Летучий корабль

И хоть мы есть, особо, не хотели после чаепития, но, дабы не обижать её, согласились.

Продукты все ей оставили.

Но после пошли всё же в свои комнаты.

Стоило нам оказаться наедине, как меня прижали к стене и... в общем, муж решил утвердить своё право называться мужем во всех смыслах.

Глава 6

Следующие несколько дней мы путешествовали по Крыму. Выбирали места, куда водят экскурсии и отправлялись туда своим ходом. Выяснили, что горы действительно искусственного происхождения. Но... Обветшали, связующий раствор местами вымылся, в общем, если и пирамиды, то уже не действующие, скорее всего.

Игорёк увлёкся не меньше меня. Мы снимали видео на телефон, фотографировали. Естественно, как доказательства использовать наши материалы нельзя, но пару камешков, уже до нас отколовшихся от скалы, мы себе оставили на память или для исследований.

Ещё бы понять, кем созданы эти скалы и для чего?

Мангуп — целый город, вытесанный внутри скал — нас заинтересовал. Зачем на такой высоте что-то вытёсывать? От кого или чего спасались люди? Вряд ли от других людей. Тогда от стихии?

Вспомнилась заметка в газете, где сообщалось, что у подножия Крымских скал обнаружили кости морских обитателей. Так опустился уровень мирового океана? Материковая плита поднялась/опустилась? Или просто люди спасались в горах от, допустим, очень большого наводнения или потопа? И когда катаклизм был? К сожалению, моей базы знаний не хватало, как, впрочем, и Игорька. И мы решили исследования временно прекратить и оставшееся время посвятить купанию в море.

И вот тут я вновь ощутила страх вкупе с отчаянием. При этом мы просто ехали по довольно крутой горной дороге, возвращаясь к снятому домику, и вокруг — никого.

А в следующий миг пейзаж изменился. Поняв, что перенеслась, закрываю глаза, дышу спокойно. Паниковать нельзя, а то приступ астмы может начаться.

И тут понимаю, что на моих руках что-то липкое и мокрое. Открываю глаза и едва сдерживаю себя, чтобы не закричать. Просто Игорёк лежит весь в крови, я зажимаю ему рану на груди, но чувствую, как утекает между пальцев его жизнь.

Да, Игорёк не мой, а бородатый, но... От этого осознания не менее больно.

И из моего горла всё же вырывается крик отчаяния, когда его глаза стекленеют и исходит последний выдох, а с ним расслабляется всё его тело.

Дальше всё было, словно в тумане. Приехала полиция, скорая. Меня пытались отлепить от мужа, но я не давалась. Потом звонил телефон, полицейский выудил его из моей сумочки и ответил. Стали допрашивать, но что я могла сказать? Что меня рядом не было, а была другая я? Поэтому постаралась полностью погрузиться в собственную трагедию. Потом мужа всё же увезли в морг, а меня — домой. Краем глаза отметила, что свет в окошках горел. Значит, Игорёк его сделал!

И вот тут я встретилась со взволнованной свекровью. А я даже не помнила, как её звать по имени-отчеству. Тётя Маша. А как сейчас я её называю?

Мама Игорька постарела. Сильно. Мы ведь четыре года не виделись, а будто лет двадцать прошло. Она обняла меня и заголосила. Откуда узнала? Или она звонила, когда полиция подняла трубку? Сказали, наверное.

На шум сбежались дети... Старшей девочке было года три, а младшему сыну — полтора.

— Мамочка! — кинулись ко мне, прижимаясь к ногам. И сердце моё дрогнуло.

Не знаю, как я устояла на ногах. И ведь понимала, что мой Игорёк жив, только где-то там находится, а сейчас я тут с моими, но не моими детьми, прижимающимися ко мне, рыдающих на три голоса со свекровью.

Свекровь пришлось отпустить и присесть, чтобы обнять малышей.

Не знаю, как нашла силы прекратить свой поток влаги.

— Так, быстро по постелям! — велела я строго, стараясь и себя отрезвить.

— Мамочка, нам страшно. Можно мы с тобой сегодня будем спать? — спросила дочка.

— Можно.

И тут до меня дошла одна вещь: что, если я беременна? Там ли? Здесь ли? В любом случае, мне нервничать сейчас нельзя. Я не могу потерять этого малыша.

Отметила краем сознания, что на безымянном пальце, как и в своём мире имею простенькое золотое колечко. Появился соблазн узнать, есть ли гравировка внутри. Но сейчас важно сохранить спокойствие. Дети! Они должны вовремя ложиться спать. Взглянула на тикающие часы с маятником — явно старинную вещь — времени уже девять.

— Вы зубы почистили? — спросила деток, желая отвлечься и натянув улыбку.

— Нет.

— Тогда надо почистить!

— Мамочка, а можно не сегодня? — попросила Даша, обнимая мою шею, и заглядывая в глазки. Ох и крутят они мамочкой! Ну как здесь можно устоять?

Я понимала, что у всех стресс. Не знаю, что им сказала бабушка про отца. Но ведь рыдали. Значит, что-то знают.

И как поступить? Дать слабину? Решила, что сама идти и следить за тем, как малыши всё сделали, я не в состоянии. Поэтому разрешила не чистить.

— А помылись?

— Да, я их помыла, — подала голос свекровь.

Зато я в каком виде? В таком явно нельзя спать ложиться.

— Детки, мне надо помыться, я вся грязная, — чуть отстранилась я.

Очень надеялась, что водопровод и горячая вода здесь есть. Хотя, да, есть... Начинаю забывать такие вещи...

Детки сторожили меня в ванной, пока помоюсь и вылезу. На свекровь рассчитывать не стоило. Каково узнать, что единственный сын погиб? Да, остались внуки... Но вот представила, что вот этих крох может не быть. Ты вкладываешь душу, растишь, а потом в один миг остаёшься без своего продолжения, своей кровиночки, своей половиночки... И меня вновь накрыло. Как вновь представила, что Игорька нет рядом...

Детки повисли на мне. Пришлось брать их на ручки и нести на нашу с Игорьком постель. Даша с Митей обняли меня, не желая отрываться. Я тоже обняла, искренне понимая, что эту любовь не купишь. И она обоюдна. Гладила их по головке, что-то бормотала, пока они не уснули. Себе же я не позволяла этого. Надо ещё пообщаться со свекровью. Поддержать как-то. Хотя... Я сама едва держусь.

— Ты такая холодная, — обвиняюще сказала свекровь, когда я всё же выбралась из-под двух сопящих комочков.

— Мне нельзя волноваться, — отозвалась я довольно грубо.

— Уже был приступ?

— Нет, — поняла, что она об астме. — Но дело не в этом. У нас, как прилетела, были отношения... — я не смогла говорить. Просто положила руку на грудь. — Мне нельзя волноваться... Что, если я забеременела? Понимаете, нельзя... — слёзы против воли выступили. Я себя накрутила.

Сделала глубокий вдох, понимая, что начинаю задыхаться. Вспомнился Игорёк, встретивший меня в аэропорту. Он ещё только-только был жив. А уже сейчас... Сейчас его нет.

Отрезвила меня оплеуха, обжигая кожу.

— Не смей! — предупредила свекровь. — Уж лучше будь холодной, чем раскисать. Мы справимся, как-нибудь. Научимся с этим жить. У них же больше никого нет. Ты должна быть сильной! Особенно, если в тебе растёт новая жизнь!

Она права. Слёзы исчезли. Только боль никуда не делась. Просто я вспомнила своего Игорька. Надеюсь, с ним всё хорошо, и такие вещи не проходят через все миры. Она сейчас с ним?

Ревность кольнула. Всё же не воспринимаю её и себя, как одно целое. Как себя ведёт? Если испытывает хотя бы толику того отчаяния, которое испытала я, то как отнесётся к живому Игорьку? Бросится ему на шею, увидев его живым-здоровым или воспримет чужим?

И как бы я поступила на её месте? С одной стороны это как бы не моё горе, а с другой -...

Хотелось домой, к моему Игорьку. Но вот бросить этих двух сопящих комочков на не вполне адекватную мать могу ли?

Скрепя сердце, я всё же захотела вернуться домой, к Нему! Просто чтобы всё объяснить. Да и стоит ли давать ей надежду?

Очнулась в его объятиях. Вдохнула его запах.

Подняла голову. Игорёк! Живой!

Вздох облегчения вырвался непроизвольно.

Сглотнула.

— Вернулась? — тихо спросил он.

— Д-да, — голос задрожал. Глаза наполнились слезами. Любимый! А если б я его потеряла?! Если б не она, а я! Шмыгнула носом и прижалась к нему.

— Я переспал с нею, — сказал он тихо. — Знал, что это не ты. Но не смог ей отказать. Это ведь всё равно ты. Ты, с которой мы прожили все эти годы разлуки. Понимаешь?

— Да, я не ревную. Просто не могу. Всхлипнула, ощущая сейчас себя в её шкуре. Вернувшейся из того, можно сказать, будущего, где его больше нет. Вновь всхлипнула, прижавшись к нему всем телом.

— Я сегодня чуть в аварию не влетел, — сказал он. — Она меня спасла.

— В смысле?

— Ощутил боль в груди, и если б она не перехватила руль, мы бы сорвались со скалы.

— Не продолжай.

— И ты совсем к ней не ревнуешь? — спросил любимый.

— Я ей благодарна. Знаешь, это просто ужас: остаться одной, с детьми. И твоей половинки просто больше нет. Не к кому вот так прижаться, вдохнуть твой запах.

Он прижал меня к себе крепко-крепко.

— Я с тобой.

— Я не против с ней иногда меняться местами. Пообщаюсь с её детками...

— Ты очень добрая. А моего мнения спросишь?

— Я знаю, что ты ответишь.

— И что же?

— Что я и она — мы один человек, просто она чуть опытнее в семейных делах.

Любимый хмыкнул.

— А знаешь, я передумал.

— Ты о чём?

— Мы не будем этот дом покупать.

— Да? Почему?

— Раз ты астматик, тебе нельзя здесь жить. Надо южнее брать дом. Ялту, например. А лучше купить землю и построить дом самим.

— Думаешь, нам это будет по карману?

— Посмотрим. А сейчас отпуск заканчивается. Мне надо возвращаться на работу.

— Ой, мне тоже, — вспомнила я о начальнике. — Не хочу на работу! — поняла, что всё это время, что делала карьеру, жила без него, и вот так пожив вместе, поняла, что не хочу туда возвращаться. Расставаться с любимым надолго, летать в командировки.

— Ну, если ты забеременела, то увольняться нельзя. Пойдёшь в декретный отпуск через семь месяцев.

А ведь муж прав.

Муж? Ну да, мы же, можно сказать, дали друг другу клятвы.

— Тебе она не рассказала, что случилось с Игорьком?

— Нет. Но я её предупредил, что она может быть беременна, поэтому ей надо держаться, если хочет сохранить последнего его ребёночка. И договориться с тобой, когда она сможет приходить.

— А она может это контролировать?

— Не знаю. Но думаю, ты — можешь.

— Надо билеты покупать обратно.

— Надо. Завтра посмотрю, какие есть варианты.

Любимый откинул спадающую прядь с лица. Поняла, что я, оказывается, в чём мать родила. Ну да, мы ж в постели. И он признался, что был с нею. Но сейчас я не хотела... Не потому, что обижена была на измену. Просто прикосновений мне хватало. Положила голову ему на грудь, слушая мерный стук его сердца.

— Лисёнок...

— У меня был жуткий день. Без тебя.

Он не настаивал. Просто гладил мою голову, пока я не уснула.

Проснулась я лишь тогда, когда солнце поднялось уже высоко. Сновидения отсутствовали, что радовало. Шея затекла и болела. Оказалось, я так и лежу на Игорьке. Осторожно приподняла голову, он тут же открыл глаза.

— Спи, любимый, — прошептала я.

— Надо билеты купить.

— Я куплю.

— За четыре часа до самолёта выехать, ещё и собрать вещи...

— Я всё сделаю. Спи.

Загрузила приложение Аэрофлота и стала искать рейсы. Как раз было два места в эконом-классе, недорого. Только бы повезло, и я успела выкупить оставшиеся два билета! Хотя... Загадывать не стану.

Я вбила в электронную форму все наши паспортные и дебетовой карты данные и оплатила билеты. Самолёт улетал сегодня в ночь.

Появилось смутное нехорошее предчувствие. Мы вместе летим. Так что если и погибнем, то вместе!

Предчувствие замолчало. Вот и отлично!

Но мысль успела посетить: смогла бы пережить смерть Игорька? Отмахнулась от неё. Не желаю об этом думать! И точка!

И пока Игорёк спал, а вещи уже были собраны, решила кое-что проверить. Мы меняемся сознаниями с моими копиями, но... Что, если попробовать пообщаться? Не переноситься, а просто связаться сквозь пространство.

Я села в кресло и закрыла глаза. И постаралась представить себя в обнимку с детками. Но не меняться, а просто окликнуть её.

Поначалу не выходило. Я просто будто почти переносилась. Слишком явственно представляю? Но я вернулась обратно в своё тело. Удостоверилась, что любимый рядом и живой, просто спит. Хух!

Что же я не так делаю? И как надо?

Любимый заворочался.

— Лисёнок, доброе утро! — пробормотал он.

— Доброе! — я встала со своего места и подошла к постели. — Мой Лисёнок? — спросил, заглядывая мне в глаза.

— Твой, — грустно вздохнула. — Похоже, ты уже не думаешь как раньше.

Он притянул меня к себе в объятия и крепко сжал, что косточки захрустели.

— Что с тобой?

— Странно себя ощущаю.

— Как странно?

— Будто давно не виделся.

— Что снилось?

— Снилась другая жизнь, но с тобой.

Я задумалась. Может ли это быть жизнь бородатого Игорька, погибшего накануне?

— И чем сон кончился? — стала дальше допытываться.

— Не помню.

— Смотри: один из множества погиб. И ты видишь его воспоминания.

— Я и раньше такое видел. Как мы живём вместе. Ты мне часто снилась.

— Значит, то была не я, а воспоминания другого Игорька. Ты был Им?

— Ну да.

— Вопрос в том, что теперь, после смерти? Если ты — часть множества, идёшь ли в иной мир или дожидаешься окончания пути всех своих копий?

— Интересная мысль: куда девается наше сознание после смерти.

— А если я сейчас поменяюсь с Нею?

— Зачем?

— Хочу узнать что ты будешь чувствовать.

— Экспериментируешь.

— Ну да. Пытаюсь понять: зачем мне всё это? Какой урок должна вынести. Сколько вам дать?

— Часок. Думаю, больше, чем достаточно. Погоди! А когда самолёт?

— Ах да, не сказала. Купила билет на Аэрофлот около полуночи. Так что немного времени есть, — взглянула на часы: десять утра. — Не знаю, как перелёт на нашу связь скажется. Попрощайся с ней, на всякий случай.

— Хорошо.

Я кивнула, чмокнула его в губы, затем села удобно и закрыла глаза, представляя себя в окружении детишек.

Сработало!

Я оказалась лежащей в обнимку с детками. Они меня нежно обнимали и прижимались. Мои хорошие! Сердце защемило от нежности.

Честно: никогда не думала, что смогу полюбить чужих детей. А этих ведь не сама рожала, значит, они для меня чужие. И вот за эти два дня знакомства с ними я поняла, что люблю их. И не только желание экспериментировать и дать мужу возможность объясниться с другой Лиской руководило. Я просто хотела встретиться с ними.

И вот детишки проснулись. А я их целовала, щекотала и наслаждалась общением.

Вставала с жуткой болью в спине, осознавая, что всё тело ломит. Чудно, что не сразу его ощутила.

— Ладно, мои хорошие, пора вставать. Пойдём завтрак готовить?

— Пойдём, мамочка! — поддержала Даша.

— Подём, — воскликнул Митя. Вспомнила про подгузник, который надевала вчера вечером.

— Погоди, Митенька, надо подгузник снять да трусики надеть.

— Тусики! — повторил сыночек.

Я улыбнулась.

Трусики принесла Дашуля, да так грохнула дверью шкафа, что мне отдалось в голове. Услышала голос свекрови. Точно! Она ж осталась вчера у нас.