— К центральному выходу. Спасибо, дорогой. Давайте скорей!
Аня молча семенила за англичанкой и их новым знакомым, вслушиваясь в их разговор. Евгения Витальевна щебетала о том, как они пошли гулять, как Кристине стало плохо и она потеряла сознание, как все перепугались. Спутник кивал и изрекал что-то банальное о радиоактивном солнце и переутомлении...
Около колёс "мазды" сидела, помахивая хвостом, Салли, при их появлении вскочившая. Мужчина, которого звали Русланом, осторожно уложил Кристину на заднее сиденье. Аня юркнула к ней. Руслан хотел прогнать кошку, тоже прыгнувшую в салон, но Евгения Витальевна заверила, что всё в порядке. Поблагодарила случайного помощника и твёрдо отказалась от его дальнейшего содействия. Через пятнадцать минут они вчетвером вывернули на центральный проспект.
— Мы едем в больницу?
— Мы едем ко мне домой, — отрезала англичанка. — Что это могло быть?
— Я почём знаю?!
— Ну, дорогая, пока в этом городе только на тебя нападают зомбиобразные твари. Брата твоего утащил он?
— Похожий, — понурилась Салли, вылезая на кресло рядом с водителем, — но не этот.
— Их много?! — похолодела Аня. — Откуда такие взялись?
— Не смотрите на меня, — вздохнула кошка. — Когда девочка придёт в себя?
— Часа через два, — прикинула англичанка. Они пересекали мост. — Мы будем уже дома. Вопрос в том, что теперь с ней делать. Зомби, конечно, помог нам доказать, что всё рассказанное — не плод нашей воспалённой фантазии, но для человека, ничего не подозревавшего... Ведь она явно впервые открыла в себе эту силу только что!
— Господи, я натравила на неё монстра! — прошептала Аня. — Салли, это ты виновата!
— Я?!
— Пока ты не заговорила, ничего такого не происходило!
— Правильно, пусть бы я и дальше молчала, а в тёмной подворотне тебя задушило резиновое существо.
— Прям сериал о Баффи, — отметила учительница, — зомби, монстры, существа... Почему никто не встречался с ними раньше?
— Ну откуда-то же всплыла тема для этого кино... — пробурчала Салли, сделав движение, напоминающее пожатие плечами, и Аня нервно хихикнула от такого зрелища.
— Давай ещё найдём режиссёра и попросим мастер-класс!.. — пробормотала Евгения Витальевна, следя за дорогой.
* * *
Дома у англичанки они уложили Кристину на видавший виды диван в большой гостиной. Пока та приходила в себя, хозяйка нарезала бутербродов, справедливо заметив, что умирать с голоду будет неверно, а он явно даёт о себе знать.
— Кроме прочего, — рассуждала Аня, жадно откусывая от хлеба с нарезанной кружочками сосиской, — не понимаю, как я смогла подняться после того, как этот зомби стукнул меня о землю. То, что платье лечит, когда его снимаешь, мы уже вычислили. Но я бы должна была умереть...
— Если наши с тобой возможности одинаковые, дорогая, а, судя по одежде, так и есть, то в этой форме появляется нечеловеческая выносливость, физическая сила и тело становится куда терпимее к подобным ударам и падениям.
— Угу, мы аки супергерои какие-то. Нужно сшить трико Человека-паука и полазить по крышам небоскрёбов...
— Лучше придумай, как сделать так, чтобы девочка, проснувшись, не обеспечила тебя и меня убранствами айсбергов как непосредственных обидчиков. Она весьма лихо заморозила нашу нежданную гостью, как для первого превращения...
— Это от стресса и угрозы жизни, — возразила Салли. — Вообще не уверена, что у неё получится использовать костюм по желанию, когда очнётся.
— А может, и получится. Не хотелось бы это проверять. Не связать ли её?
— Это, безусловно, поспособствует налаживанию контакта, — кивнула Аня. — Можно ещё в погреб посадить. Для верности. Есть у вас погреб?
— Ладно-ладно, дорогая, я просто беспокоюсь о безопасности. И ещё я постоянно думаю про этот чёртов сарафан! Наваждение прямо...
Как не готовила себя Аня к неизбежному пробуждению одноклассницы, стоило той зашевелиться — накатила паника.
— Пойди принеси с кухни нашатырный спирт, — скомандовала Евгения Витальевна.
Аня мигом покинула комнату. Но пришлось быстро возвратиться.
Едва англичанка смазала виски Кристины зловонной ваткой, та дёрнулась, резко открыла глаза. И тут же подскочила, вжавшись всем телом в диван.
— Не бойся, пожалуйста, — попросила англичанка, отходя на почтительное расстояние. — Ты можешь уйти отсюда, как только захочешь.
— Я уже хочу. — Голосок Кристины звучал слабо, а сама она с недоумением осматривала незнакомый наряд. — Зачем вы напялили это на меня?! Где моя одежда?
— Твои вещи исчезли прямо на тебе, дорогая, — напомнила Евгения Витальевна. — Неужели не желаешь понять, что произошло?
— Попробуйте объяснить.
— Тогда для начала давай условимся, что мы не считаем друг друга и себя самих сумасшедшими, — осторожно сказала англичанка. — Доказательства того, что мои слова были реальностью, ты видела воочию.
— Предположим. При чём здесь я?
— Во-первых, ты показала свою силу, дорогая.
— Господи, какую силу?! Что вы несёте?!
— Ты убила то чудовище.
Повисла пауза. Кристина молчала, видимо, прокручивая в голове события двухчасовой давности.
— Прости, что втянула в это, — подключилась Аня. — Для меня всё так же дико и невероятно, как и для тебя. И мне нужна помощь...
— Помощь? Моя?! Послушайте, — Кристина сжала лоб, — давайте... раз уж мы не считаем друг друга сумасшедшими, расскажите мне всё. Как вы вообще оказались вместе?
— В этом виновата я, — произнесла Салли, и девчушка содрогнулась, вытаращившись, словно лемур. — Не бойся, прошу тебя. Сейчас всё по порядку изложу...
Кошка детально перечисляла события от момента своего создания на далёкой Луне. Постепенно Кристина, старавшаяся, несмотря на страх, слушать внимательно, успокоилась и привыкла к коммуникабельному пушистику. Но даже привыкнув к такому, поверить в историю непросто.
— То есть выходит, вы и сами ничего не знаете? — наконец подытожила она.
— Ровным счётом. Плюс ещё этот зомби...
— Почему зомби? Хотя не суть. И что же теперь?
Все затихли. Кристина ждала какого-то ответа.
— Лично для меня в первую очередь интересен факт нашей одежды, — отметила Евгения Витальевна. — Это — самое загадочное.
— А вот меня куда более озадачило чудовище! — скривилась Кристина и поёжилась. — Вы... вы уверены, что оно умерло?
— Салли ручается, моего брата похитило не оно, но похожее. Так что даже если то, напавшее на нас, подохло...
— Дорогая, скорее всего, оно нападало на тебя, — поправила англичанка. — Но это уже не важно. Теперь, думается, и нас не оставят в покое.
— Боже, — простонала Кристина, — что же дальше будет? А если мы окажемся не вместе, когда появятся монстры?! И чего они могут от нас хотеть?
— Давайте посвятим в эту историю её пятого возможного участника, — предложила Евгения Витальевна. — Будем надеяться, что он как-то прольёт на неё свет.
— Я бы на это сильно не рассчитывала, — пробормотала Кристина, — но давайте. Как?
— Аня?
— Что? Я вообще не поняла, о ком толкует Салли! Она утверждает, что это молодой парень, который работает у папы курьером, что он осенью привозил документы и общался с мамой на террасе, пока она курила! Ни телефона, ни адреса... Салли?
— Простите, — отрицательно покачала головой кошка, — я тогда его потеряла, а больше он не приходил.
— И что же делать?
— Ну, положим, телефон я могу посмотреть у папы в записной книжке мобильного, — задумчиво сказала Аня. — Как там его имя?
— Николай, — повторила кошка, и тут они все подпрыгнули от пронзительного пения Аниного не к ночи помянутого средства связи.
Мама требовала немедленно возвращаться домой, и Аня клятвенно пообещала ей это.
— Вот и хорошо. Узнаешь номер и позвонишь, — распорядилась англичанка.
— Попробую узнать, — уточнила Аня.
— А мне что делать? — боязливо спросила Кристина Прошина.
— Я бы предложила разойтись, но...
— А если что-то страшное появится вновь?! — опешила девчушка.
— Вы хотите, чтобы я добиралась в центр сама?! — подхватила Аня. — Я своими энергетическими шарами могу разве что огород вспахивать! Оно размажет меня по стенке, попадись на пути.
— Так, девочки, не нервничайте. Кристина, у тебя кто в квартире есть?
— Никого, отец в командировке до конца недели. Я одна живу.
— Вот и отлично. Переночуешь у Ани. Это возможно?
Одноклассницы переглянулись. В Кристине явно боролись нежелание вмешиваться во весь этот ужас, боязнь оставаться без защиты и растущее без её воли любопытство. В Ане — согласие с мыслью о том, что у неё-то как раз полно родственников.
В итоге удалось уговорить маму, чтобы одноклассница приехала в гости. После того как Кристину не без труда научили "снимать" боевой костюм и она окончательно уверовала в то, что у неё не украли одежду, Евгения Витальевна любезно отвезла девочек и кошку к повороту на нужную улицу.
В последовавшей погоне за телефоном папы Аня даже как-то позабыла ужасы прошедшего дня. Задание было не таким простым, как могло показаться. Она вспотела, пока "похищала" мобильный, пряталась в туалете и лихорадочно листала контакты. Причём в этом деле почти потерпела фиаско, выписав пятнадцать номеров "Коль", "Колянов" и "Колек" и даже цифры с именем "Курьер Виталик" — вдруг Салли не так расслышала? Кроме того, новоявленная Нэнси Дрю скопировала данные некоего Николая Петровича, у которого номеров оказалось больше пяти, и даже Ники — пусть там и ответит, скорее всего, женщина. "Николь", правда, оставила без внимания, решив, что это уже слишком.
Затем Аня осторожно отнесла папин сотовый на то место, откуда его спионерила, и с победоносным видом вернулась в комнату, где тихо беседовали замолчавшие с её появлением Кристина и Салли. Помахала блокнотом и набрала англичанку. Евгения Витальевна тут же взяла трубку и с готовностью запротоколировала информацию.
— Итак, дорогие, я сделаю, что смогу, если здесь, конечно, вообще есть нужный телефон. Завтра утром созвонимся. Постарайтесь отдохнуть.
— Легко вам советовать, — пробурчала Аня, даже не надеявшаяся сегодня посетить царство Морфея. — Удачи, Евгения Витальевна. Звоните, если что...
— Хорошо. Я обязательно поговорю с этим Колей сегодня. И будет просто супер, когда и на нём появится наше любимое платье в горошек...
Интермедия: Ника
Иногда мне кажется, что конец света всё-таки наступил с приходом 2000 года, когда его все так радостно ожидали. По крайней мере он наступил для меня. Финал одной жизни и начало иной, но речь идёт не о мужании.
Я даже почти убеждён в том, что попросту не рехнулся той ночью. Убеждённым на все сто я быть не могу, ведь сумасшедшие никогда не считают себя таковыми. А я даже не знаю, что лучше.
Они ворвались в мою действительность стихийно и резко, страшным сном, от которого я всё никак не очнусь. Мне должно было скоро исполниться двенадцать, я чувствовал себя очень самостоятельным. Отец, тогда ещё нас не бросивший, вытащил меня и матушку встречать новую эру куда-то за город. Помню сосновый лес и деревянные домики, замёрзшее озеро и аппетитный аромат жареного мяса, витавший всюду. Тогда я был в восторге.
Человечество упоённо дожидалось апокалипсиса, об этом непрестанно шутили. Что, вероятно, тоже сыграло роль в моём восприятии случившегося. А может, именно это и имели в виду мудрецы прошлого — пришествие демонов в наш мир?.. Не знаю, водились ли они тут раньше, не знаю, видит ли их кто-то, кроме меня. Не уверен даже, что они существуют.
Мы с детьми отцовых приятелей играли в прятки в сосновом бору. Уже потемнело, было около шести или семи часов. Я забежал куда-то особенно далеко и притаился в заснеженных зарослях, когда услышал шаги. Я думал, это мои новые друзья, но вместо них пришло чудовище. Тогда — впервые.
Сначала я принял его за медведя: это было двухметрового роста, с длинной шерстью. Но то, что я посчитал ветками над его головой, оказалось раскидистыми рогами. А когда оно расправило крупные мохнатые крылья, я удостоверился: передо мной неземное создание. Я сидел в своих кустах ни живой ни мёртвый от ужаса и молился, чтобы демон убрался, не заметив меня, но он, верно, учуял запах. Честно говоря, я решил, что это конец.
Но вместе с первым чудом случилось и второе. В попытке закрыться от него я смог обуздать ветер: он потоком понёсся от моих окоченевших рук в монстра. И третье чудо увенчало два предыдущих: демона отбросило на толстый сломанный сук, насадило на него, пронзив насквозь. Он взвыл так, что должна была содрогнуться вся округа. А потом взорвался ослепительным разноцветным светом. И исчез без следа.
Наверное, я повзрослел в те короткие минуты, навсегда отделившие прошлое от будущего, меня прежнего и всё, что существовало до, от меня и этого нового сумрачного после.
Я был лишь ребёнком, но, несмотря на испуг, удивление, эйфорию волшебного спасения, понял: моим байкам не поверят ни сверстники, ни старшие.
В тот вечер я много размышлял и потом ещё долго боялся оставаться один. Но со временем успокоился... Очередного демона — уже совсем другого, но тоже с крыльями и рогами, впоследствии пропавшего в ярком многоцветье, — я встретил только через полгода. А потом ещё, и ещё, и ещё.
Я никогда не узнаю, сошёл ли с ума тем предновогодним первым вечером, витаю ли теперь в плену лабиринта безумия, или весь мир безумным жил и живёт испокон веков, избрав меня зачем-то, дабы показать свою уродливую изнанку. Никто не поведает мне этого, потому что я сам никому и никогда не расскажу о своих демонах, внутренних или реальных — на самом деле не так уж и важно...
* * *
Глава IV: Замок
* * *
Аня и Кристина болтали почти до рассвета. Выдохшаяся от волнений Салли быстро заснула, а вот девочки и не пытались. Им было о чём поговорить. Пожалуй, за эту ночь Аня выяснила о Кристине Прошиной больше, чем за весь период совместного обучения. Приключение — с заглавной буквы! — разрушило между ними барьер. И на Аню хлынул целый поток. Будто дамбу прорвало, и всё, что раньше сдерживалось тщательно выстроенными искусственными опорами, ринулось наружу. Она даже немного испугалась излияний однокашницы. Та просто сыпала признаниями, да какими! Кристина всегда была тихой, себе на уме, застенчивой отличницей их класса. Носила глупые вещи, держалась особняком и уже года два сидела сама за первой партой прямо перед столом учителя. Евгения Витальевна оказалась права: девочку, конечно, задевало то, что её дразнят. Детская жестокость довершила процесс отмежевания. От всего.
Но у Кристины имелись и другие причины оставлять сверстников на расстоянии. Оставлять на расстоянии всех.
Оказывается, Аня не знала о ней ничего. Ровным счётом.
Может быть, именно потому, что Крис никогда и ни с кем не делилась некоторыми особенностями своего бытия (не имеющими, впрочем, к магии никакого отношения), сейчас, когда общее переживание сблизило её с кем-то, — потянуло на откровения. К тому же на фоне того, с чем они столкнулись сегодня, собственная история уже не представлялась такой ужасной и отталкивающей, чтобы не осмеливаться проговорить её вслух.
