"Подменыши"

— Можешь заказать такси на двенадцать? — спросил он у Криса за завтраком. Профессор уехал раньше, чему Сайлас был искренне рад. Он не был уверен, что сумеет сохранить приветливое выражение лица и удержаться от колкостей.

— Что-то случилось? — Крис поставил перед ним тарелку с блинчиками, залитыми апельсиновым джемом, и чашку кофе. Сайлас с удивлением узрел свое любимое лакомство и подозрительно покосился на довольно улыбавшегося парня.

— Как ты угадал? — поинтересовался он. Крис пожал плечами и присел рядом, пододвинув к себе чай.

— Ты говорил об этом, — объяснил он, явно радуясь удавшемуся сюрпризу. — Помнишь, когда в ресторане сидели. Я и запомнил. Сегодня с утра специально сбегал за джемом. Нравится?

— Очень, — не покривил душой Сайлас, которому оказалась приятна такая забота. Дискомфорт причиняло только одно. — Крис, не стоит. Нет необходимости так со мной носиться. Я не злюсь и все понимаю. Тебе не за что извиняться.

— С чего ты решил, что я пытаюсь извиниться? — Крис поднес чашку к губам, но потом отставил ее, так и не сделав ни одного глотка. — Дело не в этом, хотя я действительно чувствую себя неловко. Просто... Зачем ты помог мне с вождением?

— Просто так, — ответил Сайлас, несколько удивленный сменой темы. — Причем здесь это?

— То есть, — усмехнулся Крис, — ты считаешь нормальным помочь почти незнакомому человеку, да еще и сделать ему дорогущий подарок, но когда заботятся о тебе, начинаешь искать подвох? Где ваша логика, мистер Смит?

— Но я... Это же было... — растерялся Сайлас. — Это другое. Ты ведь не можешь относиться ко мне, как... Я ведь...

Он пытался произнести ненавистное слово вслух, но не мог, и от этого даже разозлился.

— Бракованный, — наконец заставил себя выговорить он, но от этого не стало легче. — И мой ребенок... Я даже это не смог сделать, как следует.

— Не надо говорить мне, как я могу или не могу к тебе относиться, — довольно резко заявил Крис. — Позволь уж решать самому. Ты мне нравишься. Ты... отличаешься от других, но в этом нет ничего плохого. Это даже здорово! Ты не представляешь, как я рад! Ой! — внезапно опомнился он, вспомнив обстоятельства, благодаря которым Сайлас очутился в их доме. — Я не имел в виду, что рад тому, что ты попал в аварию. Я хотел сказать...

— Я тебя понял, — с улыбкой перебил Сайлас, которого изрядно повеселило его смятение. — Знаешь... я тоже рад. Мне никогда и ни с кем не было так легко. Разве что с Дорой, но с ней мы знакомы с детства, а чтобы вот так, сразу... Я всю жизнь боюсь сделать что-то недостойное, что бы бросило тень на мою семью. Раньше мне казалось, что мать так недовольна мной, потому что я плохо стараюсь, не оправдываю ее надежд. И я старался... Крис, я очень старался. А потом понял, что это бесполезно.

— А твой отец? — помолчав, спросил Крис. Сайлас болезненно поморщился — он не любил говорить об отце.

— Он никогда не имел своего мнения, — после паузы ответил он. — Формально, он входит в совет директоров, но все знают, что решения принимает мать. Он... слабоволен и зависим. Его вообще мало что интересует, кроме моделирования.

— Моделирования? — удивился Крис. Сайлас раздраженно передернул плечами.

— Он увлекается моделями кораблей. В основном, старинными парусниками, у него их уже несколько сотен. Как-то я случайно уронил один... — Сайлас замолчал, вспоминая грандиозный скандал, а затем, не желая продолжать разговор, включил телевизионный экран и пододвинул к себе остывший кофе.

— Кинофестиваль включает в себя... — прощебетала с экрана ведущая, и Сайлас с радостью нашел, на ком можно сорвать накопившееся раздражение.

— Пустая трата денег, этот фестиваль, — заявил он. — Ни одной приличной картины за все время, сколько его проводят! А ведь это лучшее зарубежное кино! Что они вообще там смотрят?

— Почему ты решил, что это лучшее? — негромко спросил Крис, и Сайлас посмотрел на него с недоумением.

— Что значит — почему решил? Это же фестиваль лучшего иностранного кино! Или ты думаешь, что в киноакадемии сидят идиоты, не способные отличить хорошую вещь от негодной?

— Нет, я так не думаю, — Крис допил чай и поднялся на ноги. — Только я не понимаю одного: почему бы им не позволить нам посмотреть все самим и выбрать? Почему нам показывают лишь то, что они считают лучшим?

— Потому что, это может разрушительно повлиять на неокрепшие умы, — не слишком уверенно ответил Сайлас, сам уже не очень верил в то, что говорит. Крис, убрав грязную посуду, вернулся на свое место.

— Что такое — неокрепший ум? — поинтересовался он, и Сайлас не нашелся с ответом. — Не закостенелый в предрассудках? А что в этом плохого? Я... Я бы хотел знать больше.

Он сцепил руки в замок и оперся на них подбородком, отчего его речь стала немного неразборчивой.

— Чем больше ты знаешь, тем больше шансов принять верное решение. Если, конечно, ты умеешь эту информацию обрабатывать.

Сайлас с интересом покосился на него. В этот момент Крис был очень похож на своего отца, даже в голосе промелькнули знакомые менторские нотки, естественные для пожилого профессора, но слишком забавные для молодого парня. Безумно захотелось сбить с него напускную спесь.

— Обрабатывать? — с очень серьезным видом уточнил он, ковыряясь вилкой в блинчиках. — Что ты подразумеваешь под обработкой? Систематизация? Каталогизация? Сравнение и ранжирование?

— Что? — опешил Крис, моментально вынырнувший из задумчивости. Сайлас, не удержавшись, рассмеялся в голос, и парень, поняв, что над ним попросту подшучивают, легонько пихнул его кулаком в плечо.

— Эй, я серьезно! — возмутился он, чем вызвал новую порцию хохота, и обиженно насупился. Сайлас, отсмеявшись, тронул его за рукав.

— А если серьезно... Ты действительно считаешь, что не бывает избытка информации? Есть ведь то, что иногда лучше не знать.

— Все зависит от того, как ты относишься к информации, — покачал головой Крис. — Если ее воспринимать неорганизованным потоком, то можно просто не справиться, потонуть в ней. Но если уметь самостоятельно фильтровать ее, систематизировать и анализировать, то она становится надежнейшим помощником.

— Это умеют не все, — не согласился Сайлас, все больше и больше заинтригованный беседой. Он и возражал-то только для того, чтобы подтолкнуть Криса, поддержать разговор. — Маленькие дети, например. Да и подростки...

— Вот поэтому и нужно начинать с детей, — уверенно кивнул Крис. — Нужно учить их. А уж потом они разберутся сами и сами же сделают выводы.

— Мне кажется, это несколько рискованно, — неуверенно заметил, Сайлас. — Никто ж не знает, какие выводы будут сделаны. Это... неподконтрольно.

Крис странно улыбнулся.

— А только так и идет развитие. Нестандартными путями. Сай, тебе все еще нужно такси?

Сайлас только вздохнул, вспомнив о предстоящей встрече.

— Нужно, — уныло подтвердил он. — И, Крис... Побудь со мной там. Пожалуйста. А потом зайдем к Доре.

Ресторан, выбранный матерью, отличался чопорностью и бросающейся в глаза роскошью. Вычурное здание отдавало холодом из-за обилия стекла и металла, вокруг почти не было зелени и цветов. Автоматические двери бесшумно скользнули в сторону, повинуясь сигналу датчика, и на Сайласа снова обрушилось полузабытое ощущение собственной ничтожности, которое всегда возникало в подобных местах. Внутри, словно бы в противовес внешнему облику, царил ретро-стиль. Строгая классика, призванная скорее подавлять, нежели создавать уют, живое обслуживание, приглушенная музыка, тяжелые непроницаемые шторы. Разительное отличие от солнечного ресторанчика, где они сидели с Крисом.

Метрдотель окинул скептическим взглядом потертые джинсы и небрежно убранные в "хвост" волосы Криса, и недовольно поджал губы, однако ничего не сказал. Тот, не ожидавший подобного приема, заметно заробел, и Сайлас, почувствовав это, незаметно похлопал его по руке, привлекая внимание.

— Не теряйся, — шепнул он, когда парень наклонился. — Смотри на всех свысока, тогда они станут вежливыми. И вообще, ты у нас будущее светило науки, а они только и знают, как стелить скатерть на стол.

Крис, не удержавшись, фыркнул.

— Это, между прочим, тоже нелегкое дело, — с улыбкой заметил он, а потом разом напрягся, заметив ожидавшую их за столиком женщину. Анна Смит разглядывала сына и его спутника с нечитаемым выражением лица, от которого моментально становилось не по себе. Ее фирменный, хорошо знакомый взгляд, всегда означавший, что она очень недовольна. Сайлас, собрав всю волю в кулак, ослепительно улыбнулся матери.

— Мама, — поприветствовал он ее, когда Крис помог ему перебраться на стул и сам сел рядом. — Я так рад тебя видеть в добром здравии. Познакомься, это мой друг, — он выделил голосом последнее слово, ясно давая понять статус Криса, и женщина недовольно нахмурилась. — Кристиан Ленс. Он — сын профессора Ленса. Я думаю, ты его помнишь.

— Я очень рада познакомиться с друзьями моего сына, — холодно произнесла Анна, и Криса заметно передернуло от звеневшего в ее голосе льда. — Сайлас, мне нужно поговорить с тобой. Наедине.

Крис дернулся, явно собираясь подняться, но Сайлас решительно перехватил его руку.

— Сядь, — отрывисто бросил он и повернулся к матери. — Мама, у меня мало времени, мне нужно к Доре. Поэтому давай отложим все важные дела и просто пообедаем. Я не намерен обсуждать сейчас ничего серьезного.

— Сайлас, — отчеканила та, и его, как в детстве, бросило в холодный пот. Подошедший было официант моментально испарился, демонстрируя прекрасную выучку. — Это не терпит отлагательств. Мне сообщили, что ты не живешь дома. Что это значит? Почему ты находишься у... этих людей?

Она даже не посмотрела в сторону замершего Криса, демонстративно игнорируя его присутствие. Сайлас улыбнулся.

— Мама, ну ты же сама говорила, что профессор Ленс — лучший специалист в городе. Поэтому мы с Дорой и обратились к нему. Или ты боялась, что ситуация со мной повторится? Я тебя порадую — мой сын абсолютно нормален.

— Сайлас, — предостерегающе произнесла Анна, напоминая про Криса, который усиленно пытался слиться со стулом. — Я знаю, что ребенок здоров, я затребовала его медицинскую карту. Это хорошая новость, а вот твое поведение меня огорчает. Ты немедленно возвращаешься домой, я пришлю машину. И что за странные подарки ты делаешь? Юноша, — наконец повернулась к Крису она, — вы, надеюсь, понимаете, что излишняя щедрость моего сына продиктована его травмой и не имеет юридической силы?

— Да, мэм, — быстро кивнул Крис, и у Сайласа на мгновение помутилось в голове. Он вспомнил давешний сон, обиды, взращенные с детства. И особенно то, что мать даже не поинтересовалась здоровьем Доры, но не замедлила покопаться в медицинских файлах будущего внука, будто бы это был породистый щенок, которого она выбирала. Будто это все было неважным, куда менее значимым, чем эта чертова машина, подаренная Крису. Чертов Джерри, не мог промолчать! Сайлас машинально облизнул губы и внезапно почувствовал на них вкус апельсинового джема.

— Мама, — еле сдерживая рвущуюся наружу ярость, произнес он, и Крис посмотрел на него почти с испугом. — Мама, какой я люблю джем?

— Что? — не поняла та и нахмурилась. — Сайлас, какое это имеет значение? Не переводи разговор на ерунду. Ты немедленно съезжаешь от этих людей. Тебя наверняка шантажируют и удерживают силой. У меня есть все возможности, чтобы прекратить это вопиющее безобразие.

Сайлас расхохотался — искренне, громко и заливисто. В тишине зала его смех прозвучал оглушительно громко, тут же привлекая внимание, и женщина буквально побелела от возмущения.

— Сайлас Бенджамин Смит, веди себя пристойно, — прошипела она, оглядываясь по сторонам. — Это возмутительно! Ты позоришь меня!

— Нет, мама, — уверенно возразил тот. — Это ты позоришь меня перед Крисом. Меня никто не шантажирует, наоборот, мне помогают. Впервые, мама, я с кем-то чувствую себя свободно. И мне хорошо. И я никуда не поеду. Во-первых, так мне гораздо удобнее добираться до Доры. Ей лучше, кстати, спасибо, что спросила. И мой ребенок будет, слава Богу, жить. И я сделаю все, чтобы загладить свою вину за эту аварию. А во-вторых... Мне просто нравится жить у Ленсов. Вот так вот.

— Кстати, про твоего ребенка, — немедленно встрепенулась Анна. — Когда он родится, я хочу, чтобы вы с Дорой перебрались к нам. Я буду лично контролировать его воспитание. Сомневаюсь, что при таком подходе, ты сможешь вырастить мне приличного наследника. И это не обсуждается, Сайлас.

Сайласа едва не затрясло от бешенства. Он с силой сжал кулаки, почти уже не видя ничего перед собой, глаза заволокло багровым туманом. Не помня себя, он попытался встать, забыв про больную ногу, но на запястье тут же легли теплые пальцы, прогоняя дурноту.

— Этого не будет, — справившись с собой, уверенно отрезал он, отстранив руку Криса. — Мама, да я тебя близко не подпущу к своему сыну. Забудь об этом. Его будем воспитывать я и Дора. И еще — он, — внезапно добавил Сайлас, вдохновившись пришедшей в голову идеей. — Как крестный. Ты ведь согласен? — повернулся он к обалдевшему Крису. Тот, помедлив, кивнул. — Вот и замечательно. До свидания, мама.

— Стой! — остановил его хлесткий окрик, и Сайлас подчинился машинально, следуя годами выработанной привычке. — Ты не посмеешь. Я... Я заберу у тебя трек и команду. Формально, они принадлежат концерну.

— А мне принадлежит часть его акций, — зло усмехнулся Сайлас, почувствовавший, как это приятно — показывать зубы. — И Доре тоже. Я не смогу влиять на решения, но... Что если я их продам? Например, Диккенсону? Сколько крови он сможет тебе попортить тогда?

— Это шантаж, — сквозь зубы процедила та, и Сайлас понял, что выиграл. В душе поднялось настоящее ликование. Он сделал знак Крису, и тот встал, чтобы помочь ему пересесть в коляску.

— У тебя учусь, мама, — сказал на прощание Сайлас. — Ты же не научила меня ничему другому.

Когда они оказались на улице, его одолел истерический смех.

— Господи, что я ей наговорил? — задыхаясь от хохота, поинтересовался он у донельзя потрясенного Криса. Тот многозначительно хмыкнул, открыл дверцу ожидавшего их такси и, запихнув коляску в специальный багажный отсек, ответил:

— Кажется, ты наговорил правды. Только я вот не уверен, что она сможет верно обработать эту информацию...

И Сайласа согнуло в новом приступе истерики. Он прекрасно осознавал, насколько вопиюще неподобающе себя ведет, но впервые в жизни ему было на это наплевать.

— А Дора бы меня одобрила, — заметил он уже в машине. Крис едва заметно улыбнулся.

— Я тоже тебя одобряю. Я еще никогда не видел таких ошарашенных лиц. Но, Сайлас, ты не боишься, что она и в самом деле может попортить тебе жизнь?

— Нет, — усмехнулся Сайлас, откидываясь на спинку дивана. — Понимаешь... Соблюдение приличий — это обоюдоострое оружие. Мать тоже связана рамками, как и я. Она не посмеет вышвырнуть меня на улицу, это будет равносильно признанию, что в идеальной семье Анны Смит что-то не так. Она не пойдет на это. Приличия не позволят. И почему я раньше не понял, что в эту игру можно играть вдвоем?