываться. Пока ждали, я напряг ощущения, выискивая свою ученицу. Но не нашел. Странно, Футабе на миссии?

— Хокаге-сама, — когда появился Ибики, я все еще шерстил память на предмет миссии для девушки.

— Ибики.

Зная молчаливость моих сопровождающих, он ограничился кивками в их сторону.

— По предоставленной информации обработали всех, — без всяких переходов Ибики заговорил о деле. — Многие действительно не подозревали, что та информация, которую они рассказывают друзьям или родственникам, может быть использована против Конохи. Там, в основном, обычные повседневные вещи, и нужно быть хорошим специалистом, чтобы из этого информационного мусора собирать достоверные сведения. Таких, которые осознанно продавали информацию за пределы селения, почти нет. Есть те, кто думал, что работает на Корень, или даже на меня.

Он поморщился, осуждающе покачав головой:

— Сделано было очень тонко. Меня полностью переиграли.

Почти наверняка сеть подготовил сам Данзо, или, как минимум, участвовал в создании. Но что потом? Сам же затер об этом все упоминания? Зачем? В его личном архиве все его грязные махинации есть, с подробным описанием. Чтобы преемник не споткнулся на старых граблях. Но здесь все убрано. Почему? Делаем предположение, что ответ должен быть пост и банален. Ставлю себя на его место. Вот у меня есть Коноха. И вот я хочу создать небольшую структуру, от Конохи независимую. Дежавю, такую структуру я уже создавал, но тогда мне нужно было сместить Данзо, а это не то. Другое объяснение?

— Нужно как-то подстраховаться от подобных случаев в будущем, — продолжил Ибики.

Киваю:

— Нужно. Изначально Корень был создан именно для этой цели. Следить за всеми, чтобы не допускать утечек. Это потом Данзо сам себе расширил функции.

Ибики сложил руки в замок:

— А кто следит за теми, кто следит?

Бинго. Данзо не был дураком, и отлично понимал, что не будет жить вечно. И понимал, что ему на смену кто-то придет. И оставил страховку. Доверенное лицо, информацию о котором он сам же и стер. Вот только с выбором лица, почему-то ошибся, и Хеза начала работать и против Конохи. Это странно, ведь в кадрах он, обычно, не ошибался. Не настолько.

— Я буду менять структуру селения. Такие утечки станут просто невозможными.

Морино со мной не согласился:

— Будут другие.

— А это уже твоя работа, и тех, кто придет после тебя. Борьба будет всегда — это неизбежно.

Ибики покачал головой:

— Это так. Но не хотелось бы больше допускать таких провалов.

— Будем работать. Из тех, кто действовал осознанно, удастся что-то выжать?

Дознаватель отрицательно покачал головой:

— Сомневаюсь. Связь практически односторонняя. В лучшем случае сможем сливать дезинформацию, но не больше.

Хоть что-то.

— Я не видел Футабе. Она на миссии?

Ибики, думавший о другом, не сразу переключился на мой вопрос.

— Футабе? Да. Она взяла миссию с напарницей.

— Напарницей? — не помню, чтобы у нее были напарники.

После того, что случилось с ее командой, Футабе больше, чем на одну миссию, команду не собирала, насколько я знал.

— Да. Сакура Харуно. Они уже давно ушли, но Футабе предупредила, что у нее какое-то большое дело. У меня мало самостоятельных работников, так что я стараюсь поощрять такие инициативы.

Его право, да и это в целом правильный подход. В его отделе так точно. Инициативник может случайно заметить то, что упустят другие, просматривая сведения, как рутину. А вот то, что две куноити шатаются неведомо где...

— Она шлет отчеты?

Морино кивнул:

— Да, не регулярно, но присылает.

Сакура — медик. Медик со слегка тронувшейся крышей. Тронувшейся на идее отомстить. И они вместе с Футабе исчезли из селения. И Оракул как раз сообщила мне о том, что убийца Кибы умер. Если бы мог, горестно вздохнул бы.

— Ибики, ты — идиот.

Такой характеристики он от меня не ожидал и несколько озадачился. Но тут же, похоже, прокрутил в голове все, что касалось Футабе и Сакуры, и сделал некоторые выводы.

— Ты же не думаешь, что они вдвоем... — дошло до него.

— Именно это они и сделали. Накажешь, когда вернутся. Если вернутся.

Морино нахмурился. Я не то, чтобы его винил в этом. Он, и не он один, сейчас и без того загружен работой. Следить за собственными подчиненными, да еще и за наиболее самостоятельными и адекватными у него просто нет времени. Но мы оба знаем, что если девушки погибнут, все эти оправдания не будут стоить ничего.

Мы покинули ведомство дознавателей и должны были вернуться в резиденцию. Работы для меня, наверное, уже набежало. Однако зашевелилась Оракул.

"Пепел"

— Да?

Павлин ответила не сразу.

"У меня плохие новости"

Мы остановились. Плохие новости. И снова плохие новости.

— Говори.

"То, что я заметила, это смерти двух связанных с тобой людей. Одного я не знаю. Второй — Учиха Саске"

Тсуме пошатнулась и облокотилась на стену, а Куромару вжался в пол и начал протяжно скулить. На то, чтобы подавить вспышку, ушло несколько секунд. Но все равно осталось какое-то чувство пустоты. И не внутри, а вообще.

— Что случилось? — спросила Тсуме, переводя дыхание.

— Учиха погиб.

Куноити удивилась:

— Это точно?

У меня тоже был такой вопрос. И Оракул ответила:

"Я сожалею, но да. Там было что-то странное, будто он сражался за жизнь, но... Я уверена. И сожалею"

— Да. Да...

Как я недавно узнал, именно Саске пришел к Ино, чтобы сообщить о моей смерти. Похоже, пришло время вернуть ему долг. Жалею, что не могу нажраться. Но все же сдвинулся с места и пошел. В этом мире у меня не было друзей. Не было тех, с кем я мог расслабиться и выпить вечерком, просто посидеть и поговорить, поговорить ни о чем. Есть только единомышленники. Но и они кончаются.

Такара вместе с детьми жила под постоянно защитой безликих. Выделили им место на одной из баз, все же одна семья — это не целый клан. Да и столько надежных синоби рядом — это хорошая защита. Нда, защита ей в ближайшее время очень нужна. И не только защита. Безликих из дежурной охраны я отогнал жестом и постучал в дверь, отрезающую жилой блок от остальных помещений. Звуки сквозь дверь практически не просачивались, но я ощущал вибрации сквозь стены, поэтому видел, как девушка сняла с колен старшую, Хитоми, и посадила ее диван, а сама пошла к двери. Открыла, удивившись неожиданным гостям.

— Хокаге-сама?

По моему лицу на ничего не могла прочитать. Заку имел физиономию менее выразительную, чем кирпич. Но Такара все поняла по Тсуме. Череда эмоций, удивление, неверие, осознание и еще большее неверие. Она перевела на меня вопросительный взгляд уже начавших слезиться глаз.

— Саске погиб, я только что узнал.

Остальное было ожидаемым. Боль и слезы. Ино некогда испытала эти же чувства. Боль и слезы.

— Тсуме, найди Шикамару, сообщи ему о Саске и перенеси... Нет, только передай новость.

Мне нужно подумать. И нужно работать. Потому что, только победив, я смогу остановить эту череду смертей. Я обязан победить, или сделать все возможное для победы. Найти и уничтожить всех, Рассвет, Культ. Найти и уничтожить, всех до единого. Только так, иначе все эти смерти были напрасны.

— Я буду у себя. Один.

Оракул права, все больше людей связаны со мной, все больше людей от меня зависит. Вот только радости осознание этого факта не приносит. Только груз ответственности. И дело не в альтруизме, не в возвышенных чувствах и всей этой тупой дребедени. Дело в людях, которые мне подчинялись. Это — личное. Для меня все это — личное.

Но в кабинете меня ждала Хеза, сидевшая на том самом месте, которое облюбовала утром. Я вошел прямо сквозь дверь, что ее ничуть не удивило.

— Твой аналитик, конечно, молодец, — улыбнулась куноити. — Но ему нужно учиться работать с людьми. Я еще пару раз загляну в вашу академию через денек-другой. Проверю, как они справляются, и проблема решена.

Сначала хотелось ее просто прогнать, конечно. Но я не сопляк, чтобы раскисать от плохих новостей. Даже таких. Нет, сложности только подстегивают меня к действию. Подошел к куноити и без предупреждения схватил ее за шею, а затем не сильно приложил спиной к стене. Хеза схватилась за мою искусственную руку и пыталась поддерживать свое тело, чтобы стальные пальцы не давили на горло, однако не сопротивлялась.

— Ты просчитала обстановку в кабинете с первого взгляда. Составила оценку Тсуме за пару секунд. Решила не самый простой административный вопрос за несколько часов. Ты не могла не знать, к чему приведет передача информации Инахо.

Играть мимикой, когда твое горло удерживает очень сильная рука, совсем не просто. Поэтому Хеза сумела лишь изобразить спокойное согласие.

— Да, и мы оба это понимали с самого начала. Я не знала, что этот Инудзука так важен. Да и знала бы — это тогда не имело значения. И я отлично знала, что ты это поймешь. Но я хочу жить, Курохай. А ты единственный, кто не пришьет меня просто так, под настроение. Всяких психов вокруг хватает, но ты не такой.

Я надавил сильнее, достаточно, чтобы ей стало тяжело дышать.

— Данзо сам создал ту часть твоей сети, что работала в Конохе. А затем сам затер все следы. Потому что хотел, чтобы ты не зависела от Конохи. Чтобы наблюдала за тем, кто придет ему на смену. Но ты предала селение. А он никогда не ошибается в подборе кадров.

Я еще раз ударил ее об стену.

— Кто ты такая? Или отвечаешь на мой вопрос, или умрешь прямо сейчас.

Хеза несколько долгих секунд смотрела в мои глаза, затем попыталась криво улыбнуться.

— Какой же ты... быстрый... Я думала, тебе потребуется время... Чтобы понять...

Я надавил сильнее, зная, что уже ограничил доступ крови в мозг.

— Я скажу... — с трудом даже не сказала, просипела Хеза.

Но я лишь немного ослабил давление, чтобы она сумела вздохнуть.

— Говори.

— Меня зовут... Шимура Тиемэ. Я — дочь Данзо.

Правда, как всегда, оказалась тривиальной. Старик просто вывел дочь из своей игры. Защитил, насколько сумел.

— Значит, у тебя еще больше причин вредить мне или Конохе, чем я думал.

Она поморщилась:

— Да не буду я тебе мстить за него... Я знаю, что тогда произошло... Все ты правильно сделал... Пожалуйста... Отпусти...

Она хорошая актриса, и умеет давить на эмоции. Очень неплохо демонстрирует, что задыхается. Только я могу видеть... Впрочем, она действительно начала задыхаться. Я отпустил ее шею, отчего Хеза тут же съехала на пол, пытаясь отдышаться. Вот только я тут же выпустил лезвия и приложил острой кромкой к ее горлу.

— Вы неплохо все просчитали. Данзо уходит, ему на смену приходит кто-то другой. А ты всегда сможешь вернуться в Коноху и предложить свои услуги. Дальше будет быстрый взлет по карьерной лестнице и, если потребуется, смещение конкурента.

Хеза нашла силы улыбнуться:

— Ты такой же параноик, как и он.

— Нет. Я просто знаю, каким параноиком был твой отец.

— Твоя правда, — она попыталась посмотреть мне в лицо, но ее затылок уже был прижат к стене, а лезвия не оставляли свободы движения. — Слушай. Ты правильно заметил, я быстро изучаю людей. Многое и так лежит на поверхности. Например, у этой Тсуме.

Чуть надавливаю и двигаю рукой, оставляя тонкий порез:

— Не зазнавайся.

Но ее это не останавливает.

— Я все равно на самой грани это самого лезвия, которые ты приставил к моему горлу. Дай сказать. Эта Тсуме, она думает, что такому крутому тебе не нужны глупые красивые дурочки. Что тебе нужна женщина, с которой можно просто помолчать. Ну, знаешь, весь этот бред про эмоциональную связь, про то, что при настоящем взаимопонимании не надо ни о чем говорить, и слова вообще излишни. Но это все фантазии, которыми некоторые даже большие девочки любят себя баловать. Я знаю, уверена. Тебе не утешение и поддержка нужны, это чушь. Тебе нужен конкурент. Умный, как ты сам, и хитрый. Такой, с которым можно спорить, обсуждать, работать. Конкурент и партнер в делах. Не нужна тебе любящая жена и мать для детишек, не нужен домашний очаг. Поэтому ты злой такой. Тебе поговорить не с кем. Есть о чем, но не с кем. Тебе нужен равный.

Чуть качнул головой, хотя снова возникло желание ее прибить.

— Не того человека ты выбрала для оценки психики.

Но она лишь ухмыльнулась:

— Тогда просто нанеси удар. Потому что ты все равно не сможешь меня подчинить, как не сможешь и понять. Только убить.

— Ты скажешь все, что угодно, чтобы спасти свою жизнь. Думаешь, я не нанесу удар, потому что подчиняться приказу и признать твою правоту — ниже моего достоинства?

Хеза улыбнулась и промолчала.

— Я начинаю думать, что папаша от тебя избавился, чтобы не придушить в ответ на очередную выходку.

И снова молчание и хитрый взгляд. Ладно, печать у нее на шее, и пока она может быть полезна. Другого такого администратора у меня действительно сейчас нет. Лезвия скользнули в ножны.

— Не испытывай моего терпения, или окажешься в клетке и на цепи.

Она уже хотела ответить, наверняка, что-нибудь такое, чтобы исказить смысл моих слов, но я ее опередил:

— Ты меня поняла.

К голосу добавилось давление Ки, так что последнее слово осталось за мной.

Глава 4/3.

Вечернее совещание прошло под лозунгом: "Я говорю — вы слушаете".

И дело не в том, что Шикамару или непосредственные исполнители были глупыми. Дело скорее в масштабе акции. Портить жизнь торговцам, а то и кому повыше, умели и без меня, но сделать это оперативно, сразу на большой площади, и не попасться — уже наука. В мелочах же получалась привычная рутина, порча транспорта, наведение бардака в документах, изменение груза во время стоянок. Итогом всей нашей работы должен стать хаос, когда грузы идут не вовремя, не те, не туда, а иногда и вообще не идут, теряясь на каких-нибудь складах из-за ошибок в документах. Логистика — штука тонкая. Если хочешь получить хорошие прибыли — вертись, создавай отлаженный механизм. Грузы нужно доставлять быстро, все, не только скоропортящиеся. Чем меньше груз находиться в дороге — тем быстрее ты из него извлечешь прибыль. Поэтому у Ханзо в своей стране и ближайших окрестностях раскиданы торговые посты, условно независимые и Ханзо не принадлежащие, так что все законно. Даже в Стране Огня они еще не так давно были. Повозки ездят между точками, развозя грузы. Расписание составлено так, чтобы точки не постаивали, но и очередей из повозок не было. Одни грузы едут из села в города, другие — наоборот. И вот здесь появляется мы. Ломается расписание, и поэтому на точках простои будут сменяться часами аврала. Грузы будут приходить не туда и не в том количестве, или не в то время. Поэтому весь процесс погрузки и разгрузки пойдет к биджевой матери. Конечно, у них есть определенный запас гибкости на случай всяких случайностей и ЧП, но мы попросту организуем достаточное количество ЧП, чтобы все накрылось с гарантией, хотя бы на короткое время. Потому что для таких сетей неделя простоя — это уже серьезные убытки. Главное — отступить до того, как Ханзо поймет, что это диверсия и кем она устроена.

Шикамару тоже мог выступить, где-то даже сильнее меня, но он был в своих мыслях. Настолько ушел в себя, что пропустил окончание совещания. И удивился, когда я его окликнул.

— Иди — отоспись. Сейчас от тебя нет толку.

Хеза добавила от себя:

— Если есть возможность — напейся и кого-нибудь трахни.

Плохая идея. Завтра он будет винить себя в том, что у него друг умер, а он тут сношается с кем попало.

— Завтра тебя будет грызть чувство вины за то, что ты тут развлекаешь, а у тебя друг умер, и у него семья осталась, — добавила Хеза. — Легче не станет, но поможет сосредоточиться. Злость на себя и раздражение, наложенное на головную боль от похмелья, это лучше, чем пустота и самобичевание, наложенное на усталость после бессонницы.

Я ее прибью. Хотя в интонации нет ни намека на насмешку, да и выражение лица такое, будто она сэмпай, желающий помочь молодому кохаю. Как минимум — Шикамару на ее реплику раздражения не выказал:

— Напиться-то я могу без проблем, а вот со вторым пунктом будут сложности.

Куноити удивилась:

— У вас тут борделя нет? — и сама же себе ответила. — А! Все время забываю, что мы в подземелье сидим.

Шикамару пожал плечами:

— С другой стороны я знаю, у кого спросить. Подскажут, — он криво ухмыльнулся и достал из кармана сигареты. — Но мне и первого пункта хватит. А это... Не хочу.

Хеза чуть наклонила голову:

— Недавно с девушкой расстался?

Нара хмыкнул, но мог бы этого не делать, она и так его неплохо читала. Надо заканчивать балаган.

— Хеза.

— Да я же помочь хочу, — возмутилась куноити.

Хорошая она все же актриса.

— Пройдет, — покачал головой Шикамару. — Не в первый раз ведь.

Парень нес ответственность за людей во время войны. Терял он и раньше, но не друзей. Аналитик закурил и поднялся, развернувшись вполоборота, но замер.

— Слушай. К этому можно привыкнуть?

Хороший вопрос. Хотя нет, плохой. Поганый вопрос.

— Мы не имеем морального права привыкать к смерти своих товарищей.

И Хеза тут же добавила:

— Но в какой-то момент боль от очередной потери накладывается на боль от всех предыдущих, и эта боль становится постоянной и общей.

Да, именно так. Сука, с языка сняла, в прямом смысле. Шикамару хмыкнул и, махнув рукой, ушел.

Я перевел внимание на куноити. За время совещания она лишь пару раз добавляла информацию, которой у нас не было, и оставила пару едких комментариев. Делала вид, что не слишком разбирается в вопросе. Разбирается "меньше меня". Хочешь немного потешить мое самолюбие, потому что кто-нибудь менее... кто-нибудь "не я", в общем, подсознательно поставил бы себе плюсик за выигранное преимущество. Конкуренция, о которой она упоминала. Ей нужно, чтобы я ее, с одной стороны, ценил, но с другой, считал, что в чем-то я все же умнее ее. Этакий баланс. Умные люди не боятся конкуренции, это — правда, не боятся держать рядом с собой тех, кто может быть умнее их самих. Зависть — порок дураков. Но это игра на мужских слабостях. Мужчина очень хочет чувствовать себя умнее, сильнее, хитрее, талантливее, не важно. Чувство превосходства, это инстинкты. Умная женщина может неплохо вертеть даже умным мужчиной, при условии, что у нее будет такая возможность. Потому как ее способности не спасли ее от Инахо и Неджи. Она так же отлично понимает, что на меня простые методы не работают. Нет, цель здесь другая — выведение на разговор, попытка войти в доверие. Она правильно сказала — мне не с кем поговорить. Но это не значит, что я захочу говорить с ней.

Однако целиться она не только в меня, и Шикамару обрабатывает не просто так. Вакантное место лидера Корня, освободившееся со смертью Саске. Я — не в счет, с моим фатализмом. Не буду всем этим заниматься после война, даже если каким-то непонятным чудом ее переживу. И кто-то должен будет. Кто-то, кто умеет и может. То, что я ее план знаю и насквозь вижу, не значит, что этот план перестает быть рабочим. "Ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь". Но печать на ее шее, а не на моей.

— Он из твоей команды? — спросила Хеза, обернувшись на меня. — Молодец. У Данзо таких не было, когда я уходила. Исполнителей он подбирать умел. Сторонников — нет.

Промолчал. Это я знал и без нее. Например, я сам был и, по сути, остаюсь единомышленником Данзо. Даже взгляд на то, как и когда нужно применять крайние меры, у нас в целом схожий. Но почему-то Данзо при жизни очень не любили, а мысль о том, что он станет каге, у многих вызывала оторопь. У меня этих проблем нет, почти. Да, пришлось надавить, кое-кого так и вовсе убить своей рукой, но шапку мне отдали, и сейчас мои приказы не саботируют, а выполняют. И вовсе не из-за страха наказания.

— Как тебе это удалось? — спросила Хеза, внимательно меня рассматривая.

— Ты знаешь ответ.

Она улыбнулась:

— Лестно, что ты так высоко оцениваешь мои умственные способности, но нет, не знаю. Ты не подкупал своих людей, ни деньгами, ни знаниями, ни высокими постами или властью. Власть они, конечно, получали, но это было частью работы, а не наградой за нее.

Миину я именно купил. Ее отцом и купил. Каору — брат. Шикамару — задачки для ума, которые оказались для него сложными, но интересными. Саске... Жизнь. То дерьмо, которое у него было вместо жизни с момента уничтожения клана и до момента, когда я им занялся, жизнью не назовешь. Я дал ему все, цель, семью, возможности. Разве что ненавязчиво, да и особой верности взамен не требовал. У нас была цель, потом была другая, потом третья. Так что ничего сложного. Вот только рассказывать ей, и тешить тем самым свое самолюбие, я не буду.

— У тебя будет время подумать над этим. Следующее совещание завтра. Можешь идти.

Она поморщилась:

— Жаль, я бы еще поработала. Успела выспаться, пока сидела в камере.

Можно ответить в духе: "Хочешь, я найду тебе работу", намекая на что-то типа чистки сортиров, и вступить тем самым в словесную перепалку. Но нет, не буду доставлять ей удовольствия. Обычные люди не заморачиваются с такими вещами, не плетут словесные кружева в каждом разговоре. А вот она именно этим и занимается.

Молча вышел из комнаты. Тсуме и Заку ждали снаружи, просто потому, что в кабинете и так было не слишком много места для такой толпы.

— Тсуме. Пошли по маршруту группу для встречи курьера из Облака и на сегодня это все.

Несколько маршрутов были расписаны заранее и согласованы с Облаком, чтобы обеспечивать безопасность перехода. Повторять случай с двухвостой никому не хотелось. Куноити кивнула, показывая, что поняла задание, и удалилась. Можно вводить должность адъютанта, прикрыть ее действия бюрократической формальностью. Но можно и не вводить. Я жестом приказал Заку следовать за мной. Проверим посты, обойдем патрули, устроим кому-нибудь учебную тревогу, чтобы не расслаблялись. Ночь длинная, и вся моя.

Тсуме нашла меня рано утром. Полагаю, еще даже не рассвело. Мы с Заку задержались на одном из постов, проверяя, как работает оповещение. Все вроде как работало неплохо, но меня интересовали барьеры оповещения, которые начал ставить Синдзи вместе с соклановцами. Лучше проверить работу барьеров самим, чем предоставлять такую возможность врагу.

— Хозяин. Прибыл посыльный из Облака, — Тсуме слегка запыхалась.

Уже? Похоже, он отправился в путь еще до того, как нам отправили сообщение. Да и двигаться должен был быстро, причем все время.

— Он готов говорить, или слишком устал?

— Говорит, что это сочно и откладывать не стоит, — ответила куноити.

Еще бы не срочное, речь идет о биджу. Могу предположить, что посланник был капитально вздрючен перед тем, как отправился в путь. Да мне и самому очень интересно послушать, как он будет объяснять проебанного посредине деревни джинчурики.

— Тогда не будем заставлять гостя ждать. Доведите проверку до конца, отчет напишете после своей смены, — последние указания касались патрульных.

Не скажу, что тюнин был прямо рад, что большое начальство в моем лице, наконец, оставило его в покое. Все же я ему на мозги не капал, ну, почти. Не вижу смысла мотивировать пинками людей, и без того более чем мотивированных.

Гостю, разнообразия ради, предложили хорошо обставленную комнату. Ирония в том, что пригласить его на разговор я мог либо в допросную, либо в собственный кабинет. Но в допросную союзников не приглашают, а в своей кабинет я кого попало приглашать не стану. Если он просто сообщение на ножках, то много чести. Впрочем, о том, что он, как минимум — дзенин, да еще и с должностью, я узнал еще на подходе. Форма и оружие — Шторм. Отсутствием маски безликого — высокая "кабинетная" должность. И в Шторме, как и в Корне, кабинетных должностей было исчезающие мало, и все они были важными. У дверей ждала Хеза, встретившая меня изящным наклоном головы и открытой улыбкой. Она не ложилась? А если ложилась, как успела узнать о прибытии курьера раньше меня?

— Большая шишка. Судя по манере держаться — клан Гензай. Молод, даже слишком молод. Значит — протеже нынешнего лидера организации или сам лидер, чем биджу не шутит. Бежал, судя по одежде, без остановок, но выглядит бодрым, следов приема наркотиков нет. Наверняка будет вести себя нагло и уверенно, — дала свою оценку она.

Насчет Ганзай не знал. Зато его самочувствие я могу определить с большей точностью... Но она права, сердцебиение, дыхание, движения.

— Я сам с ним поговорю.

— Даже меня не возьмешь? — насупилась куноити.

Не отвечаю, открыв дверь и зайдя внутрь. Безликий, сидевший в кресле, не стал подниматься, направив на меня взгляд. Действительно молод, на вид — лет четырнадцать или пятнадцать. И да, взгляд уверенный и даже злой.

— Ты, наверное, Курохай?

— Наверное, — я подошел ближе.

— Здесь можно говорить?

Киваю:

— Можно. Кто ты?

— Рисако Гензай, лидер Шторма.

Это даже забавно. Но о проницательности Хезы подумаю позже.

— Почему лично?

— Вопрос важный, — ответил Рисако. — Каору мертва. Треххвостого мы смогли захватить.

Все же мертва.

— Что с ее братом?

Кажется, Рисако слегка удивился вопросу:

— Тоже мертв.

Значит — не получилось у меня дать им счастливой семьи. Что же, желаю вам лучшей жизни в следующий раз.

— Как это произошло?

Безликий нахмурился, рассматривая меня.

— Давай. Я знаю, что треххвостый освободился прямо в селении. Как вы это допустили?

— Не наглей, Хокаге. Не тебе обвинять нас в том, что происходит в нашей деревне.

Наглый щенок.

— О деле будем говорить или тратить время на бессмысленную болтовню? Для второго могу пригласить специалиста, за дверью стоит. Сможете болтать с ней хоть до вечера.

— Зависит от того, как ты ответишь на мои вопросы.

Интересный заход. Хотелось приложить его Ки, но не стоит. Либо он дурак, и мне не стоит тратить на него время, либо умный, и знает что-то, что не позволяет ему мне доверять. Если он действительно глава Шторма, то первый вариант исключаем. Какие у него могут быть вопросы? Мы Облако не подставляли, мне о таком неизвестно. О Хезе он знать не может, контрразведка все же существует и работает, а не блох гоняет. Что еще? Биджу его знает. Эти мысли заняли секунду, так что паузы в разговоре не было.

— Давай, спрашивай. Только конкретно и по делу.

Рисако наклонил голову и, прищурившись, спросил:

— Парень, который сейчас торговый тракт на юг гонит. Он действительно Яманака Като?

Хороший вопрос.

— Да.

Я ждал вопроса о том, кто тогда я. Но Рисако смог меня удивить:

— Ты за ним следишь?

Этот вопрос как бы намекает, что причина для слежки есть.

— Нет, не слежу. Должен?

Безликий кивнул:

— Должен. Поверять нужно всех.

— Допустим. Ты узнал что-то... Что?

— Есть информация, что он работает с Рассветом.

Сложно себе представляю, как это возможно.

— Сомнительная информация.

— Ты так в нем уверен? — настоял Рисако.

— Был уверен, да. Но могу поверить. Если подозрения не на пустом месте возникли.

Безликий, подумав еще немного, наконец сказал:

— Я допрашивал Джокера.

Вот теперь я не удержал жажды крови. На то, чтобы составить детали головоломки, мне не потребовалось даже напрягаться.

— Вы, блядь, притащили его в Облако? И он, естественно, сбежал, добрался до Каору, и прополоскал ей мозги? Дай угадаю, распотрошил ее брата и продемонстрировал, чтобы она потеряла контроль?

Парень поморщился, подтверждая, что я угадал.

— Что, сука, было непонятного в формулировке: "при встрече — прикончить на месте"?

Безликий еще раз поморщился, отвернувшись в сторону:

— Он — носитель ценных сведений.

— Залупу он тебе на воротник положит вместо ценных сведений.

Рисако поднялся и, не скрывая злобы, уставился на Хокаге.

— Смени тон, иначе наш союз закончится. Мне хватит на это власти, формулировка "не заслуживают доверия" с моей подписью, и все — конец.

— Давай, действуй. А я через пару дней еще раз расспрошу Эя о том, как ты и твои люди дважды обосрались, выпустив в Облако Джокера, и позволив тому прикончить джинчурики.

Парень хмурился, но молчал. Я отмахнулся:

— Мальчишка. Не выспался, устал, и легко введешься на провокации. К делу. Что рассказал Джокер?

Безликий еще несколько секунд переваривал резкое изменение манеры разговора, но ответил:

— О составе Акацки, дал характеристику каждому по отдельности. Большая часть информации совпадает.

— Это называется — бесполезная правда. Дальше.

Любая дезинформация начинается с бесполезной правды. Достоверные данные, которые все равно несут самую минимальную пользу. Знать своих противников — это хорошо, но не более того. И я почти уверен, что о Пейне там и слова нет.

— По словам Джокера, культ создали Акацки... — продолжил Рисако.

— Бред. У меня куча доказательств того, что культ существует уже не один десяток лет.

— Ты дашь мне закончить или будешь перебивать? — огрызнулся безликий.

— Пытаюсь услышать хоть что-нибудь, отдаленно оправдывающее потерю джинчурики. Хоть что-то важное и новое он сказал?

— Она.

Не понял:

— Что "она"?

— Она рассказала о том, что "Джокер", это не человек, а техника контроля. Тот, которого я допрашивал, использовал тело Ито Гурен из Та но Куни.

Разные тела?

— Это объясняет, почему Джокер возникал снова, даже получив смертельные ранения и, в общем-то, сдохнув. Если бы была еще информация, можно было поискать место, где эту технику накладывают. Но пока сведений мало. Что-то еще?

— В Акацки состоят два Учиха. Итачи и некий Тоби. По словам Джокера, они нашли способ вернуть Яманака Като из мертвых.

Бред. Я видел Като. Он знал то, что никто здесь знать не может... или все же может?

— Я проверю, но уверен, что это бред.

— А если все же подтвердится?

Пожимаю плечами:

— Тупой вопрос и очевидный ответ.

Если Като действительно связался с Рассветом... Хотя мне сложно представить, что могло подвигнуть его на этот поступок... Но если этот так — я его уничтожу.

— Отдыхай. Когда выспишься...

Хм, пожалуй, стоит сделать гадость. Сразу обоим.

— Когда выспишься, расскажешь об Акацки моей помощнице, Хезе. Только об Акацки. Инцидент с джинчурики теперь ваше дело, сами с ним и разбирайтесь, раз такие гордые.

Не дожидаясь ответа, вышел.

— Хеза. Когда гость отдохнет — расспросишь его об Акацки. Заку! Вооружайся, у нас миссия.

— Вооружаться чем? — уточнил парень.

— Всем.

Глава 4/4.

— А ты вошла во вкус, да? — улыбнулся Като, проводив взглядом изящную сережку, взлетевшую из коробки с украшениями и повисшую в ухе.

— Может быть, — не стала отрицать Ино.

Вообще-то Като полагал, что излишнее количество украшений может только навредить. Перестараешься с блестяшками, и вместо красивого образа получится безвкусная вульгарность. Но сейчас он уже не был так уверен в своей позиции.

Украшений на Ино было много, и, даже неплохо во всем этом разбивавшийся Като не смог бы назвать все правильно. Начиналось все прямо с головы, точнее с волос. Кажущаяся простой прическа была украшена тонкими серебряными нитями с нанизанными на них камнями, не драгоценными, а просто небольшими камешками, чередовавшими цвет сирени и бирюзы. Нити сходились на лбу в узелок, закрытый уже вполне драгоценным камнем. Далее уже упомянутые замысловатые серьги. Ожерелье на шее, не броское и без крупных звеньев или камней. Затем верхняя часть платья, закрывавшая плечи, точнее открывавшая их. Потому что состояла эта часть из тонких золотых цепочек, с заплетенными в них лентами. Какие-то украшения на плечах. Далее браслеты, так же из тонких нитей. Они хорошо смотрелись поверх перчаток. Пояс. Даже на ногах, чуть выше ступни, то же красовались браслеты. Ну и всякие мелочи, заколки, застежки, и всякое разное, до чего додумались ювелиры Страны Огня. Забавно, что по меркам синоби все это стоило не так уж и дорого. Да и для Като в его текущем положении все эти безделушки были практически мелочью.

— Сегодня все внимание будет привязано к тебе.

— Ты против? — полуобернулась Ино.

— Ответ на этот вопрос очевиден.

— То, что он очевиден, еще не значит, что я не хочу его услышать.

— Тогда я просто счастлив, что моя женщина так красива. А в столь элегантном виде ты уже не просто женщина, а настоящая богиня красоты.

Ино улыбнулась, еще раз оценив себя в зеркале.

— Но я чувствую в твоих словах беспокойство, — констатировала она, не став оборачиваться.

Като кивнул:

— Да. Следы продолжают появляться. Хана всю округу осмотрела несколько раз. И ничего.

Ино, наконец, обернулась, заставив Като на несколько секунд выкинуть все лишние мысли из головы. Внимательно рассмотрев свою жену сначала в деталях, а затем всю целиком, он выдохнул:

— Никак не могу определиться, какой вид мне нравиться больше. Сзади или спереди.

Куноити хмыкнула, покачав головой:

— Так что со следами?

Сеннин пожал плечами:

— Один человек, вероятно — куноити. Следы есть, но запаха нет.

Девушка повернула голову, спросив:

— Как думаешь, стоит брать веер?

— Нет, — отрицательно качнул головой Като. — Сейчас образ идеален.

Ино улыбнулась, хитро посмотрев на мужа:

— Идеала не существует.

— Ты приблизилась к нему так близко, как это вообще возможно.

— Убедил. Так что с этими следами?

Като поморщился:

— Они слишком заметны. Та, кто их оставила, абсолютно уверена, что ее не выследят. Эта самоуверенность вызывающа. Она знает, что мы не можем ее поймать, и насмехается над нами. Уверен, что сегодня она себя проявит.

Ино выказала сомнение:

— Именно сегодня?

— Да, — голос Като выражал уверенность, близкую к абсолютной. — Сегодня.

Ино сама знала то, что не стал озвучивать ее возлюбленный. Создаваемая им организация уже сейчас выглядела внушительно, хотя на самом деле еще не развернулась на полную мощность. Като достаточно было щелкнуть пальцами, чтобы вся морская торговля в южных морях попала под его непосредственный контроль, и этому никто бы не сумел помешать при всем желании. Ну, кроме открытой войны против Страны Огня. В общем-то, только война и оставалась единственным сдерживающим фактором в деятельности Торговой Республики. Като целенаправленно строил систему, независимую и самостоятельную, способную потягаться в экономических возможностях с любой великой страной. Более эффективная, менее зависимая от мастного хозяйства, ориентированная на развитие и получение выгоды. На глазах Ино создавалось нечто, чего в этом мире ранее просто не существовало. И именно сегодня все основные фигуры этой системы собирались вместе. Если нанести удар сейчас, это практически обезглавит создаваемую Республику. И эта неизвестная, как полагал Като, являлась всего лишь разведчиком.

— Мы позаботились об охране, — напомнила Ино.

Парень криво ухмыльнулся.

— Нет. У нас есть кое-какая охрана, но недостаточная. Не против таких незваных гостей, — Като сделал жест рукой, которым как бы передавал Ино инициативу. — Поэтому привлекай к себе внимание, как можно больше внимания. Я буду немного занят наблюдением за залом. Если буду достаточно внимателен, возможно...

Он замолчал. Ино улыбнулась:

— Когда это ты стал таким параноиком?

Но Като ее веселья не разделял:

— Помнишь столицу? Парень, по имени Кетсуки, прошел всю защиту Дайме, будто ее и не было.

Куноити поморщилась. Ей эти воспоминания радости не доставляли.

— Я — один из сильнейших синоби Страны Огня. Но в том-то и дело, что я один. А в случае нападения я должен буду защищать тебя, нашего сына и наших гостей, причем всех и одновременно.

— Но ты сам сказал, что следы принадлежат одной куноити.

Като кивнул:

— Которая, почти наверняка, только разведчица. Так что я приказал Рейджи с напарниками дежурить у Иноджина. А ты... Пожалуйста, если что-нибудь начнется, не лезь в бой.

Ино чуть развела руками, демонстрируя себя в платье, улыбнувшись:

— Конечно. Я же не хочу испортить такую красоту.

Но Като был не настроен шутить:

— Я серьезно. Со слабаками, с которыми ты можешь сражаться, быстро справятся и без тебя. А остальными я займусь сам.

Девушка согласилась:

— Хорошо, я не буду приближаться к дракам. Не очень и хотелось, если честно.

— Вот и славно. Ты готова? — получив кивок, он поднялся. — Идем. Не будем заставлять гостей ждать.

Но гости и так были заняты. Практика собирать вместе столько торгового люда пока не было особенно распространена в этом мире. Такие собрания проводили в Стране Воды, зависимой от торговли. Иногда нечто подобное проводили в Стране Земли, но заметно реже. Но размах все равно был несравнимым. По гостевым помещениям замка сейчас разбрелось почти две тысячи человек. В большом зале сейчас ожидали выступления Като почти треть всех гостей. Именно те, кто входил в его компанию. Остальные пока разбрелись по гостевым комнатам, где немного ели, немного пили, и много говорили, в основном о торговле и планах на ближайшее будущее. Многие, конечно, пришли с женами, иногда с дочерями, что немного разбавляло публику. Но разговоры все равно крутились вокруг дел.

— Друзья, — по традиции Като держал в руках бокал, который поднял повыше, акцентируя на себе внимание. — Рад, что наши встречи приобретают статус традиционных. Всегда приятно быть родоначальником хороших традиций.

Он прошелся взглядом по гостям. Некоторые из тех, с кем он так встречался в первый раз, действительно ушли. Но меньше, чем он думал. А вот новых лиц многократно больше.

— Многое уже сделано, многое нам предстоит сделать. И в эти неспокойные времена мы, как никто другой, способны создать стабильность и уверенность в завтрашнем дне для себя и для тех, кто пойдет за нами. И каждый сделанный нами шаг будет только укреплять уверенность в нашем общем деле. Каждый из нас точно знает, чем он занимается сегодня, и чем будет заниматься завтра. Каждый из нас знает, что наша общая работа, это...

По залу пронесся одиночный звон колокольчика. Тихий, но очень хорошо слышный. Като замолчал напрягаясь. Гости удивились, переглядываясь и вопросительно глядя на него. Они, похоже, не слышали этого звона. Като улыбнулся:

— Как-то я слишком вычурно и высокопарно говорю, не находите? Но я говорю это искренне. Потому что вижу своими глазами, сколь много мы делаем каждый день.

Новый звонок колокольчика пронесся по залу, но на этот раз Като не стал сбиваться с речи, хотя обратил больше внимания на охрану. Инузуки и некоторые наемные синоби настороженно оглядывались. Он обернулся к Ино и жестом попросил ее подойти.

— И чтобы не снижать набранный темп, я думаю, не стоит тратить слишком много вашего времени на мои речи. Вам всем есть, что обсудить. Поэтому сегодня я вам наскучивать не буду, а уделю больше внимания моей красавице — жене, — приложив открытую ладонь ко рту в жесте "скажу по секрету", он добавил. — На всех, кто не отметит сегодня ее красоту, я обижусь.

Естественно, говорил он это громко. Небольшая шутка, с помощью которой он закруглил свою речь, обратившись уже конкретно к Ино:

— Ты слышала колокольчик?

— Колокольчик? Нет, — она немного удивилась, но лицо держала превосходно. — Но... Я что-то чувствую. Не могу понять — что.

Сеннин напрягся, проверяя посты и охрану. Все были на месте, насколько он мог определить со своего места.

— Тогда оставляю гостей на тебя. А попытаюсь найти... Вредителя.

Ино кивнула и, продолжая ослепительно улыбаться, двинулась к публике. Като еще раз сосредоточился, проверяя каждый пост. Один, второй, третий... Сначала проверить охрану, а уже потом искать источник звука. Странного звука, явно какая-то техника.

Снова раздался звон, и на этот раз именно звуковой. Даже гости обернулись на звук, явно идущий от основного входа в зал. Не дожидаясь, пока неизвестный сделает следующий шаг, Като напрягся, исчезая в короткой вспышке света и перемещаясь к входу. Он напрягал свои способности, но никого не видел за дверями. И, ничего не увидев, шагнул к двери, толкнув ее вперед.

Сразу за дверями сидела панда, отлично видимая обычным зрением, но не ощущаемая более никакими чувствами. Она просто сидела в позе лотоса и держала в руках посох с колокольчиком на конце.

— Потусуем? — улыбнувшись, спросила панда, прежде чем слегка дернуть посохом.

Раздался колокольный звон, вместе с которым за спиной Като появился некто. Сеннин успел обернуться и подставить ладонь под быстрый, но простой прямой удар рукой. Ударивший его был немолодым полным мужчиной в одежде простолюдина поверх старой формы тюнина Листа и с большим бурдюком для чего-то явно алкогольного на поясе. Толстяк ухмыльнулся:

— Отличная реакция!

Като сжал пальцы на кулаке неизвестного ему противника и дернул на себя, одновременно нанося удар другой рукой. Толстяк ловко подставил под удар свою ладонь. Кулак будто в стену врезался, а вся сила удара исчезла. Но Като не растерялся, качнувшись вперед и плотнее схватив противника. Чтобы в следующий миг с усилием использовать шаг назад и на себя, и на толстяка.

Даже перемещения на пяток метров, до противоположной стены, толстяку было достаточно, чтобы на несколько мгновений потерять ориентацию в пространстве. Пользуясь заминкой противника, Като нанес два быстрых удара в грудь и голову. Третий удар нанести не удалось, противник исчез, перемещенный какой-то техникой.

Стоявший у дверей пандовый самец смотрел на Като с некоторым недоумением. Сеннин ответил ему недобрым взглядом, обещающим неприятности, поэтому панда, тряхнув посохом, на кончике которого звякнул колокольчик, исчезла в дыму.

Посредине зала в этот же момент появилась куноити, так же в простой одежде поверх устаревшей формы, в ее случае тюнина Песка. Она выхватила пару кунаев, явно готовясь к атаке, но вздрогнула, будто получила удар по голове. Ино ухмыльнулась и, подмигнув Като, отступила.

Успевший мысленно отругать жену за излишний риск, Като не стал упускать возможности, переместившись к противнице и сходу ее атаковав. Первые несколько ударов куноити пропустила, но, как и в случае с толстяком, не получила сильных повреждений. Блокировав два удара, она исчезла, переместившись какой-то техникой.

Като оглянулся, уже собираясь приказать людям бежать в укрытия, но лишь поморщился. Гости находились под влиянием какой-то техники, и потому стояли на местах, едва заметно покачиваясь. А звякнувший где-то на периферии слуха колокольчик намекнул на источник техники. Като сосредоточился, ожидая искажения, которое выдавало применение техники перемещения.

Но вместо противников в зале появилось несколько клонов девушки, державших в руках взрывные печати. Като переместился к ближайшему клону, сходу выпуская пару лучей, пытаясь сжечь взрывные печати, или самих клонов, как повезет. Тонкий луч, если бить точно, не убьет случайных жертв, оказавшихся на пути, а вот клона развеет почти наверняка. Пара клонов с хлопком исчезла, но этого было недостаточно. Он добрался до ближайшего клона, развеяв того первой же атакой, и успел схватить печать, чтобы сжечь ее своей чакрой, но большего сделать не успел. Находившиеся в зале охранники так же сделали немного.

Печати сработали. Серия взрывов прошлась по людям косой смерти, роняя на пол всех: и уже мертвых, и еще живых.

Толстяк снова выскочил у него за спиной, тут же бросаясь в атаку. Като успел развернуться и уклониться от первых атак, сразу атаковав в ответ. Его собственные удары врезались в блоки толстяка, и каждый удар звучал так, будто кто-то бил кувалдой по колоколу. Куноити вынырнула из техники перемещения и атаковала Като со спины. Зажатый сразу двумя противниками, сеннин на пару секунд перешел в оборону, только блокируя удары. А затем замерцал, что позволило ему уйти ударов и достать обоих противников.

Получив пару ударов, куноити отскочила назад и сложила руки в печати. Толстяк исчез и начал кратковременно появляться вокруг Като, нанося короткие удары и сразу исчезая. Като выстрелил в девушку лучом, но она уклонилась, однако толстяк перестал телепортироваться. Но воспользоваться заминкой Като не успел, получив неприятно мощный удар, отбросивший его в сторону.

Толстяк распечатал бурдюк с выпивкой и приложился к нему. Куноити поморщилась:

— Ты обещал не бухать!

— Я бился с таким, как он, — ответил мужчина, стирая с подбородка белесые капли самогона.

— Я так-то тоже, — ответила куноити.

Като поднялся и стряхнул пыль с одежды.

— Если вы хотите отомстить Курохаю, то причем здесь я?

Толстяк отрицательно покачал головой:

— Мы не хотим ему отомстить...

— Говори за себя, — тихо добавила куноити.

— Мы здесь из-за тебя. Никакой ошибки.

Като хмыкнул и повел плечом, напрягая мышцы. Одновременно с этим по его телу пошли жилы света, демонстрирующие переход в режим сеннина.

— Тогда у вас проблемы, — улыбнулся он.

Толстяк снова хотел отпить из бутыли, но та рассыпалась у него в руках. Мужчина дернулся в сторону, проследив направление удара. В зал вошел еще один синоби. Черные волосы, черный плащ и мангеке шаринган в глазах.

Глава 4/5.

Тонкий световой луч врезался в подставленную толстяком руку, чем полностью выполнил свое предназначение. Толстяк не увидел, как Като оказался рядом с ним, и потому пропустил несколько первых ударов. Като изменил тактику, отлично понимая, что противник блокирует его удары. Как только противник блокировал очередную атаку, Като отступал, чтобы атаковать техникой. Но вместо сконцентрированного луча он выпустил целую волну разрушительной природной чакры. Толстяк не должен был ее заблокировать, так, по крайней мере, задумывалось. Противник и не стал блокировать атаку, оказавшуюся недостаточно мощной. Более того, он успел распечатать следующую бутыль и присосаться к ней.

Куноити хотела вмешаться в поединок, но не сумела. Она увидела, как пол идет трещинами, а кусок, на котором дрались сеннины, проваливается вниз. Стена справа взбугрилась, будто внутри нее ползла громадная змея... Или червь... Червь вырвался из стены, выбрасывая во все стороны обломки дерева, и потянул свою пасть к куноити. Но она зажмурилась на миг и выдохнула:

— Кай!

Червь не исчез, но прошел сквозь нее, а сама куноити сумела уклониться от атаки Учихи.

— Ненавижу червей! — крикнула она, пытаясь достать Учиху кунаем.

— Я знаю, — подтвердил нукенин.

Он исчез. Пусть первая иллюзия оказалась раскрытой, но за ней последует вторая, третья, пятая, десятая — если потребуется. Потому что синоби Камня выбрали двух самых неприятных противников. Итачи на миг появился рядом с Като, чтобы сообщить:

— Она раскрыла мою атаку.

Дальнейшее сеннин понял и сам. Вместо атаки по толстяку, он переключился на куноити. Нужно занять ее, атаковать реальными атаками, чтобы она восприняла следующую атаку Итачи всерьез.

Като выпустил луч сенчакры, от которого куноити уклонилась. Атака прошла у самого ее лица, и поэтому девушка вполне оценила, насколько этот удар был реален. Она попыталась воспользоваться своим преимуществом, переместившись к сеннину и атаковав его, а затем сразу исчезнуть, чтобы атаковать с другого направления. Но Като, как и Курохай, слишком хорошо читал ее атаки.

Блок, блок, уклонения от контратаки, снова блок. Выпады куноити были слабыми, и Като ловил их жестким блоком. Его же способность предугадывать, откуда в следующий раз атакует Катара, было неприятным и даже слишком неожиданным. Чтобы ТАК угадывать атаки нового противника, с которым ты не дрался ни единого раза, нужно либо быть гением, либо пройти через десяток таких же неприятных врагов. В случае с Като работал второй вариант. Он столько раз дрался с противниками, старавшимися достать его необычными атаками, что все хитрости Катары стали для него обыденностью, и потому разбивались без всякого результата.

А затем Като начал применять шаг. Пляска двух синоби, которые одновременно и вместе с тем мгновенно перемещались с места на место, не прекращая наносить друг другу удары, выглядела для стороннего наблюдателя неразборчивым мельтешением.

Пока Като развлекал куноити. Итачи сосредоточился на толстяке. Прыжок, чтобы оказаться прямо перед противником, поймать его взгляд и применить технику.

— Тсукуеми.

Толстяк покачнулся, снова приложился к своей бутыли, обтер губы и ухмыльнулся.

— А вот херушки!

Он метнул в Итачи недопитую бутыль, сразу распечатывая новую. Учиха ловит бутыль, используя на ней замену и отправляя подальше, а сам шаринганом рассматривает толстяка. Причину осечки установить было не сложно. Каждый раз отпивая из бутыли, сеннин пути панд погружал себя в мощную самоиллюзию, наложить на которую что-либо еще было бы проблематично.

— Тогда по старинке, — выдохнул Итачи, выхватив кунай.

Выплюнув в толстяка несколько сгустков пламени, он скользнул вперед, внимательно наблюдая за каждым движением противника. Толстяк поймал пламя голыми руками, поглотив чакру. Или не совсем поглотив. Чакра запечаталась в самоподдерживающуюся технику, которую противник не постеснялся применить против Учихи. Но Итачи, наблюдавший за его движениями шаринганом, легко уклонился, вступая в рукопашный поединок.

Несколько взмахов куная, от которых толстяк уклонился, очень шустро уклонился для своих габаритов. Затем атаковал, нанося кажущиеся неуклюжими удары, от которых уже с трудом уклонился Итачи. Несколько разменов, и Учихе стало понятно: шаринган не читает движений противника. Или читает, но путается в вариациях. Это не удивило Учиху. На любую хитрую технику всегда найдется свой прием-противодействие. Но у Итачи еще были техники.

Като преследовал куноити, не давая ей времени сделать что либо, помимо очередного перемещения. Но оба они выдержали такой темп всего десяток секунд. Куноити, закончив очередное перемещение, попыталась воткнуть кунай туда, где должен был появиться ее противник. Девушка тоже была не зеленым гэнином, и отслеживала перемещения противника. Поэтому рассчитала, где именно он окажется. А вот Като среагировать не успел, только подставил ладонь, в которую и воткнулся кунай. За ударом куная последовал удар ногой, врезавшийся в жесткий блок. Яманако контратаковал. Но куноити разорвала дистанцию, бросив кунаи со взрывными печатями. Като печати поймал и спалил своей чакрой.

— Другой был сильнее и быстрее, — ухмыльнулась Катара.

Сеннин вытащил кунай и отбросил в сторону, демонстрируя противнице, как быстро заживает рана на руке.

— Тебе не победить ни одного из нас.

Стоило ране на ладони зажить, как с нее сорвался луч атакующей техники. Катара уклонилась, и луч оставил на стене неглубокую борозду. Като поморщился:

— Нужно выбросить незваных гостей на улицу. Мне надоело ремонтировать свой дом.

Итачи прыжком ушел от атаки толстяка и перевел взгляд на куноити. Та сразу же телепортировалась, чтобы не попасть под очередную иллюзию, но Учиха этого и ждал. Он отследил токи чакры во время перемещения, ответив Като:

— Она использует копию техники Бога Грома, — она снова повернулся к толстяку. — Сусано.

Силуэт из черного пламени закрыл Учиху от атаки. Пьяница не передумал сближаться, еще раз, для храбрости, приложившись к бутыли, пошел в атаку. Но его перехватил Като.

— Мерцание... — тихо выдохнул сеннин пути павлина.

Толстяк блокировал прямую атаку, незамысловатый удар кулаком в лицо, потому что ее увидел. Но попустил удар коленом в живот. Блокировал второй удар в живот, но попустил удар по голове. Куноити попыталась прикрыть своего напарника, но наткнулась на Учиху, следившего за ее действиями. Поняв, что вмешаться в бой не выйдет, он разорвала дистанцию и сложила печати, чтобы выдернуть напарника из-под атаки. Этого и ждал Итачи.

Шаринган отследил печати и токи чакры, отследил технику. Это был последний штрих, который требовался Учихе, чтобы собрать полное представление о том, что за технику она использует. Он мог повторить печати, но, поскольку в печатях-маяках, расставленных по особняку, находится ее чакра, он использовать технику не сможет. И, вероятно, не сможет повторить. Нельзя сходу повторить высокоранговое пространственное ниндзютсу, нужен опыт в применении техник этого направления.

Впрочем, он изучал технику противницы не для того, чтобы ей воспользоваться, а для того, чтобы ее уничтожить. Итачи сложил печать концентрации, пока толстяк исчезал прямо из-под очередного удара Като. От тела Учихи отделились вороны и полетели в разные стороны, попросту пролетая сквозь препятствия.

Катара, вызвавшая к себе напарника, толкнула его в плечо.

— Давай, старик! Сейчас!

Толстяк сначала замешкался, но потом сообразил, что от него требуется. Прикусив себе палец, он применил технику призыва. Из пространственного искажения и дыма вывалились две панды и столик, на котором стояла большая кружка, из которой шел пар.

Учиха вскинул руку, и его сусано начало формировать оружие для атаки. Като выкрикнул:

— Эй! Не разноси мой дом!

Но Итачи все равно атаковал. Рука силуэта сусано подняла нечто, что можно было назвать копьем из пламени, и метнула в противников. Две панды сложили руки перед собой, образовывая круговой барьер, в который и врезалась атака Учихи. Пламенное копье, казалось, состоящее из раскаленного металла, при ударе об поставленный пандами барьер начало выбрасывать во всех направлениях сгустки плотного, почти жидкого, пламени.

А толстяк хватает чашу и начинает из нее пить. Като глянул на него, выбирая направление для удара, но понял, что барьеры и разлитая после атаки Итачи чакра заблокируют его движения. Сеннин поморщился, как-то неожиданно осознав, что его все его техники в данной конкретной ситуации оказались... неуместны. Он огляделся. Вокруг все так же лежали оглушенные гости, или уже трупы. Это было неприятно... Но не фатально. Грош цена была бы его начинанию, если бы оно было столь хрупким и эфемерным, что разрушилось бы от одного единственного удара. Но ущерб все равно будет ощутимым.

Итачи погасил пламя, которое сам же и создал. Като оглядел оставленные пламенем разрушения и покосился на Учиху:

— Ты знаешь, во сколько мне обойдется ремонт?

— Ты стал слишком меркантильным, — ответил Итачи.

Като лишь улыбнулся. Небольшая передышка была полезна, если не необходимо. Переходить в режим сеннина можно было и рывком, но... Лучше разгонять в себе чакру постепенно. Он на миг отвлекся от противников, проверяя жену и ребенка. Они сидели в комнате, в дальней части замка, закрытые барьером. Случайная атака их достать не должна.

— Вообще-то давать своим противникам время на применение каких-то непонятных техник — глупо, — высказался Учиха.

— Я был бы с тобой согласен, если бы не боялся окончательно разворотить собственный дом, — ухмыляясь ответил Като.

Итачи поморщился:

— Да успокойся ты со своими домом.

Толстяк допил нечто из кубка и отбросил его в сторону, громко рыгнув. А затем начал меняться, приобретая некоторые черты внешности панд. Черные пятна вокруг глаз, изменение габаритов тела, хотя он и так был крупным мужиком. На ногах и на руках появились сгустки темноватой дымчатой чакры, формирующей вокруг кулаков и ступней подобия медвежьих лап. Панды, державшие барьер, с хлопком исчезли. Толстяк открыл глаза, светившиеся изнутри неровным голубоватым светом. Като хотел прокомментировать его внешний вид, но не успел.

Толстяк с места рванул вперед, причем неприятно быстро. Первая атака досталась Итачи. Часть брони сусано исчезло с первого же удара, заставив Учиху рывком разорвать дистанцию. Вторая атака досталась Като. От двух ударов он уклонился, но пропустил третий.

Удар отбросил его к стене и впечатал в нее, едва не проломив. Но толстяк не остановился, продолжая атаковать. Снова несколько блоков, от которых по стене и полу пошли трещины, и новый удар. На этот раз Като все же вылетел из замка, пробив своим телом внешнюю стену, и влетел в одну из хозяйственных пристроек. Отбросив в сторону мешок с зерном, сеннин поднялся, потерев грудь.

— Это уже какая-то нездоровая тенденция.

За ним из замка выпрыгнул и толстяк, но был на полпути срезан атакой лучом и врезался носом в землю.

— Все! Ты меня достал!

Като шагом переместился к едва успевшему приподняться толстяку и врезал ему по голове ногой, чтобы тут же раствориться в мерцании, уходя от ответной атаки. Но толстяк вместо атаки поставил сразу два блока, остановив оба одновременных удара Яманако, последовавших с разных сторон. А затем еще один двойной блок, от двух ударов спереди, чтобы воспользоваться толчком этого удара и встать на ноги. Новый обмен ударами рук и кулаков. Ударами, от которых вздрагивала и шла трещинами земля.

Като ускорился, переключая токи чакры в теле. Его скоростные удары начали доставать толстяка, но оказались недостаточно сильным. Яманака отскочил, разрывая дистанцию и уходя от контрудара, чтобы тут же сблизиться, нанося самые сильные удары, на которые был способен. Удар за ударом, раз за разом. Каждое столкновение сеннинов разряжало воздух вокруг них. Каждый удар Като был способен обрушить здание, но толстяк держал их, поглощая раз за разом.

А затем он ответил.

Удар в лицо вернул Като всю энергию, которую он только что вложил в свои атаки. Эта не отбросила его. По сути, она должна была разорвать его на тысячи мелких капель. Такими ударами он сам когда-то убивал своих врагов, оставляя от них только брызги крови. Но сеннины намного крепче даже сильных синоби. Поэтому он успел толкнуть толстяка обеими ногами.

Противники разлетелись в разные стороны. Като, ощущая, как просел уровень его духовной энергии, поднялся. Его противник так же встал на ноги, улыбаясь.

— Ты думал, что никто никогда не придумает, как с тобой сражаться?

Като удивился. А затем провел пальцами по лицу, срывая отслоившуюся кожу. Толстяк улыбнулся, призвав крупную бутыли и прососавшись к ней. Като дернул рукой, и с ладони сорвался луч чакры. Но толстяк поймал его своей ладонью, чтобы тут же бросить бутыль в Яманако, и броситься в атаку самому.

Бутыль пролетела сквозь Като, а летящего в него толстяка, занесшего руку для удара, поймал потоком сенчакры. Толстяк рухнул лицом в землю, и тут же получить удар ногой по лицу, от которого вернулся в вертикальное положение. Като сблизился, нанося удары руками. Но если удар левой руки врезался в жесткий блок, но на удар правой толстяк ответил сам. Кулаки столкнулись.

И рука Като посыпалась.

Последовавший за этим удар ногой отбросил Яманако назад, но не уронил на спину. Като перевернулся в воздухе, встав на ноги и растворившись в мерцании, нанеся толстяку сразу несколько ударов. Но все его атаки продолжили вязнуть в защите, не нанося противнику заметного ущерба. И потому Като шагом ушел в сторону, выходя из боя.

Его изломанная правая рука отделилась от плеча и упала на высохшую до состояния мелкого песка землю. Одежда вместе с кожей слезала с тела, обнажая реальную сущность сеннина. Обожженный однорукий труп, лишенный глаз, волос и большей части зубов. Труп со светящимися изнутри пустыми глазницами и покрытый жилами истекающей из тела сенчакры.

Толстяк призвал бутыль и присосался к ней, продолжая взглядом наблюдать за противником. Перестав пить, ухмыльнулся:

— Ты не первый крутой парен, с которым я сражаюсь. Вас, неубиваемых, на моем пути было много. Ты — одиннадцатый. Или двенадцатый.

Като улыбнулся бы, если бы мог. И он размышлял. Как-то неожиданно осознал, что ему не хватает игрушек. Тот, другой, облаченный в доспехи, наверняка таскал на себе небольшой арсенал, который сейчас был бы совсем не лишним. Като подошел к окончательно разрушенному во время боя сараю, чтобы достать из руин вилы. Наступил на черенок и оторвал оставшейся у него одной рукой зубья. Три штыря он положил в рот, удерживая зубами, один перехватил в ладони обратным хватом и начал подавать чакру. Много чакры, простой металл даже засветился от внутреннего нагрева.

Толстяк перестал пить и отбросил бутыль.

— Почему ты больше не улыбаешься? Я тебя больше не радую? — спросил Като, способный воспроизводить звук даже с закрытым ртом, двинувшись на противника.

Толстяк призвал другу бутыль, маленькую, и быстро отпил из нее. Покачнулся и, перейдя в характерную стойку, прыгнул к Като. Тот размазался в мерцании, нанося одновременные парные удары импровизированной иглой. Он уже чувствовал, что духовная энергия не восстанавливается, хотя должна была. Но игра на грани жизни и смерти... Это было привычно.

Он перестал защищаться. Пропустил два удара, но игнорируя свою защиту, достал толстяка. Загнал железку в плечо, прежде чем отлетел назад от удара. Резко поднялся и снова рывком сблизился. Толстяк потянулся к воткнутой в плечо железке, но не успевал, уклоняясь от новый выпадов противника. Като бил ногами, меняя стойку и удерживая дистанцию. Толстяк попытался поймать ногу противника, но тот на миг перешел в бесплотное состояние и вырвался. Попытка сближения — Като шагов уходит в сторону или за спину толстяку. Не атакует сам, только обозначая атаки. Но не дает подобраться к себе. И не дает вытащить из кровоточащей раны железку.

Снова мерцание. Толстяк уже не пытается достать противника, отлично зная, что тот и не будет защищаться, разменивая удар на удар. Толстяк пытался блокировать атаку, но получил железку, воткнувшуюся в ладонь, которую Яманако тут же загнул. Новая атака, Като бьет ногами, по высоте, целясь в голову. Бьет, зная, что толстяк блокирует такие атаки руками. Ладонями. Ладонью, в которую воткнут железный штырь. Он атакует, чувствуя, что тратит силы. Тратит, но не устает. А вот толстяк устает, становясь медленнее, начиная совершать ошибки.

Вместо очередного удара мерцание, и штырь входит в бок толстяка. А затем Като изворачивается, нанося удар ногой снизу вверх, в подбородок противника, отбрасывая его назад. Последний штырь ложиться в ладонь, и не желающий сдаваться или проигрывать сеннин переводит взгляд пустых глазниц на поднимающегося с земли противника. Толстяк сплевывает кровь. Штырь вошел очень точно, толстяку очень больно и плохо. Он — живой человек, несмотря на то, что сеннин. Совсем не то, что представлял собой Яманако.

Като рывком сближается, ощущая, как утекает энергия. Ее остается так мало, что он начинает это отчетливо ощущать. Толстяк не может драться в полную силу. Одна рука травмирована, штырь в боку сильно стесняет движение тела. Пара ударов ногами, смещение в сторону и взмах. Острие оставляет на лице толстяка глубокую борозду, от виска, через лом и бровь, травмируя глаз, оставляя рваную рану на скуле и задевая нос. Толстяк не выдерживает, прикусывая палец и прыгая спиной назад, разрывая дистанцию. Като перехватывает штырь и швыряет за ним. Железка втыкается у основания шеи, но недостаточно точно. Толстяк кладет ладонь на землю и в следующую секунду исчезает в искажении пространственной техники.

Като пошатнулся. Он остановил режим сеннина, сводя расход сил на минимум. Но духовная энергия продолжила утекать. Они что-то сделали. Противники что-то сделали. Из дыры в стене замка выскочил Итачи, приземлившись рядом. Учиха хотел что-то сказать, но запнулся, увидев состояние Като и осматривая его шаринганом.

— Что со второй?

— Отступила, — ответил Итачи. — Какого биджу с тобой происходит.

Като поднял ладонь и посмотрел на нее, понимая, что не видит обычным взглядом. Плоть на ладони будто испарялась, медленно исчезая.

— Он — настоящий.

Учиха не понял, о чем речь.

— Курохай. Он — настоящий. А я — только копия, — он опустил руку и перевел "взгляд" на Учиху. — Мне нужно попрощаться с Ино.

И исчез в короткой и совсем не яркой вспышке света.

Глава 4/6.

Следы прошедшего боя я различил издалека. И снова я куда-то не успел. Внутри начало разгораться раздражение и желание кого-нибудь убить. Убить самым жестоким способом.

Последний прыжок, и мы с Заку останавливаемся на месте сражения. Земля высохла и потрескалась. Повсюду борозды от атак и движений противников. Половина хозяйственных построек в руинах, остальные сильно побиты. В стене замка приличная дыра. Несколько членов клана Инудзука выводят людей из замка к повозкам. Напрягаюсь, осматривая замок. И металлический кулак сжимается до тонкого скрипа.

— Приготовься к бою, — приказываю Заку.

Тот кивает, перехватывая закрепленный на поясе за спиной клинок. Не используя техник иду к входу. На взгляды синоби отвечаю движением руки, чтобы продолжали работать. Их это не касается. Просто в замке есть двое, кто сейчас будет отвечать на мои вопросы. А потом, вероятно, я буду их обоих убивать.

Прошли через холл, обратив внимание на лежащие у стены трупы людей. Вопросы множились. Поднялся по лестнице и свернул в коридор, зная, что он меня уже заметил. И Като вышел мне навстречу, отлично понимая, что Учиху я буду сначала бить, а только потом задавать вопросы. Впрочем, я и его бы начал сначала бить, а только потом задавать вопросы. Меня останавливало его состояние. Он выглядел так же, как и я, до того, как нашел способ сохранять свое состояние. Будто смотрю в зеркало.

— У меня мало времени, — сразу предупредил Като. — Поэтому давай обо...

Моя стальная рука сомкнулась на его шее, приподняв над полом.

— Они разрушили мою деревню. Убивают моих людей. Ты думаешь, что сможешь найти оправдания?

— Хокаге, — появился за его спиной Итачи.

Появился только для того, чтобы успеть уклониться от атаки Заку. Они оба истощены боем, с кем бы ни сражались. У Учиха даже шаринган не активен.

— Курохай, — Като не дышал, так что моя рука не мешала ему говорить. — Я все расскажу. Давай не будем здесь драться. Рядом Ино и Иноджин.

Сильнее сжал пальцы.

— У меня целая деревня таких, как Ино и Иноджин.

— Тогда дай мне рассказать... У меня все равно почти не осталось времени.

Он, это я. Часть меня. Или что-то в этом роде. У него действительно должны быть причины. Вопрос лишь в том, приму ли эти причины я?

— Заку.

Поединок замер.

— Давай пройдем в мой кабинет, — предложил Като.

Я отпустил ладонь и позволил Като показать, куда идти, хотя и сам понимал, где именно находится кабинет. Перевел внимание на пытающегося отдышаться Учиху и сообщил:

— Саске убит.

Итаче замер и забыл, как дышать. Като тоже остановился, оглянувшись на меня.

— Это точно? — спросил Учиха, с трудом найдя в себе силы на этот вопрос.

— Не задавай тупых вопросов.

Развернулся и двинулся в кабинет. Заку убрал оружие и двинулся за мной. В коридор вбежала Хана, остановившись и осмотрев нас. Я знал, что за вопрос крутиться у нее на языке.

— С твоей матерью все в порядке, насколько это возможно, — и понял, что хочу сказать кое-что еще. — Сожалею о твоем брате.

Оракул в чем-то права. Теперь я связан со всеми коноховцами. Теперь нас всех кое-что объединяет. Их будущее — моя цель. Их смерть — мой провал. Не важно, кем меня видят и как ко мне относятся. Просто по-другому нельзя. Это и значит — быть Хокаге. Пусть я и сейчас отношусь к этому с изрядным цинизмом и скепсисом, но я не могу этого не понимать. Потому что, если убрать эту связь... что останется? Зачем тогда вообще я во всем этом участвую? Зачем все это делаю?

Като вошел в свой кабинет и, по привычке очевидно, потянулся за бокалом и бутылкой. Но вспомнил, что сейчас не в состоянии нормально пить.

— Говори.

Он кивнул, сев в свое кресло.

— На нас напали двое, сеннины. Куноити, что использовала копию техники Бога Грома, и бухающий толстяк с призывом панд.

— Я знаю, кто это. И это сейчас не важно.

В кабинет вошел Итачи, встав у двери.

— Он помог мне вернуться, — Като кивнул на Учиху. — Он и еще один, Тоби.

— Обито Учиха, — поправил я.

Итачи удивился:

— Как вы его узнали?

Но я его проигнорировал, ожидая объяснений от Като.

— Они помогли мне вернуться и заключили со мной сделку. Я помогаю им построить ритуальную комнату, способную направить силу Богини Кагуи. А они помогают мне с моей затеей.

Не удержал давление Ки. Человеческая глупость неискоренима, похоже.

— Ты знаешь, зачем они хотят воссоздать ритуал?

Като махнул рукой, позволяя ответить Итачи.

— Перераспределение чакры между всеми людьми. Не будет сверхсильных синоби, вроде тебя или меня. И не будет простых людей. Все станут примерно равны.

— Идиот, — констатировал я, не оборачиваясь. — Объясняю специально для тупых, слепых, недалеких и больных на голову. План Тоби и Нагато в том, чтобы превратить всех людей, которые это перенесут, в небольших биджу. Состоящих практически из чакры существ, условно бессмертных и неуязвимых. Вот только этот план сам по себе лишен смысла.

— Откуда такая уверенность? — спросил Итачи.

Ответил ему Като:

— Посмотри на нас с Курохаем. Да, такое состояние не лишено своих преимуществ, но... Мы бесплодны. Да и многие радости жизни можем ощущать очень... условно.

Итачи нахмурился:

— А почему ты уверен, что у них именно такой план?

— Потому что то, о чем ты говоришь, лишено смысла, Итачи. Я разговаривал с Курамой. Вам он известен, как Кьюби.

— Девятихвостый? — уточнил Като. — Он может говорить?

— Теперь может. Наруто, ценой своей жизни, его стабилизировал. Кагуя была всего лишь одной из них. Она не была настоящей богиней, даже когда достигла пика своей силы. Все намного проще, Итачи. И хуже. Чакра, которую ты хочешь разделить между всеми, — сейчас было бы уместным рассмеяться. — Она и так разделена между всеми, Итачи. Наш мир разделен. И не знаю, что находится за барьером. Но здесь, все мы, синоби и люди, и так имеем доступ к чакре. Одинаковый доступ. Любого человека можно сделать синоби. Сложно, трудоемко, но можно. Любой синоби может достичь уровня Каге или сенинна. Потребуется время, ухищрения, но на это способен любой. А между биджу разделена не сила, Итачи.

Учиха и Яманако молча осознавали услышанное. Я а закончил:

— Они — это ключ от замка. А замок закрывает наш мир от пространства, из которого сюда и пришла чакра. Если открыть замок, все мы, все разумные в этом мире, сойдем с ума и станем толпой бешеных биджу. Сейчас нас спасает то, что мы крайне слабы. Курама и остальные, которые сейчас называются хвостатыми, были очень сильны, и попали под влияние первыми. Потому и превратились. Благодаря Рикудо они остановили процесс, но не смогли обратить. Наш мир был двойным. В одной плоскости жили люди, в другой — разумные существа, вроде кицуне, тануки и всей прочей разнообразной братии. Но Кагуя, к моменту, когда биджу и Рикудо объединились, уже соединила две плоскости в одну. До меня дошел только пересказ Курамы, так что я даже не знаю, как именно существовал мир до объединения. Но все это едва не стало катастрофой, которая могла вообще уничтожить наш мир.

Это не была абсолютная правда. Скорее результат моих умозаключений. Но, судя по тому, что чакра уже сделала, я не далеко от истины.

— То, что они затевают... Это не спасение всего мира, это нечто иное. Тоби, он же Обито Учхиа, неизвестно как выживший. Нагато, вероятно, Узумаке, носитель Риннегана. И культ, котором это то же зачем-то нужно. С культом все ясно, они хотят уничтожить всех синоби, или лишить нас силы. Их могли ввести в заблуждение, или наоборот, они знают больше, чем хотят показать. Я не знаю, что можно сделать с собранными воедино Биджу. Но сомневаюсь, что что-то хорошее.

И в этом месте Итачи выдохнул:

— Муген Тсукуеми.

Сеннины обернулись на него.

— Что?

— Техника, — ответил Итачи. — Муген Тсукуеми. Это пространственно-временная техника, являющаяся завершенной формой Тсукуеми. В зависимости от вложенной силы можно создать пространство — отражение. Я случайно узнал... И...

Его лицо выразило удивление и осознание.

— Курохай. Есть техника — Изанами. Она корректирует реальность. Например — позволяет избежать смертельного удара, изменив реальность так, будто удар не достиг цели. А если благодаря вложенной чакре Тсукуеми позволяет изменить реальность вообще?

— Это чушь, — отозвался Като. — У всего есть пределы. А такие техники, если бы они существовали, разорвали бы наш мир на части.

Но я был с ним не согласен.

— Вообще-то его предположение не лишено разумного зерна. Я уже сказал, что Кагуя сделала двойной мир единым. Да еще и оградила одну часть мира от всего остального. Оградила не своей силой, а вообще. Это не техника, которую нужно подпитывать, это искажение реальности.

Като качнул головой:

— У тебя крыша едет, Курохай? Мир реален, и все в ном подчиняется определенным законам.

— Как и сто метровые демоны из чакры, способные, при желании, принимать любой облик любого размера. Но не делающие этого из-за собственного безумия, — парировал я.

Синигами. И это пространство, из которого, вроде как, пришла чакра. И исчезновение Рикудо. И слова Курамы о том, что Кагуя сама не успела осознать, какой силой обладала, но могла по собственной воле просто брать и делать из людей синоби.

— Нет, Итачи. Муген Тсукуеми — это не завершенная версия Тсукуеми. Наоборот. Тсукуеми — это упрощенная версия некой другой техники. Все техники вашего клана — это упрощение техник, которыми вы не могли пользоваться, потому что были слишком слабы.

Чакра — энергия, способная становиться материальным объектом. Предел изменения материального мира зависит только от способностей синоби, его контроля и количества чакры. Возможно ли само по себе наличие техники, меняющей весь мир по одному желанию своего пользователя? Сложно поверить. Но, к сожалению, это возможно.

— Но... Это значит... — Итачи, проглотив пассаж о своем клане, сосредоточил взгляд на мне. — Что план по превращению всех людей в синоби вполне реален. Разве нет?

Отрицательно качнул головой:

— Нет.

Учиха нахмурился:

— Почему?

— Потому что, если бы это было возможно, мы бы и так все были синоби. Мы чего-то не знаем. Чего-то, что не позволило Рикудо вернуть хвостатых в нормальную форму. Что не позволило ему исправить сделанные Кагуей ошибки, — я перевел внимание на Като. — Где вы строили эту хреновину?

Като кивнула на Итачи:

— Он знает и покажет.

— Я ему не доверяю, — ответил я. — Так что тебе самому придется все показать.

Но тот отрицательно качнул головой:

— Я не дотяну, — он поднял руку.

Ладонь уже исчезла, распад шел дальше. Тот же процесс, что мог произойти со мной. Но сейчас этого не происходит. По многим причинам, не только из-за артефактов.

— Но если тебе так интересно...

Он достал из стола карту, выглядело это забавно, но он еще мог цеплять предметы с помощью чакры, и положил передо мной. Ткнул рукой, оставив на карте дырку.

— Под этим зданием.

Это был план города, который они сроили, насколько я понимаю.

— Если тебе от меня больше ничего не нужно, то я хочу провести оставшееся время с Ино. Итачи, наложи на меня иллюзию.

Учиха сосредоточился, преодолевая даваемое мной искажение, и через пару секунд Яманако Като. Он осмотрел себя, улыбнувшись:

— Совсем размяк, сразу об этом не подумал.

Я задумался над тем, что еще могу спросить у него. Но... Это идиот...

— Проваливай, — отмахнулся от Като, поворачиваясь к Итачи. — А вот тебе я буду задавать вопросы.

Като поднялся, хотя и делал это достаточно неуклюже, и вышел, оставив нас с Учихой вдвоем.

— Как он умер? — спросил Итачи.

— Вопросы буду задавать я.

— Ответь только на этот, и я буду сотрудничать.

Забавно.

— Он был на миссии в Стране Воды. Подробности пока не известны.

— Так ты не уверен?

— Уверен, — отрезал я. — Смерть связанного со мной человека я могу определить с гарантией.

Оракул на это утверждение промолчала. Итачи опустил взгляд и прошел к столу. То, что не смог сделать Като, сделал он. Налил себе чего-то выпить и залпом опустошил бокал.

— Спросишь о составе Акацки? — он стоял ко мне спиной, но я в любом случае видел его насквозь.

— Да, но позже. У меня есть еще один источник, надо бы сверить.

— Даже так. Тогда что?

Забавный вопрос.

— Что ты делаешь? В чем твой мотив?

Итачи все же развернулся, глядя мне в глаза.

— Разве не очевидно? Я пытаюсь сделать мир лучше.

Но я отрицательно качнул головой:

— Нет, Итачи. Ты не идеалист и не фанатик. Ты все время дистанцировался от Акацки, редко участвуя в прямых акциях. А в последнее время и вовсе засел здесь, видимо.

Я еще раз его осмотрел, и зацепился за одну деталь. Если я прав... Если я правильно его понимаю... Да, риск того стоит.

— Ты из другой породы людей, Итачи. Твоя сила для тебя бремя. Ты хотел бы жить простой жизнью, подальше от всех этих разборок, но не можешь. Слишком силен для этого. Но и не можешь не быть собой. Поэтому переживаешь из-за Саске. Поэтому, в отличие от меня, обвенчался. Кольцо лежит у тебя в кармане, — сосредотачиваюсь. — Изуми. Так ее зовут.

Итачи напрягся, в глазах снова загорелся шаринган.

— Ты сентиментален, Итачи. Когда ты услышал о смерти Саске, твое сердцебиение ускорилось, дыхание изменилось. И не восстановилось до сих пор.

"Он не один, Пепел" — сообщила мне Оракул. — "У него есть жена и дочь. И люди, которые связаны с ним. Которых он оберегает. Много людей"

Если бы мог улыбаться — улыбнулся бы. Даже засмеялся бы, наверное. Как же все просто, на самом деле.

— Твой мотив должен быть простым, Итачи, такой уж ты человек, — продолжил я. — Тривиальный мотив. Простой. Или точнее — человечный. Ты защищаешь свою семью, жену и ребенка. Все это время, все эти годы. Не весь клан Учиха был уничтожен в ту ночь. Ты сохранил какую-то его часть. Детей, я думаю. Детей и подростков. И так же ту, которую любил. Изуми. Как и любимого младшего брата.

Итачи не выдержал и отвел взгляд в сторону, промолчав. Но это лишь подтвердило, что я прав. Его лицо не дрогнуло, и, если бы не чувствовал его напряжения, я не сказал бы, что он испытал именно... что-то. Стыд? Или страх?

— Ты пытаешься их защитить. Я не буду их искать, Итачи. Ни у меня, ни у Конохи нет причин искать твой клан. Ты, лично ты, все еще враг Конохи. Но не твой клан.

Он взял себя в руки и снова уверенно посмотрел на меня.

— Что дальше?

— Пойдешь вместе с нами, — я кивнул на карту. — Туда. Хочу посмотреть на...

Като исчез. Я заметил его исчезновение. Но ничего не почувствовал. Надо будет расспросить Оракула, как она его ощущала.

— Посмотреть на то, что вы там настроили.

Учиха кивнул. Мы вместе с ним и Зако вышли из кабинета, и в коридоре наткнулись на Ино. Девушка была серьезно и сосредоточена.

— Он... исчез...

Было заметно, как сложно дались ей эти слова.

— То, над чем он работал. Республика, — может Учиха решил сменить тему, а может действительно был заинтересован. — Что с ней будет?

Куноити неопределенно качнула головой, совсем не увидевшись появлению Учихи:

— Ничего не измениться. Мы восстановим потери. Все с самого начала задумывалось так, чтобы система не зависела от одного человека. Я знаю, что он создавал. Он все рассказывал.

Еще один наивный идеалист. Впрочем, может быть из этого, со временем, что-нибудь и выйдет.

— Тогда удачи тебе, — желаю ей, пожалуй, даже искренне. — А мы попытаемся сделать так, чтобы тебе больше не мешали.

Займу Шикамару, пусть установит причины нападения. Два сеннина — это не мыло по тазику гонять...

Запнулся от собственных мыслей. Что за глупая неуместная шутка?

"Что-то меняется, Пепел. Что-то меняется в тебе" — порадовала Оракул.

Вот как. Потом, все потом. Сейчас у меня нет времени на самокопания.

Больше не говоря не слова, я и Заку двинулись на выход. Итачи, чуть постояв в молчании, двинулся за нами.

Глава 4/7.

— Курохай. Давай хотя бы один раз переговорим, не начиная бессмысленного боя?

Мой собеседник сидел на куске камня, валявшегося посредине темного зала. Он направлял одну свою руку на Итачи, замершего справа от меня, вторую на Заку, с те же эффектом. Увидеть его снаружи я не мог, потому что этот зал был хорошо экранирован, в том числе от моих способностей. Я стоял на месте, выпустив клинки.

Пусть сюда не составил много времени. Три синоби, два из которых "S" с плюсами ранга, а третий просто не может устать физически. Хуже всего пришлось Итачи, но и он всю дорогу хмуро о чем-то думал. Предполагаю — о своем брате. Немного удивил город, который строил Като. Да, я понимал, что они будут работать ударными темпами, но... Город уже почти перерос Коноху, не считая еще строящихся районов. По местным меркам работа не просто шла очень быстро, а как-то совсем из ряда вон. Понимая, какие ресурсы в это дело вкладывал Като... Что же, время покажет, был ли он прав.

Подземный комплекc оказался скромным, потому что в городе было много других подземных коммуникаций. Тем не менее, Итачи снял пару барьеров, прежде чем мы вошли. И вот, здесь, вместо установки, которая, по словам Учихи, занимала почти все внутреннее пространство, лишь пустой зал. И некто в его центре. Впрочем, способности я узнать могу.

Нагато, предположительно, Узумаки, причем, судя по всему, лично и в своем теле. Черным плащ с облаками закрывал его тело, и я не видел, что находится под ним. Открытой была только голова и механические ладони рук. Лицо демонстрировало истощение и общую усталость. Но взгляд уверенный и спокойный. Волосы лишь отдаленно намекают на принадлежность к клану. В глазах риннеган.

— Нагато Узумаки.

Он медленно кивнул:

— Старик меня все же узнал. Но это не важно. Давай немного поговорим. Последний наш разговор, Курохай, я могу это обещать. Точно последний, — у него был немного хриплый спокойный голос, совсем не напоминающий голос Пейна.

У меня были вопросы, на которые он может дать ответы. Да, он будет юлить и пытаться меня обмануть. Но чтобы ложь была правдоподобной, в нее нужно добавлять правду. И даже по лжи я смогу понять что-нибудь. Поэтому, повинуясь моей воле, клинки возвращаются в ножны. Сегодня прямо день откровенных разговоров, похоже.

— Я хочу начать с Учихи, если ты не против, — он чуть кивает на Итачи. — То, что ты находишься здесь — его предательство. Но я его не виню. Итачи не такой, как мы с тобой. Он может быть великолепным профессионалом, собранным и хладнокровным. Но только тогда, когда дело не касается его лично. Думаю, ты сообщил ему нечто, что выбило его из колеи. Так же в свое время поступил Тоби.

— Обито Учиха, — поправил я.

Нагато чуть улыбнулся:

— И о нем узнали? Да, Обито. Итачи получил приказ от Третьего Хокаге и лидера Корня... Как же их звали... — Нагато задумался, а я не торопился ему помогать. — Не важно. Он получил приказ — захватить власть в клане, чтобы избежать кровопролития. Но ему казалось в тот момент, что ничего не выйдет. Что клан взбунтуется и начнется резня. Полагаю, тебе это знакомо, да? Когда сам находишься на самом острие происходящего — все видится совсем по-другому. Итачи был в замешательстве. И именно в этот момент появился Обито, и предложил спасти хотя бы кого-то.

Акацки все это время говорил так, будто Итачи здесь и не было, и он не являлся молчаливым слушателем.

— Насколько я знаю, лидер Корня должен был осуществлять страховку. Поставил своих людей вокруг квартала, чтобы никто не смог случайно убежать. И, поскольку он был параноиком, рядом так же находились команды из клановых синоби Сарутоби и их вассалов. На случай чего-нибудь непредвиденного. Он не ошибся. Обито помогал выводить тех, кого сочли нужным, из Конохи. Итачи занимался теми, кто что-то успел заметить. Сколько-то они успели спасти, полсотни, примерно. А затем Итачи пришел в свой дом, потому что хотел вытащить братика. Но не справился с отцом. Поэтому так и не успел вытащить брата из квартала. Завязался бой. Учихи восприняли это, как нападение. И бойня. Я же прав?

Он перевел взгляд на Итачи, но тот смотрел перед собой, не реагируя.

— Я же говорю. Он слишком идеалист, слишком сентиментален, слишком совестлив, — вздохнул Нагато, снова переводя внимание на меня. — Но я его за это уважаю. Итачи потом хотел все же вернуться за братом, но их отец успел поставить на мальчика технику. Обман. Ненависть к собственному старшему брату.

Забавно. Значит, если это правда, то... То я в тот раз, в лесу, чудом не свел Саске с ума. Технику ставил на Итачи. И не он бросил брата в деревне. Пожалуй, это звучит правдоподобно.

— Кстати, Итачи все еще считает себя обязанным тебе за то, что ты помог младшему братику. Поэтому у меня к тебе просьба. Не убивай его. Хороших людей в нашем мире и так очень мало, и мне все еще немного стыдно за смерть... Наруто. Я видел всю его жизнь. Он был хорошим парнем, честным, добрым, искренним. Я хочу построить мир, в котором будут нужны такие, как Наруто, а не такие, как мы. Просить озвучивать обещание вслух не буду, это глупо.

Я кивнул. А Нагато перевел внимание на Итачи:

— Не беспокойся о своем клане и о своей семье. Я не буду искать их. Ведь я не раз говорил, что стремлюсь приуменьшить смерти, а не преумножить их.

Пора переходить к нему самому.

— Так уж? Действия Рассвета в последние годы как-то не сходятся с этим утверждением.

Узумаки кивнул:

— Я не отрицаю. Но какой у меня был выбор? Мы с тобой оба знаем, что если бы мы захватили одного из хвостатых, то последовал бы мгновенный ассиметричный ответ. Рассвет бы уничтожили. Создание напряжения было необходимо для нашего выживания, и для того, чтобы у нас было время для осуществления своих планов.

Я медленно пошел по кругу, выдерживая одну дистанцию между собой и Нагато.

— И осуществление этого плана окупит все, что было принесено в жертву?

Узумаки отрицательно покачал головой:

— Я не ищу искупления, Курохай. Я знаю, что вина за все эти смерти останется моим бременем навсегда. Но я изменю этот мир. Остановлю войны. Раз и навсегда.

— Каким образом, Нагато? Причины войн заложены в человеческой природе, в нашей природе. Единственный способ остановить конфликты — изменить саму суть людей. Или уничтожить всех нас.

— Это слишком узкий взгляд на вещи, Курохай, — не согласился Нагато. — Люди такие, какие есть, потому что не могут быть другими. Законы нашего мира не позволяют нам быть другими. Сначала я изменю сам мир. А затем буду воспитывать новых людей в новом мире, по новым правилам. Я не идеалист и не слепец. Я изучал этот мир, изучал законы жизни, от обычного крестьянина до Дайме. Я не говорю, что щелкну пальцами, и всем станет хорошо. Придется работать, много работать. Но я знаю, в каком направлении идти. Я знаю, что синоби и люди отличаются по своему статусу. Знаю, что сами люди не равным, просто по факту происхождения. Мы работали над этим, Курохай. В Стране Дождя. Мы победили нищету, голод, болезни. Мы дали всем будущее. Всем!

Я остановился. Что же, он не безумец.

— Тебе стоило начинать первый разговор со мной именно с этих слов Нагато, — произнес я. — Тогда, возможно, все сложилось бы иначе.

Не совсем правда. Точнее... Я не уверен. Возможно, все это действительно могло бы закончиться по-другому.

— Мало кто из синоби способен понять это. Многому меня самого научил Ханзо. Но большинство... Для синоби крестьяне — просто говорящий прямоходящий скот. Даже дайме для нас не более, чем... Даже не знаю, с чем сравнить... Но не люди, не равные нам. Феодалы, это сторожевые псы, которые помогают пасти скот. Может многие из нас над этим не задумываются, но... Даже если синоби хотят помочь, то как они это делают? Не ставят в известность людей. Не объясняют им, как и для чего оказывают помощь. Не считают нужным.

Он прав. Не во всем, но во многом. Примерно так все и есть. Просто сделать, ничего не объясняя, намного быстрее и проще, чем пытаться объяснить малограмотным, зачастую, крестьянам, что ты пытаешься сделать. Почему хочешь им помочь. Отсюда и пренебрежительное отношение. Не то, чтобы скот, но домашние животные. Глупенькие и требующие ухода.

"Я не могу его рассмотреть. Не могу увидеть нити его жизни" — сообщила Оракул.

Нагато улыбнулся.

— Я вижу твою спутницу, Курохай. Она красива. Но я защитился от существ, подобных ей. Защитился от ее силы.

Не удивлен, на самом деле. Неуязвимых не бывает. Но если ты параноик с глазами, позволяющим находить любые способы использования чакры, и у тебя есть время, то действительно можно подобрать минимальную защиту от всех возможных воздействий.

— Не важно. Ответь мне на вопрос. Зачем вся эта возня с биджу? Зачем пытаться ломать об колено мир, если вы добились успеха в одной стране? Почему не продолжать постепенно распространять успех? Зачем эта война, Нагато? — я двинулся дальше, продолжая описывать круг.

Нагато грустно улыбнулся:

— Потому что война, Курохай. Потому что очередная война разрушит все, что мы строим. Так уже было до нас. Ханзо уже пытался, но ничего не вышло. Все его труды обернулись катастрофой и смертями. Его страна стала богатой, и это сделало ее первой мишению в войне. Все будет повторяться, пока наш мир такой, каким является. Пока один маньяк-синоби может уничтожить целый город, и тысячи людей не могут ничего ему противопоставить. И пока одни синоби не несут ответственности за действия других. Все это будет повторяться бесконечно. Именно это я хочу изменить.

Он в чем-то прав. Есть некоторый максимализм, но в целом он прав.

— Допустим. А ты уверен, что не сделаешь еще хуже? Ты уверен, что осознаешь, с какими силами работаешь?

Нагато кивнул:

— Мы оба понимаем, с какими силами я работаю. Я знаю, что сидело в той тюрьме, Курохай. И это был не единственный подобный монстр. Одного такого я уничтожил сам. Ты знаешь, что такое чакра?

— Вопрос риторический?

Он качнул головой:

— Отнюдь. На самом деле, ты знаешь, что наш мир когда-то был разделен?

— На мир людей и тех, кого сейчас считают призывными животными. Последние открыли способ перемещения, и это привело к катастрофе. Да, я знаю.

Узумаки чуть улыбнулся:

— Дай угадаю, Курама? Но он... Как и у других, его память обрывочна. Да и сам он не мог... — Нагато запнулся. — Он не мог понимать, что именно происходит. Существовало две плоскости. Инь и Ян. Телесное и духовное. Материальное и бестелесное. Они были духами, Курохай. Бестелесными духами. И сходили с ума они просто потому, что обретали материальные тела, но не были к этому готовы. А чакра, это всего лишь результат смешения материального и духовного. Производная, которая способна как разрушать, так и созидать. Вот, что привело к той катастрофе. Процесс смешивания шел неравномерно, хаотично, всплесками.

Он замолчал, когда я сделал круг и остановился напротив, закончив за него:

— Пока Кагуя не взяла процесс под свой контроль.

Узумаки кивнул:

— Да. Она создала нечто вроде колодца, и попыталась убрать его как можно дальше от людей. И так началась борьба между ней и Рикудо. И не только между ними. Войн в то время шло много.

Он сосредоточил взгляд, и между нами возникла иллюзия некоего странного дерева. Нечто похожее описывал Саске, пересказывая то, что ему показывал Обито.

— Так ты хочешь получить доступ именно к этому... колодцу? — спросил я, указывая на иллюзию.

— Это так. Я не пытаюсь забрать всю эту силу себе. Нужен лишь стабильный контроль. Именно над этим я и работал. Для этого нужно все это, — он обвел взглядом пустой теперь зал. — Отсюда я все убрал, конечно. Но я знаю, что делаю, Курохай. Я годами готовился. Находил и сводил на нет все возможные риски. Вся мощь биджу будет находиться в накопителях. Я буду только направлять ее, через колодец в том числе. Техника Муген Тсукуеми позволяет проецировать всю эту силу на весь мир разом, или на локальные его участки. Как я и сказал — не нужно менять все и сразу. Нужна работа, кропотливая и долгая. Только так.

Я осмотрел иллюзорное дерево и перевел внимание на Узумаки.

— Инь и Ян. Изменение формы и содержания, — озвучил я.

— Именно! Я знаю, что в свое время Рикудо не справился с этой задачей. Но я так же знаю — почему он не справился. Он действовал в цейтноте, у него не было времени на подготовку. Он даже мог не знать, к чему именно нужно было готовиться. Большая часть силы находилась внутри него, и он вынужден был тратить свою силу на то, что сдерживать самого себя. А это не могло закончиться хорошо. Он не решал проблему, Курохай. Он пытался бороться с последствиями. Нельзя его в этом винить. Он был гением, который сделал все, что мог, и именно его действия, вероятно, спасли нас всех. Но тот хрупкий мир, что он установил... Не работает. Изменения неизбежны, и они будут происходить. Но я могу взять их в свои руки, направить. И, самое главное, провести изменения не через войны, уничтожающие тысячи жизней, а мягче.

Я отрицательно покачал головой:

— Слишком много власти для одного.

Нагато кивнул:

— Я разделяю твое сомнение. Но я не могу доверить это никому другому. Здесь у меня нет иного выхода. Это огромная ответственность. И, возможно, я, с моральной точки зрения, не лучший кандидат для этой роли, пусть и далеко не самый худший. К тому же, после первой стадии, я смогу наделить частью этой силы других. Так что я буду не один. Я стараюсь сохранить жизни тем, кто, намой взгляд, достоин такой силы. Поэтому мне жаль, что с Наруто все кончилось так. И не только с ним. У меня был друг, Яхико. И я могу назвать еще много имен. Я напишу их на стеле, когда все закончиться. Все эти люди вдохновляли меня. Все они были для меня примером. Благодаря им я не отступился и не отступлюсь.

Я снова пошел по кругу, размышляя.

— А если найдутся те, кто смогут сопротивляться? Ведь сам Рикудо и биджу сопротивлялись Кагуе. И такие, способные сопротивляться, будут очень сильны.

Нагато улыбнулся:

— Я предполагал такой вариант. И потому приглашал в Акацки опасных синоби, вроде Хидана, Сасори или Джокера. Поэтому так настойчиво пытался переубедить тебя. Когда придет время — я смогу нейтрализовать самых опасных первым же ударом. А те, кто будут в скрытых деревнях... Они способны на диалог. И я смогу их убедить. Ведь буду обладать огромной силой. Смогу показать, на что способен. И расскажу, ради чего все это затеял.

Несколько секунд я шел в молчании, но затем задал последний вопрос.

— А когда все закончиться? Когда ты достигнешь результата? Что будет после?

Нагато качнул головой, что означало нечто вроде "нет":

— Я уйду. Снова запечатаю эту силу куда-нибудь поглубже и подальше, и уйду. Верну людям свободу, которой лишу всех на время своей работы. У них будет время, чтобы пожить в мире. Мире без войн. Хотя бы сколько-то времени. Если я все сделаю правильно — у них будет много времени.

Я закончил круг и остановился там же, где начинал разговор.

— Теперь ты понимаешь меня?

Кивнул:

— Понимаю. Не осуждаю и не поддерживаю. Понимаю. Но не могу принять, Нагато.

Узумаки удивился.

— Не могу. Это лишено смысла. Лишая всех нас свободы... Пусть даже свободы убивать друг друга... Ты делаешь всех нас подопытными крысами. Твой план, это равносильно тому, чтобы уничтожить все живое, а затем создать заново, но другое. Иное. Если у тебя все получится... Это будет уже другой мир. Это будут уже другие люди. Какой в этом смысл, Нагато? Какой смысл отказываться рождать детей естественным путем и начинать выращивать в пробирке, чтобы они изначально были идеальными? Какой смысл лишать людей воли? Ты не спасешь их. Просто устроишь один большой эксперимент над всеми нами. Я понимаю тебя. Я понимаю твои мотивы. Я даже согласен, что этот мир нужно изменить. Но изменить естественным путем, не искусственным вмешательством.

Нагато нахмурился, готовя, похоже, эмоциональную отповедь. Но усилием воли успокоил себя и спросил:

— Тогда озвучь свой план. Как бы ты поступил? Что бы ты сделал? Не нравиться мой способ — предложи свой!

Я кивнул, сделав два шага к нему. Нагато напрягся, но я не собирался нападать.

— У меня есть план.

— Гокаге Кайдан? — спросил он. — Я знаю, что ты спровоцировал его.

Киваю:

— Да. Необходимо начать диалог. Сначала сплотиться против большей угрозы. Против тебя. Для начала. Решить проблему Культа. Затем собраться вновь, чтобы решить назревшие проблемы и разрешить локальные конфликты миром. Сделать такие сборы постоянными, чтобы предотвратить новый виток глобальной войны. Это решение текущих проблем. А затем приступить к решению главной. Проблема в нас самих. В синоби. Мы — солдаты и убийцы. Мы рождаемся и живем, чтобы сражаться, убивать и умирать. Это нужно менять, Нагато. Не всех людей. Нас.

Я сделал еще два шага, стягивая с головы капюшон и снимая маску. У меня по-прежнему не было глаз, но начала восстанавливаться кожа. Медленно, но начала.

— Нашу силу нужно направить в другое русло. Направить на созидание. Начать изучать окружающий мир, а не искать способы его разрушить. Выбросить идиотские низкоранговые миссии, на которых зеленые гэнины вручную пропалывают поля. А начать изучать земледелие, и способы его совершенствования, в том числе с помощью чакры. Сейчас синоби, это закрытая каста солдат и убийц. Это, — я сделал акцент на этом слове, — нужно изменить. Именно это. Свести военный контингент к минимуму. И начать обучать синоби строить, создавать, помогать, поддерживать. У нас уже есть сила, чтобы изменить этот мир к лучшему. У нас уже есть все, что необходимо. Не нужно менять окружающий мир. Нужно измениться нам самим.

Чем больше я говорил, тем более удивленным выглядел Нагато. Он опустил взгляд. Затем его глаза начали двигаться, будто он что-то обдумывал. Наконец, он принял решение.

— Ты... Прав. Я не верю, что вы сможете договориться и решить все миром, но... Но ты прав.

Он поднялся, прикрыв глаза.

— Хорошо. Ты меня убедил. Я признаю, что недооценил тебя.

Он открыл глаза, посмотрев прямо на меня.

— Проводите Гокаге Кайдан. Я не буду мешать. Если вы действительно сможете договориться... Если ты сумеешь убедить их избежать войны... Я сдамся тебе и передам всех захваченных биджу. Их сущность уже растворена, но если ее освободить, они возродятся. Даю слово. Если вы договоритесь и сумеете избежать войны — я пойду вам навстречу. Но... Другие люди...

Я кивнул:

— Если ты сдашься — никакой резни не будет. Мы будем решать все бескровно. Страна Дождя не пострадает. Мы уже очень много ран нанесли друг другу. Слишком много. Но войну нужно остановить.

За моей спиной Итачи смотрел на нас обалдевшими глазами. Нагато перевел на него взгляд.

— Итачи. Тебе не стоит возвращаться к нам, — повинуясь жесту его руки, с пальца Учихи слетело кольцо. — Возвращайся в Коноху и попытайся помочь. Мы хотим избежать войны. Мы все.

Техника больше не воздействовала на моих спутников, поэтому Итачи кивнул.

— Что делать со своим кланом — решай сам, — Узумаки перевел взгляд на меня. — Жаль, что мы не поговорили так намного раньше.

Я чуть отрицательно качнул головой:

— Мне пришлось пройти долгий путь, чтобы понять то, что я тебе сказал. Мальчишка, которого ты встретил в Суне, не осознавал всего этого.

— Понятно, — кивнул Нагато. — Удачи тебе, Шестой Хокаге. Надеюсь, у тебя все получится.

Силуэт лидера Акацки засветился и исчез. Итачи нервно сложил руки в печать:

— Кай.

Ничего не произошло. Он закрыл глаза и потер переносицу:

— Значит, это была не иллюзия, — в голосе звучала обреченность.

— Возвращаемся в Коноху, — приказал я.

Глава 4/8.

Итак. Все поставлено на карту. Теперь поздно что-либо менять. Все зависит от того, чем закончится сходка Каге. Пять бугров соберутся вместе и будут делать вид, что они невьебически крутые и невхертвенно умные. И он того, что решат эти пять бугров... От того, что мы решим и сможем ли договориться, будут зависеть судьбы хреналиона людей. Не все ли тебе равно, Пепел, на всех этих людишек? Правильно — тебе насрать на них. Тебе не насрать только на тех, кто живет в Конохе. И даже так, ты же не забыл, как они в прошлый раз отплатили тебе за твою помощь? Не забыл.

— И ты действительно думаешь, что Пейн... Нагато сдержит слово? — спросил Шикамару.

Я не отдавал приказа собраться на совещание, но появления в Конохе Итачи было достаточно. Он, естественно, не светил своей рожей на каждом углу, пока находился снаружи. Но хватило и того, что я вернулся не один, а в компании с неизвестным синоби в стильном черном плаще. Ну а когда мы спустились в комплекс Корня, и Итачи снял маскировку — бойцы подняли тревогу, цирк с конями начался. Потому что акацки в Конохе, и плевать, что в сопровождении Хокаге. Правила есть правила, и тревогу отменили только после моего прямого приказа. Хотя по статусу он в любом случае — пленник. Но основной состав Крыла все равно успел сбежаться на шум, так что совещание вышло стихийным. Я быстро пересказал основные моменты, и теперь шли вопросы. Даже не всегда тупые.

— Это не имеет значения, — пожала плечами Хеза, рассматривавшая Итачи. — Мы в любом случае должны попробовать не допустить Мировой Войны. А уж как на это среагируют Акацки — дело второе. Верно?

Она посмотрела на меня. И да, ее предположение было верным. И да, она в очередной раз озвучила то, что я сам хотел сказать.

— Если Нагато сдержит слово — проведем все без крови. Если нет — Деревня, Скрытая Дождем будет уничтожена, а на ее месте останется один кратер, — подтвердил я. — Большой кратер.

Миина с отцом переглянулись, и куноити спросила:

— А это... устройство. С его помощью действительно можно делать все то, о чем он говорил?

На этот вопрос ответил Итачи:

— С большой вероятностью — да.

— И кто создал это устройство? — спросил Синдзи.

— Он сам, — ответил Учиха. — Нагато умен. А риннеган открывает для синоби его ума и способностей огромный простор возможностей.

За время пути Итачи полностью взял себя в руки, и теперь олицетворял воплощенный дзен. Поэтому — даже немного внушал. Он, на секундочку, сильный синоби. Разве что теперь сильный синоби в весьма своеобразном положении. Нукенин, бывший член Рассвета, глава условно изгнанного клана. Именно "изгнанного", пусть и условно. Потому что нет такого понятия, как покинувший деревню клан. Бывают кланы предателей, или уничтоженные кланы. Так что даже его статус пленника условен. Надежной тюрьмы для него у меня все равно нет. Впрочем, он сам выразил готовность поработать на деревню, в свете открывшейся информации. Перебежчик очередной раз сменил лагерь.

Дейдара, активно что-то рассчитывающий в свитке, закончил и сообщил:

— Чакра всех биджу, собранная в одном месте и подорванная в Амегакуре самым неэффективным способом, вызовет взрыв, который, я гарантирую, не оставит ничего живого на двух третях континента. Примерно, — Дейдара осмотрелся, убедившись, что внимание приковано к нему. — И это в лучшем случае. Я не могу просчитать всех последствий такого взрыва.

Надо будет заглянуть в расчеты. Мне любопытно — что именно и как он считал, что пришел к такому выводу.

— Думаю, выражу общее недоумение, если спрошу: и к чему ты это? — спросил Синдзи.

— К тому, что это очень большая бомба, — ответила Хеза. — Которой можно просто шантажировать весь мир. Даже если Пейн не сможет сделать то, о чем он говорил, у него в руках все равно будет очень мощная дубина.

Дейдара закивал и показал на Хезу пальцем, всем видом выражая поддержку.

— Мы в любом случае не собирались позволять Акацки собрать всех биджу, — отмахнулся Шикамару и перевел взгляд на Итачи. — На каких правах здесь он?

Хороший вопрос. Сильный синоби, однажды уже предавший деревню. Проблема в том, что сейчас мне сильные синоби очень нужны. Именно сейчас. И потому приходится работать со всем, что можно получить. Почти со всем. Убийцу Сигурэ я не мог не прикончить.

— Вы знаете обстоятельства моего... Предательства, — напомнил Итачи. — И понимаете мои мотивы. Предлагаю на время конфликта отложить наши противоречия.

Хеза ухмыльнулась, посмотрев на меня:

— Ему тоже печать предложишь?

Мы живем в интересное время, так сказать. Время, когда из-за обстоятельств старые враги могут стать временными союзниками. А могут и не временными. Но его мотив мне действительно понятен. И он действительно может быть моим союзником в борьбе с тем же культом. Или с другими деревнями, если мы не сумеем договориться. Но не в борьбе с Нагато. А печать на него ставить бесполезно. Шаринган позволит понять механику техники, и он найдет способ вывернуться. Хеза тоже может найти такой способ, со временем, но я ей достаточно времени на это не дам.

— Итачи. Твой статус — наемник с высоким уровнем допуска. Но запомни — сделаешь нечто, что сделает тебя моим личным врагом, я уничтожу не только тебя, но и весь твой клан. Я достаточно ясно выразился?

Учиха ответил мне хмурым взглядом, но все же кивнул:

— Кристально, Хокаге-сама.

А теперь можно и напакостить.

— Хеза. Опроси его об Акацки.

Куноити ухмыльнулась, поняв, что таким образом я отыгрываюсь на Учихе, и с готовностью кивнула.

— Сделаю.

Итачи напрягся, видимо, хотел отказаться.

— Это обязательно?

— Считай это декларацией о доверии. Идите.

Когда они вышли, я перевел внимание на Дейдару.

— Мне нужен запасной план на случай конфронтации с Рассветом. Амегакурэ должно иметь очень серьезную защиту. И я не имею ни малейшего желания пробивать ее лбом. Дейдара. Нужна атака, которая разрушит город вместе с защитой, но не детонирует чакру биджу, если та окажется недостаточно защищена.

Блондин расцвел. Глаза так и светились радостью.

— Устроить точно выверенный взрыв! Я все сделаю, сенсей! О да! Я знаю, что нужно сделать!

Тут же вскочил и убежал, видимо, в свою лабораторию, делать расчеты и проводить испытания. Маньяк-подрывник.

— Шикамару. План войны готов?

Нара кивнул:

— По большей части. Как ты и сказал — долгая, затяжная кровопролитная война с сомнительным результатом.

Да. Это план на случай, если договориться мирно не получится. С учетом открывшейся информации, в такой ситуации можно задуматься о том, чтобы встать на сторону Нагато. Ведь в случае худшего развития событий мы с Облаком будем вдвоем, а такими силами победить акацки будет не просто. И это еще не вспоминая о соседях, с которыми так же придется воевать. А еще есть Культ, и с ними, опять же, нужно будет воевать. Их необходимо будет уничтожить.

— Подготовь приказ о введении нормативов военного времени для получения рангов тюнина и специального дзенина. Подготовь инструктажи по проведению полевой аттестации. Подготовь приказ о введении штата военного времени. Для всего личного состава. И найди себе замену в аналитический отдел. К моему возвращению ты должен быть главой Корня, а Коноха должна быть полностью приведена в боевую готовность.

Шикамару поднялся, глядя на меня усталыми спокойными глазами. Похоже, он окончательно разучился удивляться.

— А я точно справлюсь?

Как будто мне есть, кого ставить на эту должность, помимо него. Есть синоби старше и опытнее, возможно. Но нет таких, кому я могу доверить эту должность. Лидер Корня. Когда-то эта должность была пределом моих мечтаний. Забавно, как меняются приоритеты.

— Будешь работать, пока не умрешь, или пока я не найду кого-нибудь получше.

Нара без улыбки хмыкнул:

— Жизнеутверждающе. Я все подготовлю.

Он ушел. Я перевел внимание на Узумаки.

— Синдзи. Мне нужна печать-техника для диагностики состояния чакры. Хочу попробовать найти способ блокировки техник двух не в меру прытких сеннинов. Нужно проверить несколько теорий.

Узумаки, оба, кивнули и поднялись, чтобы уйти. Остался Заку и Тсуме с Куромару.

— Заку. Иди, отдыхай.

Не то, чтобы ему нужно было отдыхать, но он понял меня правильно. Когда он ушел, я обратился к Тсуме:

— На резиденцию Като напали. Есть пара убитых, твоя дочь в порядке.

Он выдохнула и улыбнулась, совсем без радости.

— Ты был прав. Безопасных мест больше нет.

А я прислушался к себе. Да, процесс завершился. Я думал, что почувствую что-то. Какие-то изменения. Но нет, внутри все та же глухая холодная пустота, а вокруг все тот же раздражающе одинаковый черно-белый мир. Хотя кое-что все же изменилось. Я поднял руки и открыл замки, а затем снял маску и стянул капюшон. Всего десяток часов. Прошло всего несколько часов. Иронично, что мне все это время мешал именно Като. Тсуме с некоторым удивлением посмотрела на мое лицо. А я не могу "рассмотреть" свое лицо. Не могу понять, как выгляжу. Не вижу, есть у меня шрамы, или кожа чистая. Даже не знаю, светятся ли глаза. Не знаю даже, какого цвета мои короткие волосы.

— Как я выгляжу?

Тсуме помедлила, прежде чем ответить.

— Внушительно, хозяин.

Мимики у меня нет, или я ее совсем не ощущаю. И еще...

— Прикоснись. Я хочу понять, чувствует ли что-либо моя кожа.

Женщина снова помедлила. Но все же решилась и, стянув перчатку, протянула руку к моему лицу. Ее пальцы коснулись моей щеки, прошлись по носу, по губам. Она выглядела так, будто готова в любой момент одернуть руку. А я практически ничего не ощущал. Я знал, что она касается меня, но не ощущал прикосновения. Не чувствовал, какие ее пальцы. Теплые или прохладные, сухие или влажные. Никаких ощущений. Проклятое мертвое тело.

— У... у тебя прохладная кожа...

Не удивлен.

— Как у мертвеца, — подсказал я. — Да, это логично.

Но Тсуме не убирала руку. Провела по виску, потрогав, видимо, шрам. Коснулась волос.

— Ты выглядишь старше, чем должен быть. Ты ведь сверстник моего сына.

— Нет, Тсуме. Я, скорее, твой ровесник.

Ее рука дрогнула, и она чуть отстранилась.

— И... Как? Какие ощущения?

Отрицательно качаю головой:

— Почти никаких. Но я хочу попробовать кое-что еще.

Сосредотачиваюсь и постепенно разгоняю чакру. Конечно — глупо тратить силы на такую ерунду, но... Я хочу хоть что-то ощутить. Поэтому практически перехожу в режим сеннина. А это был единственный доступный и известный мне способ. Тсуме внимательно наблюдала за моим лицом, ожидая, наверное, новой команды. Иронично.

— А теперь?

Она снова аккуратно прикоснулась к моему лицу, удивившись:

— Теплая.

И я, наконец, почувствовал именно прикосновение пальцев. Впервые за несколько лет.

— Уже лучше, — киваю.

Протягиваю руку и провожу по ее волосам. Тсуме удивляется, а я одергиваю себя. Расслабился.

— Да, теперь я хоть что-то ощущаю, — отстраняюсь и провожу кончиком большого пальца по остальным.

— Это... — она сама запнулась, но все же с вызовом посмотрела в мое лицо, закончив вопрос. — Это все?

Странный вопрос. А чего я еще хотел? Потрахаться? Нет. Просто почувствовать чье-то тепло. Глупая слабость. Бесконечное ощущение холода и пустоты. Черно-белый мир в серых тонах. Признайся, Пепел. Признайся самому себе — ты устал. Устал тащить все это дерьмо на себе, делая вид, что ты — несгибаемый нагибатор-доминант.

— Да, это все. Спасибо.

Тсуме одновременно выдала облегчение и какое-то разочарование. Даже любопытно, прикажи я ей снять штаны и раздвинуть ноги прямо здесь, что бы она ответила? Но я себя не обманываю. Не уверен, что чисто физиологически способен кого бы то ни было трахнуть.

— Курохай?

Нужно заканчивать этот затянувшийся кошмар. А то это становиться плохой традицией. Умирают все вокруг меня, но не я. Иногда возникает ощущение, что я один пытаюсь предотвратить войну. Или, как минимум, единственный из тех, кто на это способен.

— Курохай! — крикнула куноити.

— Что?

— Вы, конечно, имеете полное право игнорировать, хозяин, — раздраженно заговорила она. — Но тогда не обижайтесь, если я начну привлекать ваше внимание пинками.

Я бы на это посмотрел.

— Что случилось?

— У вас... К биджу! — она поморщилась. — Что с твоей рожей? Ты вообще отдыхаешь? Спишь? Когда ты последний раз нормально разговаривал с людьми? Ты — живой человек. Знаю, что в отношении синоби твоего уровня это звучит смешно, но ты — живой человек.

Дожил. Меня утешают. Впрочем...

— Спасибо. Все в порядке.

— Да не похоже! Ты сам мне говорил, что уставший совершает ошибки. Тебе нужен отдых!

Отрицательно качнул головой:

— Я не сплю. И я отдыхаю. И вообще, ты разговариваешь с Хокаге.

— Да насрать! Как ты меня накажешь? И вообще... — она задумчиво посмотрела на дверь. — Идем!

Стоя на месте, глядя на нее.

— Идем же! — Тсуме взяла меня за руку и потянула за собой. — От тебя не убудет. Все важные приказы ты уже отдал. Так что Коноха поживет без тебя несколько часов.

Вернув на место броню, я позволил себя куда-то увести.

Тсуме вызвала клона и отправила его куда-то. А меня повела на выход из подземелий. Мы вышли в стороне от Конохи, в лесу. Я сориентировался, мы были севернее, но ничего интересного в этой области не было. Но куноити продолжала меня куда-то вести. Через какое-то время я понял, что мы идем к реке. Нас нагнал ее клон, несущий целый ящик. Внутри лежали бутылки и свертки с едой.

— Это забавно, Тсуме. Но я не могу напиться.

— Это для меня, — парировала Инузука. — По-другому я с тобой говорить не смогу.

Мы остановились в месте, где начинались пороги. Земля уходила вниз и, наверное, отсюда открывался неплохой вид.

— Я долго искала это место. Отсюда не видно Коноху, и можно на какое-то время представить, что все проблемы остались где-то там, вдалеке, — объяснила женщина.

— Это... сентиментально.

Она кивнула.

— Да, наверное. Мне тоже нужно выглядеть суровым лидером клана перед своими.

— Тебе не нужно выглядеть. Ты и есть суровый лидер своего клана.

Она хмыкнула. Клон поставил ящик и развеялся. Тсуме оперативно устроила пикник и сама села, посмотрев на меня. Куромару прилег рядом с хозяйкой.

— Ты хотя бы иногда это железо снимаешь?

Подумав немного, отошел в сторону и снял с себя броню, оставшись в черных штанах и водолазке, стандартных для синоби. Вернулся к Тсуме и сел на траву, сделав вид, что смотрю вдаль. Какого биджу я здесь делаю?

— Попытайся расслабиться, — предложила женщина. — Мы не можем контролировать все. Постарайся забыть о Конохе на какое-то время. Хотя бы на пару часов.

Она взяла бутылку и, выдернув пробку, просто выпила из горла.

— Тогда отойти нужно было подальше. Я вполне дотягиваюсь до деревни.

Тсуме, вертевшая пробку в руке, резко запустила ее мне в голову. А я просто позволил пробке ударить меня в висок и упасть на землю. Сложно представляю, что я должен делать прямо сейчас. Забыл.

— Будешь так пить...

— Так надо, — отрезала Тсуме, снова отпив из бутылки. — Мне тоже нужно отодвинуть мысль о том, что я сижу здесь рядом с Хокаге. Я помню, как ты поступил с Гаем. Знаю, почему ты это сделал. Считаю, что ты был прав. Уверена, что не сделаешь этого со мной. Но сложно об этом не думать.

Я промолчал. Тсуме потрепала полуволка по голове:

— Иди. Поохоться.

Я сосредоточился, добавив:

— В полукилометре вверх по течению к водопою пришла косуля. Вниз по течению, сразу после порогов, семейство диких кабанов. Еще есть кролики, но на такую мелочь ты, наверное, не охотишься.

Волк изобразил нечто вроде собачьего "гав" и убежал за косулей. А Тсуме рассмеялась:

— Это... Как-то... Не спортивно. С какого расстояния ты можешь вот так увидеть?

— Это имеет значение?

— Мне интересно!

— Пара сотен метров в спокойном состоянии, почти километр, если сосредоточусь. Если буду искать в узком диапазоне, то до нескольких километров. Чем больше расстояние, тем сложнее различать детали. Чем больше объектов, тем сложнее выделить один из них.

— Это круче, чем могут Хьюги, — оценила Тсуме.

Это было даже как-то обидно.

— Бьякуган — додзютсу. Мои способности — комплексное усиление обычных чувств. Звук, запах, вибрации. Это нормально для всех сениннов, но у других в меньшей степени.

Она посмотрела на меня с недоверием.

— Как можно иметь такую чувствительность, и не чувствовать прикосновения?

— Любой звук и действие отражается на природной энергии, пронизывающей весь мир. Я чувствую колебания природной энергии, воспринимая их так, как будто у меня...

— Да, да, да поняла, будто у тебя усилены органы чувств. А с близкого расстояния видишь все подробности?

Кивнул:

— Да. Как бьется сердце, как вино попадает в желудок, каждый вдох и выдох. Я, в прямом смысле, вижу всех насквозь.

— О! Эта была шутка! Ты не совсем безнадежен.

— Я сказал совершенно серьезно.

Но Тсуме отмахнула, продолжив вдумчиво напиваться.

— Ты знаешь, что когда ты напьешься и уснешь, мне придется тащить тебя в Коноху?

— Это будет потом. А мы сюда пришли, чтобы не думать о том, что будет потом. Верно?

Я все еще не уверен, зачем сюда пришел.

— У меня есть десяток дел, которые стоит сделать прямо сейчас.

— Забудь.

— Два десятка.

— Ляг на спину.

— Зачем?

Тсуме откинула пустую бутылку и повернулась в мо сторону.

— Просто сделай.

— Тсуме...

— Давай. От тебя не убудет.

Я откинулся на спину, положив руки под голову.

— Закрой глаза, — последовала следующая команда.

— Это лишено смысла.

— Тогда приглуши свои чувства.

Легко сказать.

— А теперь сосредоточься на какой-нибудь ерунде. На насекомом, например.

Я понял, в чем была суть. Точнее, что хотела сделать Тсуме.

— Расскажи что-нибудь.

— М?

— Какую-нибудь пустяковую историю. За насекомыми наблюдать не интересно, я этим и так два года занимался. Просто расскажи что-нибудь. Я не ем, не сплю, не пью. Не чувствую вкуса. Могу определить запах, но это другое. И я действительно ни с кем не говорил. Поэтому просто расскажи что-нибудь.

Куноити задумалась, глядя вдаль.

— Можешь детскую сказку рассказать, — подсказал я.

— Нет, я вспомнила одну историю. Слушай.

Она заговорила, а я сосредоточился на голосе и постарался абстрагироваться от всего остального. Не замечать происходящего вокруг... Не замечать вообще ничего, кроме одного голоса было сложно. Но, кажется, у меня это получилось. А затем я, кажется, заснул...

Или лишь попытался убедить себя в этом...

Глава 4/9.

— Значит, вот оно, — выдохнула Тсунаде.

На столе лежала бумага с приглашение из Страны Железа. Даже несколько раньше, чем я ожидал.

— Пойдешь, естественно, ты, — продолжила Тсунаде. — Кого берешь с собой?

Хороший вопрос, и, как назло, я затруднялся с ответом.

— Где Какаши?

— На миссии, — ответил Шикамару.

— Ясен хер, не в отпуске. Где именно? Когда вернется?

— Далеко. Ловит команду нукенинов, похоже, пришедших из Страны Воды, — пояснил Нара. — Тебе обязательно нужны сильные синоби?

Но ответила ему Тсунаде:

— Да. Это что-то вроде традиции. Демонстрация, так сказать. Нужны два сильных синоби. Чем сильнее и известнее — тем лучше.

— Главы кланов сразу отпадают, как и джинчурики, — добавил Синдзи. — Кто остается?

Нара старший перевел вопросительный взгляд на сына, тот ответил ему парой жестов, на что-то указывая, Шикаку ответил отрицательно.

— И как так получилось, что нам выставить некого? — спросил Ибики.

Джирайя погиб. Какаши на миссии. Наруто мертв, хотя взять Кураму было бы забавно. Есть несколько клановых синоби, из тех, кто участвовал в битве за треххвостого, но они недостаточно известны. Саске, на счет которого можно было бы проигнорировать правило о том, что главы кланов не участвуют, погиб. Тера исчез, по данным Хезы — погиб. Анко покинула деревню. Есть пара хороших парней в Корне, но, опять же, недостаточно известны, будут слишком бледно смотреться.

— Возьми Итачи, — предложила Хеза. — И Дейдару заодно.

На ней сошлись скептические взгляды. Однако Шикамару посмотрел на меня и озвучил то, о чем другие думали:

— Курохай, Хестой Хокаге с мутным прошлым. Учиха Итачи, нукенин, бывший Акацки, перешел на сторону Конохи. Дейдара, нукенин, перешел на сторону Конохи. Представь, как все охренеют.

Ибики энтузиазма не разделил:

— Ага, отличная идея. Коноха настолько ослабла, что не выставила ни одного своего синоби, только перебежчиков.

— Нукенин Камня только осложнит разговор с ними, — высказался Шикаку. — А само появление Итачи вообще может превратить все переговоры в фарс.

Но Хеза решила настоять на своем:

— Это зависит от того, как будут проходить переговоры. Если отдать нашим тайным союзникам позицию инициаторов мирного договора, то такая разношерстная компания с нашей стороны не окажет существенного влияния. Мы же будем оспаривать или соглашаться на мир, а это...

Она перевела взгляд на Шикамару.

— Отличная позиция для стороны со спорным составом. Может и сработать.

— Вообще-то они правы, — подтвердил Синдзи. — Если я что-то в этом понимаю.

Изначально я хотел взять Какаши и Саске. Они бы отлично сыграли дуэтом. После смерти Саске нужно было заменить его кем-то сильным, пусть и не столь известным. Это мог быть любой клановый дзенин, Хьюги отлично бы подошли, например Ехи. Но Какаши в деревне отсутствует, а времени на ожидание у нас нет. Дейдара... Допустим. В ближнем бою он просто сильный дзенин, способный устроить локальный филиал ада. На большой дистанции и с прикрытием — небольшую атомную войну. Итачи... Что же, в этом деле я могу ему довериться. И он действительно произведет фурор одним своим присутствием. Проблема в том, что мы втроем не сражались ни разу вместе. Сыгранности никакой. С другой стороны, я — сам себе ходячая армия. Итачи может обеспечить Дейдаре прикрытие, и возможному противнику очень быстро станет очень грустно.

— Сойдет, — выдал я решение, пресекая дальнейший спор. — Не идеально, но острые углы я сглажу. За работу. И не просрите Коноху в мое отсутствие.

* * *

— Все в сборе? — Инахо развернулся в кресле и хлопнул в ладони. — Отлично!

В том, что в жизни каге есть ряд преимуществ, Инахо и так не сомневался. И этими преимуществами пользовался. Например — организовал себе просторный светлый кабинет с великолепным видом на всю Суну. Да, это была не резиденция в центре деревни. Но Инахо не мог отказать себе в удовольствии заиметь большой кабинет с огромными окнами и видом на свою какурезато.

Он прошелся взглядом по своим соратникам. Темари, вынашивавшая его дочь, носила просторное кимоно. Впрочем, она все так же сверлила его вечно недовольным взглядом, а ее лицо выражало только презрительное безразличие. За ее спиной стоял Канкуро. Немногословный парень в основном изображал телохранителя. Рядом сидели Неджи и Ню. Два члена клана Хьюго, пока единственные в Суне. Ню оказалась умелым ирьенином, для чего, собственно, ее и искали, как и ее напарников. Да и вообще нукенины неплохо усилили Суну. Сами суновцы смотрели на гостей с подозрением, потому что вчерашние наемники были в их глазах практически бандитами. Инахо и хотел бы решить эти противоречия, но здраво рассудил, что большинство наемников в ближайшее время все равно покинут Суну, выполняя его приказ. С другой стороны стола сидел Кетсуки в компании Суйгетсу. За ними сидели еще два наемника, Хайдо и Ранмару. Первого Инахо купил с потрохами возможностью проведения почти неограниченных исследований. Иметь своего Орочимару, пусть и не такого гениального — всегда хорошо. Мелкий пацан обладал неким даром, к которому Инахо собирался, как минимум, прислушиваться. Карин и Джуго в столице, проводят последние приготовления. Кошка вместе со зверьем готовятся, но пока сами не знают — к чему. Анко дрессирует будущее пополнение безликих. Остальные суновцы не имели достаточно его доверия, чтобы находиться здесь.

— Наша веселая компания немного расширилась. Рад приветствовать новые лица!

Темари закатила глаза:

— Ты нас собрал ради болтовни или все же по делу?

— Завались и не порти мне момент, — осадил ее Казекаге. — Жаль, Карин здесь нет, для полноты картины. Но! Я рад вам всем сообщить, что мы готовы к следующему важному шагу! У нас есть разнопрофильные специалисты по фуин, и даже хватает людей для проведения небольшой войнушки. Сначала я хотел мясом врага закидывать... Однако свежее пополнение позволит все сделать чисто и быстро.

Темари переглянулась с Кетсуки, как наиболее адекватным из тех, кто может быть в курсе дела. Но тот чуть пожал плечами, показывая, что понятия не имеет, о чем речь.

— Эх! Никакой у вас фантазии! — впрочем, Инахо и не рассчитывал, что они догадаются. — Карин сейчас в столице. Под ней. Проводит последние предварительные приготовления вокруг источника чакры.

Вот теперь до Сунахамы дошло:

— Только не говори, что ты собираешься применить ту технику на столице!

Инахо покачал головой:

— Я собираюсь применить ту технику на столице. Ой! Ты же просила не говорить! — он щелкнул пальцами. — Пришло время перемен, сучки! Там, в замке, сидит бесполезный жирный придурок, которого называют дайме. На кой хер он нам нужен?

Взгляды присутствующих остановились на Казекаге. Инахо улыбнулся:

— Рад, что вы внимательно меня слушаете. Но я серьезно! Зачем нам нужны эти феодалы? Какую пользу они приносят?

— Они из древних семей, что управляют землей и крестьянами, — ответила Темари.

Казекаге посмотрел на нее:

— Да ладно? И для этого им обязательно нужно построить свой особняк, собрать гарем и жить в невъеической роскоши? У нас и так самая бедная, из Великих, страна. А эти тупые нахлебники еще и гребут половину налога в свои бездонные карманы. Я хочу грести налоги в свои бездонные карманы! Мне завидно! И нам будет, чем платить наемникам, и не только наемником, но и тем, кто с нами добровольно и по своему желанию.

— Казекаге-сама, — взяла слово Ню. — Позволю себе напомнить, что для управления страной нужны клерки, которым нужно хорошее образование. Эти клерки набираются из членов семей феодалов и аристократов. Я совсем не против растрясти жирную мошну какого-нибудь зажравшегося урода. Но кем мы заменим клерков?

Инахо поднялся и прошелся вдоль своего окна.

— Ну... Вот, уже умные мысли пошли. У нас едва хватает людей, чтобы перекрыть все должности в аппарате деревни, а тут масштаб побольше будет. Это верно. Может, у кого есть предложения? Или опять мне фантанировать гениальными идеями и все тянуть на себе?

Кетсуки пожал плечами:

— А зачем что-то придумывать? Заменять всех сразу не надо. На первое время хватит страха и хорошего внушения. Нужно только поставить компетентный поверяющий орган. А специалист у нас уже есть, Анко, и она готовит себе помощников. Дальше — проще. Взять любой доступный человеческий ресурс, желающий изменить свое социальное положение, и начать обучение. Калеки-синоби, уже не способные к бою, но еще желающие работать, например. Слабые бывшие нукенины, которых только в качестве мяса использовать. Да просто набрать тех же беспризорников, вот уж кто на любые условия согласится, лишь бы убраться с улиц. Эффективность первые несколько лет будет отвратительная, но это будут наши люди, верные именно нам.

Инахо кивнул:

— Вот. Почти то, что я сам хотел предложить. Выкрутимся. Да!

— А о какой технике идет речь? — спросил Хайдо.

— Это очешуенная вещь, — ответил ему Хозуки. — Способна поднять небольшой город в небо и управлять погодой в его пределах. И в этом городе, вроде как, даже можно будет летать по всему миру!

Но Инахо его немного остудил:

— Не по всему. Но в пределах страны — легко. И управление погодой можно использовать, как оружие.

Он развел руками, с улыбкой глядя на своих людей.

— Вы понимаете, что это будет? Это будет новая страница в истории! Деревня, Сокрытая в Небе! Мы будем недосягаемы! Почти неуязвимы! Наш собственный прекрасный новый мир, а?

Темари отвернулся:

— Ты — псих.

Канкуро проскрипел:

— Это было понятно давно.

Суйгетсу пожал плечами:

— А чего такого? Дайме мы уже убивали. Летающий город видели.

Ню же рассматривала Казекаге, но с каким-то интересом.

— Значит, Казекаге-сама, вы хотите править всей страной.

Инахо резко подошел и ударил по столу:

— Я хочу править всем миром! — с улыбкой ответил он. — Но для начала страной. Поэтому распределяет обязанности. Темари, ты, моя милая, пока останешься здесь. Кетсуки и Суйгетсу — вы мне потребуетесь. Неджи и Хайдо — на вас организация государственного переворота...

Темари подняла руку:

— Подожди! А где будешь ты?

— А... Точно!

Он вытащил из кармана свиток и положил на стол.

— Приглашение на Гокаге Кайдан.

Хозеку присвистнул.

— Кетсуки и Суйгетсу будут меня сопровождать. Не могу же я пропустить такое событие!

— Где пройдет? — спросила Ню.

— В Стране Железа. Самураи, как нейтралы, выступят... — Инахо хмыкнул. — Нейтральной стороной вроде как обеспечат безопасность.

— Пятнадцать сильнейших синоби из своих деревень, — выдохнул Кетсуки. — Какая там безопасность. Мы же, в случае боя, всю страну разворотить сможем.

Инахо оскалился:

— Ты почти угадываешь мои планы, мой друг. О да! Я знаю, зачем они собираются. Хотят попытаться предотвратить войну. Но хрен там. Мир в мои планы не входит. Мы там очень хорошо пошумим. А затем нужно будет оперативно смыться в небо. Именно поэтому переворот и проведение ритуала нужно организовать в самые короткие сроки. Буквально вчера. Поэтому... Неджи и Хайдо — за работу. Делайте, что хотите, берите любые силы. Но к моему возвращению город должен быть нашим. И должен быть готов улететь в небо.

— Ты бросаешь Суну? — спросила Темари.

— Щас! Прилетим сюда и поднимем еще немного. Я обещал возвысить твою деревню, дорогая? Я это сделаю! В прямом, сука, смысле! Ню. На всякий случай готовься к тому, что мы вернемся раненые, и нам потребуется срочная помощь.

— Инахо, — обратился к нему Неджи.

— Что?

— Возьми меня вместо Суйгетсу.

Хозуке возмущенно посмотрел на Хьюгу. Казекаге не понял:

— Нахуя?

— Хочу поднасрать Коноховцам. Показать, что оттуда все бегут. Точнее, что они сами гонят лучших людей из деревни. Как бы ни закончились переговоры, это ударит по их репутации.

Инахо хотел послать его куда подальше, потому что у Хозуке разрушительный потенциал был побольше. Но тут в голове появился голос:

"Это я его подбил. Хочу вывести парня в свет, ему же у тебя быть главой клана, верно?"

Казекаге махнул рукой:

— Хорошо. Хозуке — работаешь вместе с Хайдо. Набирайся опыта, скоро сам будешь миссии проводить. Так, кого еще работой озадачить? Никого? Тогда все вперед! Готовиться! Пошли-пошли-пошли!

Инахо поддержал слова характерным жестом — "проваливайте". Соратники покинули просторный кабинет, и Казекаге снова расположился в своем кресле.

— Так что за дело с...

Тоби появился прямо из стола:

— Как я и сказал — хочу его выгулять. Хочу, чтобы в твоей деревне было несколько кланов. Несколько кланов с известными лидерами.

Инахо пожал плечами:

— Как хочешь. А что с этим сборищем?

Тоби сел на стол, при том, что его ноги все еще проходили сквозь столешницу.

— Ты все верно сказал. Каге хотят попробовать договориться. Я был занят и просмотрел, так что не знаю, кто именно это затеял. Но это не важно. Они не договорятся. И ты им поможешь. Верно?

Казекаге оскалился:

— Естественно! Но нужно будет их спровоцировать... Стравить друг с другом. Не сражаться же против всех разом, да?

— Это будет не сложно. Они сами с радостью сцепятся, только дай повод, — уверенно заявил Учиха. — А поводов у них много. Уж мы постарались, чтобы поводов было достаточно.

Инахо выхватил из сумки кунай и раскрутил на пальце.

— Узнаешь?

Тоби улыбнулся, это было видно даже по одному глазу.

— Освоил?

— С чакрой биджу и стихией воздуха — запросто, — похвастался Казекаге. — Кое-кого ждет неприятный сюрприз.

Тоби встал:

— Я подстрахую тебя, но не расслабляйся. Мы почти у цели. И, когда ты продемонстрируешь силу однохвостого, Рассвет возьмутся за тебя. Так что это начало войны, Инахо.

Сенджу кивнул, держа на лице довольную улыбку.

— О да. Это будет война.

* * *

— Эй-сама.

Райкаге поднял глаза от свитка и посмотрел на Рисако.

— Вы решили, кого возьмете с собой?

— Хочешь напроситься в команду?

— Да, — кивнул Гензай.

Эй откинулся на спинку кресла.

— Твое личное мнение о Шестом Хокаге. Не для отчета.

Рисако оскалился:

— Я бы с ним поработал.

Эй хмыкнул. Очень высокая характеристика. Рисако любил работать, не любил трепаться без дела и ненавидел новых людей. Такая характеристика понимающему ситуацию Эйю говорила достаточно много.

— А его положение в Конохе?

Штормовец не раздумывал и секунды.

— Побаиваются, но уважают. Сильно уважают. Реакция рядовых синоби на его появление почти всегда одинаковая. Он для них сродни идолу... Или символу. Первый раз увидел такое, но я уверен в своей оценке.

Райкаге развернулся и посмотрел сквозь окно на свою деревню.

— Сообщи Даруи. Выходим сегодня.

— Есть.

Рисако ушел, оставив Райкаге одного. Повреждения, нанесенные высвободившимся треххвостым, уже убрали. Штор действительно недооценили Джокера, но этот болезненный урок не прошел зря. Главное, в чем был уверен Эй — войну нужно предотвратить. А затем уничтожить Рассвет и Культ. Это было понятно и до диверсии Джокера, но теперь... Там, под случайной атакой, погиб его старший сын. Теперь это, кроме всего прочего, личное.

* * *

— А он по пути не развалиться? — хмыкнула Куротсучи.

— Я все слышал! — проворчал Оноки из соседней комнаты.

Осака прикрыла лицо рукой, но было не понятно, ей стыдно смотреть на это, или она скрывает улыбку.

Катара переглянулась с Куротсучи и взглядом попросила ту не нагнетать. Им еще топать до Страны Железа, а это долго. И если Катара, предпочитавшая жить проще и держаться от политики подальше, работавшая в основном на кланы и за большие деньги, характера Оноки почти не знала, то Куротсучи с Тсучикаге была знакома достаточно хорошо.

— Мы можем собрать совещание... — предложила сеннин.

— К биджу эти говорильни! Я дословно могу повторить все, что скажут все мои советники. Заладили, как попугаи, повторять одно и то же. Я надел эту шляпу, когда твои родители под стол пешком ходили, девчонка! Я и так знаю, что будут обсуждать Каге. Нет смысла ради этого собираться и делать вид, что мы что-то будем решать. Я всех этих детей знаю, как облупленных. Я их всех еще в пеленках видал...

Куротсучи посмотрела на Катару и улыбнулась, тихо произнеся:

— Большая шишка, маленький мир.

— Я все слышал! — выкрикнул Оноки.

Он вышел из комнаты, поправляя парадное кимоно.

— У нынешней молодежи никакого почтения! Помяни мое слово, Осака, тебе достанется деревня неуправляемых инфантильных бестолочей, считающих отчего-то, что ты и шнурки самостоятельно завязать не можешь.

Катара вздохнула, а Куротсучи снова не удержалась:

— Как скажете, Тсучикаге-сама. Только завяжите шнурки.

Присутствующие опустили взгляд на правый ботинок Оноки. Пауза. Старик развернулся и потопал обратно, тихо что-то ворча себе под нос.

— Где Сяотянь? — спросила Осака Катару.

Но сеннин пожала плечами:

— Миссия закончилась и мы разошлись.

Четвертая Тсучикаге покачала головой. В деревне хватало сильных синоби. А вот с адекватными были проблемы.

— Этот вечно пьяный мальчишка не решиться показаться мне на глаза даже под страхом смерти. Я пообещал ему оторвать его... Кое-что ему оторвать.

Осака вздохнула:

— Это было сорок лет назад.

— Тридцать восемь! И я не жалуюсь на плохую память!

Оноки вернулся в прихожую, переобутый в сапоги синоби. Вместе с ним в прихожую вышла невысокая старушка, превосходящая Оноки всего раза в полтора, поцеловала его в лысую макушку, и надела шляпу Каге. После чего невозмутимо ушла обратно. Пауза.

Осака снова прикрыла лицо ладонью. Катара отвернулась в сторону. И только Куротсучи не удержалась:

— Это было так мило.

— Я все слышал!

Затянув плащ, Тсучикаге уверенно пошел к двери.

— Оноки, — окликнула его Осака.

— Что?

— Возвращайтесь.

Старик ей кивнул. Несмотря ни на что он был опытным Каге. Он читал все отчеты, он знал обстановку. Этот старик действительно как никто другой осознавал, куда идет, и с кем будет говорить. Он махнул рукой.

— За мной, девочки! И постарайтесь не отставать, я не буду вас ждать каждый пять минут! Идем! Нужно напомнить наглой бестолковой молодежи, как делаются дела!

И сильнейший синоби Камня в сопровождении двух куноити отправился на Гокаге Кайдан.

* * *

Непримечательный корабль стоял у пристани в гордом одиночестве. Аренда стояночного места была такой, что ей практически не пользовались. Останавливались здесь только корабли, имеющие разрешение, а таких было всего около двух десятков. Этот корабль, на первый взгляд, принадлежал одному из важных чиновников дайме. Разве что опущенные флаги не позволяли понять — какому именно. Ведь каждый отдел администрации имел свою символику, просто для удобства.

На трех человек, шедших к кораблю, внимания почти не обращали. Все трое носили плащи, практически скрывающие внешность. Разве что в идущей в центре можно было угадать высокую стройную женщину с очень длинными волосами. И, когда они подошли к кораблю, на борт поднялась только она. Немногочисленная команда уважительно кланялась гостье, но не разговаривала с ней. Мей и сама знала, куда ей нужно было идти.

— Проходи, присаживайся, — добродушно встретил ее старик, сидевший в гостевой каюте. — Выпьешь?

Мей стянула плащ и кивнула:

— Не откажусь.

Старик развернул кресло и достал из сумки бутыль, после чего налил, но только гостье.

— Я уже не могу. Возраст, — развел он руками.

Теруми взяла бокал и с удовольствием попробовала. Лучшее вино, всегда самое лучшее.

— Последние напутствия, магистр? — спросила Мей.

Старик пожал плечами:

— Я уверен — ты отлично справишься, — улыбнулся старик. — Мальчишки все подготовили. Операция пройдет быстро и без крови. Чего не скажешь о самой войне...

Мей кивнула:

— Да. Но это было неизбежно.

Долгий и сложный многоуровневый план, который начал работу, когда сама Мей еще была ребенком. Годы работы сотен и тысяч людей. Бесконечная подготовка, наконец, подошла к концу. Орден помог ей стать Мизукаге когда-то. Дал ей идею, ради которой стоит жить. Ради которой можно умереть. И время, наконец, пришло.

— Я ожидала, что вы меня проинструктируете, а? У вас отлично получается настраивать на нужный лад, магистр.

Но старик развел руками, будто извиняясь:

— Не в этот раз, Мей. Как я и говорил — это ваш мир, и в этой войне ты будет полководцем. Помочь, подсказать, поддержать — обращайся. Но с этого момента именно ты — лидер нашего союза.

Женщина улыбнулась:

— Снова хотите остаться в тени?

— Мы действуем в тени, чтобы служить свету, — ответил старик. — Иди с уверенностью в душе и с твердостью в мыслях. Иди.

Продолжение Арка 14.

Комментарии сюда.