Реквием по победителям

— А что взамен?

— Их интересовали наши технологии, в первую очередь, цифровые.

— Кому принадлежало авторство идеи об экспедиции?

— Им. Нам бы такое даже в голову не пришло из-за биологической угрозы.

— Как у вас оказался прыжковый корабль?

— Он не ушел в Рейд из-за сбоев в навигационной системе, — сказал Чоу. — Собственно, мы прыгнули к вашей планете, потому что это был единственный сохранившийся в памяти компьютера маршрут.

— И если бы мы не смогли вам помочь, вы бы вернулись обратно на их корабле, — констатировал Логан. — На Би-рейдере.

— Да, но мы надеялись, что у вас найдется навигационный блок, — сказал Чоу. — В отличие от Нового Дальнего Уэллса, Тарион — не самая развитая колония.

— А мы полагали, что находимся с вами на одном уровне.

— Увы, — сказал Чоу. — Даже по тому, что мы уже увидели на вашей планете, я понимаю, что мы отстаем от вас также, как вы отставали от Земли. У нас даже космонавтики собственной нет, транспортник болтался на орбите без дела. Два орбитальных шаттла для обслуживания спутников, парк флаеров из двадцати машин, отсутствие хоть какой-то ремонтной базы... Вы еще только думаете о целесообразности перехода на двигатели внутреннего сгорания, а мы уже вовсю ими пользуемся. И так, в общем-то, во всех областях. Проект "Ковчег" — это наш шанс. Без него наши потомки будут жить в каменном веке.

— У вас есть дети? — поинтересовался Логан.

— Четверо. А у вас?

— Ни одного.

— На Тарионе жесткая демографическая политика, — сказал Чоу. — Нам надо увеличивать население.

Логан промолчал. На Новом Дальнем Уэллсе тоже была жесткая демографическая политика, но его лично это никак не касалось. Его вклад в генофонд мог оказаться слишком непредсказуем, и местные эскулапы решили не рисковать. Ситуация еще была не настолько критична.

Так же молча они вышли за пределы космопорта и направились к поселку космонавтов. Путь, который Логан проделывал каждый день.

Чоу озирался по сторонам. Было видно, что он не привык к джунглям, а уж космопорт посреди джунглей и вовсе был для него в диковинку.

— Я понимаю, что вы ищете подвох, — сказал Чоу. — Мы сами его искали последние полтора года, но так ничего и не нашли. В данном случае геддами действительно движет желание помочь. Если бы они преследовали какие-то другие цели, они могли бы добраться до Солнечной системы и без нас.

— Допустим. А мотивы?

— Вы не верите в бескорыстие?

— Нет, — сказал Логан. — Я не верю в бескорыстие людей, а бескорыстие синих — это вообще абсурдное словосочетание, за которым только пустота. Они никогда ничего не делают просто так.

— Времена меняются.

— Не думаю, что настолько.

— Почему вы столь непримиримы?

— Мертвая Солнечная система, Бойня Номер Два, Рейд Ярости... Этого мало?

— Это же все осталось в прошлом, — сказал Чоу. — Нас с вами там не было.

— Ага, — сказал Логан. — Не было. Вас-то точно.

— Сегодня утром мы встречались с вашим губернатором, и в его окружении царят совсем другие настроения, — сказал Чоу.

— Не обращайте на меня внимания, — попросил Логан. — Я — местный параноик на окладе, и мои настроения — это только мои настроения. На губернатора уж они точно не влияют.

— Тогда зачем я с вами разговариваю? — улыбнулся Чоу.

— Потому что если будет принято решение оказать вам помощь, вам придется часто меня видеть, — сказал Логан. — Я — прыжковый пилот.

— Настоящий? — изумился Чоу.

Логан опустил воротник и продемонстрировал Чоу разъем, вживленный в основание шеи.

— Но как? Откуда? Сколько же вам лет?

— О, — сказал Логан. — Я пережиток тех самых времен, в которых вас не было.

Глава пятая.

Ведро холодной воды вернуло Логана в реальность, и он обнаружил себя стоящим в одних трусах посреди разгромленной комнаты. Перевернутая мебель лежала в руинах, лампа свисала с потолка на одном единственном кронштейне, второй был вырван с корнем. Луна светила в окно и в три новых отверстия в стене, которые Логан пробил кулаком.

Секунд двадцать Логан пялился на разрушения, а потом до него дошло, что ведро воды само по себе бы материализовалось вряд ли. Он оглянулся и обнаружил на пороге девушку, жившую в соседнем коттедже. Испуганное выражение лица, пустое ведро, которое она сжимала обеими руками, словно это была ее единственная защита...

Еще десять секунд Логану понадобились для того, чтобы вспомнить ее имя.

— Кристина, — сказал он.

— Логан, — сказала она. — Ты уже совсем здесь или еще частично там?

— Уже совсем, — сказал Логан. — Ты почему тут?

— Потому что ты кричал и громил все вокруг, — сказала Кристина. — Ночью все очень хорошо слышно, знаешь ли.

— Знаю, — сказал Логан. — Поэтому я предпочитаю жить один и подальше от всех.

— Должна признать, в этом есть смысл, — сказала Кристина. — Там снаружи стоят двадцать человек, и они боятся сюда заходить.

— А ты, значит, самая смелая?

— Выходит, так.

— Уважаю, — сказал Логан.

— Тогда... не мог бы ты разжать кулаки?

— О, конечно, — для этого потребовалось приложить определенные усилия, но Логан справился, а потом продемонстрировал девушке открытые ладони. — Скажи этим снаружи, что уже можно расходиться, потому что ничего интересного больше не будет.

— А сам ты им сказать не хочешь?

Логан прислушался к своим внутренним ощущениям.

— Нет, не хочу.

— Хорошо.

Вернулась она через минуту, уже без ведра, зато с переносным светильником. При хорошем освещении разрушения выглядели еще внушительнее, и Логану стало совсем неудобно.

— Все разошлись, — сказала девушка. — С тобой точно все нормально?

— Теперь да, — сказал Логан.

— А что это вообще такое было? Страшный сон приснился?

— Вроде того, — сказал Логан, озираясь.

— Если ты ищешь штаны, то они, по-моему, вон в том углу.

— Точно, — Логан выудил из кучи хлама походные брюки и принялся отряхивать их от пыли и щепок.

Тем временем, Кристина рассматривала новые отверстия, появившиеся в стене.

— Это ты кулаком так?

— Видимо, — сказал Логан.

— У тебя же все руки должны быть в крови.

— Не, — сказал Логан. — Строить сейчас ни черта не умеют.

— Ага, — согласилась Кристина, глядя на пробитую рукой бетонную перегородку.

Логан надел штаны и показал Кристине свои руки, грязные и в бетонной пыли. Но ни ссадин, ни даже царапин на его руках не было.

— Да, — сказала Кристина. — Видимо, это все-таки вина строителей.

— В наше время так не строили, — согласился Логан. — Вот раньше были дома, удар метеорита выдерживали. Размером с футбольный мяч.

— Это во времена динозавров, что ли?

— Приблизительно, — сказал Логан. Он взялся рукой за светильник и вырвал из потолка и второй кронштейн. Все равно тут надо делать ремонт, а эта висящая посреди комнаты штуковина его раздражала. Он вообще не любил оставлять незавершенные дела.

— Интересное дизайнерское решение, — сказала Кристина.

— Если нравится, я могу и тебе такое сделать.

— Спасибо, не стоит. К тому же, я уверена, что моя соседка этого точно не одобрит.

— Трудно жить рядом с зашоренными людьми, — сказал Логан.

— Ты вносишь приятное разнообразие в нашу скучную размеренную жизнь, — сказала Кристина. — Часто у тебя такое бывает?

— Примерно раз в полгода, — сказал Логан. — Это моя реакция на стресс.

— Удивительно, как тебя не погнали из летного отряда. С такими-то реакциями.

— Это только на планете, — сказал Логан. — В космосе я, как рыба в воде. А ты...

— А я — инженер-механик, — сказала Кристина. — Я стараюсь ремонтировать то, на чем вы летаете.

— И какова твоя специализация?

— Двигательные системы.

— Виктор передавал тебе привет, — сказал Логан.

— Виктор слишком рано давал тягу, — сказала Кристина. — Все бы ничего, если бы у него был нормальный корабль, а его ведро и должно было развалиться. Это был только вопрос времени.

— Вот так вот, — сказал Логан. — Каждый юный механик уже разбирается в пилотировании и объясняет бывалым космонавтам, как надо летать.

— Если ты о Викторе, то мы с ним почти ровесники, — сказала Кристина. — И я механик лучше, чем он пилот. Тебя же я поучать не собираюсь.

— И на том спасибо.

— По крайней мере, не в вопросах пилотирования.

— Тоже неплохо.

— Где ты собираешься сегодня спать?

— В соседней комнате, — сказал Логан. — Я же живу один.

— Ты уверен, что это хорошая идея? Я имею в виду, стоит ли тебе сейчас оставаться одному?

— Не волнуйся, следующий раз будет нескоро, — сказал Логан. — К тому же, я сомневаюсь, что буду еще спать сегодня.

— Сейчас три часа ночи, вообще-то.

— Посижу в сети, почитаю книгу, — сказал Логан. — Приберусь тут немного.

— Сварить кофе?

— А сама ты спать не собираешься?

— О, я люблю ночные посиделки, — сказала Кристина. — К тому же, во время того, как ты разбирался со своим стрессом, стресс начался у меня, так что я теперь тоже вряд ли засну.

— Тогда свари, — решил Логан.

— Хорошо, что ты не добрался до кухни, пока все здесь крушил, — теперь голос Кристины доносился уже через стену. — Ты знаешь, что у тебя тут все ужасно пыльное?

— Знаю, — сказал Логан. — Я же здесь практически не живу.

Пока Кристина мыла чашки, Логан прикидывал, что он может сделать с мебелью. Наверное, выбросить. А то, что осталось от деревянной, отдать кому-нибудь на дрова. Логан слышал, что в больших поселениях в моду снова входят камины. Впрочем, сам Логан уже очень давно не бывал в больших поселениях и не знал, стоит ли доверять таким слухам. Космонавты вообще старались держаться обособленно, им было трудно находить общий язык с людьми, никогда не покидавшими планету и не знакомыми со спецификой.

Кристина позвала его пить кофе. Логан накинул наименее пострадавшую во время погрома рубашку и вышел на кухню, пыльную, но целую.

— Ты уверен, что тебе не нужно обратиться к врачу или поговорить с психологом? — поинтересовалась девушка.

— Уверен, — сказал Логан. — Это был просто спонтанный выход энергии. Теперь я спустил пар и со мной все в порядке.

— Это же ты летал на Булыжник вместо Виктора?

— Да.

— Поэтому такой стресс?

— Нет.

— А почему?

— Из-за гостей, — сказал Логан.

— Гедды?

— Да.

— Мне тоже не по себе, когда я думаю, что их корабль висит в нашем небе.

— Не по себе — это еще очень мягко сказано, — Логан отпил кофе и чуть не обжег себе язык. — Меня всего трясет, когда я об этом думаю.

— Сейчас тебя не трясет.

— Меня трясет внутри, — пояснил Логан. — Фигурально.

— Но сейчас они нам вроде бы не враги.

— Прошлый раз они тоже были нам вроде бы не врагами, — сказал Логан. — А потом внезапно стали вроде бы врагами. Так внезапно, что мы эту перемену даже не сразу заметили.

— Это была чудовищная война, — сказала Кристина. — Но она закончилась.

— Нет, — сказал Логан. — Еще пару дней назад я тоже думал, что она закончилась, но теперь их чертов корабль висит у нас на орбите, и мне уже так не кажется.

— Ты считаешь, что эту войну можно выиграть, только уничтожив всех? До последнего?

— У тех, кто отправился в Рейд Ярости, была именно такая задача, — сказал Логан. — И это не вопрос мести. Точнее, не только он. События в Солнечной системе не столько показали, что мы не можем доверять геддам, сколько продемонстрировали, что их логика для нас непостижима. Мы не можем сосуществовать в одной галактике с врагом, которого даже не понимаем. Позавчера они были нашими друзьями, вчера — нашими врагами, сегодня они опять предлагают свою дружбу. Даже если сейчас они искренни, что будет завтра? Нет никаких гарантий, что в будущем наши потомки снова не сцепятся друг с другом, и нет никаких гарантий, что следующая война не будет стоить нам дороже предыдущей.

— Ты уверен, что спустил весь пар?

— Да, — сказал Логан. — Я спокоен. Это просто мысли вслух.

— Но ведь может быть, в этот раз никакого подвоха нет.

— Мне сложно поворачиваться спиной к человеку, который уже однажды ударил меня сзади, — сказал Логан.

— А тебе не кажется, что ты вкладываешь в этот конфликт слишком много личного? С атаки на Солнечную систему прошло уже почти сто лет...

— У синих даже поколение еще не сменилось, — сказал Логан. — Академгородок, ха! Вполне возможно, что вирусы, уничтожившие саранчу на Тарионе и людей в Солнечной системе, разрабатывал один и тот же индивид.

— Не думаю, что это так.

— А я ничуть не удивлюсь, — сказал Логан.

— Один из них может быть на завтрашнем приеме у губернатора, — сказала Кристина.

— И этому я тоже не удивлюсь, — сказал Логан. — Мир безумен.

— Пей кофе, а то остынет.

Логан машинально сделал глоток.

— Наверное, это не самая приятная тема для ночных разговоров, — сказал он.

— Ну, если вспомнить, с чего все началось, то любые разговоры — это не так уж плохо.

— Наверное.

— Сколько тебе лет, Логан?

— Почему меня все время об этом спрашивают?

— Видимо, потому что мало кто знает о твоем прошлом, — сказала Кристина. — Что удивительно, потому что в настоящем ты уже чуть ли не легенда.

— С чего бы?

— Ты — пилот старой школы, — сказала она. — Прыжковый пилот с настоящими имплантами. На Новом Дальнем Уэллсе такие ни делать, ни вживлять не умеют.

— На моей родной планете умели, — сказал Логан.

— Так откуда ты прилетел?

— С Беты Лебедя. У нас были прыжковые пилоты, у нас были скауты, и руководство планеты решило поделиться этим богатством с другими колониями, чтобы в будущем можно было поддерживать хоть какую-то связь друг с другом.

— Но с тех пор, как вы сюда прилетели, ваш скаут ни разу не поднимался с планеты, — сказала Кристина.

— Повода для экстренной связи не было.

— Как насчет сейчас?

— Дилемма, — сказал Логан. — С одной стороны, это, кончено, повод для связи. Но, с другой, если мы примем предложение, скаут понадобится нам для экспедиции.

— Тебе это не нравится?

— Нет.

— Я думала, ты будешь за, — сказала Кристина. — Это ведь прекрасная возможность вернуться в настоящий космос. Не вылазки на орбиту, не полеты внутри системы...

— Да вы все просто бредите космосом, — сказал Логан.

— Разве не все космонавты такие?

В момент гиперперехода подключенный к своему кораблю прыжковый пилот испытывает ни с чем не сравнимые ощущения, и Логан бы много отдал за возможность снова пережить этот момент, но сейчас цена казалась ему слишком высокой. Экспедиция в Солнечную систему и "ковчеги" — это все было хорошо, но не помогало ему примириться с существованием геддов. С тем, что гедды еще продолжают существовать.

В его глазах это обесценивало все принесенные жертвы, все эти годы, все эти потери.

По представителям нынешнего поколения мне это не объяснить, с тоской подумал Логан. Они родились уже в этом мире, и по большому счету, им нет никакого дела, почему их мир именно таков. Они воспринимают нынешнее положение вещей, как данность, и в этой экспедиции они видят лишь шанс его улучшить. Им не понятно, почему я вижу в этом угрозу.