В дверь заглянул Шило. Сзади стоял Короткий.
— Ну, как?
Пашка повернулся к Беде, шепнул.
— Маша, успокой народ.
Та села, кисло улыбнулась.
— Я уже нормально.
Короткий покачал головой осудительно. Вздохнул. Пошёл к лестнице.
Шило протиснулся в спальню.
— Слышь, Беда, ты это... Короче, херню не городи. Я ведь тебя... Я тебе всё, что хочешь... Только не надо так. Хорошо?
Повернулся резко и вышел. Пашка оборотился к Беде.
— Поняла? А ты говоришь — "обуза". Ну что, пошли вниз. Снимай свитер и джинсы, бросай в стирку. Отмой кровь. Будем одевать тебя по-военному. Ехать надо. Пошли, деточка. Или мне у двери ванны тебя караулить, на всякий случай.
— Нет, Паша, не надо. Я уже всё. Я успокоилась. Больше не повторится.
— Слово?
— Слово.
— Давай я тебе сил добавлю.
Пашка плеснул Беде хорошую порцию энергии. Так, что у той щёки порозовели.
Мария пошла снова в ванную, а Павел спустился вниз. Бабка выглянула из кухни.
— Ну? Что?
— Обещала не дурить.
— Тут самая высокая смертность, Скорый... Вот именно от этого. От суицида. Половина иммунных вот так и кончают. Я лично ждала чего-то подобного. От неё... От тебя-то — нет. Ты быстрее какого-нибудь сукина сына шлёпнешь, чем сам... Да, день начался плохо.
— Да ладно... Они тут все начинаются плохо.
Все собрались внизу у куч оружия, одежды, бронежилетов. Бабка стала выдавать обмундирование.
Пашка сказал:
— У меня есть. В рюкзаке.
— Лишним не будет, — отрезала Бабка и продолжила раздачу.
Первым делом все взялись за Беду. Раздели её до футболки и трусов. Мария, скучная и вялая, безропотно разоблачилась. Причём Бабка одобрила.
— Вот молодец. Настоящее женское бельё. Не то, что некоторые. Напялят три ниточки...
Одели на неё штаны-камуфляж. Подтянули обхватывающие шнуры, завязали на щиколотках. Отошли, поглядели оценивающе.
— Ну, как? Не жмёт?
— Нет... Всё нормально.
Шило схохмил.
— Вишь, как Скорый подсуетился, да? Какого хлопчика для тебя подстрелил. Прямо тютелька в тютельку твой размер.
Никто не возмутился на пошлую шутку, даже Беда улыбнулась.
Бабка наклонилась, пощупала Машкины носки. Подала берцы.
— Тридцать седьмой размер. Должны подойти. Примеряй.
Мария натянула обувь. Встала. Потопала.
— Ну? — все в один голос. — Нигде ни давит, ни трёт? Пройдись... Попрыгай... Ну?
Мария пожала плечами.
— Вроде всё нормально. Только у меня в рюкзаке кроссовки. Может я их...
Бабка развела руки.
— Хе! Отлично! Обувай. Но ботинки — в рюкзак.
Мария переобулась. Бабка подала камуфлированную футболку.
— Мужики отвернитесь... Всё, поворачивайтесь. В брючки заправь... Вот. Подними руки. Нормально! Одень вот этот жилетик.
Мужики ветераны пришли прямо в восторг.
— О-о-о!
Мария облачилась в чёрный, неказистый жилет. Бабка снова поколдовала с липучками.
— Теперь куртка.
Машка тяжело вздохнула и залезла в камуфляж.
Павел спросил.
— А что "О-о"-то?
— Кевларовый подброник. Двенадцатислойка. Итальяшка, — восхищённо объяснил Шило. — Редкая вещь. Только у Бабки такой есть. Эй, Бабка, ты, что ей свой отдала?
— Нет, ребята, это наверно тот мелкий мальчик носил. Кровосос кличка, насколько я знаю. Садист ещё тот...
Одела Беду в курточку, застегнула молнию, прихлопала липучки. Обошла вокруг. Подтянула обтяжку. Маша спросила:
— А эти шнуры, и на ногах и на руках, это чтобы совсем плотно сидело?
Шило ответил за Бабку:
— Да конечно, и для удобства, и красоты тоже... А в основном-то, чтобы перетягивать. Если там что оторвало. Чтобы кровь остановить.
— Что — серьёзно?
— Да, деточка, — подтвердила Бабка, — красота тут дело второе. Главное удобство и это...
— Функциональность, — вставил Короткий.
Беду крутили, шевелили, поднимали руки, заставляли присесть...
Одели наколенники. Заставили встать на одно колено. На другое. Дали ей автомат. Велели прицелиться с колен. Вправо, влево. Короткий приляпал Беде налокотники и поднял бронежилет.
— Залазь.
Броник лёг Марие на плечи. Бабка с Коротким зашуршали липучками, утягивая, подтягивая, подгоняя. Отошли.
— Присядь.
Мария присела, кряхтя, встала. Скуксилась:
— Тяжёлый.
— Ну, дак... Десять килограмм... Ничё. Через неделю привыкнешь как к своей коже. Снимать на ночь не захочешь, — шутила Бабка. — Держи вот это. Это — краги. Одевай... Нормально? Ложить их будешь вот в этот карман... Мужики, давайте оружие.
Шило подал тот странный автомат, с намертво присобаченным снайперским прицелом. Тот самый автомат, который там, на берегу Шагана, удивил Пашку. Короткий позасовывал в кармашки разгрузки три полных магазина. Такие Пашка видел впервые — прозрачные магазины...
Бабка подвязала Марие на правое бедро кобуру и вставила в неё пистолет песчаного цвета.
— Мне этот не нравится, — закапризничала Беда.
— Почему? — удивились все.
— Он квадратный какой-то. И пластмассовый. И цвет у него... — хаяла Беда Глок. — Я вот такой хочу. Настоящий, железный — показала на Бабкино бедро.
Стечкин, видимо, в Улье был в фаворе. Вся команда носила на правом бедре кобуры с АПС-ами. И у Павла тоже трофейный болтался на ляжке. Он начал отстёгивать стропы.
— Пусть мой возьмёт.
Шило сказал:
— Я свой ей отдам. Твой не обстрелянный нихрена. Неизвестно как себя поведёт. А мой — надёжный, как отрывной, бля, календарь. А ты Беда, правильно выбираешь. У апээса отдача маленькая, намного меньше, чем у этого, — он кивнул на отвергнутое Машкой оружие. Встал на колено перед Бедой и аккуратно, как на хрустальную, одел ей на ногу свою кобуру вместе с пистолетом. Встал, взял со стола запасной магазин, вставил в узкий кармашек на боку броника.
— Ну вот. Всё.
— Нет, не всё, — опровергла Бабка. — Шлем.
На Беду напялили тактический шлем. Долго подгоняли ремешки. Но рыжие волосы некрасиво торчали из-под каски. Сняли, повязали ей бандану, вернули шлем на голову. Завершил экипировку армейский нож с узким хищным лезвием, присобаченный хитрыми ножнами на левое плечо.
Беда выглядела, как американский спецназовец.
Бабка отошла, оценила экипировку, "обрадовала" Беду:
— Теперь так и будешь ходить. Попрыгай. Как?
— Очень тяжело. Очень... Ещё это ружьё, блин, — страдала Беда.
Мужики усмехнулись на "ружьё".
— Так. Шило, давай в подвал. Покажи даме, как отстреливать бубенцы обидчикам, не попадая в задницы защитникам. И ваты захвати, в уши напихать, а то оглохнете.
И уже Беде:
— Куда! Шлем не снимать!
— А вата?
— А... Ну, да.
Шило прихватил две керосиновые лампы.
Когда парочка спустилась в подвал, Скорый спросил:
— А что за автомат?
Короткий ответил:
— Ауг, австрийский. Длина маленькая, отдача не сильная, ствол не уводит. Но ака пятнадцатый ей всё равно надо. Такой же, как у Шефа. Он почти без отдачи. Ну, давайте сами одеваться.
Все понавешали на себя брони, наколенников-налокотников, подогнали шлемы. Возились долго. Дело не шуточное. Дугину отдали снайперку Короткого. Насовсем.
Всё это время под полом глухо бухало.
Пашка спросил:
— А зачем вам эти бронежилеты? У вас же свои.
Короткий объяснил:
— Наши — второго уровня. Только у Бабки — третьего. А тут все — пятого. Чувствуешь разницу?... Или, например, шлемы. У нас — металл. А эти — пластиковые. Они прочнее и легче, — он пошевелил каску. — Да и удобней сидят. — И Бабке: — Я в них потом переговорники поставлю.
Она одобрительно покивала.
Минут через двадцать Шило вылез из подвала и заорал:
— Сильно нашумели?!
Все потыкали себя пальцами в уши.
— А-а! — догадался Шило и вытащил вату из ушей. И уже нормально спросил.
— Сильно нашумели?
— Нет. Нормально. Почти не слышно, — успокоила Бабка.
Следом выбралась довольная Беда.
Бабка констатировала:
— Ничто так не успокаивает девушку, как стрельба по мишеням. Ну, как?
— Что? — заорала Беда.
Все снова показали пальцами на уши.
— У девушки, блин, талант. Особенно из пистолета, — доложил Шило. — Дайте маслят, я магазины ей набью.
— Не надо, — отреагировала Бабка. — Пусть сама привыкает. Только покажи как. Да, кстати, там, в подвале, вроде я варенье малиновое видела, принесите. Если не расстреляли. Знаю я вас.
И пошла печь блины.
За столом, уничтожая гору блинов, макая их в варенье, провели тактическое планирование. Особенно для Беды.
— Так. Ты, девушка, держишь правый борт. Короткий тебя подстраховывает. Если началась стрельба, не мечись, не размахивай стволом. Твой сектор — только справа. Услышала выстрелы, — пригнулась, ощерилась, высунула ствол над бортом и ждёшь цель.
— А в кого стрелять?
— А как появится кто-то, кто тебя хочет застрелить или скушать, вот в того и стреляй. Если серьёзно — стреляй во всех. С нормальными я договорюсь. А если поступила команда — "огонь", то друзей вокруг нашего пепелаца нет. Одни враги. Если враг только с одной стороны, например — с кормы, то ты... То ты сидишь как мыша, и не мешаешь Короткому стрелять назад.
— И ещё, ребята, — Бабка многозначительно помолчала.
— Про свои способности и дары не распространяйтесь. Держите при себе. Это я дура, по незнанию местного общества, всем сообщила, что я сенс. А вот про второй мой дар, никто не знает. Ну, кроме моих мужиков. И про Короткого, и про Ромку-Шило, никто не знает. Мулы и мулы. Что с них взять — тягловая сила... Понятно?
— А у меня нет никакого дара, — горько посетовала Беда.
— Ну-ка, Скорый, попробуй проверить её на дар. Все знахари это умеют. А Дар! Он обязательно есть! По-другому не бывает.
— Я не знаю, как проверить. Подскажите — как это делается.
Все отрицательно помотали головами.
Пашка спросил:
— А может книжку какую... Ну, там, руководство.
Все откровенно заржали.
Дугин уставился на Беду, вошел в режим лечения... И что? А ничего. Ничего не понял. Оставил это дело.
После завтрака все упаковались. Уложили неспешно рюкзаки. Потом разложили и укрепили в прицепчике трофейное оружие, мешки с патронами и лишнюю экипировку. Зачехлили брезентом. Ещё раз перекусили. Посидели на дорожку и в половине двенадцатого выехали.
Глава 7. Посланник Цезаря
Бабка нажала на кнопку стартёра. Выхлоп гулко выдохнул первые газы и дальше зашептал почти бесшумно. Тронулись. Бабка вырулила из перелесков и направила багги на восток.
Дугин оглянулся на покинутый дом и увидел вдали между деревьев широкую гладь воды. Спросил у Шила:
— А что за водоём?
— Река. "Урал". Казахстан. Вон тот мертвый посёлок, это Есентай. А ещё в двадцати километрах южнее, там часть Каспия.
Павел так поприкидывал. Это же километров пятьсот к югу от их Черновки. Покачал огорченно головой.
Короткий что-то сказал Бабке. Та остановилась. Механик вылез, подошёл к заднему борту, открыл инструментальный ящик и достал из него маслёнку. Смазал что-то в фаркопе.
Поехали дальше. Раньше фаркоп действительно слегка поскрипывал. Теперь и вовсе наступила тишина. Только колёса шелестели по ковылю.
На краю села, того, что осталось справа, стояла печальная группка заражённых. Они даже не пытались догнать автомобиль, как те, что в Черновке.
Шило объяснил:
— Оголодали. Ослабли. Даже друг друга жрать сил нет. Только и питаются теми, кто коньки откинет от истощения.
Они выскочили по насыпи на трассу и, некоторое время, шли по ней на хорошей скорости.
— Вот так бы всегда, — пожелала Бабка.
Километра через два она срулила с трассы и опять покатила по холмистой ковыльной степи. Скорость упала примерно до тридцати.
— А что спидометр не поставите? — поинтересовался Пашка.
— А зачем? — совершенно резонно задал встречный вопрос Шило.
Павел обратил внимание, что все приборы были перед Коротким. А перед Бабкой — голая панель.
Он перегнулся через спинку к Беде:
— Машенька, ты как?
Та молча покивала. Мол, всё нормально.
Так и ехали. Не спеша. Огибая сухие и высыхающие озёра. Спускаясь в пересохшие русла и выкарабкиваясь на склоны осыпающихся берегов.
Через час затормозили. Бабка скомандовала:
— Девочки направо, мальчики налево.
И рявкнула на побредшую в степь Беду:
— Куда тебя понесло?!
Управились. Поехали дальше. Шило втолковывал Беде:
— Какое-то там место, в Улье, занимает смерть вот такая... Глупая.
— Да, — пояснила Бабка, — пятое место по частоте занимает смерть во время этого...
— Отправления естественных надобностей, — подсказал Короткий.
Шило прочёл короткую лекцию:
— Да. Отошел, бля, в кустики, метра на три. Только вывалил х... этот... инструмент, ага. И всё... Одни, бля, кости. Так что... Вот.
Дальше опять катили в тишине. Багги потряхивало, покачивало, но не так сильно, как можно было ожидать. Видимо, Короткий и с амортизаторами что-то нахимичил. Пашка-Скорый даже придремал слегка.
Вскинулся от того, что машина затормозила.
Все напряглись. Бабка мрачно объявила:
— Там, впереди, засада.
Короткий поинтересовался:
— Почему ты так думаешь?
— Стоят точно у нас по курсу. В старом русле. Один броневик и два пикапа. Все с пулемётами. Людей... — она пошевелила губами, — тринадцать человек. В полукилометре. Обойти мы их, конечно, сможем. Но придётся делать крюк в полста кэмэ.
Пашка усомнился:
— Может, не за нами? Может, остановились передохнуть?
— Нет, — отрезала Бабка, — это не караван. Грузовиков нет. Это не рейдеры и не трейсеры. Что им делать в голой степи? Тут, на сорок километров вокруг, ни одного жилья. Эти ребята ждут нас. Точно.
— Какой план? — спросил Шило.
Павел поднял снайперку вверх, тщательно осмотрел через прицел небеса. Ткнул пальцем.
— Квадрокоптер... Сбить?
— Понятно, как нашли... Значит так, — произнесла своё любимое Бабка и начала выдавать расклад. — Они внизу. Если сейчас собьём дрона, они попрутся к нам и уже будут сверху. Над нами. Это нам не интересно. Если мы на холмике, то пару метров назад и нас не видно, а они — как на ладони. Правильно?
Все покивали.
— Сбрасывать прицеп и уходить? Что-то мне не хочется дарить каким-то говнюкам наше имущество. Там патронов — новый пикап купить хватит...
— Давайте так, — предложил Скорый, — Отцепляем прицеп, встаём в позиции для стрельбы, вылетаем на горку правым бортом. Вы молотите по пулемётчикам, в пикапах, а я бью двигатель броневика, — он похлопал по эсвэкашке, — и тут же уходим к прицепу. Они вылетают на бугор...
— А если не вылетят? — засомневался Шило, — а если они в обход. В клещи.
— А Бабка у нас на что?
— Один к нам едет, — объявила Бабка, — на переговоры, что ли? Мы уже не успеваем. Ладно... Раз так — поговорим. Приготовьтесь. Правые наши с Шилом. Левые — Скорого и Короткого. Беда, ты сиди.
Она по крутой дуге развернула машину, прицепом в сторону вероятных противников.
На бугор выкатил пикап. Боец, стоящий за пулемётом в кузове, размахивал арматуриной, с привязанной к ней белой тряпкой. Переговорщики приближались, под нацеленными на них стволами. Когда расстояние сократилось метров до ста, Бабка медленно тронулась с места, сохраняя дистанцию. Пикап остановился.
