Реквием по победителям

Реквием по победителям.

Часть первая.

Глава первая.

Когда мир начал рушиться и все вокруг полетело к черту, Логану захотелось найти человека, который несет за все это ответственность. Найти и выстрелить ему в голову из чего-нибудь крупнокалиберного. Поставить напротив белой стены и выстрелить, и обязательно в голову. А потом, по цвету того, что вылетит из головы на стену, определить, был ли у этого человека мозг.

Очень сильно захотелось.

Первое время он ни о чем другом и думать не мог.

Чуть позже, когда мир все еще рушился и все вокруг по-прежнему летело к черту, Логан начал понимать, что вряд ли ответственность за все творящееся безобразие может нести лишь один человек, и если один выстрел в голову и может что-то в этой ситуации изменить, то только если выстрелить в себя.

Это искушение Логан таки сумел побороть.

Потом прошло еще какое-то время, и мир рушился, и все вокруг летело к черту, и Логан привык к этому, более того, он даже начал от этого уставать, и он почти перестал думать о том, кто виноват, и только изредка задавался вопросом, а что же будет, когда этот процесс подойдет к концу. Что останется от мира, который он знал, и каким будет новый?

Логан знал, чтобы этот вопрос перестал его беспокоить, ему стоит внимательнее оглядеться вокруг. Может быть, он уже живет в этом самом новом мире. Может быть, этот мир окажется не так уж плох. Может быть, Логану в нем даже понравится.

Жаль, что сам он в это не верил.

И вот наступило еще одно прекрасное солнечное утро, будь оно проклято отныне и во веки веков.

Логан вышел на террасу. Чашка горячего кофе в одной руке, легкий импульсный пистолет "Хеклер-275" — в другой.

Так и живем, ребята. Так и живем.

Кофе был необходим Логану, чтобы начать новый день. Пистолет — чтобы никто этому не помешал. Популяция одичавших собак за последние два года увеличилась чуть ли не втрое, да и до местных хищников начинает доходить, кто здесь отныне является хозяином положения. Звери уже запросто бродят по улицам и вламываются в пустующие дома. Звери отвыкли от людей. Перестали их бояться.

Логан считал, что это они зря. Он бы на их месте продолжал бояться. Он и на своем-то опасался.

Логан жил в пентхаусе.

Когда-то его терраса была открытой и солнце на ней в этом время суток пекло немилосердно, но теперь занавес из лиан, окутавших большую часть жилых домов, превратил ее в царство вечного сумрака. Что ж, в любом положении есть свои плюсы.

Логан уселся в кресло, выслушав очередной стон недовольного его весом пластика, глотнул кофе и положил пистолет на небольшой столик справа. На столике обнаружилась книга, которую он притащил с корабля. Вчера вечером Логан пытался ее читать, и, если верить закладке, одолел больше сотни страниц, но сейчас он не имел ни малейшего представления о том, что на этих страницах говорилось.

Надо были либо начинать чтение заново, либо вовсе бросать эту затею.

Логан кинул короткий взгляд на обложку и убедился, что начинать заново прямо сейчас он никакого желания не испытывает. Вместо этого он глотнул еще кофе и стал смотреть на переплетения лиан там, где раньше было открытое небо.

Джунгли Нового Дальнего Уэллса можно победить только залив их напалмом или обрушив с орбиты плазменный дождь, чего, конечно же, никто делать не собирался. Все остальные меры, а вот их было использовано бесчисленное множество, оказались сугубо временными. Если не превратить джунгли в пустыню, если дать им хотя бы один единственный шанс, то они этим шансом воспользуются и рано или поздно, но свое возьмут.

Раньше этот город был континентальной столицей и его население насчитывало больше миллиона человек. Теперь его жителей можно пересчитать по пальцам одной руки, а сам город не то, что с орбиты, даже с высоты птичьего полета не всегда заметишь. Пройдет еще пара веков, и от него останутся только расположенные в правильном геометрическом порядке холмы. Тонны стали, бетона и пластика, погребенные под буйной растительностью.

А потом перестанут существовать и эти холмы.

Логан находил сие весьма поучительным. Хорошее напоминание о том, насколько бренно человечество и как недолговечны оставленные им следы.

Если сейчас люди уйдут отсюда навсегда, планете понадобиться всего пара-тройка столетий для того, чтобы избавиться от их сомнительного наследия. Вселенная же их и вовсе не замечает.

Меньше двух тысяч лет назад человечество копошилось в грязи на своей родной планете и только мечтало о других мирах. Скорее всего, еще через две тысячи лет о нем никто и не вспомнит.

Что такое две тысячи лет для бесконечной вселенной? Один миг. Или вообще ничего...

От философских размышлений Логана оторвал звук заходящего на посадку флаера. Летательный аппарат приближался, как и положено, с северо-востока, но Логан все равно насторожился. Направление правильное, а вот время — нет. То ли он пил больше двух дней и таки умудрился потерять счет своим выходным дням, то ли произошло что-то непредвиденное.

Первый вариант был маловероятен, но Логан все равно надеялся именно на него. Сюрпризы в эти времена случались только неприятные.

В принципе, можно было не гадать, а сходить в спальню, взять коммуникатор и выяснить, какое сегодня число. С помощью коммуникатора вообще много чего можно было бы выяснить, но Логан решил не напрягаться. Какой смысл совершать эти совершенно лишние движения, если сейчас кто-нибудь обязательно прилетит и сам все тебе расскажет?

Кем-нибудь оказался Терри Смит, юный запасной пилот из космической программы Кертиса. Он аккуратно посадил флаер на расчищенной под посадочную площадку крыше соседнего здания, и это заняло у него всего на тридцать секунд больше, чем у Стаса, второго пилота с корабля Логана. Если учесть, что мальчишка садился здесь в первый раз, его результат можно было признать неплохим.

Терри дружелюбно помахал рукой и двинул в сторону лестницы. Чтобы попасть с соседней крыши в пентхаус Логана, ему потребуется преодолеть пять лестничных пролетов, пересечь улицу, а потом совершить подъем еще на пять этажей. Парень он спортивный, а это значит, что у Логана осталось немногим больше минуты тишины и покоя.

Логан решил, что он все-таки ненавидит это утро.

Терри в расчетное время не уложился. То ли он оказался вовсе не так спортивен, то ли, что куда более вероятно, просто споткнулся где-нибудь на одной из многочисленных лестниц.

Зато он был добр и жизнерадостен. По утрам Логан особенно не любил это в людях.

— Здравствуйте, мистер Клеймор.

— Привет, — сказал Логан.

Терри был одет так, словно собирался на серьезную вылазку в джунгли. Легкий походный комбинезон, высокие ботинки, два пистолета на поясе. Логану даже стало немного неудобно за свои шорты, шлепанцы и голый торс.

На голове паренька красовалась синяя бейсболка с эмблемой военно-космических сил Земной Федерации, ныне несуществующих. Такая у сегодняшней молодежи мода. Суровая романтика космических воинов, скафандроблещущих рыцарей без страха и упрека, служивших живым щитом человечества и его же мечом карающим. Всякая такая пафосная чушь.

Людям постарше, то есть, кому-то вроде самого Логана, эта символика напоминала лишь о былом могуществе. Учитывая нынешнее состояние дел, это было далеко не самое приятное воспоминание.

— Посадочная площадка зарастает, — пожаловался Терри.

— Огнемет в квартире сразу под ней, — сказал Логан.

— В следующий раз я обязательно им воспользуюсь.

— Если что, я тебе напомню, — пообещал Логан. — Где Стас?

— Он сломал ногу.

— Как?

— Упал с крыльца бара. Вероятно, он был нетрезв.

— Сам упал или ему помогли?

— Извините, мистер Клеймор, подробности мне неизвестны, — сказал Терри. — Кертис вызвал меня сегодня в шесть и сказал, что вас нужно доставить на космодром, а Стас временно выбыл из строя, так что заниматься этим должен именно я.

— Держу пари, что в его изложении эта речь заняла не меньше десяти минут и большей частью состояла из выражений, которые ты не должен повторять в приличном обществе, — сказал Логан.

— Вы довольно близки к истине, мистер Клеймор, — признал Терри. — И... Э... Пока Стас вне игры, я являюсь вашим вторым пилотом, сэр. Временно.

— Являются ангелы, — сказал Логан. — Уже среда?

— Нет. Сегодня понедельник.

— Тогда за каким чертом я понадобился Кертису на космодроме?

— И это все? — поинтересовался Терри. — Никакого "добро пожаловать в команду, парень"? Не будет даже короткого спича о том, что вы рады меня видеть и все такое?

— Наш вылет был запланирован на четверг, — сказал Логан. — Это означало, что Стас, или тот, кто его временно заменяет, должен был забрать меня отсюда в среду. Отсюда следует нехитрый вывод, что до среды я не рад видеть вообще никого. Ни Стаса, ни его замены. Ты улавливаешь мою мысль, кадет?

— У вас похмелье, сэр? — осведомился Терри, театрально скосив глаза на пистолет под правой рукой Логана.

— Нет, это обычная утренняя мизантропия.

— Бывает, — попытался изобразить сочувствие Терри. — Наверное.

— Так ты собираешься рассказать мне, какого черта тут происходит?

— А могу я для начала тоже куда-нибудь сесть?

— У стены стоит складной стул.

— Спасибо, — Терри поерзал, пытаясь устроиться поудобнее, что было довольно непросто сделать. Этот конкретный стул существовал лишь для того, чтобы продемонстрировать гостям Логана, насколько он им не рад.

Логан обошел несколько домов, прежде чем его выбор остановился именно на этом предмете обстановки.

— Итак? — сказал Логан после того, как Терри закончил ерзать.

— У нас ЧП, — радостно сообщил юноша. — Возможно, у нас даже два ЧП, и вы знали бы об этом, если бы не выключили коммуникатор. Кертис со вчерашнего вечера пытается с вами связаться.

— Но тебя он послал только сегодня, — заметил Логан. — Или это какое-то странное, не требующее срочного вмешательства ЧП, или он сумел разобраться с ним без меня, на что я очень рассчитываю. Но в таком случае тебя бы здесь не было, так? Но ты здесь и до сих пор не рассказал мне, что же у нас стряслось.

— У Виктора накрылись маневровые, — сказал Терри. — Так что это ЧП трудно назвать непредсказуемым. Я давно говорил, что у Виктора не тягач, а ведро с болтами, но кто ж меня слушал?

Как будто он сказал что-то новое, подумал Логан. Все знают, что у Виктора не тягач, а ведро с болтами, и многие говорили это вслух, но в данном случае их слова ничего не могли изменить. На планете не осталось ни одного корабля, чей износ составлял бы меньше пятидесяти процентов. В старые времена ни один из них не выпустили бы в космос, но в новые времена у людей просто не осталось выбора.

Других кораблей на планете не будет еще очень долго, а значит, надо летать на тех, что еще есть.

И привыкать к мысли, что летать вообще осталось недолго.

— В общем, у Виктора накрылись маневровые и он не смог затормозить при заходе на Булыжник, — продолжал Терри. — Умники из ЦУПа подсказали ему идею экстренного торможения посредством приложения ведра к поверхности булыжника, но он почему-то этой идеей не вдохновился, да и шахтеры оказались от нее не в восторге. Как бы там ни было, в последний момент Виктор увернулся и двинул к границам системы уже чисто по инерции. Увернулся он, говорят, с большим трудом. Шахтеры сейчас явно стирают штанишки и отмывают внутренности скафандров, поминая Виктора недобрым тихим словом. А уж какой шум стоят вчера в прямом эфире...

— Очень занимательная история, — сказал Логан.

— Кертис хотел послать на выручку вас со Стасом, — сказал Терри. — Но поскольку выяснилось, что Стас сломал ногу, а вы не отвечаете на вызовы, он послал Рамиреса. Тем не менее, всем пилотам объявлена суточная готовность, а меня послали за вами. К вечеру мы должны быть на базе.

— Только к вечеру?

— Видимо, Кертис рассудил, что вам понадобится какое-то время.

— Весьма предусмотрительно с его стороны, — одобрил Логан. — Значит, насколько я понял, ты здесь, потому что у Виктора проблемы, график поставок нарушен и к вечеру нам нужно быть на базе. А что там со вторым ЧП, о котором ты говорил?

— Ну, пока это еще не ЧП, — сказал Терри. — То есть, вполне возможно, что там будет ЧП, и еще какое, но пока это не факт. А может, ничего и не будет.

— Тебе когда-нибудь говорили, что ты прирожденный рассказчик? — спросил Логан.

— Мне удалось вас заинтриговать, сэр? — судя по выражению лица Терри, Логан мог сделать вывод, что новость, которую он анонсировал, была сногсшибательной. По крайней мере, в понимании самого Терри, и ему очень хотелось ей поделиться. Но еще больше ему хотелось, чтобы Логан проявил к этой новости хоть какой-то интерес. — Скажите, мне удалось?

— Разве что самую малость, — сказал Логан.

— Вчера с нами на связь вышел еще один корабль, — сказал Терри.

— Откуда?

— Из космоса.

— Понятно, что не из-под воды.

— Но из наших в космосе только Виктор и Рамирес, — сказал Терри. — И это были не они.

А, так вот оно что, подумал Логан. Это действительно большая новость. Только не факт, что хорошая.

— Ясно, — сказал Логан.

— Вы что, совсем меня не слушали, сэр?

— Слушал.

— С нами связался космический корабль, — повторил Терри таким тоном, словно разговаривал не со своим капитаном, а с невнимательным ребенком, не желающим понимать очевидное. — Не из нашей системы.

— И чего этим ребятам надо? — спросил Логан.

— Они запросили разрешение на посадку, — сказал Терри. — Будут здесь через двое суток.

— Это любопытно.

— Просто любопытно? К нам прилетает космический корабль из иной звездной системы, а вам просто любопытно? — изумился Терри. — Да это же такое событие, которого при моей жизни еще ни разу не было!

— Просто ты еще очень молод, — сказал Логан.

— Мне двадцать три, — гордо заявил Терри.

— Вот и я о том же.

— И вам совсем неинтересно, зачем они сюда летят?

— А ты знаешь, зачем?

— Не знаю, — признал Терри. — Но это не мешает мне строить версии.

— Значит, они больше ничего не сообщили?

— Кертис с ними разговаривал, — сказал Терри. — По его словам, связь была довольно хреновой, и это практически все подробности, которыми он поделился.

— Я бы на всякий случай привел в боевую готовность орбитальные станции, — сказал Логан. — Если там еще осталось хоть что-то, что еще можно привести в боевую готовность.

— Вы рассуждаете в точности, как сам Кертис. Это был первый приказ, который он отдал после переговоров.

— И это говорит о том, что Кертис — не дурак.

— Это говорит о том, что вы с ним — перестраховщики, — сказал Терри. — При всем моем уважении к вам обоим, сэр, но... что бы ни произошло, вы видите в этом только плохую сторону.

— Это плоды жизненной мудрости.

— Кому надо на нас нападать? — поинтересовался Терри. — Что у нас есть такого ценного, чтобы кому-то пришло в голову лететь за этим из другой звездной системы?

Логан пожал плечами.

— Последние люди, прилетевшие на нашу планету извне...

— Здесь и остались, — сказал Логан. — Это были мы с Кертисом, и произошло это до твоего рождения.

— Именно. Сколько, вы говорите, вам лет?

— Пятьдесят семь.

— Выглядите значительно моложе.

— Внешность обманчива, — сказал Логан. — Внутри я старый, лысый и уставший от жизни.

— Вы и снаружи лысый, — сказал Терри.

— Тем более, — сказал Логан. — Тебе трудно в это поверить, юноша, но за пределами Нового Дальнего Уэллса нет ничего интересного. Дела на других планетах обстоят либо так же, как здесь, либо еще хуже.

— Что может быть хуже этого? — Терри махнул рукой, указывая на пустую улицу. Или на пустой город. Или на планету, которая тоже может в скором времени опустеть.

— Тысячи вариантов, — сказал Логан. — Например, каннибализм. Религиозная истерия. Войны за ресурсы на планетах, не столь удачливых, как наша.

— И вы на самом деле считаете, что нам повезло?

— Всем уцелевшим повезло, — сказал Логан. — Кому-то чуть больше, кому-то чуть меньше. Нам — больше.

— Я не слышал, чтобы кто-то рассказывал ужасы про планету, с которой вы прилетели.

— Не было там никаких ужасов, — сказал Логан. — Разве что климат на единственном континенте куда хуже, чем здесь. По сути, тамошний материк целиком находится в зоне рискованного земледелия, а это означает, что в плохие годы там возникают проблемы с едой.

— Доходило до каннибализма?

— Нет, — сказал Логан. — Доходило до распределения продуктов питания по карточкам, до урезанных пайков и голодных обмороков. Но каннибализма при мне точно не было.

— И неужели ничего нельзя было придумать?

— Например? — спросил Логан.

— Гидропоника, клонирование, генетические модификации... — начал перечислять Терри.

— Космические полеты, — закончил за него Логан.

— Причем тут космические полеты?

Логан вздохнул и почесал бритый затылок.

— Знаешь, сначала ты мне нравился гораздо больше, — сказал он. — До тех пор, пока не начал задавать глупые вопросы про жизнь на других планетах и всякое в том же роде.

— Честно говоря, до сегодняшнего для я об этом особенно и не думал, — признался Терри. — Но теперь, когда к нам летят гости с другой планеты, эти вопросы перестали представлять только академический интерес.

— Их визит ничего не изменит, — сказал Логан.

— Почему вы в этом уверены?

— Посмотри вокруг, — сказал Логан. — Что ты видишь?

— Жилище одинокого холостого пилота, который злоупотребляет алкогольными напитками.

— Я ценю твое чувство юмора, — сказал Логан. — Но правильный ответ — запустение.

— А я разве не так сказал?

— Город сдается под напором джунглей.

— Он нам просто больше не нужен, — сказал Терри. — Джунгли приходят туда, откуда уходят люди. Это закономерно.

— И тебя никогда не интересовало, почему люди отсюда ушли?

— Потому что началось перераспределение, — сказал Терри. — Новый поворот в экономике планеты и всякое такое.

— Коммуникации разрушены, — сказал Логан. — Нет энергии, нет подачи воды. Содержание старой столицы потребовало бы слишком много средств. Слишком много сил, которые нужно приложить в другом месте.

— Я и говорю, началось перераспределение, — согласился Терри. — Но я никак не могу взять в толк, как сие связано с космическими полетами и голодом на вашей родной планете.

— Ты вообще в школу ходил? — поинтересовался Логан.

— Даже в две, — гордо сказал Терри. — Сначала в общеобразовательную, потом в летную.

— Похоже, образование катится в тартарары вместе со всем остальным, — сказал Логан. — Что, впрочем, совсем неудивительно.

— Так вы меня просветите?

— После войны уцелели только колонии, — сказал Логан. — В перспективе они должны были стать самостоятельными, но эта перспектива накрылась медным тазом, и в результате мы имеем то, что имеем. Главный вопрос выживания сформулирован очень просто — может ли планета сама себя прокормить.

— Новый Дальний Уэллс может.

— Да, потому что он был колонизирован в первую волну, — сказал Логан. — Зависимость от метрополии становится меньше по мере развития колонии. Первым приоритетным направлением является сельское хозяйство, затем идет добыча ресурсов, и лишь потом — организация собственного производства. Конечно, в реальности все это делается более-менее паралелльно, но акценты расставлены именно так.

— То же самое нам и в школе говорили.

— Возможно, дела в образовании обстоят не так уж плохо, — признал Логан. — Как бы там ни было, с сельским хозяйством у нашей планеты все в порядке, а вот с остальным возникли определенные проблемы.

— Но это же не наша вина, — сказал Терри. — Мы делаем все, что можем. Нам и это в школе говорили.

— Да об этом повсюду говорят, — сказал Логан.

Уроки истории.

Рано или поздно жители любой колонии начинают задумываться, зачем им нужны люди, живущие далеко отсюда и плохо представляющие местные реалии, но тем не менее пытающиеся навязать свое мнение в вопросах управления планетой и получающие львиную часть налогов. Это началось не сегодня, и даже не вчера. Это началось задолго до того, как человечество вообще вышло в космос. И люди в Метрополии тоже об этом знали.

Для того, чтобы удаленные от Земли колонии не стали слишком уж независимыми, все высокотехнологичные производства, без которых жизнь когда-то казалась людям немыслимой, было сосредоточены в Солнечной системе, а торговля технологиями была запрещена. Клонирование, генетические модификации, производство гелевых компьютеров и космических кораблей... Колонисты умели всем этим пользоваться, но производить это на местах они не могли. Отсутствуют необходимые знания, отсутствуют подготовленные специалисты, отсутствует производственная база...

Мы можем починить, если что-то сломается, мрачно подумал Логан. Но создать свое мы не можем. Да и ремонтировать мы способны только до тех пор, пока есть запчасти, а пополнить запасы больше неоткуда. Вот почему все наши корабли — это ведра с болтами. Вот почему рабочих компьютеров все меньше и меньше, вот почему нам пришлось заново, по старым музейным чертежам, создавать двигатели внутреннего сгорания и строить новые модель того же трактора. Потому что дизельный трактор мы нынешней производственной базе мы построить можем. А космический корабль — уже нет.

— Все это довольно печально, — сказал Терри.

— Жизнь — вообще не самая веселая штука, — сказал Логан. — Мы мнили себя царями природы, а на деле выяснилось, что мы ничем не лучше тех же муравьев.

— Муравьи не летают в космос, — сказал Терри.

— Жалкий аргумент, — сказал Логан. — К тому же, в космос мы летать тоже скоро перестанем. Ты в курсе, что летную школу в прошлом году прикрыли, а последний выпуск отправили на переквалификацию?

— Ага. В смысле, да, сэр.

— Ты принадлежишь к последнему поколению космонавтов, юноша, — сказал Логан. — Тебе повезло, тебе еще есть, на чем летать.

— На ведре с болтами, — уточнил он.

— Когда выйдет из строя последний ходовой реактор и откажет последний маневровый двигатель, закончится и это, — сказал Логан. — Великая эпоха космоплавания подходит к концу.

— Может быть, нам еще удастся что-нибудь придумать, — не слишком уверенно сказал Терри.

— Ага.

— Вы в это не верите?

Логан пожал плечами.

— Пока мы только катимся вниз, — сказал он. — Двигатели внутреннего сгорания, огнестрельное оружие, дома из дерева и бетона. Нам повезет, если дело не дойдет до луков, каменных топоров и ночевки в пещерах, отапливаемых открытым огнем.

— Э... могу я задать личный вопрос, сэр?

— Валяй.

— Вы только по утрам столь оптимистичны, или же это ваше естественное состояние?

— Я действую тебе на нервы?

— Немного.

— Не надо было тебе сюда прилетать.

— Я не мог не прилететь. У меня приказ, сэр.

— Тогда терпи.

— Буду терпеть, сэр, — Терри улыбнулся. — Кстати, мне было бы куда легче терпеть, если бы я тоже выпил немного кофе.

— Агрегат в комнате, — Логан в два глотка прикончил остатки своей порции и помахал в воздухе пустой кружкой. — Заодно и мне налей.

— А сами вы встать не можете?

— Между прочим, ты мой второй пилот, — сказал Логан. — Вот и соблюдай субординацию.

— Но мы же сейчас не на службе, — сказал Терри. — Сэр.

— Тогда ты можешь просто уважить мои седины.

— У вас нет седин, сэр. Вы лысый.

— А борода?

Через пару минут временный второй пилот вернулся с двумя полными кружками кофе и опять уселся на неудобный стул, всем своим видом давая Логану понять, что тому придется терпеть его общество до самого вечера, а может быть, и дольше.

— Должен признаться, это место нагоняет на меня тоску, — сказал Терри. — Не понимаю, почему вы поселились именно здесь.

— Потому что здесь тихо и спокойно.

— Что, конечно же, объясняет необходимость спать с пистолетом под подушкой.

— Это не столько необходимость, сколько привычка, — объяснил Логан.

— Похоже, вы прилетели к нам из очень веселых мест.

— Просто я старый, — сказал Логан. — Когда ты проживешь на этом свете столько же, сколько и я, твои представления о веселье изменятся самым кардинальным образом.

Глава вторая.

Дэн Кертис, глава космической службы Нового Дальнего Уэллса (девять суборбитальных шаттлов, шестнадцать кораблей малого радиуса полета, по крайней мере, столько их было до происшествия с кораблем Виктора) был педантом и перестраховщиком даже по нынешним стандартам космоплавания, чем раздражал юное поколение пилотов. Зато именно за эти качества его ценили пилоты постарше, а также представители смежных профессий и все, чья деятельность хоть каким-то образом пересекалась с космосом. Когда Новый дальний Уэллс терял космические корабли, все точно знали, что произошло это не по вине Кертиса. И все были уверены, что без Кертиса планета потеряла бы куда больше судов и за гораздо меньший промежуток времени.

А еще он прожил на свете уже достаточно долго, чтобы его представления о веселье не слишком отличались от представлений Логана.

Кабинет Кертиса находился в главном здании Центра Управления Полетами, сразу под диспетчерскими помещениями, и все были уверены, что именно там Кертис и жил. Ему наверняка полагалась какая-нибудь недвижимость в поселке космонавтов, но с тех пор, как он стал ответственным за космическую программу планеты, встретить его вне территории космодрома было практически невозможно.

Вот и сейчас, несмотря на поздний вечер, Логан без труда нашел Кертиса на рабочем месте.

— Привет, Дэнни.

— Привет, Логан.

— Все еще на посту?

— Как всегда.

— У тебя вообще есть личная жизнь?

— Мне по статусу не положено, — сказал Кертис. — А у тебя?

— А мне — по возрасту.

— Садись, — предложил Кертис. — Есть свежий кофе. Хочешь?

— Уже практически ночь.

— На меня кофе все равно не действует, — с сожалением сказал Кертис, убирая руку от кофеварки. — Если я хочу спать, то кофе помогает взбодриться лишь в том случае, когда я проливаю его себе на колени. А тебе на самом деле лучше выспаться перед полетом.

— Кстати об этом. И куда я лечу?

— Разве это не очевидно? Виктор не смог забрать груз, а это значит, что мы выбиваемся из графика поставок, — сказал Кертис. — Следовательно, мы можем немного наверстать, если ты вылетишь завтра, а не в четверг.

— Ладно, без проблем, — сказал Логан. — Как там дела вообще?

— Рамирес догонит Виктора в течение ближайших часов, — сказал Кертис. — Далее по обстановке.

Логан не сомневался, что Кертис намерен лично контролировать происходящее в режиме реального времени, а это значит, что ему предстоит еще одна бессонная ночь.

— Каков предварительный прогноз?

— Неутешительный. Рамирес везет бригаду ремонтников, но я не исключаю и того варианта, что ему придется снять Виктора с корабля и забрать грузовой модуль. А тягач просто бросить в космосе.

— Это худший расклад, — заметил Логан.

— Зато наиболее вероятный. Износ тягача Виктора на момент отлета составлял около семидесяти процентов, и это было до отказа маневровых... Так что сам понимаешь...

— Хреново, — констатировал Логан.

— И все же я бы предпочел, чтобы на месте Рамиреса был ты.

— Рамирес достаточно хорош для этой операции.

— Но у тебя больше опыта.

— По таким раскладам от опыта тут мало что зависит, — сказал Логан.

— Ты знаешь, как я ценю твои навыки, — сказал Кертис. — И еще ты должен знать, мне очень не нравится, что когда в этих самых навыках возникает необходимость, мне приходится посылать за тобой флаер через половину гребаного континента.

Это было продолжение их давнего разговора, и Логан решил, что ничего нового он по этому поводу сказать не может. Кертис, видимо, тоже не был готов идти на обострение, так что они немного помолчали, а потом Логан сменил тему.

— Что там насчет чужого корабля? — спросил он.

— Мутная история, — сказал Кертис. — Ребята так ничего толком и не сказали.

— Откуда они?

— С Тариона. По крайней мере, говорят, что оттуда.

— Это довольно далеко.

— Я в курсе, — сухо сказал Лэндон.

— И чего они хотят?

— У них есть какое-то предложение губернатору.

— То есть, они вообще ничего конкретного не сообщили?

— Именно так.

— И тебя это напрягает.

— А тебя бы не напрягало? И еще они хотят о чем-то поговорить со мной.

— Это как раз логично, — заметил Логан. — Ты у нас главный по космическим кораблям, а у них — какое совпадение — как раз космический корабль.

— У меня нет лишних запчастей, — отрезал Кертис. — У меня вообще никаких запчастей нет.

— Может быть, у них есть лишние запчасти и они хотят поторговаться, — предположил Логан.

— В сказки я уже давно не верю.

— Ну, зачем-то же они сюда все-таки летят.

— У меня нет об этом ни малейшего представления, — сказал Кертис. — Что тебе известно о Тарионе?

— Полагаю, то же, что и всем. Планета земного типа, колонизирована в первую волну, как и эта. Население составляли выходцы из Европы. В основном. До войны насчитывала около сорока миллионов населения, после... Черт побери, думаю, до сегодняшнего дня мы вообще не могли знать наверняка, что там хоть кто-то выжил.

— Но они выжили и дела у них настолько хороши, что они решились на полет за пределы своей системы, — сказал Кертис.

— Или настолько плохи.

— В любом случае, ребята считают, что у них есть важная причина для полета, — сказал Кертис. — Правда, я не уверен, что это настолько же важно для нас.

— А что по этому поводу думает наш славный губернатор?

— Наш славный губернатор по этому поводу ничего не думает, — неодобрительно хмыкнул Лэндон. — По причине того, что думать ему, похоже, нечем. Вместо этого он готовит красную ковровую дорожку и репетирует речь для торжественной встречи.

Логан решил, что губернатора он вполне может понять. Контакт с представителями другой планеты по нынешний временам — событие очень редкое, а если уж эти представители специально летят к вам в гости, так это вообще из ряда вон.

Что, конечно же, не мешает думать об осторожности.

— Ты ведь отдал приказ боевым станциям? — поинтересовался Логан.

— Да, и губернатор его подтвердил, — сказал Кертис. — Без особого, правда, восторга.

— Честно говоря, я тебя понимаю и все такое, но не вижу особого риска, — сказал Логан. — Вряд ли у кого-то хватит ресурсов, чтобы нам угрожать.

— Система Тариона находится на самой границе зон влияния, — напомнил Кертис.

— То есть, там, где раньше проходила эта граница, — уточнил Логан. — Потому что зон влияния больше не осталось, не так ли? Влиять-то некому.

— Но Тарион уцелел.

— Ты находишь это подозрительным?

— Возможно.

— С чего бы? Боев там не было. Бойня Номер Два имела место в системе Сибири, а ответный рейд вообще не затрагивал наши территории.

— Это еще не повод для того, чтобы забывать о бдительности.

— Не повод, — согласился Логан. — Ты уже и помещения для карантина заготовил, да?

— И команду медиков тоже. Но мне трудно заставить их всерьез относиться к поставленной задаче.

— Проклятая молодежь, — сказал Логан. — Вот в наше время все было не так.

— Ты надо мной издеваешься?

— Немного. Просто я могу понять ребят. Там, где ты видишь потенциальную угрозу, они видят потенциальные возможности.

— Какие возможности им еще нужны? На Новом Дальнем Уэллсе все в порядке. Мы самодостаточны.

— Нет, — сказал Логан. — Мы пока еще можем себя прокормить, это факт. Но мы не самодостаточны. Кроме того, в ближайшие десять лет мы останемся без космического флота.

— Если все пройдет по плану, через десять лет у нас в нем не будет необходимости.

— Для выживания, — уточнил Логан. — Только для выживания.

— Что может быть важнее выживания?

— В практическом плане, может быть, и ничего, — сказал Логан. — Но если подойти к этому вопросу с позиций экзистенциализма... ты когда-нибудь задумывался, каково будет следующим поколениям? Детям, не видевшим космоса, в котором летали их отцы?

— У меня нет времени, чтобы думать еще и об этом. И детей у меня нет.

— И даже на орбиту ты не поднимался уже лет двадцать, — согласился Логан. — Но дело ведь в другом.

— Это пафосная поэтическая муть, приятель. Она имеем весьма опосредованное отношение к грубой реальности, в которой все мы тут пытаемся существовать.

— Когда-то космос был единственным выходом для человечества, — сказал Логан. — Запертые на одной планете, мы истребили бы друг друга.

— Мы вышли в космос, — сказал Кертис. — Заселили десятки планет. И посмотри, чем все закончилось.

— С утра я был пессимистом и мизантропом, — сказал Логан. — Но к вечеру мне не хочется думать, что все уже закончилось.

— Да, наши мужественные потомки еще поведут стальные корабли к далеким светилам, — сказал Кертис. — Может быть. И я совсем не против этого. Но сейчас нам в первую очередь нужно завершить космическую программу, иначе у следующих поколений будут проблемы не только с космосом, в который они не смогут полететь. И раз уж мы заговорили о следующих поколениях, то как тебе твой новый пилот?

— Довольно неплох.

— Это он сам тебе рассказал?

— Я видел, как он управляет флаером, — сказал Логан.

— Флаер — это еще не космический корабль.

— Принцип один и тот же, — заметил Логан. — Ты садишься внутрь, хватаешься за джойстики и надеешься, что по дороге ничего не отвалится...

— Я вполне могу дать тебе кого-нибудь постарше, — сказал Кертис. — Пилотов у нас все равно больше, чем кораблей.

— Не стоит. Меня вполне устраивает и этот.

— Только не доверяй ему стыковку, — попросил Кертис. — Ребята на булыжнике еще от маневров Виктора не отошли.

— Стыковка — это моя любимая часть полета, — сказал Логан. — Никому ее не отдам.

— У меня к тебе еще одна просьба.

— Да?

— Пока наши гости будут здесь... В общем, я не хочу, чтобы все это время ты прятался в джунглях. У тебя ведь есть домик в поселке?

— Как и у тебя.

— Вот и поживи тут, — сказал Кертис. — Хочу, чтобы ты был в шаговой доступности.

— Зачем?

— Потому что... в случае чего, только ты сможешь меня понять.

— По-моему, ты ошибаешься, — сказал Логан. — Я тебя уже не понимаю.

— Меня тревожит этот визит, — сказал Кертис. — В то время, как у остальных он вызывает исключительно радостные ожидания.

— Это визит доказывает тот факт, что мы не одни во вселенной, — сказал Логан.

— Ты знаешь, чем закончилось в прошлый раз, когда мы узнали, что не одни во вселенной, — сказал Кертис. — Так что я скажу тебе прямо. В данной ситуации я бы предпочел, чтобы мы в ней оказались одни.

— У тебя профессиональная деформация, — сказал Логан. — И еще ты параноик.

— Мне произнести речь по поводу твоей профессиональной деформации?

— Не стоит. Я знаю, что я псих, — сказал Логан. — Но не думаю, что у меня это благоприобретенное. Я склонен винить во всем свое происхождение.

— Не угробь мне корабль, — попросил Кертис. — Их осталось не так много.

— Передавай привет Виктору, — сказал Логан.

— А ты иди спать. Завтра на старте я хочу видеть тебя свежим и отдохнувшим.

— Я могу поднять корабль на орбиту практически в любом состоянии, — заявил Логан. — Как меня, так и корабля. Даже такой корабль, на котором мне приходится летать сейчас.

— Идите вон, мистер Клеймор, — сказал Кертис. — И это приказ.

Взлетать на самом деле не так уж и трудно. Даже на ведре с болтами, которых в современном космофлоте Нового дальнего Уэллса абсолютное большинство. Настоящие сложности начинаются в тот момент, когда пилоту нужно причалить к Булыжнику. Бывает так, что даже сааме опытные пилоты не могут попасть в стыковочную зону с первого захода, и именно во время таких маневров флот планеты потерял два корабля вместе с их экипажами.

И если новый людей на Новом Дальнем Уэллсе пока еще могли обучить, новых кораблей взять больше неоткуда.

Терри Скотт, один из последних космонавтов планеты, сидел на скамейке у выхода из административного здания и ждал своего нового командира.

— Поздравляю, — сказал Логан. — Ты теперь официально признан заменой Стаса и завтра у нас вылет.

У парня загорелись глаза. Черт побери, подумал Логан. Как обидно.

— Куда полетим?

— На булыжник.

— А, — радости во взгляде чуть поубавилось. — Забрать груз Виктора, да?

— Разумеется, — сказал Логан. — А ты куда рассчитывал полететь?

— Не знаю, — сказал Терри. — Вдруг Кертис бы направил нас навстречу кораблю пришельцев...

— Типа, на перехват?

— Зачем сразу на перехват? На разведку.

— И как ты это себе представляешь?

— Никак, — признался юноша. — Но если бы возникла такая необходимость, вы бы наверняка что-нибудь придумали, верно? Как вы это обычно делаете.

— Слухи о моих талантах несколько преувеличены, — сказал Логан.

— Да бросьте вы. Я смотрел результаты тестов. У вас лучшая реакция среди всего летного состава, несмотря на... — он осекся.

— На возраст, — подсказал Логан. — Несмотря на возраст.

— Ну, да.

— Скорость реакции и искусство пилотажа не имеют к разведке никакого отношения, — сказал Логан. — Для разведки нужен корабль со специальным оборудованием и масса терпения.

— Вы не находите это странным?

— То, что для разведки нужно терпение?

— Нет, я о результатах тестов.

Во времена, когда сама их профессия стала исчезающей, космос ускользал буквально на глазах, а весь летный состав не насчитывал и двух сотен человек, космонавты перестали быть просто коллегами. То, что раньше было просто рабочим коллективом, постепенно превращалось в семью, и отношения в этой семье больше напоминали братские, что, в общем-то, Логану нравилось. Но иногда младшие братья начинали задавать вопросы, на которые он не хотел или не считал нужным отвечать.

Получалось неловко.

И чем дальше, тем уже становился семейный круг, и тем больше возникало таких неловких ситуаций.

Результаты тестов, черт побери. Пора бы уже Кертису убрать эту информацию из открытого доступа. Или хотя бы немного подредактировать в части его, Логана, касающейся.

Но это будет, увы, не сегодня. А Терри сидит рядом и ждет ответа прямо сейчас.

Что ж, это еще не самый сложный вопрос.

— Нет, — сказал Логан, ничуть не покривив душой. — Не вижу в результатах теста ничего странного.

— Но ведь Кертис ненамного старше вас, и он уже давно не летает, — сказал Терри. — А вы все еще очень хороши. Вы даже быстрее меня, несмотря на то, что я молод и был лучшим на своем курсе.

— Из десяти человек.

— Из восьми. Но это неважно, — сказал Терри. — Я виду в этом жуткую несправедливость, черт побери. Я имею в виду, я же по всем показателям — прирожденный пилот, а вы все еще быстрее меня. Как это вообще может быть? Преимуществом возраста должен быть опыт, а не скорость.

— Как бы там ни было, тебе придется смириться с фактами, — сказал Логан. — Пока я жив, никому из вас не подняться выше второго номера.

— Это мы еще посмотрим, — буркнул Терри.

— Много вас таких посмотрело за последние тридцать лет, — сказал Логан.

— И вы всегда были лучшим?

— Спроси об этом у Кертиса, — предложил Логан. — Или спроси, почему он до сих пор не снял меня с полетов.

— Потому что вы друзья?

— Потому что я лучший.

— Вы так части об этом говорите, сэр, что скоро и сами в это поверите, — ухмыльнулся Терри.

— Утром ты был не таким наглым, — заметил Логан.

— Ситуация изменилась, — сказал Терри. — Теперь я официально являюсь вашим вторым пилотом и должен соответствовать.

— Это временно.

— Может быть, вам так понравится моя компания, что когда Стас выздоровеет, ему придется искать другой корабль.

— Я бы на твоем месте на такое не рассчитывал.

— Результаты тестов у меня лучше, чем у Стаса.

— Зато он по большей части молчит.

— Вот видите, еще один пункт в мою пользу, — сказал Терри. — Стас скучный.

— Мне нравятся скучные люди, — сказал Логан.

— Если потребуется, я могу быть очень скучным, — пообещал Терри.

— Ты собираешься сидеть тут до самого старта?

— Вряд ли это благоразумно.

— Кертис бы точно не одобрил.

Терри поднялся со скамейки и они двинули в сторону ворот.

— Пока я еще не стал скучным, могу я задать вопрос на отвлеченную тему, сэр? — поинтересовался юноша.

— Валяй, — разрешил Логан.

— Вы никогда не жалели, что родились именно в это время?

— А у кого-то есть выбор?

— Понятно, что выбора ни у кого нет, но все-таки, — сказал Терри. — Я вот жалею, например. Я хотел бы родиться чуть пораньше.

— Чтобы успеть на войну?

— Необязательно на войну, — сказал Терри. — Просто чтобы успеть в космос. Мне нравится летать, но на мой век космоса практически не осталось.

Вот так вот, подумал Логан. А Кертис отказывается считать это проблемой.

— Тебе еще повезло, — сказал он вслух.

— То еще везение.

— Но ты хотя бы был там и знаешь, каково это.

— Возможно, мне было бы проще, если бы я этого не знал, — сказал Терри. — Полеты на Булыжник и обратно... Водить тягач — это не то, о чем мечтаешь с самого детства.

— Наверное, — сказал Логан.

— А разве вы в детстве не мечтали стать космонавтом?

— А у меня был выбор?

— С такими-то данными? Пожалуй, что и не было.

— Космос — это важно, — сказал Логан. — Космос может значит для тебя очень много, но это не главное, поверь.

— Тогда почему вы до сих пор летаете?

— Я бы давно ушел на пенсию, да Кертис не пускает, — соврал Логан.

У открытых ворот маялся от скуки одинокий часовой. Пилоты продемонстрировали ему свои удостоверения, обменялись догоже иежурными фразами и дивном тихом вечере, вполне типичном для сего времени года, и пошли дальше. Можно было, конечно, взять кар, но Логан рассудил, что когда он будет не в состоянии пройти пешком полтора километра, отделяющие космодром от жилого поселка, ему точно настанет пора уходить на покой.

Тишину дивного вечера нарушил, разумеется, Терри.

— И все же, мне хотелось бы полетать на чем-нибудь, кроме тягача, — сказал он.

— Например?

— Например, на истребителе.

— Ты же наверняка летал на орбитальном шаттле, — сказал Логан. — Это почти одно и то же.

— Ага, как же. Я смотрел технические характеристики в сети. Это совсем не одно и то же.

— Истребитель тяжелее, потому что вооружен.

— Он еще и маневреннее на порядок.

— А толку-то? Москитный флот — это расходуемый материал, и список задач у него короче твоего послужного. Когда звено истребителей нарывается хотя бы на завалящий крейсер, максимальный ущерб они ему смогут причинить, если будут на скорости биться о его борта. Что совсем непросто сделать, учитывая огневую мощь крейсера.

— Откуда вы знаете?

— Смотрел технические характеристики в сети.

— Ну, тогда было бы интересно полетать на крейсере, — не сдавался Терри.

— Крейсер в управлении еще хуже, чем наши тягачи, — сказал Логан. — А в бою надо летать так, чтобы дать канонирам возможность вести прицельный огонь. Минимум маневров. Удовольствие примерно такое же, как поезда по рельсам водить.

— Вас послушать, так лучше тягача вообще ничего не придумали.

Еще как придумали, парень, подумал Логан. Но тебе, с твоими-то мечтами о космосе, об этом знать не стоит.

Поэтому он пожал плечами и промолчал.

— И вообще, откуда у вас такие обширные познания? — поинтересовался Терри. — На вашей родной планете были военные корабли?

— Нет, — сказал Логан. — В колониях не осталось ни одного военного корабля. Они все ушли в рейд.

— Еще одна странная история, — сказал Терри.

— Что в этом странного? Рейд Ярости был в первую очередь актом возмездия. Или ты считаешь, что нам не за что было мстить? Или оно того просто не стоило?

— Я даже не об этом, — сказал Терри. — Сам рейд был вполне обоснован. После того, как флот Метрополии был уничтожен в Бойне Номер Два, все военные корабли дальних колоний собрались в единый кулак и обрушились на врага и всякое такое. Но вам не кажется странным тот факт, что ни один из этих кораблей так и не вернулся?

— Ты думаешь, боевая задача не решена?

— Думаю, что решена, — сказал Терри. — Иначе трудно объяснить эти десятилетия покоя. Но почему никто не вернулся?

— Мы ведь этого не знаем, — сказал Логан. — Из того, что ни один корабль не вернулся на Новый дальний Уэллс, отнюдь не следует, что вообще никто никуда не вернулся. До начала войны у нас было три десятка колоний, и мы понятия не имеем, как они пережили последние полвека и что там происходит сейчас.

— И это тоже странно.

— Вовсе нет. Даже если бы связь работала, что мы можем друг другу сказать? Чем мы можем друг другу помочь? Каждый вызживает сам по себе.

— Видимо, ребята с Тариона так не считают.

— Если сейчас состоится очередной сеанс гаданий о том, что им от нас нужно, то ты окажешься на соседней койке со Стасом, — предупредил Логан. — И сломана у тебя будет не только нога, но и челюсть.

— Вы мне угрожаете, сэр?

— Вроде того.

— Никогда не думал, что живая легенда нашего космофлота будет угрожать мне физической расправой.

— Никогда не думал, что десяток разваливающихся на части посудин можно назвать космофлотом.

— Теоретически их можно называть космофлотом до тех пор, пока они способны хотя бы подниматься на орбиту. Потом их можно будет называть бывшим космофлотом.

— Я вижу, ты всерьез работаешь над терминологией.

— Ну, вроде того, — смутился Терри. — Я хочу написать летопись... Нет, это слишком громко звучит. Я хочу написать что-то вроде отчета о последних днях нашей космической программы.

— Зачем? — удивился Логан.

— Для потомков.

— Ты полагаешь, у потомков не будет других источников информации?

— Я считаю, что чем больше источников, тем лучше. И вообще, рассказы очевидцев всегда интересны.

— Вот уж не уверен, — сказал Логан. — Очевидцы, а тем более, сами участники событий, склонны давать этим самым событиям неверные оценки по причине собственной вовлеченности в процесс. Для того, чтобы правильно описать взрыв мезонной бомбы, не стоит находиться в его эпицентре.

— Вы придерживаетесь теории о том, что со стороны виднее?

— Да.

— Это противоречит всему, что мы знаем о мемуарах и автобиографиях.

— Но ты же не свою личную историю собрался писать, — сказал Логан. — А историю последних дней флота.

— Я же являюсь частью этого флота.

— Не самой значительной, надо сказать.

— Тогда выходит, что я вовсе и не в эпицентре, — выкрутился юноша. — А можно мне завтра поднять корабль на орбиту?

— Молодежь таки мельчает, — вздохнул Логан. — Во время первого полета Стас просил доверить ему стыковку с Булыжником.

— И вы доверили?

— Нет.

— А мне бы доверили?

— Нет. И Кертис был бы против. А шахтеры нас вообще линчуют, если узнают, что я подпустил к джойстикам стажера.

— Если они нас линчуют, это нарушит график поставок.

— Но поскольку корабль останется цел, Кертиса это не слишком расстроит, — заметил Логан. — Ну, не считая того факта, что он потеряет живую легенду своего флота. То есть, меня.

— Корабли важнее людей, — сказал Терри.

— Сейчас — да.

— Так могу я завтра поднять корабль на орбиту?

— Пожалуй, — сказал Логан. — Если я все буду делать сам, то на кой черт мне вообще второй пилот?

Глава третья.

Булыжник был одним из тринадцати естественных спутников Нового Дальнего Уэллса и обращался вокруг планеты с максимальным эксцентриситетом. Он обладал неправильной формой, диаметром около полутора тысяч километров и сильным магнитными полем, которое и привлекло внимание первых колонистов.

Орбитальный период Булыжника составлял чуть больше года, и его максимальное расстояние от планеты было в шесть с половиной раз больше минимального.

Сейчас он находился в середине цикла, и это означало, что Логан мог добраться до него часов за восемнадцать. Если полет будет проходить в штатном режиме и от корабля ничего не отвалится.

Что, конечно, не факт. У Виктора вон вообще маневровый двигатель отвалился.

Еще до старта Логана стало известно, что Рамирес добрался до терпящего бедствие тягача и события развивались по самому пессимистичному сценарию. Корабль оказался поврежден настолько, что ремонт в условиях открытого космоса был невозможным. Впрочем, бригадир ремонтников клялся, что даже если эту рухлядь удастся каким-то чудом доставить на планету, ее и там невозможно будет отремонтировать.

А посему ремонтники включили режим мародеров и скручивали с корабля все, что только с него можно было открутить. А остальное — спиливали. Тем временем Виктор предвкушал разговор с Кертисом и уже наверняка задумывался о новой карьере, никак с космоплаванием не связанной. Он был хорошим пилотом, но суровая правда заключалась в том, что он потерял свой тягач, и теперь сможет вернуться за управляющие джойстики только в качестве замены. Если кто-то уйдет на пенсию или выпадет из обоймы по каким-то другим причинам.

Терри очень повезло, что Стас сломал ногу. Иначе возможность самостоятельно вывести тягач на орбиту ему могла и не представиться.

Логан, делающий вид, что его это совершенно не касается, на самом деле внимательно наблюдал за маневрами своего второго пилота и нашел его старательным и аккуратным. Можно даже сказать, педантичным.

Типичным продуктом своей эпохи.

Первый курс аэрокосмической школы Нового Дальнего Уэллса целиком посвящен осторожности. Равно как и второй курс, и лишь на третьем осторожности отводилась всего половина учебного времени. Но если третьекурсники не ходили на дополнительные занятия по осторожности, к полетам их все равно не допускали.

Инструкторы призывали курсантов сказать дружное "нет" рискованным маневрам, чрезмерным перегрузкам, раннему разгону и позднему торможению. Ребят учили пилотировать тягачи так, словно грузовой отсек битком набит пенсионерами, у которых даже компенсирующих скафандров нет.

Тут и слово "пилотаж" употреблять не к месту.

Поэтому талантливых пилотов среди молодежи нет. Даже любые намеки на талант инструкторы давили в зародыше.

Кертис, стоявший у истоков новой школы космонавтики, оправдывал это тем, что талант всегда будет склонен к импровизации, импровизация ведет к риску, от риска всего полшага до аварии, а любая авария в сегодняшних условиях почти со стопроцентной гарантией приводит к потере корабля.

Самым узким местом в последние годы считалась стыковка к Булыжнику. Автоматика на шахтах уже ни черта не работала, и все маневры приходилось производить вручную, что не так уж просто, если учитывать неправильную форму самого планетоида, наличие на нем нескольких скальных выступов и вращение всей этой сложносочиненной конструкции вокруг центра тяжести, который отнюдь не находится в ее геометрической середине...

С Логана, несмотря на весь его опыт, талант, мастерство и самомнение, семь потом сошло, когда он проделывал эту процедуру первый раз.

Сколько же лет назад это было...

— Легли на курс, капитан, — доложил Терри. — Разрешите включит автопилот?

— Разрешаю.

— Автопилот включен, сэр. Расчетное время полета — шестнадцать часов тридцать минут до входа в зону торможения.

— Принято, — сказал Логан.

Терри привел джойстики в нулевое положение и откинулся в кресле с видом старого космического волка, избороздившего по крайней мере половину галактики. Словно он не дурацкий тягач со стандартного космодрома поднял, а исследовательский скаут с только что октрытой планеты в космос вывел.

Впрочем, следующее его высказывание сразу же испортило так тщательно создаваемую картину.

— Это было круто, — сказал он. Космические волки так не говорят. По крайней мере, не в такой ситуации.

— Следи за приборами, — посоветовал Логан, скрестив руки на груди и закрывая глаза.

— Что вы собираетесь делать, сэр?

— Спать.

— Как можно спать в космосе?

— Точно так же, как и в любом другом месте.

— Но это же космос!

— У нас впереди семнадцать часов полета, — терпеливо объяснил Логан. — Потом часа три нас будут загружать, это если повезет. А если не повезет, то и дольше. Потом мы еще семнадцать с лишним часов будет лететь домой, и все это время нам придется находиться в космосе. Ты намерен не спать все это время?

— Нууу... — потянул Терри. Наверное, он и в самом деле собирался.

— Твое дело, — сказал Логан. — Но если ты не выспишься хотя бы на обратном пути, сажать корабль на планету я тебе не дам.

— Договорились, сэр. На обратном пути я посплю.

— Чудесно, — сказал Логан. — А теперь, будь так добр, заткнись, следи за приборами и буди меня только в том случае, если от корабля отвалится что-нибудь действительно важное.

Логан любил спать во время полета. По сути, это было единственное время, когда он мог нормально поспать. Космос очищал его разум, а на планете Логана одолевали мысли.

И были они, по большей части, очень невеселыми.

Он смотрел в будущее и видел, что ничего хорошего его в этом будущем не ждет, и не только его, но и всех, кто его окружал, потому что золотой век человечества кончился, так и не начавшись, и даже железного века им осталось не так уж много, а впереди столетия тьмы и варварства, и нынешним обитателям Нового Дальнего Уэллса еще крупно повезет, если их внуки не будут сидеть в пещерах и греться у костров, обсуждая технологию производства каменных топоров и тактику охоты на мамонта... Впрочем, это уже перебор. Мамонты-то откуда возьмутся?

Но потомкам и без мамонтов ничего хорошего не светит. Для достижения сегодняшнего уровня технологий им могут потребоваться века, а может быть, и тысячи лет, и еще далеко не факт, что этот уровень вообще будет достигнут.

Иногда Логану хотелось орать, биться в истерике или просто молча и деловито пустить себе пулю в лоб.

Но он не мог себе этого позволить. В лучшем случае он мог только негромко ворчать, списывая все на плохое настроение, похмелье, которого у него никогда не бывало, и утреннюю мизантропию, но все остальное время он старался делать хорошую мину при плохой игре, потому что, черт побери, он был долбанной легендой их космофлота, а также представителем старшего поколения, мудрым, наставляющим и знающим, как надо. Или, по крайней мере, помнящим, как было, что тоже весьма ценно. И плевать на то, что именно его поколение все и потеряло. Возможно, большую часть по независимым причинам, но что-то и по собственной глупости.

Но дела обстояли так, что Логан всем своим поведением должен был внушать молодняку уверенность, которой он сам не испытывал, и это противоречие разрывало его на части.

У следующих поколений будет хоть какой-то шанс только до тех пор, пока они не потеряют веру. А молодежь уже начинает ее терять, пока еще медленно, по крупицам, но никому не под силу остановить этот процесс. И чем меньше сейчас у них будет поводов для размышления, тем лучше.

Хотя уже и так видно, к чему все идет.

Система дальней связи накрылась еще во время войны. Слишком хрупкой была эта система. Она, бывало, и в мирное время падала на недели, а то и на месяцы, пока ремонтные корабли не добирались до вышедшего из строя ретранслятора, рушившего целый участок сети. Никто и не думал, что она уцелеет после того, как по галактике пройдутся военные корабли.

В общем, система приказала долго жить, и поэтому жители Нового Дальнего Уэллса понятия не имеют, что происходит в других колониях и сколько этих колоний вообще уцелело.

Потом планета потеряла медицину. На Новом Дальнем Уэллсе не умели синтезировать биовещетсва, необходимые для работы современного оборудования, и как только их запас кончился, всю аппаратуру больниц можно было смело выкинуть на помойку. Именно поэтому Стасу придется ждать, пока сломанные кости срастутся естественным путем, и вместо пары дней он выпадет из обоймы на пару месяцев.

Хирурги вновь вынуждены учиться обращению со скальпелем, фармацевты листают старые справочники и не брезгуют выращиванием целебных растений, а инженеры собирают аппараты для рентгена по схемам, взятым из учебников истории.

Компьютеры последнего поколения тоже постепенно выходят из строя, но это оказалось не так критично. Потолок быстродействия процессоров был достигнут еще в двадцать втором веке, и так что каждое новое поколение машин отличалось от предыдущего лишь размерами и настройками интерфейса, а это штуки не принципиальные. Какая разница, вычисляешь ты что-то на компьютере размером с бусинку или с чемодан, если на точности и скорости вычислений это все равно не сказывается?

Вот космофлот колония потеряет уже в ближайшем будущем, и эту потерю ничем не возместишь. Лечить можно по старинке, считать можно по старинке, обрабатывать землю можно по старинке, строить здания можно по старинке. А вот летать от планеты к планете или хотя бы от планеты к спутнику по старинке никак не получится. На производственной базе Нового Дальнего Уэллса не то, что тягач, даже допотопную твердотопливную ракету-носитель не построить.

Это не говоря уже о прыжковых двигателях, сминающих пространство и способных вытаскивать корабль в гиперспейс. Их вообще производили только в одном месте, на марсианских верфях, так что сию технологию можно считать окончательно утерянной.

Корабль, идущий с Тариона, был чудом. Вполне возможно, это был последний межпланетный перелет перед очень долгим перерывом. А может быть, и вовсе последний.

Дизельное топливо и реактивная авиация потихоньку возвращаются в реальность.

А что потом?

Парусные корабли и воздушные судя легче воздуха?

Топоры и дубины?

Логан пытался представить, сколь глубоким будет падение, и смогут ли люди оправиться после него. Совершат ли потомки восхождение на уже однажды покоренную вершину, или же человечеству суждено закончить свой путь на дне этой пропасти.

Логан не знал.

Никто не знал.

Люди делали все возможное, люди пока еще трепыхались, задавленные каменной плитой истории, но, черт побери, это могло оказаться слишком сложной для них задачей. И главную сложность Логан видел даже не в области забытых умений и потерянных знаний. Главная сложность была чисто психологическая.

Обычно люди переживали сложные времена, рассчитывая на то, что их дети будут жить лучше. Войны, эпидемии, кризисы... Не столь важно, как тяжело сейчас, главное, чтобы перед глазами у человека была перспектива. Чтобы человек верил, что его сын получит образование, которого нет у отца, что внук проживет не тридцать и не сорок лет и не умрет от дурацкой болезни, которую пока не умеют лечить, что правнук увидит звезды и его нога оставит след на поверхности других планет.

У колонистов Нового дальнего Уэллса не могло быть такой веры. Более того, они твердо знали, что следующее поколение будет жить хуже.

Что срок жизни сократится, а качество ее упадет, что внуки могут и вовсе не увидеть тех чудес, которые были доступны их дедам. Что рассказы о путешествиях на другие планеты могут превратиться в сказки, верить в которые будут только дошколята.

Такова была реальность.

И реальность была безжалостна.

— Булыжник вызывает ведро. Булыжник вызывает ведро.

— Карсон?

— Он самый. Это ты, Логан?

— Ага.

— Будь хорошим мальчиком, ладно? Если у тебя с кораблем что-то не так, расскажи нам об этом заранее. Дай ребятам время убежать подальше.

— У меня все штатно, — сказал Логан.

— Виктор тоже так говорил, — буркнул Карсон. — Ты в двух минутах от зоны торможения.

— Я в курсе.

— У тебя что, даже приборы работают? — восхитился Карсон. — Похоже, твое корыто сохранилось куда лучше прочих.

— Просто Кертис меня балует.

— По мне, так это чистой воды кумовство, — заявил Карсон.

— Напиши об этом докладную губернатору, — сказал Логан. — Кстати, а диспетчерская на прежнем месте?

— Э... да. А почему ты спрашиваешь?

— Выбираю объект для отработки аварийного торможения, — сказал Логан. — На случай, если что-то пойдет не так. Упс. Кажется, у меня тоже маневровые отказали.

— Хорошая шутка, — мрачно сказал Карсон. — Ты в курсе, что мы почти починили посадочный луч?

— Почти?

— Гении из ремонтной бригады уверяют, что для отладки им понадобится не больше пары недель. Когда у тебя следующий рейс?

— Понятия не имею, — сказал Логан. — И, честно говоря, я бы предпочел, чтобы вы проводили первое испытания на кот-то другом.

— Посадочный луч может здорово облегчить стыковку.

— Это если он работает, как надо, — сказал Логан. — Гении из ремонтной бригады могут это гарантировать?

— Они почти уверены, что все сделали правильно.

— Опять это "почти".

— Ты жуткий пессимист, Логан. Ты знаешь об этом?

— Я знаю, что путем нехитрых настроек посадочный луч превращается в гравидеструктор, — сказал Логан. — Самое страшное оружие космического боя на малых дистанциях. И я не уверен, что ваши гении из ремонтной бригады полностью разобрались в схеме.

— Ты не веришь в юных энтузиастов?

— Я верю в юных энтузиастов, — сказал Логан. — Я не верю в то, что юные энтузиасты хорошо сочетаются со старыми технологиями.

— Я слышал, для того, чтобы сделать из посадочного луча гравидеструктор, надо изрядно постараться.

— Ага, это если ты точно знаешь, что делаешь, — сказал Логан. — А вот если ты собираешь оборужование методом научного тыка, то все может произойти очень даже легко и само собой.

— Ты входишь в зону торможения, Логан.

— Так я уже и торможу.

— А, вижу, — Карсон немного расслабился. Насколько Логан мог судить, эскапада Виктора действительно здорово напугала диспетчерскую службу Булыжника. Раньше Карсон не предупреждал Логана о таких вещах, как пересечение границы зоны. — Ты слышал про корабль с Тариона?

— Все в этой системе слышали про корабль с Тариона.

— И ты разговаривал об этом с Кертисом?

— Мимоходом.

— Ну и что вы, ребята, об этом думаете?

— Я думаю, что глупо строить предположения. Проще дождаться, пока корабль прилетит и парни с Тариона сами нам все расскажут.

— Но ты можешь хотя бы высказать какую-нибудь догадку?

— Нет.

— Ты скучный. Я уже говорил тебе об этом?

— Сегодня еще не говорил. Пока я только пессимист и не верю в юных энтузиастов.

— И то верно.

— Знаешь, Карсон, после таких разговоров у меня складывается такое ощущение, будто мы женаты, — сказал Логан.

— Я думаю, что в каком-то смысле ты прав, — сказал Карсон. — Разве может быть что-то интимней и доверительней, нежели союз пилота и диспетчера? Я имею в виду, ты должен доверять мне, я должен доверять тебе, мы должны доверять друг другу, потому что от этого зависят наши жизни... Ну, твоя в большей степени, конечно. Какой брак с этим сравнится?

Терри хмыкнул.

— Это кто там? — поинтересовался Карсон. — Стас?

— Стас сломал копыто. Это Терри.

— Привет, Терри.

— Привет, Карсон.

— Еще один юный энтузиаст, да? Как он тебе, Логан?

— Любит поговорить, как и ты.

— Я почти ревную, — сказал Карсон.

— Вообще-то, я вас слышу, — сказал Терри.

— Он нас слышит, — сообщил Логан Карсону.

— Это ужасно, — сказал Карсон. — Тогда посекретничаем позже, ладно?

— Как хочешь.

— Погрузка не должна занять много времени, — пообещал Карсон. — Мы все приготовили еще для Виктора, так что тебе надо просто подставить нам свое ведро, и мы наполним его да краев.

— Звучит неплохо.

— Торопишься домой?

— Если я провожу с вами много времени, у меня начинает развиваться клаустрофобия.

— Разве в космофлот берут людей с писхическими расстройствами?

— Я тут уже давно, — сказал Логан. — И стандарты раньше были гораздо ниже.

— И это много объясняет.

— Я начинаю маневр, кстати.

— О, — сказал Карсон. — Тогда я умолкаю.

— Увидимся на Булыжнике.

— Да, — сказал Карсон. — Как обычно.

Сложнее всего пройти последние пятьсот метров.

Протащить корабль сквозь лес металлоконструкций, половина которых служит лишь памятником ушедших времен (а времени и средств на демонтаж нет), затем аккуратно развернуть свой тягач, постаравшись при этом ничего не задеть, а зачем состыковать грузовой отсек с погрузочным шлюзом. Поговаривали, что с работающим посадочным лучом эта процедура занимала от силы минут десять, и все, что требовалось от пилота, это ровно сидеть в своем кресле и развлекать диспетчера разговорами.

Но этих времен не застал даже Логан.

Теперь на стыковку уходило полчаса, и это была поистине ювелирная работа.

По идее, Терри должен был одним глазом смотреть на обзорные экраны, а другим — пристально наблюдать за действиями Логана и учиться, учиться и учиться, пару раз наплевательски отнесся к своим обязанностям и зажмуривал оба глаза.

Ибо было страшно.

Когда многотонная конструкция проходила мимо носовой камеры тягача, Логану и самому стало немного не по себе, а потому он проявил понимание и не стал выказывать второму пилоту свое недовольство. Да, так парнишка мало чему научится, однако шансы, что ему когда-нибудь придется проводить стыковку самостоятельно, Логан расценил как исчезающее малые.

Пришвартовались.

Убедившись, что силовые захваты удерживают корабль на месте, Логан выключил маневровые. Терри выдохнул, поднял щиток скафандра и вытер пот со лба.

— Вообще-то, нервничать и потеть полагается тому, кто сидит за джойстиками, — заметил Логан. — Но для первого раза ты неплохо себя проявил.

— Э... да?

— Конечно, — сказал Логан. — По крайне мере, ты не пытался забрать под кресло с криками: "О Боже, О Боже, мы все умрем!".

— Шутишь, — не слишком уверенно сказал Терри.

— Окажешься на планете, расспроси Стаса о том, как прошел его первый полет.

— Не может быть, — сказал Терри. Впрочем, уверенности в его голосе все еще не было. — Кто вообще додумался строить шахту в таком неудобном для подлета месте?

— Пока работала автоматика, проблем не было.

— Да?

— По крайней мере, так говорят.

Один из пунктов инструкции по технике безопасности предписывала экипажу покинуть корабль на время загрузки. Механики уже протянули к тягачу гибкую кишку транспортного шлюза. Логан с Терри загерметизировали скафандры в полном соответствии с другим пунктом инструкции и перешли с корабля на Булыжник.

В диспетчерской их ждали двое — Карсон и начальник погрузочной бригады Блейк. Поздоровавшись, Блейк вернулся к экранам, на которые была выведена схема загрузки корабля, и принялся отдавать распоряжения своей команде. Карсон, которому в ближайшее время все равно было нечего делать, вызвался проводить пилотов в зону отдыха.

Пришлось ждать, пока он нацепит шлем от легкого технического скафандра.

В былые времена эту шахту обслуживало пять тысяч человек, сейчас здесь осталось около шести сотен. И если раньше здесь можно было передвигаться в обычных рабочих комбинезонах, теперь, когда то и дело нарушается герметизация того или иного рабочего сектора, шахтерам запрещено покидать жилую зону без скафандра с минимальным запасом кислорода, рассчитанным на два часа автономного существования.

Эта часть инструкции была написана кровью, и нарушать ее было себе дороже.

Впрочем, работа на Булыжнике опасна сама по себе, и без жертв все равно не обходится. Каждый год колония теряет здесь от трех до двенадцати человек, в зависимости от масштабов происшествия.

Карсон зачем-то потащил гостей через технический лаз, узкий, плохоосвещенный, чьи стены терялись в хитросплетении силовых кабелей. В двух местах кабеля искрили.

— Изоляция отслаивается, — пояснил Карсон. — Она не рассчитана на такой срок службы.

— Вы что-нибудь по этому поводу предпринимаете? — поинтересовался Терри.

— О, да, — сказал Карсон. — Заматываем пробои изолентой.

— И все?

— А что еще? Согласно плану эксплуатации, которому мы не следуем, капитальный ремонт следовало провести пару десятилетий назад.

— И что вас остановило? — полюбопытствовал Терри. — Я имею в виду, это же просто поменять кабели, а кабели-то уж мы наверняка не из Солнечной системы завозили. И даже если бы так, на планете должен остаться неплохой запас, учитывая, сколько городов нам пришлось бросить.

— Были другие дела, — сказал Карсон.

— На самом деле, мы просто решили не связываться с ремонтом, — сказал Логан. — Работы потребовали бы полгода, на которые нам пришлось бы полностью остановить добычу. И поскольку мы все равно собирались сворачивать любую деятельность за пределами планеты, ремонт был признан нецелесообразным.

— Тогда казалось, что это разумно, — сказал Каросн.

— Если смотреть на ситуацию с планеты, она может и кажется разумной, — согласился Терри. — Но отсюда все выглядит как-то иначе.

— Это потому что мы в космосе, а космос беспощаден, — сказал Карсон. — И Логан прав, мы все равно уходим отсюда. Так какого черта тратить ресурсы на восстановление того, что нам больше не понадобится?

— А что вы будете делать, если все развалится на части прямо сейчас? — поинтересовался Терри.

— Не развалится, — сказал Карсон. — И вообще, мне странно слышать подобные претензии от парней, которые прилетели сюда черте на чем. Ваш коллега, если вы помните, даже затормозить не смог. Кстати, его уже выловили или он по-прежнему болтается где-то посреди вакуума?

— Выловили, — сказал Логан. — Сейчас парни демонтируют корабль

— Запчасти, — констатировал Карсон.

— Запчасти — это важно, — сказал Логан.

— Но это же старые запчасти, — сказал Карсон. — Все, что у вас есть, ребята, это старые корабли и старые запчасти. Знаешь, о чем я в последнее время думаю, Логан?

— Нет.

— Если твой юный напарник окажется прав, если тут все начнет разваливаться на куски, как быстро вы сможете нас отсюда забрать? Успеете ли вы примчаться сюда до того, как все мы подохнем от кислородного голодания?

— Я видел план эвакуации, — сказал Логан. — Успеем.

— Ты действительно так думаешь или просто хочешь меня успокоить?

— Трех кораблей хватит, чтобы вывести отсюда вас всех, — сказал Логан. — А три корабля мы уж как-нибудь наскребем.

Они свернули за угол и наткнулись на парочку техников, возившихся у распределительного щита.

— Хей, парни, там еще два пробоя, — сказал им Карсон.

Техники сказали, что они счастливы это слышать и займутся новыми пробоями сразу же после того, как закончат здесь. Карсон выразил слабую надежду, что они поторопятся и успеют еще сегодня. Техники ответили, что они знают, с какой скоростью им работать, и послали Карсона к черту.

Логан заявил, что если над посадочным лучом работают такие же юные энтузиасты, то ноги его больше на Булыжнике не будет. Карсон ехидно рассмеялся.

Еще через три минуты они миновали шлюз, ведущий в рекреационную зону. Единственное отличие этого помещения от любой другой рабочей зоны Булыжника заключалось в том, что здесь можно было снять шлемы.

Снимать скафандры здесь разрешается только в жилой зоне, но до нее идти еще полчаса. Слишком долго для трехчасового пребывания на астероиде, да и не стоит оно того.

Полчаса на дорогу, полчаса, чтобы вылезти из костюма, полчаса отдыха, а потом одеваться и топать обратно. Если тягач не задерживается на Булыжнике хотя бы на сутки, космонавтом в той части станции делать нечего.

Воздух в рекреационной зоне был затхлый, не единожды прошедший через рециркуляторы. Пахло машинным маслом, потом и горелой изоляцией. Тут последние десять лет так пахнет. А может, и вообще всегда, просто Логан раньше не принюхивался.

Терри недовольно сморщил нос. Кислородная смесь его скафандра тоже была далека от свежести альпийских лугов, но с местными благовониями сравниться все же не могла.

— Пахнет? — ухмыльнулся Карсон.

— Воняет, — сказал Терри.

— А я уже привык, — сказал Карсон. — Ничего не замечаю.

— Сколько ты уже не был на планете? — поинтересовался Логан.

— А какой сегодня день?

— Среда.

— Тогда почти три года, — сказал Карсон. — Без двух месяцев. Или что-то около того.

— А разве тебе отпуск не положен?

— К черту отпуск, — сказал Карсон. — Я хочу побыстрее развязаться с этом контрактом и вернуться вниз насовсем. Эта романтика астероидных шахт, на которую нас купили сразу после окончания школы, быстро приедается, знаешь ли.

— Сколько тебе тут осталось?

— Два месяца или что-то около того, — сказал Карсон. — У меня стандартный контракт на три года.

— И тебе не засчитали тот факт, что ты ни разу не был в отпуске? — спросил Терри.

— Считается только чистое время отработки, — сказал Карсон. — У вас разве не так?

— У нас не так, — сказал Терри. — Мы летаем до тех пор, пока нас не забракует медкомиссия. Или, как в случае Виктора, пока корабль не развалится.

— Держу пари, что последним пилотом планеты станет Логан, — сказал Карсон. — Именно ему выпадет честь расколошматить последнее ведро нашего доблестного космофлота.

— Может быть, медики забракуют меня раньше, — сказал Логан.

— Ха, — сказал Карсон. — Ха-ха.

Логан с Терри расположились на скамьях, достаточно прочных, чтобы выдержать вес полностью снаряженного космического скафандра. Карсон был в легком костюме, так что запросто развалился на стуле.

— Пожрать принесут где-то через полчасика, — сказал он. — Может быть, через час. С тех пор, как мы отказались от идеи готовить еду прямо здесь, время обеда стало чертовски неопределенным.

— То есть, последние два года, — уточнил Логан.

— Последние два года, — согласился Карсон. — Но вы же не пожрать сюда прилетели.

— Может быть, нам просто нравится местная кухня, — сказал Логан. — Этот вечный привкус смазочных веществ во всех без исключения блюдах, включая и мороженое, которое мы привозим вам снизу... На планете такого нигде не подают.

— Это все чудотворные свойства нашего воздуха, — сказал Карсон.

— Не иначе.

— Вот поэтому я и не беру отпуск, — сказал Карсон. — Я боюсь, что после того, как побываю внизу, здесь все покажется еще более тоскливым.

— Крепись, — сказал Логан. — Два месяца — это не такой уж большой срок.

— Сказал тот, кто свалит отсюда через три часа.

— Или раньше.

— Счастливчик.

— Два месяца пролетят быстро.

— То же самое мне когда-то говорили про три года.

— В старости ты будешь вспоминать это время, как самое счастливое в твоей жизни, — сказал Логан.

— Не верю, что дела внизу обстоят так плохо, — сказал Карсон.

— Не слушай его, — сказал Терри. — Внизу все прекрасно. По сравнению с тем, что творится у вас, там внизу вообще рай.

— Здесь когда-то тоже было хорошо, — сказал Карсон. — Сам я этого периода не застал, но сразу после прилета нам показывали хоники. Вот как вы думаете, где мы сейчас сидим?

— В бывшей душевой? — попытался угадать Терри.

— Черта с два, — сказал Карсон. — Мы сидим в бывшей оранжерее. Цветочки, лианы... Мне кажется, на паре кадров я даже видел миниатюрные пальмы. А теперь мы здесь даже еду готовить не можем.

— Сомневаюсь, что ваши предшественники готовили еду в оранжерее.

— Кухня была вон за той стеной, — Карсон махнул рукой в неопределенном направлении. — Но сейчас корабли прилетают два раза в неделю, а в остальное время этой частью станции мы почти не пользуемся. Проще таскать сюда термосы из жилой зоны, чем держать здесь повара.

— Не могу не заметить, что ты все время говоришь о еде, — сказал Логан. — Ты голоден?

— Я не успел позавтракать, — вздохнул Карсон.

— И все цивилизованное сообщество скорбит об этом вместе с тобой.

— Сарказм в адрес голодающего не делает тебе чести, — у Карсона запищал коммуникатор, и он поднес устройство к уху. — Карсон слушает.

— Передай гостям, что они задерживаются, — даже сквозь доносящиеся из коммуникатора помехи Логан узнал голос Блейка. — Мы только что потеряли один погрузчик.

— Это карма, — объявил Карсон, вешая коммуникатор на пояс. — Ты издевался надо мной...

— И поэтому у Блейка сломался погрузчик? — уточнил Логан. — Карма так не работает.

— Блейк тоже надо мной издевался, — вздохнул Карсон. — Так что вы оба получили то, чего заслуживаете.

— И во сколько дополнительных часов нам это обойдется? — поинтересовался Терри.

— Учитывая, что погрузчиков у нас два, срок вашего пребывания здесь только что вырос вдвое, — сказал Карсон. — Как вам идея пойти в жилую зону? Там хоть скафандры можно снять.

— Мы — космонавты, — гордо объявил Логан. — Мы можем месяцами не вылезать из скафандров.

— А потом, когда вы из них все-таки вылезаете, все живое дохнет в радиусе пятидесяти метров, да?

— Да ста, — сказал Логан. — Поражающая сила каждого космонавта — штука индивидуальная. И вообще это все до конца не изучено.

— Жаль, что никто не сообразил использовать этот фактор во время войны.

— А кто тебе сказал, что никто не сообразил?

Блейку таки удалось починить второй погрузчик, и космонавты потеряли всего час, не слишком отстав от графика полета. А сам график поставок был нарушен еще Виктором, и с этим уже ничего нельзя было сделать.

Логан отвел корабль подальше от спутника, и позволил Терри разогнать его до крейсерской скорости, после чего стажер передал управление автопилоту. Вообще-то, это было упражнение для второкурсников, и любой выпускник летной школы должен проделывать его с закрытыми глазами, но Терри снова был собран и насторожен, как пилот десантного транспорта, готовящийся к сбросу штурмовых катеров.

— Ну и как тебе булыжник? — поинтересовался Логан.

— Мрачно, — сказал Терри. — Похоже на декорации к дешевому фильму ужасов.

— Увы, это довольно дорогой фильм ужасов, — сказал Логан. — И смерти там случались далеко не постановочные.

— Теперь я вижу, какой это идиотизм, — сказал Терри. — Это казалось идиотизмом и с планеты, но теперь это просто за гранью. Не понимаю, чем руководствовались наши предки, когда решили устроить нам такую веселую жизнь.

— Декретом об экологии, — сказал Логан.

— Сейчас этот довод не кажется мне особенно убедительным.

— Посмотри исторические хроники из Солнечной системы, — посоветовал Логан. — Люди когда-то так изгадили Землю, что на ней практически невозможно было жить. Доходило до того, что над элитными жилыми поселками возводили купола с внутренней атмосферой, как на Марсе. Это при том, что на Марсе собственной атмосферы вообще нет. Понадобилось несколько веков и сотни миллиардов долларов, чтобы вернуть планету к более-менее пригодному для жизни виду.

— Я видел хроники, и считаю, что это была крайность, — сказал Терри. — И я знаю, что декрет об экологии предписывает по возможности размещать крупные промышленные комплексы за пределами обитаемых планет, но вам не кажется, что это другая крайность?

— Сейчас это так и выглядит.

— Не понимаю, как это в принципе может выглядеть по-другому, — сказал Терри. — Ведь расходы на доставку и в лучшие времена должны быть просто чудовищны.

— Люди думали о будущем, — сказал Логан. — О том, что они надолго пришли на эту планету, что там будут жить их дети, и внуки, и правнуки, и им очень не хотелось все испортить.

— Сейчас мы понимаем, что это был не самый удачный план, да? Может быть, эта схема неплохо работала на будущее. Но в настоящем ока оказалась слишком уязвима.

— Никто не знал, что будет война, — сказал Логан. — Тем более, такая война.

Экологическая катастрофа разразилась на земле в двадцать восьмом веке. Именно она послужила спусковым крючком для экспансии человечества в дальний космос. До этого колонизация миров за пределами Солнечной системы шла ни шатко, ни валко, но когда жизнь на родной планете человечества стала невыносимой, миллионы людей отправились на поиски нового дома.

Бедствие показало людям, насколько хрупка может быть целая планета, оно так напугало людей, что в новых мирах они решили сделать все иначе и любой ценой не допустить повторение кошмара.

Тогда и был принят декрет об экологии на планетах земного типа. Декрет, больше заботящийся о будущем, чем о настоящем. Надо сказать, что принят он был почти единогласно.

Декрет предписывал размещать все вредное производство на орбитах планет, а добывающую промышленность — и вовсе на спутниках, или, если с месторождениями на спутниках было небогато, или же отсутствовали сами спутники, на других планетах звездной системы. Резко увеличившиеся транспортные расходы тогда казались вполне разумной ценой за сохранение пригодных для жизни миров в первозданном виде.

Человечество наконец-то начало учиться на своих ошибках. Люди поверили в то, что если кто-то и может им все испортить, так это будут они сами.

И люди снова ошиблись.

Они были уже не полпути домой, когда на панели приборов зажегся сигнал вызова по дальней связи. Логан удивился, хлопнул ладонью по клавише приема и уставился на усталое лицо Кертиса, появившееся на экране.

— Где твой второй пилот? — спросил Кертис.

— Спит.

— Удачно. Значит, нам не придется изобретать благовидный предлог, чтобы отослать его куда подальше.

— В чем дело, старина?

— У нас проблема.

Логан сверился с показаниями приборов.

— Вроде бы, нет, — сказал он. — Все штатно.

— Не с твоим кораблем. Я просто хотел посоветоваться. Ну, и заодно поставить тебя в известность.

— Валяй, ставь.

— Мы приняли корабль с Тариона, — сказал Кертис. — Сейчас он висит на орбите, и это обычный среднетоннажный транспортник. Не без технических недостатков, как я понял, но в довольно приличном состоянии.

— Я не вижу в этом никакой проблемы, — сказал Логан. — Разве что это причина для зависти.

— Проблема во втором корабле, — сказал Кертис.

— А есть какой-то второй корабль?

— Разве я только что этого не сказал?

— Он тоже является частью их экспедиции?

— Да.

— Тогда почему мы узнали о нем только сейчас?

— Потому что они решили не говорить нам о нем, пока мы сами его не увидим.

— Довольно странное поведение для людей, которые летят с дружественным визитом.

— Я бы не был столь уверенным в целях их визита, — сказал Кертис. — Дело в том, что их второй корабль, а точнее, второй корабль их экспедиции — это Би-рейдер.

— Ого, — сказал Логан. — Вот тут может быть целое море потенциальных проблем. Где ребята с Тариона могли раздобыть Би-рейдер? И, самое главное, как они могут им управлять?

— Вот теперь ты подобрался к самой сути вопроса, — сказал Кертис. — Ухватил его, можно сказать, за самую мякотку. Они им не управляют.

— А кто тогда им управляет?

— Оригинальный экипаж.

— Ты шутишь? — спросил Логан.

— Согласись, что я очень удачно подобрал время для одного из розыгрышей, коими я так знаменит.

— Ты не шутишь, — констатировал Логан.

Кертис покачал головой.

— Нет.

— Извини, но мне нужно какое-то время, чтобы это осмыслить, — сказал Логан. — Ты пытаешься мне сказать, что сейчас, через шестьдесят с лишним лет после войны, на орбите нашей планеты висит Би-рейдер с оригинальным экипажем?

— Вижу, суть ты уловил.

— И ты уже видел... их?

— Нет. Пока на планету спустилась только человеческая часть делегации.

— Кто еще в курсе?

— Я, смена диспетчеров, операторы орбитальных боевых станций, губернатор и наверняка еще кто-то из его окружения...

— Значит, уже завтра это будет известно всем.

— Скорее всего.

— И чего они хотят? Как такое вообще могло произойти?

— Они являются частью экспедиции, — сказал Кертис. — Как выяснилось, Тарион в последние годы тесно сотрудничал с одной из их колоний.

— У меня в голове не укладывается, — признался Логан. — Значит, у них тоже остались колонии...

— Это, в общем-то, было ожидаемо, так что не стать для нас большой неожиданностью.

— Но не в той части, где они сотрудничают с кем-то из наших, — сказал Логан.

— Это стало сюрпризом и для меня, — признался Кертис.

— И Би-рейдер сейчас тоже на орбите?

— Да.

— Хочешь, я его зашибу? — предложил Логан. — Буду проходить мимо, а у меня как раз отстыкуется грузовой отсек, и, о чудо, полетит по траектории, пересекающей орбиту рейдера. Ужасный несчастный случай. Трагический.

— А ты на самом деле можешь такое устроить?

— Никаких гарантий, — сказал Логан. — Но если ты скажешь, я попробую.

— Не будем пороть горячку, — сказал Кертис. — Тем более, что корабль у меня под прицелом. Если что, проще устроить фатальный сбой системы управления огнем, чем грузовыми контейнерами швыряться. Тем более, что груз, который ты везешь, все еще нам нужен.

— Под прицелом, говоришь... Можешь дать мне картинку?

— Подожди пару секунд.

Изображение на мониторе сменилось, и Логан узрел картинку с камеры орбитальной боевой станции. Семиконечная морская звезда находилась на низкой орбите и выглядела черным пятном на фоне голубого шарика планеты. Если бы она висела выше орбитальной станции, ее сложно было бы различить на фоне черноты космоса невооруженным глазом.

А с включенной маскировкой она стала бы невидима и для системы наведения огня.

Би-рейдер. Несомненно, Би-рейдер.

— Вооружения не вижу, — сказал Логан. Впрочем, на данный момент это служило ему весьма слабым утешением. С Би-рейдерами у него, как и у большинства людей, были связаны исключительно неприятные воспоминания.

— Я тоже не фиксирую, — сказал Кертис. — Но ты же знаешь, тут ни в чем нельзя быть уверенным.

— Да, — сказал Логан. — Я знаю. И чего они хотят?

— Их экспедиция собирается направиться в Солнечную систему, — сказал Кертис. — Они предлагают нам составить им компанию.

— Зачем?

— Чтобы посмотреть, как там обстоят дела.

— Я могу сэкономить им кучу времени, — сказал Логан. — Дела плохи, все мертвы.

— Видимо, они хотят убедиться в этом собственными глазами.

— Не вижу смысла, — сказал Логан. — Ну, прилетят они, вывесятся на орбите, допустим, Марса, проведут съемку, а дальше что?

— Э... не совсем так, — сказал Кертис. — Они намерены высаживаться на планеты. Как минимум, за Землю и Марс.

— Они все поражены суицидальным синдромом? — поинтересовался Логан. — Или они думают, что вирус уже не активен? И как они собираются это определить?

— Вот как раз для этого им и нужен Би-рейдер. Это, так сказать, научная часть их экспедиции.

— Им даже удалось решить проблему доверия?

— Насколько я понял, это произошло не сразу, — сказал Кертис. — Они годами над этим работали.

— Дурдом, — сказал Логан.

— Дурдом, — согласился Кертис. — Но нам с этим жить.

— Постарайся к моему прилету разузнать обо всем побольше, — сказал Логан. — Особенно меня интересует точное расположение их колонии.

— Они не делают из этого секрета, — сказал Кертис. — Я хоть сейчас могу скинуть тебе координаты, но что ты будешь с ними делать? Полетишь восстанавливать историческую справедливость с одним скаутом и чувством морального превосходства наперевес?

Кертис прервал сеанс связи, и Логан снова вывел на экран изображение корабля чужих.

Би-рейдер, надо же. Еще вчера Логану казалось, что Би-рейдеры и все, что с ними связано, осталось в другой реальности, и в новом мире для них уже нет места. Прошлый раз Логан видел Би-рейдер за двадцать минут до того, как ему пришлось выброситься в открытый космос через пробоину в борту боевого корабля.

Ему еще повезло, что он оказался ближе к арсеналу, в котором хранились боевые скафандры, чем к палубе со спасательными челноками, потому что синие задержались на месте для того, чтобы расстрелять спасательные челноки. А одного человека среди обломков они просто не заметили.

Тот Би-рейдер был охотником, этот — вроде бы нет, но с кораблями синих ни в чем нельзя быть уверенным до конца. Когда-то, задолго до Бойни Номер Два, человечество было убеждено, что у синих вообще нет боевых кораблей.

Черт, черт, черт...

В отличие от Логана, Терри не умел спать в кресле пилота, так что ему пришлось воспользоваться ложементом в кубрике за кабиной пилотов. Когда он выполз обратно, Логан все еще пялился на большой монитор и выстукивал пальцами правой руки какую-то незнакомую Терри мелодию. Терри учился в школе, поэтому Би-рейдер опознал без труда. Правда, он не сразу понял, что эта картинка имеет какое-то отношение к реальности, а не скачана из исторического раздела бортовой сети. Но потом он разглядел планету, на фоне которой завис корабль, опознал очертание материков, и...

— Я что-то пропустил?

— Это и есть корабль с Тариона, которого вы все так ждали, — сказал Логан. Терри попытался заглянуть в лицо своего капитана, и ему стало нехорошо. Взгляд у Логана был совершенно бешеный.

— Но это же...

— Я знаю.

— Но как...

— Я прикинул траекторию, — сказал Логан. — Если мы чуть-чуть изменим курс и сбросим грузовой контейнер, проходя мимо, мы запросто можем его зашибить. Правда, нет никаких гарантий, что обломки не свалятся нам же на космодром.

— Вы шутите, да? — с надеждой спросил Терри. — Это же люди прилетели на этом корабле, так?

— Люди не могут управлять такими кораблями, — сказал Логан. — Они слушаются только создателей.

— Но это же...

— Это синие, — сказал Логан. — Прошло всего пара десятилетий, и они снова здесь. И нам снова надо иметь с ними дело.

— Как им удалось уцелеть?

— Как и вам, — сказал Логан. — Одна из дальних колоний, которые наш флот, вероятно, просто не заметил.

— Но ведь первый раз с нами связывались люди!

— О, люди там тоже есть, — сказал Логан. — На самом деле, к нам прилетело два корабля.

— Так они заодно?

— Удивительно, да? — Логан ухмыльнулся, и ухмылка вышла скорее зловещей, чем веселой. — После всего, что было, они таки действительно заодно. У мироздания поразительное чувство юмора.

Терри плюхнулся в кресло второго пилота.

— Вероятно, у них были веские причины для визита.

— Они собираются лететь в Солнечную систему, — объяснил Логан. — Я, правда, не очень понял, зачем.

— Э...

— Вот именно, — сказал Логан. — Знаешь, я сам посажу корабль. Не то, чтобы я тебе не доверял, просто я хочу убедиться, что все будет сделано правильно.

— Но вы же не будете таранить... их? — уточнил Терри.

— Не буду, — пообещал Логан. — Хотя, должен признаться, искушение сильное.

Глава четвертая.

Человечество выиграло войну.

Они нанесли первый удар, удар подлый и неожиданный, они убили миллиарды людей еще до того, как мы поняли, что происходит, но нам удалось выстоять и вернуть им должок.

Геноцид в ответ на геноцид.

Мы сокрушили их флот, мы выжгли их планеты, наверное, мы все-таки победили в этой войне.

Но как сложно об этом помнить, когда чертов Би-рейдер висит в небе прямо у тебя над головой. И хоть его и не видно, ты все равно знаешь, что он есть, и это знание меняет все.

Логан, у которого в свое время ушло много труда, чтобы привыкнуть к этой планете, вновь перестал чувствовать себя здесь, как дома. Даже воздух казался Логану каким-то не таким. В нем пахло неявной угрозой.

В прошлый раз именно с воздуха все и началось.

Логан застегнул рубашку и вышел на веранду своего домика в поселке космонавтов. Типовая конструкция была рассчитана на проживание двоих человек, но вместе с Логаном никто не жил. Одни считали это его привилегией, другие думали, что с ним просто никто не может ужиться. Сам Логан этот факт никак не комментировал.

Оказавшись на открытой местности, Логан машинально посмотрел вверх. Би-рейдера он, разумеется, не увидел. Корабль не настолько велик, чтобы разглядеть его невооруженным взглядом.

Небо было голубым и безоблачным. Это раздражало.

Логан выругался и отправился на встречу с Кертисом, предварявшую знакомство с гостями Нового Дальнего Уэллса.

Они с Терри вернулись на планету вчера, и с тех пор Логан услышал множество слухов о ребятах с Тариона и их синих товарищах, хотя специально такой информации не искал.

Судя по слухам, сотрудничество людей с бывшим противником началось пару десятилетий назад, когда люди столкнулись с непредвиденными сложностями, а синие прилетели — подозрительно вовремя прилетели — и помогли с этими сложностями разобраться. Одни говорили об эпидемии, приведшей к падежу крупного рогатого скота, другие — о паразитах, уничтожавших урожай два года подряд. В общем, Логан уяснил, что это каким-то образом было связано с сельским хозяйством.

Это был первый контакт, на который люди пошли, потому что другого выхода у них не было. Но потом был второй контакт, третий, появились какие-то взаимные интересы и обоюдная выгода, недоверие уступило место целесообразности, и вот итог — совместная экспедиция людей и синих в Солнечную систему, которую эти синие когда-то попытались уничтожить.

А если учесть, что сие "когда-то" было не так давно, и века еще не прошло, Логан расценивал ситуацию, как абсолютно безумную.

— Ситуация абсолютно безумная, — заявил он Кертису вместо приветствия.

Кертис сидел в своем кабинете и выглядел озабоченнее обычного.

— Согласен. У их транспортника отказал навигационный блок. То, что они вообще решились выйти на нем в космос, не говоря уже о прыжке, это чистое безумие. У них ведь даже прыжкового пилота не было.

— Совсем отказал? — поинтересовался Логан.

— Плавающие глюки в коде, — сказал Кертис. — Если бы он совсем отказал, вряд ли бы они сюда добрались, верно?

— Так они поэтому сюда прилетели?

— Разумеется, — сказал Кертис. — За запчастями. Бортовой компьютер расценил прыжок к нашей планете, как наиболее безопасный.

— То есть, до Солнечной системы они на своем транспортнике тупо не долетят?

— Они и домой не смогут вернуться, если мы им не поможем. С их стороны это был прыжок наудачу.

— А мы им поможем?

— Ты говоришь о технической возможности или политической воле?

— Обо всем сразу.

— Техническая возможность, как ты понимаешь, у нас есть, — сказал Кертис. — Губернатор тоже обеими руками "за".

— Я за него не голосовал, — заметил Логан. — Чем парни собираются заплатить за ремонт?

— Ничем, — сказал Кертис. — Но они зовут нас с собой.

— В Солнечную систему?

— Да. Говорят, что синие нашли способ обойти биологическую опасность на зараженных планетах.

— Ха, — сказал Логан.

— Это другое поколение людей, старина, — сказал Кертис. — Не забывай об этом.

— У синих это все то же поколение, — сказал Логан. — И вот об этом я как раз помню.

— Насколько я понял, они в еще более отчаянном положении, чем мы, — сказал Кертис. — По сути, это была даже не колония, а исследовательский центр на удаленной от центра планете. Своего рода академгородок, удаленные от насиженных мест лаборатории, и после Рейда Ярости уцелели только они. Сейчас синие озабочены той же проблемой, что и мы. Выжить любой ценой, вплоть до сотрудничества с бывшим врагом.

— Слово "бывший" в данном контексте кажется мне неуместным, — сказал Логан.

— Не кипятись, — посоветовал Кертис. — Я долго думал об этом предложении, и нахожу его довольно привлекательным.

— Они же враги.

Кертис пожал плечами.

— Реалии изменились.

— Я бы не был так в этом уверен, — сказал Логан. — И что они рассчитывают найти в Солнечной системе?

— Технологии, — сказал Кертис.

— Зачем синим потребовались наши технологии?

— Затем, что свои они поддержать не в состоянии.

— Бред, — сказал Логан. — Расскажи мне об этом кто-нибудь... ну, скажем, позавчера, я бы рассмеялся ему в лицо.

— Какую альтернативу ты бы хотел видеть прямо сейчас? — поинтересовался Кертис. — Протараним Би-рейдер, захватим транспортник, набьем его десантом из числа добровольцев и отправимся в последнюю колонию синих, чтобы завершить начатое?

— Заманчивая идея, — сказал Логан. — Как долго ты ее обдумывал?

— Достаточно долго для того, чтобы понять — дело не выгорит, — сказал Кертис. — Сначала нам придется устроить государственный переворот и установить на планете военную диктатуру. При том, что у нас практически нет военных.

— Невесело, — констатировал Логан.

— Посмотри на ситуацию с другой стороны, — посоветовал Кертис. — Если мы пойдем им навстречу и все произойдет так, как они говорят, мы окажемся в выигрыше.

— Не могу, — сказал Логан. — Рад бы, но не могу себя убедить, что у этой ситуации есть какая-то другая сторона.

— Тебе надо познакомиться с капитаном Чоу, — сказал Кертис. — На Тарионе он был полицейским, в экспедиции он занимается вопросами безопасности.

— Зачем мне вообще с кем-то знакомиться? — спросил Логан. — Я предпочел бы держаться от наших гостей как можно дальше. Если ты не против.

— Я против.

— Какого черта?

— Если мы решим присоединиться к этой экспедиции, я предпочел бы, чтобы у нас там был свой собственный корабль, — сказал Кертис. — На предмет "как бы чего ни вышло". Единственный прыжковый корабль Нового Дальнего Уэллса — мой скаут. Единственный прыжковый пилот Нового Дальнего Уэллса — ты.

— Не единственный. Это же все-таки твой скаут.

— Я нужен здесь, — сказал Кертис.

— А я, выходит, нет?

— Черт побери, Логан, ты прекрасно понимаешь, что я хочу сказать. Я стар, в космосе перегрузки, я сто лет даже на орбиту не поднимался... Я ведь могу и не пережить этот полет.

— И ты готов рискнуть своим скаутом? Единственным нашим прыжковым кораблем?

— Да.

— Ради чего?

Кертис вздохнул.

— Ты слышал о проекте "Ковчег"? — спросил он.

— Нет, — сказал Логан. — То есть, может быть, я что-то и слышал, но не помню.

— Проект "Ковчег" разрабатывали для освоения дальнего космоса еще до изобретения прыжковых двигателей, — сказал Кертис. — "Ковчег" — это очень большой корабль, который должен был лететь к своей цели в линейном пространстве, то есть, очень долго.

— Седая древность, — уточнил Логан. — Полностью на автоматике, экипаж и пассажиры в анабиозе?

— Да, — сказал Кертис. — Было построено четырнадцать кораблей, половина из них были загружены всем, что могло понадобиться переселенцам на новом месте, улететь успели два, и судьба их до сих пор неизвестна. Потом были изобретены прыжковые двигатели, и от этого метода колонизации отказались, как от бесперспективного. Тогда же выяснилось, что корабли проекта "Ковчег" попросту не нужны. Они слишком большие, чтобы устанавливать на них гипердвигатели, слишком медленные для дальних полетов, слишком неуклюжие для перелетов внутри системы, а разгружать их и утилизировать выходило слишком дорого. И их просто оставили там же, где строили, на орбите Марса. Весьма вероятно, что они до сих пор там.

— Куча денег коту под хвост, — заметил Логан.

— Такова цена прогресса, — сказал Кертис. — Как бы там ни было, мы считаем, что в нашем сегодняшнем положении эти корабли могут оказаться весьма небесполезны.

— В сегодняшнем положении мы их и не получим, — сказал Логан. — Своим ходом эта штука будет добираться сюда от Солнечной системы лет двести.

— Сто пятьдесят четыре, — уточнил Кертис.

— Все равно слишком много.

— Мы их не получим, — согласился Кертис. — Но следующие поколения — вполне. Технологии, хранимые на "Ковчегах" — это технологии вчерашнего, если не позавчерашнего дня, но в реальном завтра и у нас может не быть и таких.

— Вы хотите подстраховаться.

— Я смотрю на это, как на вклад в будущее.

— Сколько там загруженных кораблей?

— Как минимум, пять. Два отойдут Тариону, два нам, если мы согласимся помочь, и один получат синие.

— Сколько у них Би-рейдеров?

— Говорят, что это последний.

— Ты прав, — сказал Логан. — Мне стоит встретиться с капитаном Чоу.

— Он будет здесь через час.

— Шикарно, — Логан попытался изобразить в голосе энтузиазм, которого не испытывал.

— Э... Логан...

— Что?

— Мне неудобно задавать тебе такой вопрос, но контакт с людьми из экспедиции подразумевает и контакт с... с ними. Ты уверен, что сможешь сдержать свои инстинкты, когда увидишь одного из них?

— Я не животное, Дэнни.

— Я знаю, просто...

— Ты лучше позаботься о своих инстинктах, — посоветовал Логан.

При первом контакте с синими человечество испытало восторг. Братья по разуму, как же.

Еще и гуманоиды в придачу.

Синие казались дальними родственниками людей — кислорододыщащие, белковые, млекопитающие, то же количество конечностей, те же пропорции, средний рост около двух метров, что не слишком отличалось от человеческих стандартов. Светло-синяя кожа... ну и что? Вон на Земле жили и белые, и черные, и желтые и красные.

Разница во внутреннем строении объяснялась генетическими модификациями, которые практиковали новоприобретенные братья. На момент контакта синие уже летали в космос и колонизировали несколько планет, и сложно было сказать, какая из цивилизаций обогнала другую на пути прогресса, так как они выбрали несколько отличающиеся друг от друга пути развития технологий.

Но никакой ксенофобии тогда не было.

Само понятие "чужие", несущее в себе негативный оттенок, появилось гораздо позже.

Когда схлынула первая эйфория, между цивилизациями установились плотные деловые связи. Обмен товарами понемногу перерастал в обмен технологиями, по большей части самому продавцу уже неактуальными, и очень аккуратный обмен информацией. На планетах Солнечной системы были размещены посольства синих, люди отправили своих дипломатов в родную систему чужих, появилось само понятие инопланетного туризма.

Какое-то время система работала без сбоев. А потом, спустя двадцать три года, она рухнула, и началась война.

— Капитан Чоу.

— Капитан Клеймор.

Мужчины обменялись рукопожатиями.

— Я вас оставлю, — сказал Кертис. — Дела.

Логан кивнул.

Они встретились с Чоу у входа в административное здание, а не в кабинете Кертиса, дабы подчеркнуть неофициальный характер беседы. Полицейский с Тариона оказался невысоким, крепко сбитым азиатом средних лет. В коротких, подстриженных "ежиком" волосах уже начала пробиваться седина. Чоу был одет в комбинезон без знаков различия, но военная выправка в нем чувствовалась.

— Пройдемся, — предложил Логан.

— Да, конечно, — согласился Чоу, и они двинули к выходу из космопорта. — Должен признаться, я не совсем точно представляю ваш статус здесь...

— Я — заместитель Кертиса, — сказал Логан. — А также главный местный специалист по прыжковым кораблям.

— Тогда, наверное, вам надо поговорить не со мной. Я плохо разбираюсь в технике.

— А я хочу поговорить не о технике, — сказал Логан. — Меня интересуют синие.

— Мы не называем их так, — сказал Чоу.

— О, — сказал Логан. — Я и забыл, что это неполиткорректно. И как вы их называете?

— Геддами.

— Но вы же знаете, что это тоже не совсем правильно? Доминат Геддина носил такое название, потому что их руководителя звали Геддин, и это не делает всех синих геддами...

— Это компромиссный вариант между "синими" и их самоназванием, которое на общем языке практически непроизносимо, — едва улыбнулся Чоу. — Мы привыкли, да и они не возражают.

— Ну да, — сказал Логан. — Главное, чтобы они не возражали.

— Похоже, вы их не любите.

— После того, что они с нами сделали...

— После того, что они сделали с нами, мы много чего сделали с ними, — сказал Чоу. — Сейчас надо смотреть в будущее, а не в прошлое. Иначе нам просто не выжить.

— Ну-ну, — сказал Логан. — И как вы докатились до жизни такой?

— Не вполне понимаю, что вы хотите услышать.

— Гедды, — сказал Логан. — Как вы пришли к тому, что мы имеем сейчас?

— Они нас здоровы выручили, — сказал Чоу. — Семнадцать лет назад на нас обрушилась неожиданная напасть. Один из видов местной саранчи мутировал, и на него перестали действовать наши инсектициды. Мы потеряли два урожая и понятия не имели, что делать дальше. И тогда появились гедды.

— И что они сделали?

— Они создали вирус, который убивал только этот вид саранчи и безвредный для всех остальных.

— Ну, конечно, — сказал Логан. — Вирус. Как же я сразу не догадался.

— Я понимаю ваши чувства, — сказал Чоу. — Нам тоже было нелегко принять их помощь, но у нас не было выбора. Либо принять их помощь, либо готовится к долгому периоду голода.

— Как они узнали, что вы столкнулись с проблемами?

— В нашей звездной системе у них было несколько исследовательских зондов, которые считывали информацию с планет. В том числе, переговоры по радио и информацию из нашей сети.

— Спутники-шпионы, — уточнил Логан.

— Колония геддов находится в соседней системе, — сказал Чоу. — Неудивительно, что они собирали информацию о соседях. На их месте я поступил бы так же, если бы, конечно, знал о наличии соседей и имел техническую возможность за ними следить.

— И вы, наверное, знаете, каким будет мой следующий вопрос, — сказал Логан.

— Не спровоцировали ли сами гедды мутацию саранчи, которая поставила нас на грань голода? — уточнил Чоу. — Мы не знаем.

— Но вы об этом думали.

— Мы же не идиоты. Доказательств их причастности нет, даже косвенных.

— Или же вы просто не способны их распознать.

— Как бы там ни было, мы приняли их помощь, и уже не было смысла делать вид, что их не существует. Сотрудничество продолжилось. Они помогли нам модифицировать некоторые сельскохозяйственные культура, адаптировать их к местным условиям. Помогли с лекарствами.

— А что взамен?

— Их интересовали наши технологии, в первую очередь, цифровые.

— Кому принадлежало авторство идеи об экспедиции?

— Им. Нам бы такое даже в голову не пришло из-за биологической угрозы.

— Как у вас оказался прыжковый корабль?

— Он не ушел в Рейд из-за сбоев в навигационной системе, — сказал Чоу. — Собственно, мы прыгнули к вашей планете, потому что это был единственный сохранившийся в памяти компьютера маршрут.

— И если бы мы не смогли вам помочь, вы бы вернулись обратно на их корабле, — констатировал Логан. — На Би-рейдере.

— Да, но мы надеялись, что у вас найдется навигационный блок, — сказал Чоу. — В отличие от Нового Дальнего Уэллса, Тарион — не самая развитая колония.

— А мы полагали, что находимся с вами на одном уровне.

— Увы, — сказал Чоу. — Даже по тому, что мы уже увидели на вашей планете, я понимаю, что мы отстаем от вас также, как вы отставали от Земли. У нас даже космонавтики собственной нет, транспортник болтался на орбите без дела. Два орбитальных шаттла для обслуживания спутников, парк флаеров из двадцати машин, отсутствие хоть какой-то ремонтной базы... Вы еще только думаете о целесообразности перехода на двигатели внутреннего сгорания, а мы уже вовсю ими пользуемся. И так, в общем-то, во всех областях. Проект "Ковчег" — это наш шанс. Без него наши потомки будут жить в каменном веке.

— У вас есть дети? — поинтересовался Логан.

— Четверо. А у вас?

— Ни одного.

— На Тарионе жесткая демографическая политика, — сказал Чоу. — Нам надо увеличивать население.

Логан промолчал. На Новом Дальнем Уэллсе тоже была жесткая демографическая политика, но его лично это никак не касалось. Его вклад в генофонд мог оказаться слишком непредсказуем, и местные эскулапы решили не рисковать. Ситуация еще была не настолько критична.

Так же молча они вышли за пределы космопорта и направились к поселку космонавтов. Путь, который Логан проделывал каждый день.

Чоу озирался по сторонам. Было видно, что он не привык к джунглям, а уж космопорт посреди джунглей и вовсе был для него в диковинку.

— Я понимаю, что вы ищете подвох, — сказал Чоу. — Мы сами его искали последние полтора года, но так ничего и не нашли. В данном случае геддами действительно движет желание помочь. Если бы они преследовали какие-то другие цели, они могли бы добраться до Солнечной системы и без нас.

— Допустим. А мотивы?

— Вы не верите в бескорыстие?

— Нет, — сказал Логан. — Я не верю в бескорыстие людей, а бескорыстие синих — это вообще абсурдное словосочетание, за которым только пустота. Они никогда ничего не делают просто так.

— Времена меняются.

— Не думаю, что настолько.

— Почему вы столь непримиримы?

— Мертвая Солнечная система, Бойня Номер Два, Рейд Ярости... Этого мало?

— Это же все осталось в прошлом, — сказал Чоу. — Нас с вами там не было.

— Ага, — сказал Логан. — Не было. Вас-то точно.

— Сегодня утром мы встречались с вашим губернатором, и в его окружении царят совсем другие настроения, — сказал Чоу.

— Не обращайте на меня внимания, — попросил Логан. — Я — местный параноик на окладе, и мои настроения — это только мои настроения. На губернатора уж они точно не влияют.

— Тогда зачем я с вами разговариваю? — улыбнулся Чоу.

— Потому что если будет принято решение оказать вам помощь, вам придется часто меня видеть, — сказал Логан. — Я — прыжковый пилот.

— Настоящий? — изумился Чоу.

Логан опустил воротник и продемонстрировал Чоу разъем, вживленный в основание шеи.

— Но как? Откуда? Сколько же вам лет?

— О, — сказал Логан. — Я пережиток тех самых времен, в которых вас не было.

Глава пятая.

Ведро холодной воды вернуло Логана в реальность, и он обнаружил себя стоящим в одних трусах посреди разгромленной комнаты. Перевернутая мебель лежала в руинах, лампа свисала с потолка на одном единственном кронштейне, второй был вырван с корнем. Луна светила в окно и в три новых отверстия в стене, которые Логан пробил кулаком.

Секунд двадцать Логан пялился на разрушения, а потом до него дошло, что ведро воды само по себе бы материализовалось вряд ли. Он оглянулся и обнаружил на пороге девушку, жившую в соседнем коттедже. Испуганное выражение лица, пустое ведро, которое она сжимала обеими руками, словно это была ее единственная защита...

Еще десять секунд Логану понадобились для того, чтобы вспомнить ее имя.

— Кристина, — сказал он.

— Логан, — сказала она. — Ты уже совсем здесь или еще частично там?

— Уже совсем, — сказал Логан. — Ты почему тут?

— Потому что ты кричал и громил все вокруг, — сказала Кристина. — Ночью все очень хорошо слышно, знаешь ли.

— Знаю, — сказал Логан. — Поэтому я предпочитаю жить один и подальше от всех.

— Должна признать, в этом есть смысл, — сказала Кристина. — Там снаружи стоят двадцать человек, и они боятся сюда заходить.

— А ты, значит, самая смелая?

— Выходит, так.

— Уважаю, — сказал Логан.

— Тогда... не мог бы ты разжать кулаки?

— О, конечно, — для этого потребовалось приложить определенные усилия, но Логан справился, а потом продемонстрировал девушке открытые ладони. — Скажи этим снаружи, что уже можно расходиться, потому что ничего интересного больше не будет.

— А сам ты им сказать не хочешь?

Логан прислушался к своим внутренним ощущениям.

— Нет, не хочу.

— Хорошо.

Вернулась она через минуту, уже без ведра, зато с переносным светильником. При хорошем освещении разрушения выглядели еще внушительнее, и Логану стало совсем неудобно.

— Все разошлись, — сказала девушка. — С тобой точно все нормально?

— Теперь да, — сказал Логан.

— А что это вообще такое было? Страшный сон приснился?

— Вроде того, — сказал Логан, озираясь.

— Если ты ищешь штаны, то они, по-моему, вон в том углу.

— Точно, — Логан выудил из кучи хлама походные брюки и принялся отряхивать их от пыли и щепок.

Тем временем, Кристина рассматривала новые отверстия, появившиеся в стене.

— Это ты кулаком так?

— Видимо, — сказал Логан.

— У тебя же все руки должны быть в крови.

— Не, — сказал Логан. — Строить сейчас ни черта не умеют.

— Ага, — согласилась Кристина, глядя на пробитую рукой бетонную перегородку.

Логан надел штаны и показал Кристине свои руки, грязные и в бетонной пыли. Но ни ссадин, ни даже царапин на его руках не было.

— Да, — сказала Кристина. — Видимо, это все-таки вина строителей.

— В наше время так не строили, — согласился Логан. — Вот раньше были дома, удар метеорита выдерживали. Размером с футбольный мяч.

— Это во времена динозавров, что ли?

— Приблизительно, — сказал Логан. Он взялся рукой за светильник и вырвал из потолка и второй кронштейн. Все равно тут надо делать ремонт, а эта висящая посреди комнаты штуковина его раздражала. Он вообще не любил оставлять незавершенные дела.

— Интересное дизайнерское решение, — сказала Кристина.

— Если нравится, я могу и тебе такое сделать.

— Спасибо, не стоит. К тому же, я уверена, что моя соседка этого точно не одобрит.

— Трудно жить рядом с зашоренными людьми, — сказал Логан.

— Ты вносишь приятное разнообразие в нашу скучную размеренную жизнь, — сказала Кристина. — Часто у тебя такое бывает?

— Примерно раз в полгода, — сказал Логан. — Это моя реакция на стресс.

— Удивительно, как тебя не погнали из летного отряда. С такими-то реакциями.

— Это только на планете, — сказал Логан. — В космосе я, как рыба в воде. А ты...

— А я — инженер-механик, — сказала Кристина. — Я стараюсь ремонтировать то, на чем вы летаете.

— И какова твоя специализация?

— Двигательные системы.

— Виктор передавал тебе привет, — сказал Логан.

— Виктор слишком рано давал тягу, — сказала Кристина. — Все бы ничего, если бы у него был нормальный корабль, а его ведро и должно было развалиться. Это был только вопрос времени.

— Вот так вот, — сказал Логан. — Каждый юный механик уже разбирается в пилотировании и объясняет бывалым космонавтам, как надо летать.

— Если ты о Викторе, то мы с ним почти ровесники, — сказала Кристина. — И я механик лучше, чем он пилот. Тебя же я поучать не собираюсь.

— И на том спасибо.

— По крайней мере, не в вопросах пилотирования.

— Тоже неплохо.

— Где ты собираешься сегодня спать?

— В соседней комнате, — сказал Логан. — Я же живу один.

— Ты уверен, что это хорошая идея? Я имею в виду, стоит ли тебе сейчас оставаться одному?

— Не волнуйся, следующий раз будет нескоро, — сказал Логан. — К тому же, я сомневаюсь, что буду еще спать сегодня.

— Сейчас три часа ночи, вообще-то.

— Посижу в сети, почитаю книгу, — сказал Логан. — Приберусь тут немного.

— Сварить кофе?

— А сама ты спать не собираешься?

— О, я люблю ночные посиделки, — сказала Кристина. — К тому же, во время того, как ты разбирался со своим стрессом, стресс начался у меня, так что я теперь тоже вряд ли засну.

— Тогда свари, — решил Логан.

— Хорошо, что ты не добрался до кухни, пока все здесь крушил, — теперь голос Кристины доносился уже через стену. — Ты знаешь, что у тебя тут все ужасно пыльное?

— Знаю, — сказал Логан. — Я же здесь практически не живу.

Пока Кристина мыла чашки, Логан прикидывал, что он может сделать с мебелью. Наверное, выбросить. А то, что осталось от деревянной, отдать кому-нибудь на дрова. Логан слышал, что в больших поселениях в моду снова входят камины. Впрочем, сам Логан уже очень давно не бывал в больших поселениях и не знал, стоит ли доверять таким слухам. Космонавты вообще старались держаться обособленно, им было трудно находить общий язык с людьми, никогда не покидавшими планету и не знакомыми со спецификой.

Кристина позвала его пить кофе. Логан накинул наименее пострадавшую во время погрома рубашку и вышел на кухню, пыльную, но целую.

— Ты уверен, что тебе не нужно обратиться к врачу или поговорить с психологом? — поинтересовалась девушка.

— Уверен, — сказал Логан. — Это был просто спонтанный выход энергии. Теперь я спустил пар и со мной все в порядке.

— Это же ты летал на Булыжник вместо Виктора?

— Да.

— Поэтому такой стресс?

— Нет.

— А почему?

— Из-за гостей, — сказал Логан.

— Гедды?

— Да.

— Мне тоже не по себе, когда я думаю, что их корабль висит в нашем небе.

— Не по себе — это еще очень мягко сказано, — Логан отпил кофе и чуть не обжег себе язык. — Меня всего трясет, когда я об этом думаю.

— Сейчас тебя не трясет.

— Меня трясет внутри, — пояснил Логан. — Фигурально.

— Но сейчас они нам вроде бы не враги.

— Прошлый раз они тоже были нам вроде бы не врагами, — сказал Логан. — А потом внезапно стали вроде бы врагами. Так внезапно, что мы эту перемену даже не сразу заметили.

— Это была чудовищная война, — сказала Кристина. — Но она закончилась.

— Нет, — сказал Логан. — Еще пару дней назад я тоже думал, что она закончилась, но теперь их чертов корабль висит у нас на орбите, и мне уже так не кажется.

— Ты считаешь, что эту войну можно выиграть, только уничтожив всех? До последнего?

— У тех, кто отправился в Рейд Ярости, была именно такая задача, — сказал Логан. — И это не вопрос мести. Точнее, не только он. События в Солнечной системе не столько показали, что мы не можем доверять геддам, сколько продемонстрировали, что их логика для нас непостижима. Мы не можем сосуществовать в одной галактике с врагом, которого даже не понимаем. Позавчера они были нашими друзьями, вчера — нашими врагами, сегодня они опять предлагают свою дружбу. Даже если сейчас они искренни, что будет завтра? Нет никаких гарантий, что в будущем наши потомки снова не сцепятся друг с другом, и нет никаких гарантий, что следующая война не будет стоить нам дороже предыдущей.

— Ты уверен, что спустил весь пар?

— Да, — сказал Логан. — Я спокоен. Это просто мысли вслух.

— Но ведь может быть, в этот раз никакого подвоха нет.

— Мне сложно поворачиваться спиной к человеку, который уже однажды ударил меня сзади, — сказал Логан.

— А тебе не кажется, что ты вкладываешь в этот конфликт слишком много личного? С атаки на Солнечную систему прошло уже почти сто лет...

— У синих даже поколение еще не сменилось, — сказал Логан. — Академгородок, ха! Вполне возможно, что вирусы, уничтожившие саранчу на Тарионе и людей в Солнечной системе, разрабатывал один и тот же индивид.

— Не думаю, что это так.

— А я ничуть не удивлюсь, — сказал Логан.

— Один из них может быть на завтрашнем приеме у губернатора, — сказала Кристина.

— И этому я тоже не удивлюсь, — сказал Логан. — Мир безумен.

— Пей кофе, а то остынет.

Логан машинально сделал глоток.

— Наверное, это не самая приятная тема для ночных разговоров, — сказал он.

— Ну, если вспомнить, с чего все началось, то любые разговоры — это не так уж плохо.

— Наверное.

— Сколько тебе лет, Логан?

— Почему меня все время об этом спрашивают?

— Видимо, потому что мало кто знает о твоем прошлом, — сказала Кристина. — Что удивительно, потому что в настоящем ты уже чуть ли не легенда.

— С чего бы?

— Ты — пилот старой школы, — сказала она. — Прыжковый пилот с настоящими имплантами. На Новом Дальнем Уэллсе такие ни делать, ни вживлять не умеют.

— На моей родной планете умели, — сказал Логан.

— Так откуда ты прилетел?

— С Беты Лебедя. У нас были прыжковые пилоты, у нас были скауты, и руководство планеты решило поделиться этим богатством с другими колониями, чтобы в будущем можно было поддерживать хоть какую-то связь друг с другом.

— Но с тех пор, как вы сюда прилетели, ваш скаут ни разу не поднимался с планеты, — сказала Кристина.

— Повода для экстренной связи не было.

— Как насчет сейчас?

— Дилемма, — сказал Логан. — С одной стороны, это, кончено, повод для связи. Но, с другой, если мы примем предложение, скаут понадобится нам для экспедиции.

— Тебе это не нравится?

— Нет.

— Я думала, ты будешь за, — сказала Кристина. — Это ведь прекрасная возможность вернуться в настоящий космос. Не вылазки на орбиту, не полеты внутри системы...

— Да вы все просто бредите космосом, — сказал Логан.

— Разве не все космонавты такие?

В момент гиперперехода подключенный к своему кораблю прыжковый пилот испытывает ни с чем не сравнимые ощущения, и Логан бы много отдал за возможность снова пережить этот момент, но сейчас цена казалась ему слишком высокой. Экспедиция в Солнечную систему и "ковчеги" — это все было хорошо, но не помогало ему примириться с существованием геддов. С тем, что гедды еще продолжают существовать.

В его глазах это обесценивало все принесенные жертвы, все эти годы, все эти потери.

По представителям нынешнего поколения мне это не объяснить, с тоской подумал Логан. Они родились уже в этом мире, и по большому счету, им нет никакого дела, почему их мир именно таков. Они воспринимают нынешнее положение вещей, как данность, и в этой экспедиции они видят лишь шанс его улучшить. Им не понятно, почему я вижу в этом угрозу.

И что же мне делать?

Видимо, надо принимать предложение, надо лететь вместе с ними и попытаться не допустить очередной катастрофы, если ситуация таки попробует выйти из-под контроля.

Как?

Вот это чертовски хороший вопрос, и ответа на него у Логана пока не было.

Утром Логан познакомился с адмиралом Пайком, главой тарионской миссии, и кучей народа из его команды. Видимо, Чоу предупредил своих о том, чего можно ждать от Логана, и они были вежливы, обходительны, всячески демонстрировали ему свою благожелательность, отсутствие скрытых мотивов и недобрых намерений. Отвечали на любые вопросы, приглашали подняться на орбиту и осмотреть их корабль, что Логану все равно пришлось бы сделать, если предложение тарионцев будет принято.

Логан пристально наблюдал за их поведением, но в конце концов ему пришлось признаться самому себе, что на людей с промытыми мозгами тарионцы не похожи. И на заложников синих тоже.

Скорее, они были заложниками ситуации. Далеко не члены экспедиции, с которыми Логан успел переговорить, были в восторге от вынужденного партнерства с геддами, но плюсы, которые могла принести экспедиция, перевешивали все минусы. Дела на Тарионе обстояли далеко не так благополучно, как на Новом Дальнем Уэллсе, и "ковчеги" могли здорово выручить следующие поколения. Если и вовсе не были их единственным шансом.

В начале колонизации строилось много гипотез о том, что произойдет с колонией, если она окажется надолго оторванной от центра. Падение технологий предсказывали все, но мнения о глубине падения и дальнейших перспективах сильно различались.

По наиболее пессимистичной версии люди должны были исчезнуть с планеты в течение четырех-пяти веков с начала изоляции. Оптимисты же верили, что в космос удастся вернуться уже лет через сто.

Золотой серединой была признана теория, что жизнь не остановится, но изолированной на долгий срок колонии в обозримом будущем уже не удастся подняться на прежний уровень и выйти в космос самостоятельно, без активной поддержки извне.

Логан придерживался именно этой теории. Он считал, что и без космоса человек может прожить долгую, счастливую и достойную жизнь. До того момента, когда выход за пределы планеты станет критически важным для выживания вида, на Новом Дальнем Уэллсе должно пройти еще много лет. Особенно если не повторять ошибок, в свое время допущенных на Земле.

Впрочем, всегда остается шанс наделать своих собственных ошибок.

— Прохлаждаешься? — поинтересовался Логан.

Стас криво ухмыльнулся.

— Я тоже рад тебя видеть, капитан. Как там на Булыжнике?

— Все так же воняет, — Логан осмотрел больничную палату в поисках подходящих для него предметов обстановки и по итогам коротких размышлений взгромоздился на подоконник, выглядевший гораздо прочнее деревянного стула, собранного кем-то из местных умельцев. — А еще ребята грозятся починить посадочный луч.

— Было бы неплохо, — сказал Стас.

— Ага, — согласился Логан, не вдаваясь в подробности.

— А как моя замена?

— Разговорчивый, — сказал Логан. — Мне тебя не хватало.

— Это понятно, что меня никем не заменить, — сказал Стас. — А как он пилотирует?

— Стандартно, — сказал Логан. — Осторожно и без огонька.

— То есть, именно так, как и надо водить тягачи?

— Дело Кертиса живет и побеждает, — сказал Логан. — Впрочем, чего это я тебе рассказываю. Ты и сам такой.

— Спасибо, капитан.

— Пожалуйста. Как нога?

— Практически не болит, — сказал Стас, чуть-чуть подвигав закованной в гипс конечностью, подвешенной к противовесу. — Но здорово ограничивает свободу маневра.

— Угораздило же тебя.

— Самое смешное, я и сам не помню, как это меня так угораздило, — сказал Стас. — Упал, очнулся, гипс. Как падал, откуда падал, зачем падал, понятия не имею. Провалы в памяти.

— Это все потому, что ты пить не умеешь, — сказал Логан.

— Точно, — подхватил Стас. — Пить не умеем, летать толком не умеем. Потерянное для космонавтики поколение. Как ты только нас терпишь?

— Других все равно нет, — сказал Логан.

— Тяжелое было утро? — поинтересовался Стас.

— Люди, — объяснил Логан. — Слишком много людей. Это утомляет.

— А я кроме медсестер никого и не вижу, — пожаловался Стас.

— Завидую, — сказал Логан.

— Капитан...

— Да?

— Я так понимаю, что моя карьера космонавта закончена?

— С чего ты взял?

— Я выбыл из строя на месяцы, — сказал Стас. — Виктор потерял корабль, тебе дали замену... Похоже, что места для меня уже не осталось.

— На самом деле это не так, — сказал Логан. — Очень может быть, что ты еще полетаешь на нашем корабле в качестве капитана. По крайней мере, я буду рекомендовать тебя Кертису.

— А куда денешься ты, капитан? — недоверчиво спросил Стас.

— Слышал о планируемой экспедиции на Землю?

— Да. Но...

— Скорее всего, мы примем это предложение, — сказал Логан. — Этой экспедиции понадобится прыжковый пилот, так что мое место на тягаче будет вакантно.

— С одной стороны, это, конечно, хорошо, — сказал Стас. — С другой, если все сложится именно так, то я буду тебе завидовать. Дальний космос...

— Космос везде одинаковый, — сказал Логан. — Немного мерцающих звезд и очень много черной пустоты.

— Тебя послушать, так в жизни вообще нет ничего интересного.

— Не слушай меня, — сказал Логан. — В жизни много интересного. Проблема в том, что я это все уже видел.

Глава шестая.

Конечно же, Логана позвали на торжественный прием в особняке губернатора.

Конечно же, Логан отказался.

Конечно же, Кертис вызвал его к себе и долго объяснял политику партии и приводил кучу причин, почему Логан на приеме быть обязан.

Конечно же, Логан высказал ему все, что он думает о приеме, губернаторе и тех, в честь кого этот прием устроен, и пообещал придти.

Конечно же, он с самого начала знал, что так будет.

Он и сам толком не понимал, почему он так поступает. Это просто был ритуальный танец, который показывал его, Логана, отношение к происходящему, и Логан просто не мог не протанцевать все положенные па. Тем более, что именно этого окружающие от него и ждали.

Вот если бы он согласился явиться на прием с первой же попытки, они наверняка начали бы подозревать какой-нибудь подвох с его стороны.

До резиденции губернатора было три часа наземным транспортом или двадцать минут лета. Часть приглашенных специалистов и участники миссии, расквартированные близь космодрома, погрузились в джипы и отчалили около четырех часов вечера. Сам Кертис, ввиду большой занятости и экономии времени для, забрал под свои нужды один из свободных флаеров и пригласил адмирала Пайка составить ему компанию. Само собой разумеется, что в эту компанию тут же затесался Логан.

Едва пилот оторвал машину от земли, как Кертис многозначительно прокашлялся и проникновенно посмотрел Логану в глаза.

— Что еще? — спросил Логан.

— Наверное, мне стоит тебя предупредить, — сказал Кертис. — Один из челноков экспедиции совершил посадку на столичном аэродроме и привез... хм... особого гостя.

Логан моментально сложил два и два.

— Синий, — констатировал он.

— Гедд, — поправил его адмирал Пайк.

— Синий, — упрямо сказал Логан. — Долбанный синий высадился на нашу планету.

— Вы что-то имеете против геддов? — осведомился адмирал.

— Странно, что вы против них ничего не имеете, — сказал Логан.

— Наверное, я неправильно выразился, — сказал адмирал. — Понятно, что у всех нас есть какие-то счеты, ведь раньше мы были врагами. Но тот конфликт остался в прошлом, и он не должен помешать нам построить наше будущее. А вы так реагируете, словно война еще не закончилась.

— Я жив, синие живы, эта война еще явно не закончилась, — сказал Логан. — Но не беспокойтесь, я смирю свое естество ради общего дела и не буду пытаться проломить ему голову у губернатора на глазах.

— Я точно могу на это рассчитывать? — спросил Кертис.

— Ты можешь на это даже поставить, — сказал Логан. — Я буду тих и спокоен. Но на то, что я буду целоваться с ним в десны, можешь даже не рассчитывать.

— Это выглядело бы очень странно, учитывая, что он мужчина, — заметил адмирал Пайк.

— Для синих пол не так уж и важен, — сказал Логан. — Они же все равно размножаются в пробирках.

— Но мы-то нет, — сказал адмирал.

— У вас удивительный талант подмечать очевидные вещи, — сказал Логан.

— А вы удивительно наглый для капитана, пилотирующего обычный тягач, — сказал адмирал.

— Я еще и прыжковый пилот по совместительству, — напомнил Логан. — Терпите.

— Как вам наша планета, адмирал? — поинтересовался Кертис в попытке сменить тему.

— Я видел не так уж много, но то, что я видел, мне понравилось. Приятный климат, красивая природа, технологии сохранились куда лучше, чем у нас. Конечно, по сравнению с Землей все мы пребываем в Средневековье, но многие у вас даже не понимают, насколько вам повезло.

— Я говорю им то же самое, — сказал Логан. — Все могло бы быть куда хуже. И еще не факт, что не станет.

— Мы здесь как раз затем, чтобы этого не допустить, — сказал адмирал.

— Вы здесь, потому что не можете добраться до Солнечной системы без нашей помощи или помощи синих, — сказал Логан. — И еще потому, что несмотря на вашу внезапно вспыхнувшую любовь к синим, вы не хотите отправиться в путь на Би-рейдере, по крайней мере до тех пор, пока есть хоть какая-то возможность полететь на собственном корабле.

Адмирал улыбнулся.

— Кертис, а у вас точно нет другого прыжкового пилота? — поинтересовался он.

Кертис машинально почесал шею в том месте, где находился его собственный разъем.

— Нет.

— Что ж, ладно, — сказал адмирал. — Будем терпеть.

Адмиралу было неловко. Во-первых, он не привык быть в положении просящего, а во-вторых, он не понимал, что тут вообще происходит. И тот факт, что это было естественное состояние людей, которые впервые близко сталкивались с Логаном, вряд ли мог служить ему достаточным утешением.

Губернаторский особняк был набит гостями, как грузовой отсек только что отбывшего с Булыжника тягача — породой и демонтированными механизмами. Пока пилот флаера отыскивал свободное место на посадочной площадке, Логан прикидывал, каковы его шансы не столкнуться с геддом. Народу на приеме много, и если свалить из особняка сразу после официальной части, разумеется, захватив с собой побольше алкоголя, то до отлета флаера вполне можно отсидеться в губернаторском саду.

План не сработал.

Как только губернатор закончил торжественную речь, Логан нацелился на стойку со спиртными напитками и почти добрался до цели, как был перехвачен профессором Кроули из столичного университета.

— Ах, Логан, какая удача! — воскликнул профессор, цепляя Логана под локоть. — Именно с вами я и хотел поговорить!

Логан профессора недолюбливал, причем дело там было даже не в самом профессоре. Этот высохший старичок с жидкими и абсолютно седыми волосами, суетливый и не способный усидеть на одном месте, был почти абсолютным антиподом Логана во всем, и в первую очередь, в оценке нынешнего положения планеты и ее дальнейших перспектив. И вместе с тем, он был ровесником Логана.

Это больше всего и раздражало.

— Я поговорю с вами, профессор, — пообещал Логан. — Как только чего-нибудь выпью.

— С удовольствием составлю вам компанию.

Усилиями Логана они протолкались к барной стойке. Профессор ухватил себе бокал мартини с оливкой, а Логан взял стакан и бутылку виски. Вечер обещал быть долгим.

Они выбрались из толпы, и профессор снова ухватил Логана за руку, словно боялся, что тот может куда-то исчезнуть прямо посреди зала. Он был не так уж далек от истины.

Логан на буксире дотащил старичка до балкона, поставил бутылку на широкие перила и влил в себя первую порцию алкоголя.

— Итак, я вас слушаю, — объявил Логан. — О чем вы хотели со мной побеседовать?

— Судя по произнесенной им речи, губернатор уже принял решение о нашем участии в планируемой экспедиции, — сказал Кроули.

— Судя по произнесенной им речи, он также принял решение о начале своей избирательной компании, — хмыкнул Логан и процитировал. — "Впервые мы можем смотреть в будущее не с неуверенностью, а с надеждой, и даже с небольшой толикой уверенности". Мне бы эту уверенность, хотя бы небольшую толику.

— Вы за него не голосовали? — поинтересовался Кроули.

— Разумеется, нет.

— А вообще ходили на выборы?

— Мне кажется, в тот день я был чем-то занят.

— Вы не верите в демократию?

— Отчего ж, верю, — сказал Логан.

— Демократия работает, — убежденно сказал Кроули. — Может быть, с перебоями, может быть, не всегда так, как нам бы того хотелось, но она работает. Это не совершенная система, но она явно лучше прочих других.

— Я по складу, скорее, человек военный, — сказал Логан. — Мне это не близко.

— И какой государственный строй вы бы тогда предпочли? — вопросил Кроули. — Монархию? Может быть, диктатуру?

— Когда я читаю протоколы заседаний нашего парламента, я порою жалею, что у нас не диктатура, — сказал Логан. — И рука моя тянется к бластеру или плазмотрону.

— Вы считаете, что парламент — это не место для дискуссий?

— Для дискуссий, может быть, и подходящее, — согласился Логан. — Но это не самое идеальное место для принятия решений.

— Неужели решения не должны обсуждаться?

— Профессионалами, — сказал Логан. — А не выборными демагогами.

— О да, я помню эту прямоту, — сказал Кроули. — И я тоже скажу вам прямо. Мне не нравятся системы, при которых вся полнота власти сосредоточена в руках одного человека, пусть это даже очень хороший человек. Только демократия может предоставить необходимую систему сдержек и противовесов, чтобы избежать опасного для общества перекоса.

— А мне не нравится система, при которой скорость прохождения решений зависит от словоохотливости пары сотен людей, которые зачастую озабочены не общей пользой, а тем, выберут ли их на следующий срок.

— Но это ведь критично только в военное время, или в другой кризисной ситуации, — возразил Кроули. — В тех случаях, когда от скорости принятия решений зависят человеческие жизни. Да, я согласен, что ликвидацией кризисов должны заниматься кризисные комитеты, состоящие из профессионалов. Но в спокойное мирное время узкие специалисты, а я надеюсь, вы согласитесь с доводом о том, что военные тоже являются узкими специалистами, государством управлять не должны.

— Вот в этом наше с вами главное расхождение, — заметил Логан. — Вы считаете, что сейчас мы живем в мирном и спокойном времени. А я так не считаю.

— Мы сейчас ни с кем не воюем, — напомнил Кроули.

— Но время-то все равно не спокойное, — сказал Логан.

Из большого зала, в котором проходил прием, на балкон вели широкие арочные двери, и сейчас все они были открыты. Разговаривая с профессором, Логан все время наблюдал за тем, кто происходит внутри особняка. Судя по реакции толпы, синий... черт с ним, гедд, на публике пока не появлялся.

Логан не сомневался, что заметит это появление по нездоровому оживлению среди гостей, и это не говоря уже о том факте, что самый низкорослый гедд на голову выше среднестатистического человека, и затеряться он может только в толпе баскетболистов. И то если пригнется.

— Война была ужасной трагедией для обоих наших народов, — говорил тем временем Кроули. — Но теперь она осталась в прошлом, а мы должны смотреть в будущее, не забывая о тех уроках, которые преподала нам история.

— Похоже, главный урок так никто и не выучил, — сказал Логан.

— Мы больше не враги, — возразил Кроули.

— Да, — сказал Логан. — Вот об этом я и говорю.

— Разве вы не считаете, что мы можем многому друг у друга научиться? — поинтересовался Кроули. — И что сейчас любое знание может оказаться критически важным?

— Честно говоря, я просто не понимаю, как можно разыгрывать вариант "все будет прощено и забыто", — сказал Логан. — Я не понял бы этого и через тысячу лет, и тем более, я не понимаю этого сейчас.

— Просто вы до сих пор смотрите в прошлое, — сказал Кроули.

— Не обязательно все время смотреть в прошлое. Достаточно его не забывать.

— Видимо, в этом вопросе мы никогда не согласимся.

— Почему же, — сказал Логан. — Вы еще вполне можете передумать.

— Это весьма интересный спор, но, собственно, я хотел поговорить с вами не об этом, — профессор отпил мартини, держа бокал за высокую ножку.

— Давайте поговорим о чем-нибудь другом, — согласился Логан.

— Я так понимаю, что совместной экспедиции быть, — сказал Кроули. — И, насколько я опять же понимаю, наших людей возглавите именно вы.

— Вероятно, — сказал Логан.

— Я хотел бы полететь с вами, — сказал профессор. — В смысле, необязательно на скауте, ведь скаут вмешает не так уж много пассажиров, а на транспортнике с Тариона много свободных кают, и я хотел бы, чтобы вы замолвили за меня словечко.

Логан даже не удивился. Вместо ответа он плеснул в свой стакан еще виски.

— И вы даже не спросите, зачем мне это надо? — удивился профессор.

— А я примерно догадываюсь, зачем.

— Не поделитесь своими соображениями?

— Вам любопытно, — сказал Логан.

— Можно сказать и так, — согласился Кроули. — Но ведь эта экспедиция сама по себе представляет немалый научный интерес. И, кроме того, у нас будет возможность узнать друг друга...

— У вас с геддами? — уточнил Логан.

— Разумеется.

— Если это из серии "познай своего врага", то вы малость запоздали с исследованиями, — сказал Логан. — А, я забыл. Вы же не считаете геддов врагами.

— Так вы замолвите за меня словечко?

— А почему вы обратились со своей просьбой именно ко мне? Не к губернатору, не к Кертису, не к адмиралу Пайку?

— Я боюсь, что в этом случае именно ваше мнение будет решающим, — сказал Кроули. — Я понимаю, что в практической части экспедиции от меня будет мало толку, да и возраст говорит не в мою пользу, но все же я бы очень хотел отправиться вместе с вами.

— Давайте начистоту, — сказал Логан. — Мне, в общем-то, это безразлично. Если адмирал Пайк изыщет вам место на своем транспортнике, я возражать не буду. Хотя и понимаю, что вам больше понравилось бы место на Би-рейдере.

— Би-рейдер летает с большими перегрузками, — улыбнулся Кроули. — Не уверен, что я смогу выдержать такой полет.

— И я даже верю, что только это вас и останавливает, — сказал Логан.

— А вы не считаете, что это важно? Что если мы объясним, почему гедды начали ту войну, это принесет большую пользу в будущем?

— Еще большую пользу принесла бы орбитальная бомбардировка их последней колонии, — заметил Логан. — Жаль, что у нас нет такой возможности.

— Почему вы так непримиримы?

— Почему вы так легко все забыли?

— Мы нанесли им соизмеримый урон, — сказал Кроули. — Более того, мы практически их уничтожили. Неужели вы не считаете, что мы квиты?

— Меня интересует не счет, а результат, — сказал Логан.

— Вы не довольны результатом?

— Разве это не очевидно?

Разговор пошел по кругу.

Ну почему, подумал Логан. Почему они меня не понимают? Почему вещи, которые кажутся мне очевидными, для них представляются такой дикостью? Я еще могу понять людей, которые родились после конфликта и просто не помнят, насколько иначе все было. Но этот-то должен помнить. Для него события тех лет не могут быть просто историей, это ведь часть его жизни. Может быть, это я не прав? Может быть, действительно нужно все забыть и продолжать жить дальше?

И почему у меня так не получается?

Тем временем в зале что-то происходило. Разговоры, служившие фоновым шумом для беседы Логана и Кроули, стихли. Головы всех присутствующих повернулись в одном направлении. Логану не было видно, на что именно они смотрят, но он это и так знал.

Профессор не обратил внимания на изменения и продолжал гнуть свою линию. Говорил что-то там про сотрудничество и про трудности, которые сближают, и про общее будущее для обеих рас. Логан устал от этого разговора еще до того, как он начался. Если раньше тот факт, что его позицию почти никто на планете не разделяет, представлял лишь теоретический интерес, то теперь он превратился в нешуточный источник беспокойства.

На балконе появился Кертис с чрезвычайно озабоченным лицом, и при виде Логана, мирно беседующего с профессором Кроули, беспокойства на его лице главы космической программы планеты меньше не стало.

— Профессор, вы нас не извините...?

— О, конечно, — сказал Кроули, уставившись в свой наполовину полный бокал. — Пойду, освежу напиток.

— Черт бы тебя подрал, Логан, — прошипел Кертис, когда они остались вдвоем. — Почему ты еще здесь? Почему не прячешься на заднем сиденье флаера или не глушишь свой виски где-нибудь в саду?

— Именно так я и намеревался поступить, — сказал Логан. — Но меня отвлекли. А в чем проблема?

— Он хочет видеть тебя, — сказал Кертис.

— Он?

— Джесс, — сказал Кертис. — Гедд. Синий. Называй, как хочешь.

— Его зовут Джесс?

— По крайней мере, так он представился, — сказал Кертис. — И он изъявил желание познакомиться с тобой, и губернатор, черт бы взял их обоих, поддержал это желание. Я обещал тебя поискать, но, честно говоря, надеялся, что не найду.

— Так в чем проблема? — спросил Логан, перебрасывая ногу через перила. — Здесь всего-то второй этаж. Скажи, что ты меня не нашел.

— Насколько ты пьян?

— Ты же знаешь, я себя контролирую, — сказал Логан, вспомнил предыдущую ночь и добавил. — Большую часть времени.

— Я предпочел бы, чтобы вы познакомились в более деловой обстановке.

— Я все еще могу спрыгнуть и раствориться в ночи, — напомнил Логан.

— Не можешь, — с некоторым сожалением в голосе сказал Кертис. — Он уже идет сюда, видимо, кто-то видел, как вы с профессором здесь воркуете. И убери свою чертову ногу с перил, не позорь нас всех.

— Слишком поздно вы вспомнили о позоре, — сказал Логан, но ногу все же убрал.

И тут он увидел Джесса.

Толпа расступалась перед геддом, как будто придворные освобождали путь коронованной особе. Или, и эта метафора понравилась Логану больше, словно толпа шарахалась от прокаженного.

Гедд был облачен в парадную зеленую с золотом тунику, на поясе висели два коммуникатора — один стандартный, используемый в колониях, и один, сработанный на планетах Домината. Синий череп чужого украшали татуировки, напоминающие то ли иероглифы, то ли древние руны.

На самом деле, они носили информацию вполне практического свойства, и если бы Логан немного поднапряг извилины, он даже мог бы вспомнить, какую именно.

Однако напрягло Логана совсем другое. Гедд смотрел прямо на него, и шел так уверенно, словно это Логан был единственным представителем другой расы на этом приеме. Словно он, только что прилетевший на Новый Дальний Уэллс, уже знал о Логане то, что на планете было известно всего нескольким людям.

Толпа за геддом на балкон не последовала.

Джесс остановился в нескольких метрах от Логана с Кертисом и чуть согнул спину в вежливом поклоне. Логан не был сторонником всех этих церемоний и помахал чужому рукой.

— Меня зовут Джесс, — сказал чужой.

Гедды бегло разговаривали на всех человеческих языках, существовавших в Федерации. Легкость, с которой они их осваивали, даже заставила земных аналитиков предположить наличие в Доминате каких-то специальных техник, вроде гипнообучения, но подтвердить эту теорию до войны никому так и не удалось. А после войны этот вопрос автоматически перешел в ранг академических.

В то же время людей, способных объясняться на языке геддов, и до войны можно было пересчитать по пальцам одной руки, а сейчас таких и вовсе не осталось.

Когда Кертис посчитал, что молчание Логана затянулось до полной неприличности, он пнул своего заместителя в лодыжку.

— Я Логан.

— Очень неожиданно встретить вас здесь, — сказал Джесс.

— Взаимно, — сказал Логан.

— Странно повстречать в далекой колонии сразу двух прыжковых пилотов с чипами, вживленными еще на Земле, — сказал Джесс. — Вы забрались далековато от своей родины, не так ли?

— В жизни всякое случается, — сказал Логан. — И кто вам сказал, что мы оба с Земли?

— Я это просто вижу, — сказал Джесс. — Скажите, как к вам здесь относятся, Логан? Они вообще знают, кто вы?

— Что вы имеете в виду, Джесс? — холодно осведомился Логан.

— В отличие от Кертиса, вы не выглядите на свой возраст, — сказал Джесс. — Ваш чип пилота вживлен на Земле, но это ведь далеко не самая важная из ваших модификаций. Вы отличаетесь от окружающих вас людей в той же степени, в какой они отличаются от человекообразных обезьян. Простите, если моя речь вас задевает, Кертис.

— Не обращайте внимания, — сказал Кертис. — Я потерплю.

— А почему вы здесь не главный, Логан? — спросил Джесс. — Или это как раз и есть ответ на мой первый вопрос? Они не знают, кто вы, не так ли?

— А вы думаете, что знаете?

— Вы — Жнец, — сказал Джесс. — Скажите, вы участвовали в последнем походе вашего флота?

— А вы уверены, что хотите знать ответ?

— Иначе я не задал бы вопроса.

— Вы играете с огнем, Джесс, — сказал Логан. — Зачем вы меня провоцируете? Если я на самом деле тот, о ком вы говорите, что помешает мне убить вас прямо сейчас?

— Это было бы нерационально, — заметил Джесс. — И, кроме того, если бы вы себя не контролировали, вас бы сюда не позвали, не так ли? Вы здесь, и это значит, вы смирились с тем, что и я буду здесь.

Логан скрипнул зубами.

— Вы меня ненавидите, — констатировал Джесс. — Но вы так и не ответили на мой вопрос. Участвовали ли вы в последнем походе вашего флота?

— Да, — сказал Логан, и рука Кертиса предупреждающе легла ему на предплечье. — И мне искренне жаль, что нам не удалось довести дело до конца.

— Понимаю, — сказал Джесс. — Признаться, я был удивлен, когда нам сообщили, что на этой планете есть прыжковый пилот, и еще больше я был удивлен, когда увидел вас. Вы вернулись на скауте? Были ли вы со своим флотом до конца? Знаете ли вы, где закончился его путь?

— Слишком много вопросов, — сказал Логан. — И ни один из них не касается того, чем мы намерены заняться в будущем.

— Но раз уж у нас есть совместное дело, то мы должны знать друг друга, — сказал Джесс. — И знать, как далеко мы можем зайти.

— Мне кажется, для первого знакомства вы уже достаточно узнали друг о друге, — вмешался Кертис.

— Да, наверное, — согласился чужой, и по его тонкие губы чуть изогнулись в намеке на улыбку. — Пожалуй, я вернусь к остальным гостям.

— Я вас провожу, — сказал Кертис.

— А я побуду тут и напьюсь, — сказал Логан.

— Пожалуй, это лучшее, что все мы можем сделать.

Логан сдержал обещание и напился.

Конечно, для этого потребовалось больше той бутылки виски, которую он экспроприировал в самом начале вечера, но к полуночи Логан был уже абсолютно пьян, и для того, чтобы погрузить его в флаер, Кертису понадобилось содействие пилота и двух охранников с парковочной площадки.

Охранники кряхтели и жаловались, что Логан слишком тяжелый. Пилот советовал загрузить Логана в багажное отделение, ибо тот все равно не заметит разницы, а в салоне будет больше свежего воздуха. Кертис горестно вздохнул, но потом решил не поддаваться искушению и велел разместить Логана на пассажирском диване.

Сам он предпочел лететь в кабине вместе с пилотом.

На космодром они вернулись в час ночи, и Кертис некоторое время размышлял, не привлечь ли дежурный персонал для доставки Логана домой, но потом решил оставить все, как есть. Проспится — сам дойдет. В конце концов, не на улице же его бросили, а даже если бы и на улице, так сейчас еще не зима.

Впрочем, замерзнуть насмерть здесь и зимой вряд ли получится.

По дороге в свой кабинет Кертис в очередной раз задумался, как же одиноко должно быть Логану в мире, населенном людьми.

Глава седьмая.

Утром дежурный по космодрому сообщил Кертису, что Логан проснулся и ушел домой. По словам дежурного, Логан был все еще нетрезв, потому как при ходьбе его раскачивало из стороны в сторону, а еще он бормотал себе под нос то, что дежурный частично расслышал, но в разговоре с начальством повторять бы не хотел.

Кертис не стал настаивать и занялся текущими делами, коих в связи с готовящейся экспедицией было невпроворот. К полудню он расчистил для себя окно и отправился в поселок космонавтов, чтобы проведать своего лучшего пилота.

Логан к этому моменту уже проснулся, окончательно протрезвел и пил кофе на веранде.

— Красавец, — констатировал глава космического флота планеты.

— Это ты во всем виноват, — сказал Логан.

— Я в тебя виски силой не закачивал.

— А я не прошлый вечер имею в виду, — сказал Логан. — Я про ситуацию вообще.

— А, ну да, — устало сказал Кертис. — Согласен. Если ты про ситуацию вообще, то это моя вина.

— Нет, серьезно, — сказал Логан. — Лучше бы ты меня тогда не нашел.

— С тех пор много лет прошло.

— Да, и после всех этих лет синяя тварь стоит передо мной, здесь на этой планете. Она разговаривает со мной, она улыбается мне, и я не могу оторвать ей голову. Вселенная издевается надо мной, старина.

— Если и так, то она издевается над всеми нами.

— Ты меня спас, — сказал Логан. — И я тебе за это благодарен. Но ты сделал меня дезертиром, и...

Кертис вздохнул.

— Насколько я могу судить, никто, кроме нас, не вернулся из этого рейда.

— Возможно, я бы тоже предпочел из него не вернуться, — сказал Логан. — Но ты не предоставил мне право выбора.

— Я думал, мы уже давно прошли этот этап.

— Я тоже так думал, — сказал Логан. — До вчерашнего вечера. Но когда эта тварь назвала меня Жнецом, я понял, что в глубине души я так тебя и не простил.

— Мне начинать беспокоиться? — Кертис едва заметно улыбнулся, но тон его вопроса был вполне серьезен.

— Не стоит, — сказал Логан. — Это я просто делюсь с тобой своими внутренними ощущениями.

— Нам нужна эта экспедиция, — сказал Кертис. — А экспедиции нужен хотя бы один прыжковый пилот. Если ты считаешь, что не сможешь все это вытерпеть, то просто помоги ребятам починить корабль, а на скауте полечу я.

— Ты же нужен здесь, — сказал Логан.

— Здесь я всего лишь администратор, — сказал Кертис. — Я успею подготовить себе замену, если ты откажешься от полета прямо сейчас или в течение пары ближайших дней.

— Ты давишь на мою совесть?

— Нет, — сказал Кертис. — Я устал не меньше вас, полковник Клеймор. По правде говоря, я устал гораздо больше вас, потому что я — всего лишь обычный человек, и то, что сейчас происходит, не нравится мне так же, как и вам. И у меня нет никакого желания играть с вами в манипуляционные игры, давить на вашу совесть, на вашу жалость, или, черт побери, на что там еще я могу у вас надавить. Я просто хочу знать, готовы ли вы отправиться в этот полет, и мне нужно это знать, чтобы спланировать наши дальнейшие действия. Если вы откажетесь, я пойму, и никогда больше не подниму этой темы.

— Почему вдруг вы стали так официальны, капитан Кертис?

— Именно потому, что устал.

— Брось, Дэн, — сказал Логан. — Я сделаю все, что надо.

— Уверен?

— Вполне. И замнем на этом.

— Замнем, — согласился Кертис. — Готов завтра подняться на орбиту и заняться навигационным блоком?

— Хоть сегодня, — сказал Логан.

— Сегодня не надо, — Кертис посмотрел на часы. — Отдыхай, а завтра к десяти утра подтягивайся на космодром.

— Буду.

— Да, и еще... Мне сообщили, что у тебя был приступ.

— Был.

— Сейчас все нормально?

— Ты же знаешь, пока я в космосе, моя нервная система в порядке.

— Поэтому я и ставлю тебя на рейсы так часто, — вздохнул Кертис.

— Дэн, ты мне лучше скажи, какого черта вы притащили синего на планету, — сказал Логан. — Би-рейдера на орбите вам мало?

— По правде говоря, я и сам не очень хорошо это понимаю, — сказал Кертис. — Вероятно, сие есть часть предвыборной стратегии губернатора, потому что это он настоял на личном знакомстве. И я тебя уверяю, мы приняли все меры безопасности. Сделали, что могли.

— А толку? — вздохнул Логан. — Возможно, мы уже инфицированы, только еще не знаем об этом.

— Я верю, что на этот раз они пришли с миром, — сказал Кертис. — Положение на их планете отчаянное.

— Или они говорят, что так.

— Адмирал Пайк был там в числе приглашенной делегации с Тариона, — сказал Кертис. — Их катали туда на Би-рейдере, чтобы показать все, как есть, и убедить в чистоте намерений.

— Меня бы они не убедили.

— Не сомневаюсь, — сказал Кертис. — Я пойду. Мне пора возвращаться к делам.

— Бывай, — сказал Логан.

Людей полковник Клеймор не любил. Не любил тихо, спокойно, стараясь не проявлять особых эмоций и ничем эту свою нелюбовь не показывать. С геддами же у него была совсем иная история. Геддов он просто ненавидел.

И если нелюбовь к людям появилась у него не сразу, и с годами только крепла, получая все новые и новые поводы, то ненависть к синим, как ему казалось, со временем начала слабеть, уходя на второй план и постепенно растворяясь в глубинах памяти. Даже новость о прилете в систему Би-рейдера не всколыхнула в нем былых чувств, и Логан почти поверил, что ненависть прошла.

Но стоило ему увидеть гедда живьем, постоять с ним лицом к лицу, как ненависть вернулась, и засияла едва ли не ярче прежнего.

Рейд Ярости закончился для Логана в тот самый момент, когда линкор "Решительный", к борту которого он был приписан, угодил в засаду, устроенную остатками боевого флота синих. Засада была устроена грамотно, да еще и там, где ее никто не ждал, на уже зачищенной флотом Федерации территории, так что линкор даже щиты поднять не успел, как получил два залпа в борт, потерял маневровые двигатели и систему управления огнем.

Исход боя был предрешен, выставленные силовые щиты и кормовая батарея, которая каким-то чудом уцелела и даже умудрилась открыть ответный огонь, уже ничего не могли изменить. По внутренней связи прозвучал приказ капитана Дугана: "Всем покинуть корабль", и люди ринулись к спасательным шлюпкам.

Если бы полковник технической службы Логан Клеймор находился в кубрике вместе с остальными, он бы тоже побежал к спасательным шлюпкам, которые пережили корабль всего на пару минут и были расстреляны одним из Би-рейдеров синих. Но он с тремя своими помощниками проводил плановую инспекцию нижней палубы, и к шлюпкам бы просто не успел.

До арсенала, где помимо прочего хранились десантные скафандры, было гораздо ближе, и техники направились туда. Тем временем, гедды продолжали вести обстрел, корпус линкора то и дело сотрясался от взрывов, системы отказывали одна за другой, освещение сменилось на аварийное, часть отсеков была заблокирована из-за разгерметизации. Было очевидно, что жить кораблю осталось считанные минуты.

До арсенала их добралось двое, половина группы оказалась отрезана внезапно опустившейся переборкой, и Логан ничего не мог сделать для своих подчиненных.

Когда они добрались до арсенала, искусственной гравитации на корабле уже не было. Общая десантная подготовка, которую Логан получил в тренировочном лагере "Пустошь-73" на Марсе, позволила полковнику вовремя забраться в скафандр. Его спутник, такой сноровкой не обладавший, опоздал всего на десяток секунд. Он успел натянуть на себя автономный боевой костюм, но не успел надеть шлем. Когда очередной выстрел геддов пробил дыру в обшивке корабля, и воздух из арсенала начал стремительно утекать в вакуум, у техника еще были шансы спастись, сохрани он спокойствие и задержи дыхание на то время, пока шлем состыкуется со скафандром и включится внутренняя система жизнеобеспечения.

Но парень запаниковал и выпустил шлем из рук.

Логан попытался придти на помощь, но как раз в этот момент капитан отдал приказ отстрелить основной реактор. Корабль тряхнуло, погасло даже аварийное освещение, а Логана отбросило в другой конец арсенала. Спустя двадцать секунд гедды расстреляли реактор, вылетевший за пределы силовых щитов корабля, ядерный взрыв выбил на линкоре все те системы, которые еще продолжали функционировать, включая и аккумуляторы самих щитов, и дело было закончено.

Линкор сбросил аварийные шлюпки и величественно развалился на части.

Гедды задержались на месте для того, чтобы расстрелять аварийные шлюпки, после чего отправились на поиски очередной добычи.

Логана, который представлял собой слишком маленькую мишень, они просто не заметили.

В боевом режиме десантный скафандр Логана мог функционировать шестнадцать часов без подзарядки. В аварийном — до полутора недель, если не расходовать энергию на лишние маневры и вовремя менять кислородные баллоны, запас которых Логан без особого труда обнаружил среди обломков линкора.

Нельзя сказать, что Логан сильно надеялся на благополучный исход. Он реально оценивал свои шансы на выживание, и шансы эти были крайне невелики. "Решительный" выполнял поставленную задачу далеко позади основных сил Федерации, дальняя связь работала с перебоями, и прежде, чем кто-то озаботиться судьбой линкора и решит послать корабль на разведку, пройдет не меньше трех-четырех дней.

Плюс неделя, которая потребуется скауту на полет до этой звездной системы, плюс несколько дней на поиски линкора, потому что во флоте никто точно не знает его текущего местонахождения, и уж тем более вряд ли кто-то сможет угадать, где именно "Решительный" угодил в засаду.

Две недели при самом благоприятном раскладе, думал Логан. Две недели мне так не протянуть. Черт с ним, с кислородом, кислорода хватит и на месяц, система фильтрации обеспечит меня жидкостью, питательной смеси хватит на неделю, а там уж я как-нибудь протяну. В отличие от запаса энергии в аккумуляторах, который у меня растянуть уж никак не получится. Поменять аккумулятор в боевых условиях можно, для этого всего-то и нужно, что новый аккумулятор и человек, который поможет тебе с этой процедурой. Теоретически, эту операцию можно проделать и в открытом космосе. На практике этого делать никто не пробовал, но инструкции существования такой возможности не отрицали.

И требования точно такие же. Запасной аккумулятор, который можно отсоединить у любого из множества уцелевших скафандров, с которых Логан снимал кислородные баллоны. И помощник, которого тут нет.

Логан мог изогнуться таким образом, чтобы дотянуться до защелок, удерживающих аккумуляторный блок на положенном месте, он даже подозревал, что и скафандр может так изогнуться. Но в тот момент, когда он отомкнет последую защелку и разъединит контакты, скафандр лишится энергии, вырубится система обогрева и подачи кислорода, что еще можно как-то пережить. Проблема в том, что сервомоторы, которые позволяют десантнику передвигаться в скафандре, весящем больше полтонны, выключатся в тот же момент, намертво зафиксировав костюм в том положении, в котором его и обесточили. После этого Логан сможет только моргать, строить гримасы и шевелить кончиками пальцев.

Все то время, которое ему останется. А это не так, чтобы слишком много времени.

Поэтому Логан решил, что больше недели трепыхаться ему нет смысла. Неделю он еще может протянуть в относительном комфорте, и если за это время ничего не изменится, то он просто выстрелить себе в голову из встроенного в правый рукав плазмогана.

Лучше уж так, чем умирать от удушья или обморожения, стоя по колено в собственных нечистотах.

Говорят, что оказавшись один на один со звездами, люди постепенно начинают сходить с ума. У Логана была крепкая психика, однако на третий день он обнаружил, что напевает какую-то глупую, услышанную в детстве, песенку, или сам того не замечая бормочет себе под нос.

Звезды, холодные и равнодушные к его положению, начали действовать Логану на нервы, но едва он затемнил щиток и остался наедине с собой, как стало еще хуже.

Некоторое время Логан развлекался стрельбой по обломкам линкора из импульсного пистолета, прекрасно отдавая себе отчет, что каждым выстрелом он сокращает запасы энергии, а следовательно, и срок собственной жизни. Потом одумался, решил больше спать и меньше двигаться. Потом включил ранцевый двигатель скафандра и трижды облетел место гибели линкора, совершая круги почета и отдавая дань тем, с кем рядом он служил и кого ему довелось пережить.

На пятый день он был уже практически невменяем, то спал, то бодрствовал, то проваливался в какой-то бред наяву, видел то, чего не может быть, слышал голоса тех, кого уже нет, и с большим трудом отличал реальность от своих галлюцинаций.

Скаут капитана Кертиса, посланный для того, чтобы передать "Решительному" приказ о новом задании, прибыл на место гибели линкора через неделю. Оказавшись на его борту и будучи извлеченным из своего скафандра, полковник Клеймор глупо улыбнулся, попытался что-то сказать и сразу же потерял сознание, после чего был помещен в медицинский отсек и никакого участия в принятии дальнейших решений не принимал.

Логан вполне допускал, что сие обстоятельство может оправдать его в глазах других людей. Но в своих собственных глазах он навсегда остался дезертиром.

— Прохлаждаешься? — спросила Кристина, присаживаясь рядом.

— Ты тоже не на космодроме, — заметил Логан.

— У меня выходной перед завтрашним полетом на орбиту.

— И ты туда же?

— Ребята с Тариона попросили прислать бригаду техников для предполетной проверки. Они почему-то cчитают, что мы разбираемся в космических кораблях лучше, чем они.

— И тебя это удивляет?

— Ну, в конце концов, это же они к нам прилетели, а не мы к ним.

— По факту, это ни о чем не говорит.

— А что было вчера на приеме?

— А что было вчера на приеме? — переспросил Логан.

— Говорят, что гедд потребовал показать ему прыжкового пилота, ему показали тебя, после чего вы наговорили друг другу кучу гадостей и чуть не подрались.

— Врут, — сказал Логан.

— В какой именно части истории?

— Да практически во всех.

— Но ты видел его?

— Видел. И мы даже перебросились парой фраз. Но драться с ним я не собирался.

— Разумно. Я читала в сети, что гедды превосходят людей по всем физическим параметрам. Не в разы, конечно, но набить морду кому-нибудь из них довольно проблематично.

— Не верь всему, что пишут в сети.

— Еще в сети нет практически никакой информации о Бете Лебедя.

— А сколько данных мы потеряли, когда рухнули старые дата-центры?

— О тебе ходят очень странные слухи, Логан.

— Например?

— Ты практически не стареешь. Говорят, что когда вы с Кертисом появились здесь, то выглядели, как ровесники. А сейчас...

Логан многозначительно потер лысину.

— Это не показатель возраста, — сказала Кристина.

— А борода — показатель?

— В ней даже седины нет. И еще говорят, что ты отпустил бороду, чтобы выглядеть старше. Что если ты ее сбреешь, то будешь выглядеть лет на тридцать.

— И кто такое говорит?

— Многие.

— Они врут, — сказал Логан.

— А мотив?

— Э... не знаю, — сказал Логан. — Что ты хочешь от меня услышать?

— Например, правду.

— Я — полубог, присланный вам для того, чтобы помочь пережить темные времена.

— Как ни удивительно, но эта версия больше похоже на правду, чем предыдущая.

— Тогда предлагаю на ней и остановиться.

— Что же ты с таким старанием скрываешь?

— Тебе сколько лет? — спросил Логан.

— Двадцать шесть, а что? Пытаешься понять, сколько мне можно рассказать?

— Нет, — сказал Логан. — Просто вдруг любопытно стало.

— А ты еще помнишь свои двадцать шесть?

— Я много чего помню, — сказал Логан. — Часть из этого я бы с большим удовольствием забыл.

Логан очнулся в медицинском отсеке, надежно зафиксированный в ложе автохирурга. Из его правой руки торчала трубка капельницы, по которой в организм подавалась какая-то голубоватая жидкость. Логан сверился со своими ощущениями и решил, что чувствует себя нормально, и капельница ему не нужна.

Логан повернул голову и обнаружил Кертиса, который сидел на раскладном стуле и явно ждал, пока его заметят.

— Где мы? — спросил Логан.

— Ты на борту моего скаута, — сказал Кертис. — Я — капитан Кертис, но ты можешь звать меня Дэном.

— Я полковник Клеймор, но ты можешь звать меня Логаном.

— О, — сказал Кертис. — Надо же, целый полковник. Десант?

— Техническая служба.

— Тогда что ты делал в десантном скафандре?

— Болтался посреди космоса и пытался выжить, — сказал Логан.

— Не похож ты на техника.

— Мы потеряли техническую службу в одном из боев, — объяснил Логан. — Практически в полном составе. Так что меня перевели, как наиболее соответствующего.

— Дефицит кадров — это бич современной армии, — ухмыльнулся Кертис.

— Наверное, я должен поблагодарить тебя за свое спасение, — сказал Логан. — Спасибо.

— На моем месте так поступил бы каждый, — сказал Кертис. — Пожалуйста.

— И все-таки, где мы?

— В космосе.

— Спасибо, кэп, — сказал Логан. — Когда мы догоним наш флот?

— Э... мы его не догоним, — сказал Кертис.

— Это еще почему?

— Потому что мы летим в другую сторону, — сказал Кертис. — Мой корабль держит курс на Новый Дальний Уэллс. Это одна из колоний, и слышал, что условия ля жизни там очень приятные.

— Не понял, — сказал Логан, пытаясь осмыслить полученную информацию. — Сколько я пробыл без сознания?

— Без сознания — чуть больше суток. Потом я ввел тебя в искусственную кому. В общей сложности ты отсутствовал в нашей реальности месяца полтора.

— Зачем ты это сделал?

— Чтобы отложить вот эту дискуссию, — признался Кертис.

— Значит, война не закончилась?

— Для нас с тобой закончилась.

Логан попытался вырваться из хватки автохирурга, но с первой попытки это ему не удалось. Захваты, рассчитанные для фиксации пациента даже в то время, когда корабль ведет бой, держали крепко.

— А ведь я ввел тебе седативное, — заметил Кертис. — Видимо, у тебя иммунитет.

— У меня и к парализатору иммунитет, — сообщил Логан, рассмотрев, какое именно вооружение висит на поясе Кертиса. — Так что если ты хотел меня остановить, тебе стоило бы взять с собой плазмотрон.

— Не для того я тебя спасал.

— А для чего?

— Ну, как... гуманизм, боевое братство, все дела.

— Дезертир, рассуждающий о боевом братстве — это оксюморон.

— Жизнь — сложная штука, — сказал Кертис. — В ней и не такое встречается.

— И как к твоему решению отнеслась твоя команда?

— А у меня нет никакой команды, — сказал Кертис. — Дефицит кадров, опять же. Мы потеряли слишком много живой силы во время последнего десантирования, так что теперь корабли комплектуются по принципу "лишь бы летали". Я доказал, что могу управиться со скаутом в одиночку, и вот я один.

— Приятно слышать, что на борту не собралась целая команда трусов и предателей, — сказал Логан.

— Дело не в трусости, — сказал Кертис.

— Да, я вижу.

— Я участвовал в двух космических сражениях, бомбардировке столичной планеты Домината и в трех десантах, — сказал Кертис. — Понимаю, что на тебя мой послужной список может и не произвести впечатления, но я не трус.

— Тогда почему ты сбежал?

— А тебе не кажется, что наша миссия утратила смысл? — поинтересовался Кертис. — Мы нанесли удар возмездия, мы уничтожили их столичные планеты, потеряли половину флота, убили миллиарды синих, и теперь занимаемся поисками дальних их колоний, чтобы тоже там всех поубивать. Мы воюем уже годы. Мы живем в кораблях, высаживаемся на планеты только для того, чтобы сжечь там все до основания. Не пора ли остановиться?

— Чтобы в будущем все повторилось?

— Не думаю, что такое может повториться. Урок истории усвоен и нами, и ими.

— Рейд Ярости был затеян не для того, чтобы преподать кому-то уроки истории, — сказал Логан. — А для того, чтобы уничтожить синих, как вид. Выжечь эту заразу из нашей галактика к чертовой матери.

— Люди на пределе, Логан. В последнее время мы несем больше потерь во время переходов, а не десантов. Люди сходят с ума, люди стреляются, жрут таблетки. Были уже две попытки поднять бунт. И судя по жестокости, с которой они были подавлены, мы воюем уже не с синими. Мы воюем друг с другом.

— Это не снимает главной боевой задачи.

— Я знал, что ты меня не поймешь, полковник.

— Наверное, тогда тебе не стоило меня спасать.

— Пройти мимо я бы не смог, — сказал Кертис. — И потом, я же тогда не знал, кто ты.

— А если бы знал?

— Это бы ничего не изменило, — сказал Кертис. — Своих не бросаем.

— Предатель и дезертир мне не свой.

— Знаешь, гибель твоего корабля была последней каплей. Именно она помогла мне принять решение, — сказал Кертис. — Я ведь шел к вам для того, чтобы передать приказ, а когда нашел линкор, точнее, то, что от него осталось, у меня в голове что-то щелкнуло. Я понял, что от моего отсутствия ничего не изменится. Не факт, что его вообще кто-то заметит.

— А если заметят, то спишут на ту же засаду, в которую угодили мы, — сказал Логан. — Что ж, очень удобно.

— Отсутствие одного скаута в следующей битве ничего не решит, — сказал Кертис. — И даже твое отсутствие ничего не решит, полковник. Если она еще будет, эта следующая битва. Вполне возможно, что флот пожрет себя раньше, чем найдет очередную колонию синемордых.

— Не пожрет, — сказал Логан.

— Ты не замечаешь очевидного, но это не твоя вина, — сказал Кертис. — Просто твое чувство долга выкручено до предела и мешает трезво смотреть на вещи.

— Есть разница между взглядом трезвым и взглядом пораженческим.

— ОК, я предатель и трус, — согласился Кертис. — Ну, вот такова данность. И что ты будешь делать? Убьешь меня, развернешь корабль и бросишься догонять флот? Ты хоть представляешь, в какой части пространства его искать?

Логан промолчал. Полтора месяца они летели сюда, полтора месяца потребуется на обратный путь до места гибели "Решительного", который и тогда находился далеко в арьергарде. А если учесть, что все планеты Домината, которые были известны людям до начала войны, уже были уничтожены, и флот занимался поисками дальних колоний, на которых могли базироваться корабли геддов, найти своих будет нелегко.

— Мы будем на Новом Дальнем Уэллсе через неделю, — сказал Кертис. — Если ты пообещаешь не убивать меня, хотя бы в благодарность за твое спасение, то мы высадимся там. А потом можешь забирать корабль и валить на все шесть сторон. Подумай об этом, ладно?

— Если я дам тебе слово, ты меня освободишь? — поинтересовался Логан.

— В тот же миг.

— Хорошо, — сказал Логан. — Я должен подумать.

— Иного ответа я сейчас и не ждал.

Глава восьмая.

Навигационный блок корабельного компьютера и чип, вживленный в тело прыжкового пилота, содержали идентичное программное обеспечение и одинаковый объем информации. По сути, это были дублирующие системы, запас прочности, который никогда не бывает лишним во время полета сквозь бездну холодного космоса.

Поэтому корабли, как правило, могли пережить выход из строя навигационного оборудования или потерю пилота. Для мирного времени этого запаса прочности было вполне достаточно, потерять и пилота и бортовой компьютер одновременно можно только в бою.

Судя по описанию возникшей на транспортнике проблемы, и исходя из того факта, что до Нового Дальнего Уэллса корабль все-таки долетел, Логан заключил, что ему придется иметь дело не с отказом железа, а с обычным программным сбоем, и тогда задача перед ним стояла совсем несложная. Ему надо было подключиться к бортовой сети транспортника через своей разъем, отформатировать навигационный блок и записать в него новый софт со встроенного носителя. Три, может быть, четыре часа работы.

Адмирал Пайк поднялся на орбиту вместе с группой планетарных техников, и Логан такое поведение одобрил. Глава экспедиции должен знать, что происходит у него на корабле.

Сам транспортник произвел на Логана тягостное впечатление. Да, это был прыжковый корабль, возможно, один из последних человеческих кораблей, способных совершать межзвездные перелеты, но уж больно он был старый. Было видно, что нынешний экипаж делает все возможное, но этого было недостаточно, и когда Логан пробирался к ходовой рубке, у него было впечатление, будто он снова путешествует по техническому коридору добывающей станции на Булыжнике. Провода, конечно, не искрили, на космическом корабле такого бы никто не допустил, но общие ощущения были точно такие же.

Механизм, созданный людьми, которых уже нет. Потрескавшаяся внутренняя обшивка, выцветшие панели, залатанные кабели. На все это было жалко смотреть. Страшно прикасаться. Горько думать, что даже убожество сейчас является вершиной технической мысли, при нынешнем положении дел практически недостижимой.

Остальная часть команды техников отправилась диагностировать ходовой и дополнительный реакторы, двигатели и системы жизнеобеспечения. Если даже они не обнаружат неисправностей, одного осмотра им на неделю работы хватит.

Сам же Логан рассчитывал вернуться на планету уже вечером. Он отказался от дополнительной помощи, но когда адмирал вызвался лично сопровождать его до ходовой рубки, понял, что от этого надзора ему уже не избавиться.

Проводит, дождется, пока Логан вставит кабель и выключится из реальности, будем сидеть рядом, наблюдать, ждать перезагрузки системы. Что ж, Логан и не думал, что его оставят с компьютером наедине.

Ходовую рубку к предстоящему визиту явно готовили. Стерли пыль со всех поверхностей, даже с неиспользуемых, запустили систему, вывели на экраны отладочную информацию.

— Это лишнее, — сказал Логан, гася дисплеи. — Я все равно буду работать изнутри, а вы ничего не поймете.

— Как скажете, — согласился адмирал.

Кресло прыжкового пилота скрипнуло под весом Логана. Он поерзал, занимая наиболее удобное положение. Адмирал прислонился к стене и скрестил руки на груди.

Логан активировал кресло, и из подголовника выдвинулся соединительный кабель. Сколько же лет прошло с тех пор, как Логан в последний раз входил в полный контакт с прыжковым кораблем? Лучше и не вспоминать.

— Прежде, чем вы начнете, — сказал адмирал. — Вы ведь с Земли, да?

— Да, — сказал Логан. Отпираться уже не было смысла, все равно ведь они посмотрят логи и увидят, какие программы он им установил. А в каждой программе, помимо обычного копирайта, есть личная электронная подпись пилота, расшифровав которую про него можно узнать гораздо больше, чем просто название планеты, на которой он получил свою лицензию и разъем.

— Значит, вы прим.

— Да, — снова сказал Логан. — Я в точности, как ваш корабль. Таких, как мы, уже не делают.

— Извините за назойливость, — сказал адмирал. — Просто я никогда не думал, что увижу одного из вас своими глазами. Вы же легенда.

— Ага, — в третий раз согласился Логан. — Легенда при жизни, жизнь при легенде. Поверьте, и то и другое в равной степени неприятно. А ведь мне еще и работать приходится.

— Полагаю, с моей стороны будет полной бестактностью спросить, как вы здесь оказались?

— Это длинная история, и мне не хочется рассказывать ее именно сейчас, — сказал Логан. — Вы не против, если я займусь тем, ради чего вы меня сюда позвали?

— Конечно же, нет, — сказал адмирал.

— Чудесно, — Логан вставил кабель в разъем — а руки-то помнят, руки-то все помнят — выполнил процедуру первичной идентификации и вывалился из существующей реальности.

Глава космический службы Нового Дальнего Уэллса отставной капитан Дэниэл Кертис сидел в своем кабинете и делал вид, что его всецело занимают служебные обязанности. На мониторы был выведен отчет о текущем состоянии флота, с графиками, показывающими износ каждого корабля, и подробными техническими данными, и со стороны могло показаться, что Кертис их тщательно изучает. На самом же деле он уже больше часа смотрел на одну и ту же страницу, вовсе не замечая зафиксированных на ней данных, и мысли его блуждали очень далеко и от этого кабинета в частности, и от этой планеты в целом.

Его тревожил Логан и то, что совместная экспедиция может найти на марсианской орбите. "Ковчеги", это, конечно, очень хорошо, если их удастся отправить сюда, это благотворно скажется на будущем планеты и потомки будут им очень благодарны, но Кертис опасался, что помимо "ковчегов" на орбите могут оказаться и другие суда.

В том числе боевые.

Марсианские верфи были кузницей военного флота Федерации, и когда на Марсе разразилась эпидемия, множество кораблей было на его орбите. Только что сошедшие со стапелей, вернувшиеся для ремонта, прибывшие на переоснащение... Плюс несколько кораблей патруля.

Доподлинно было известно, что полтора десятка кораблей успели выйти из локального пространства планеты, и среди их экипажей зараженных не было.

На три корабля зараза таки успела проникнуть, и эти корабли были уничтожены. На двух взрыв реактора спровоцировала сама команда, один был расстрелян по просьбе умирающего капитана.

Также было известно, что основные боевые силы Федерации были уничтожены в Бойне Номер Два, имевшей место в локальном пространстве планеты Сибирь, но точной статистикой о количестве участвовавших в битве кораблей никто не располагал. Гедды потеряли там весь флот вторжения, люди — около девяноста процентов кораблей Федерации. Впоследствии уцелевшие корабли возглавили Рейд Ярости и стали его главной ударной силой.

Но на орбите Марса вполне могли остаться боевые корабли, лишившиеся своих экипажей. Тогда этого никто не проверял, потому что кораблями все равно нельзя было бы воспользоваться из-за вируса.

Гедды утверждают, что теперь эта зараза людям не угрожает.

И даже завалящий крейсер, которые раньше в патрули только по три штуки отпускали, по нынешним временам был доминирующей боевой единицей, которой просто нечего противопоставить.

Ясное дело, что на военный корабль нельзя просто зайти с улицы и ждать, что он тебя примет. Управлять тем же крейсером может только прыжковый пилот с военной лицензией, которых сейчас попросту нет. Сам Кертис получил свои разъемы на Сибири, уже после Бойни Номер Два, когда прибывшие из колоний корабли в спешном порядке укомплектовывались экипажами. У Кертиса допуска к управлению кораблями флота Федерации не было, и тем более его не могло быть ни у кого из людей, рожденных после войны.

Зато Логан родился на Земле, стажировался на Марсе и свой чип получил там же. Конечно, его допуски устарели на полтора века, но ведь и боевые коды на кораблях все это время никто не обновлял.

Из чего следует нехитрый вывод, что если на орбите Марса до сих пор есть военные корабли старой Федерации, то Логан запросто может ими воспользоваться. Он же прим, человек новой формации и универсальный солдат. Он и летать может, и с десантом прыгать, и из пушек стрелять обучен.

А самое главное, война для него до сих пор не закончена. Сейчас-то он себя еще сдерживает, потому что и сделать толком ничего не может, но как он себя поведет, если в его распоряжении окажется реальная огневая мощь, способная разнести последнюю колонию геддов даже не на атомы, а на наночастицы, предсказать попросту невозможно.

И если уж полковник Клеймор на что-то решится, то черта с два ты его остановишь.

Но и это не самое поганое, сказал себе Кертис. Главная сложность заключается в том, что я совсем не уверен, стоит ли его вообще останавливать.

Если он примет решение.

Если у него будет возможность.

Если ему никто не сможет помешать, а помешать ему, скорее всего, никто и не сможет.

Черт побери, хоть бросай все дела и вместе с ними лети.

Минут пятнадцать Кертис всерьез обдумывал такую возможность. Лететь к Солнечной системе ему не хотелось. Дело даже не в том, что здесь без него обойдутся, и не в том, что он и сам не представляет, как этого чертового Логана останавливать. Просто не хотелось, и все.

Кертис был уже стар, ему хотелось тишины и покоя. Завершить космическую программу, вывезти с Булыжника все, что оттуда еще можно вывезти, включая и остатки оборудования, а потом уйти на пенсию, поселиться где-нибудь на отшибе и доживать свой век, изредка читая лекции в местном университете. Ну, или консультирую кого-нибудь по мелочи.

Это Логану все нипочем и годы его не берут. Полвека назад они высадились на этой планете, и вот итог — Кертис уже старик, а тот как скакал, так и скачет. Разве что голову начал брить и бороду отпустил, думает, что так он кажется старше и вопросов к нему меньше возникает.

Может, и зря Кертис его тогда в космосе болтаться не оставил...

Логан часто заморгал, открыл глаза, отработанным движением вытащил кабель из разъема на своей шее и принялся вертеть головой, ибо шея его затекла. Адмирал Пайк уже не подпирал собой стену, он сидел в кресле запасного прыжкового пилота и листал какой-то документ в своем наладоннике.

— Сколько я отсутствовал? — поинтересовался Логан.

— Больше семи часов. Возникли какие-то проблемы?

— Конфликт оборудования, — сказал Логан. — Этот ваш корабль еще древнее, чем я.

— Насколько все плохо?

— Завтра закончу, — сказал Логан. — Тогда все и перезагрузим. Сегодня я уже не в состоянии.

Адмирал понимающе кивнул.

— Приютите меня на ночь? — спросил Логан. — Я, конечно, могу заночевать и на нашем шаттле, но вот кроватей там нет...

— Без проблем, — заверил его адмирал. — Свободных кают у нас много. И приютим, и ужином накормим, и даже на завтрак утром позовем.

Логан потянулся. В его позвоночнике что-то хрустнуло, кресло под ним издало жалобный скрип.

— Я, конечно, понимаю, что мой вопрос совсем не по адресу, — сказал Логан. — Но все же мне любопытно, почему этот корабль не ушел в Рейд Ярости. Сдается мне, полвека назад он был в более приличном, нежели сейчас, состоянии, а проблему с навигационным блоком мог исправить любой прыжковый пилот того времени. Как же ваша планета умудрилась сохранить корабль?

— Наш губернатор солгал, — сказал адмирал. — Он преувеличил проблему.

— И уговорил солгать главу космической службы? И главного инженера? И техников?

— Видимо, так. Это не делает ему чести, но я уверен, что он им двигали благие намерения.

— Вы не находите, что это несколько... непатриотично?

— Нахожу, — сухо сказал адмирал. — Но тот губернатор умер тридцать лет назад, и у меня нет возможности подвергнуть его суду чести или предъявить еще какие-то претензии. И, Логан... Я же не спрашиваю, почему из всех отправившихся в Рейд кораблей вернулся только ваш скаут. И почему из многих тысяч одержимых жаждой мщения людей выжили только вы.

Логан рассудил, что адмирал не прост, и на такую примитивную попытку давления явно не поддастся. Впрочем, глупо было бы ожидать, что последний прыжковый корабль Тариона доверили какому-то простофиле.

— Вы не спрашиваете, но, тем не менее, я могу ответить на ваши вопросы, — заявил Логан.

— Не стоит. Это дела давно минувших дней.

Какая удобная у них позиция, подумал Логан. Еще они очень любят сообщать мне, что война закончилась. Что надо жить дальше и смотреть в будущее.

Откуда такой оптимизм?

— Сколько вам лет, адмирал?

— Пятьдесят три.

— Тогда понятно.

— Нет, — сказал адмирал. Видимо, он что-то прочитал в глазах Логана, и это что-то ему сильно не понравилось. Молчать он не собирался. — Боюсь, что вам ничего не понятно. Я родился уже после войны. Пятьдесят три года — это вся моя жизнь, а сколько это для вас, прим? Вы мне в деды годитесь, а выглядите так, словно я мог бы быть вашим отцом. Вы воевали с геддами, и до сих пор видите в них только врагов, а нам они помогли. Помогли в безвыходной ситуации, когда помощи ждать было неоткуда. У нас дети умирали от голода, черт подери, и мы ничего не могли с этим поделать.

— Вы же понимаете, что гедды ничего не делают просто так?

— Мне плевать, — сказал адмирал. — А что для нас сделала ваша гребаная Федерация? Тарион плохо приспособлен для жизни, но Федерация решила, что его нужно колонизировать в первую очередь, чтобы застолбить место. Форпост нашей цивилизации. Если мы не заселим его, то его заселят гедды, так говорили нашим предкам. Им еще много чего говорили. Обещали налоговые льготы, обещали медицинское обслуживание не хуже, чем на столичных планетах, обещали поставки высокотехнологичного оборудования по сниженным ценам. Знаете, что из этого мы получили? Ничего.

— И это, конечно же, вас оправдывает.

— Нам не нужны оправдания, — сказал адмирал. — Когда столичные планеты погибли, к нам прилетели вербовщики ВКС. Им нужны были корабли, все корабли, что у нас были, а еще им нужны были добровольцы.

— Вы так говорите, как будто мы напали на геддов, — заметил Логан. — Хотя это они нанесли первый удар.

— В добровольцах не было дефицита, — сказал адмирал. — Да, гедды нанесли первый удар, и мы должны были им ответить. Но вербовщики хотели все наши корабли, понимаете? Все. И это при том, что дальняя связь уже не работала, и прыжковые корабли были последней ниточкой, которая связывала нас с другими мирами. Если бы что случилось, мы даже о помощи не смогли бы попросить. Губернатор пробовал торговаться, приводил им эти доводы и многие другие, но знаете, трудно вести переговоры, когда твоя молодежь рвется на войну, а на орбите висят боевые корабли, способные растереть твою столицу в атомарную пыль.

— Тогда он солгал и оставил себе один корабль, — сказал Логан. — Что ж вы не отправили его за помощью, когда у вас случился голод?

— Потому что навигационный блок уже был в таком состоянии, в каком вы видите его сейчас, — сказал адмирал. — Не было никакой гарантии, что корабль сможет докуда-то долететь, и уж тем более, никто не мог гарантировать, что он вернется.

— Я бы все равно рискнул, — сказал Логан.

— Мы уже были готовы рискнуть, — сказал адмирал. — Но гедды прилетели раньше.

Раньше, чем они могли бы полететь за помощью, но значительно позже, чем у них возникла эта проблема. Даже не через год. Если бы мне нужно было втереться к ним в доверие, я бы сам так сделал, подумал Лога. Выждал момент, когда ситуация станет критической, и предложил свои услуги.

А может быть, я все-таки параноик и ничего в этом нет.

— Вы уже строите теорию заговора, — отметил адмирал.

— Неужели я настолько предсказуем?

— Я читал о таких, как вы, — сказал адмирал. — Вы — солдат-прим. Нет ничего необычного в том, что вы до сих пор мыслите категориями войны.

— Не посоветуете хорошего психоаналитика?

— По самым скромным подсчетам, война уничтожила восемьдесят процентов людей и больше девяноста пяти процентов геддов, — сказал адмирал, проигнорировав вопрос. — Я знаю, что на приеме у губернатора вы обменялись любезностями с Джессом, и я понимаю, как сильно в вас говорит желание закончить начатое. Но вам не приходило в голову, что если вы таки решите продолжить, то это обойдется выжившим слишком дорого? Не пора ли уже остановиться?

Логан промолчал.

— Давайте расставим все точки над "и". Вы прыжковый пилот, вы помогаете нам решить нашу проблему с кораблем, но одновременно с этим вы создаете нам другую проблему, — сказал адмирал. — С одной стороны, я бы очень хотел, чтобы вы отправились с нами, но я боюсь, что вы можете стать... непредсказуемым и опасным. Что в какой-то момент вы поставите под угрозу всю нашу миссию, а я не могу этого допустить. Если мы потерпим неудачу, то Новый Дальний Уэллс, может быть, и выживет. Может быть, на вашей планете это вообще никак не скажется. А вот моя планета скорее всего погибнет.

— И чего вы от меня хотите? — поинтересовался Логан.

— Дайте слово, что вы ничего не будете предпринимать против геддов. По крайней мере до тех пор, пока наша экспедиция не закончится.

— Допустим, я дам вам слово. Как вы узнаете, что я не соврал?

— Никак, — сказал адмирал. — Но я вам поверю, потому что у меня нет выбора.

— Да я все равно ничего не смогу сделать, даже если захочу, — сказал Логан. — Я прим, но не волшебник. Тем оружием, что есть у нас на скауте, Би-рейдеру только обшивку царапать.

— И это единственное, что вас останавливает?

— Нет, — сказал Логан. — "Ковчеги" нам нужны, и я готов работать для общего блага. Что я при этом буду чувствовать — это мое дело, и пусть вас это не волнует. Как вы справедливо заметили, я прим. Я умею подавлять эмоции и действовать рационально.

— Так вы дадите мне слово? — поинтересовался адмирал.

— А без этого вы меня ужином не накормите?

Адмирал улыбнулся, но только губами. Глаза его остались холодными и спокойными.

— Я даю вам слово, — сказал Логан. — Что до тех пор, пока "ковчеги" не отправятся в полет, я не буду ничего предпринимать против геддов. По крайней мере, я не буду ничего делать по своей инициативе, но я оставляю за собой право реагировать, если они первыми нарушат нейтралитет.

— Спасибо, — сказал адмирал.

Если бы у Логана был выбор, он предпочел бы поужинать в каюте, наедине с самим собой, но, учитывая обстоятельства, он боялся, что его неправильно поймут.

В отведенной ему каюте Логан принял душ и переоделся к ужину. Собственно, переодевание это было чисто символическим, он просто сменил один рабочий комбинезон на другой. Космический корабль — это не губернаторский особняк, да и время, когда нужно пускать друг другу пыль в глаза, уже прошло. Решения приняты, теперь надо работать.

Синих, по счастью, на борту транспортника не было, но Логан все равно нашел, что в офицерскую кают-компанию набилось слишком много народа.

Знакомых лиц было примерно с четверть — Кристина, еще трое техников с планеты, адмирал Пайк и капитан Чоу. Логану назвали еще несколько имен, но он не стал их запоминать. Еще успеется. До Солнечной системы путь неблизкий, и если все пойдет так, как задумано, они не только имена друг друга выучат, они друг у друга в печенках сидеть будут.

На первое подали овощной суп, приготовленный из продуктов, доставленных на борт с планеты, на второе были стейки из синтезированного на корабле мяса, и Логан решил, что повар у адмирала очень даже неплохой. Когда подали десерт — свежее фруктовое мороженое, Логан только утвердился в своем мнении. Эту корабельную пищу можно было есть не только для того, чтобы не подохнуть от голода. Логан уже и забыл, что в космосе можно питаться не только сухпайком.

Когда десерт подошел к концу, адмирал распорядился принести подать кофе и чай, а сам завел беседу.

— Ну и как вы находите наш корабль? — обратился он к Кристине.

— Ваш корабль летает, — улыбнулась Кристина. — И порой мне кажется, что он летает каким-то чудом. Какой общий износ судна?

— А какова ваша оценка?

— Мы видели еще не все, — сказала Кристина. — На глаз, процентов шестьдесят — шестьдесят пять.

— Видимо, до самых проблемных участков вы пока не добрались, — сказал адмирал. — До полета износ оценивался в семьдесят два процента, так что сейчас, полагаю, он подбирается к семидесяти пяти.

— Мы можем заменить охлаждающие стержни реактора, поменять кое-где проводку, но вот с износом двигателей уже ничего не поделать, — сказала Кристина. — Впрочем, с двигателями все не так уж плохо. Полагаю, что до Солнечной системы и обратно их ресурса хватит, а вот дальше прогнозировать сложно.

— А если мы найдем запчасти на марсианских верфях? — поинтересовался капитан Чоу.

— К сожалению, не всякий ремонт можно произвести на коленке, — сказала Кристина. — Для капитального ремонта двигателей нужно специальное оборудование, которого у нас нет. Для того, чтобы провести такой ремонт, нам придется запустить марсианские верфи в работу.

— Если там что-то уцелело, — заметил Логан.

— Но ведь боевых действий на Марсе не было, — сказал молодой человек с нашивками энсина. — Вероятность того, что верфи уцелели, довольно высока.

— Даже если там все цело, оборудование все равно простаивало больше века, — сказал Логан. — Я, конечно, верю в человеческий гений и самоотверженность наших инженеров, но давайте не будем питать ложных надежд. Скорее всего, это последний межзвездный полет вашего корабля.

— А вашего?

— Скаут в неплохом состоянии, — сказал Логан. — Это военный транспорт, у него другой запас прочности и другие допуски.

— Жаль только, что он практически не способен нести полезный груз, — заметил адмирал.

— Скауты проектировались, как разведчики и курьеры, — сказал Логан. — Их главное преимущество — скорость. Для того, чтобы возить грузы, существовало много других кораблей. И если уж мы заговорили об этом, то мне хотелось бы узнать, в каком состоянии находится корабль наших... э... спутников.

— На самом деле, они в еще более отчаянном положении, чем мы, — сказал капитан Чоу.

— Да ну? — не поверил Логан.

— Вы же знаете, что гедды свои корабли не строят, а, скорее, выращивают, — сказал капитан Чоу.

— Я слышал о такой теории, — сказал Логан. — Правда, я не уверен, что кому-то удалось ее подтвердить.

— Нам удалось, — сказал Чоу. — У нас есть информация из первых рук.

Или дезинформация, подумал Логан, но вслух ничего говорить не стал, дабы не усугублять. Он и без этого был не очень популярен.

— Конечно, на деле это гораздо более сложный процесс, — сказал Чоу. — И я не уверен, что мы употребляем правильный термин, но другого термина в нашем языке просто нет. Вырастить космический корабль — это совсем не то же самое, что и вырастить гигантскую чудо-тыкву для сельскохозяйственной ярмарки. Насколько я понял из их объяснений, корпус корабля является живым организмом с собственной нейронной сетью и ограниченным интеллектом.

— Разумный корабль? — поразилась Кристина.

— Ограниченно разумный, — сказал Чоу. — Конечно же, он не может мыслить так, как мыслим мы с вами, у него нет базовых инстинктов, но он способен диагностировать проблемы и вступать в диалог с пилотом, если ему не удается решить эти проблемы самостоятельно. Это что-то вроде наших компьютеров, только живое.

— Биологическое?

— Кремнийорганическое, скорее, — сказал капитан Чоу. — Конечно, сложные механизмы, вроде гипердвигателей, производятся отдельно, но после они интегрируются в нервную систему корабля и составляют с ним одно целое. Его клетки все время обновляются, а при мелких повреждениях корабль способен регенерировать. Поэтому их корабли не нуждаются в текущем ремонте и в целом куда надежнее наших.

— Тогда почему же гедды в более отчаянном положении, чем мы?

— Потому что у таких кораблей тоже есть предел прочности, — сказал капитан Чоу. — Как и всякие живые существа, их корабли стареют, и, как и у всяких живых существ, этот процесс необратим. Их кораблю уже много лет. Он умирает, а смерть при помощи капитального ремонта не отменить.

— А они не могут вырастить себе другой корабль? — поинтересовалась Кристина.

Капитан Чоу покачал головой.

— Этот процесс по сложности сравним с нашим производством космических кораблей, — сказал он. — Нужна технологическая база, которой у них нет. Выращиванием кораблей занимались на трех фабриках, расположенных на астероидах в главной системе Домината, и после Рейда Ярости там ничего не осталось. Они проверяли.

Плантации, вспомнил Логан. Мы называли их не фабриками, а плантациями. Разумеется, во время Рейда Ярости плантации, где синие выращивали свои корабли, были первоочередными военными целями, и тогда у нас еще было тяжелое вооружение. Мы разнесли эти астероиды в щебенку и пыль.

Последний Би-рейдер синих умирает от старости. По-моему, это прекрасная новость.

— Какова численность колонии геддов? — поинтересовался Логан.

— Чуть больше пяти тысяч.

— Всего-то? — удивилась Кристина.

— До войны население Домината Геддина едва переваливало за миллиард, — сказал Логан. — Для сравнения, на одной только Земле жило двенадцать миллиардов человек. Гедды живут дольше людей, поэтому законы Домината искусственно регулировали прирост населения.

— Под их контролем было на порядок меньше планет, — согласился адмирал Пайк. — У них просто не было причин для масштабной экспансии.

Поэтому они видели в нас угрозу. Нас было больше, мы были агрессивнее, наша сфера влияния росла слишком быстро. Мы были слишком разными, и то, что две такие разные цивилизации могут жить в мире, оказалось всего лишь иллюзией.

Иллюзия, за которую мы заплатили десятками миллиардов жизней.

Логан опасался, что сейчас человечество готово отдаться в плен другой иллюзии, и когда реальность выставит очередной счет, по нему тоже придется платить.

Глава девятая.

— Здравствуйте, Кертис.

— Доброе утро, профессор, — поздоровался Кертис, на мгновение отрывая взгляд от монитора. — Присаживайтесь. Я освобожусь буквально через минуту.

Прежде чем сесть, профессор Кроули с любопытством огляделся. По образованию он был историком, и бывать на космодроме, а уж тем более, в кабинете главы космической программы планеты, ему доводилось нечасто. Ничего, мрачно подумал Кертис, может быть, космические корабли тоже скоро станут историей.

Он сохранил последние изменения в текущем документе, закрыл его и отправил на центральный сервер космодрома.

— Итак, чем я могу вам помочь?

— Как вы, наверное, знаете, я изъявил желание отправиться в экспедицию к Солнечной системе, — сказал профессор. — И сегодня утром я узнал, что губернатор не станет мне препятствовать, если я получу ваше разрешение.

— В принципе, я не против, — сказал Кертис. — Возраст пассажиров обычно не лимитирован, и если у вас нет каких-то специфических противопоказаний...

— Я здоров, — заявил профессор. — По крайней мере, для моего возраста я в отличной форме. Так мне сказал мой лечащий врач.

— Чудесно. Проблема в том, что на скауте не так много места, и если вы хотите путешествовать хотя бы с относительным комфортом, вас стоит поговорить с нашими друзьями и попросить их предоставить вам каюту на транспортнике.

— О, я об этом подумал и у меня есть предварительная договоренность с адмиралом Пайком.

— Тогда я не вижу, что может вам помешать. И, право слово, не стоило искать для этого личной встречи, я вполне мог бы сказать вам то же самое по комму.

— Честно говоря, личной встречи я искал для того, чтобы обсудить другой вопрос, — сказал профессор Кроули.

Кертис не стал делать вид, что удивлен. В той или иной форме, он выдержал уже три разговора на сходные темы, и был уверен, что и беседа с профессором не станет последней.

И поскольку Кертису все это смертельно надоело, он задал вопрос в лоб.

— Вас беспокоит поведение Логана?

— Да, — сказал Кроули. — Очень беспокоит. Капитан Клеймор нестабилен. Он непредсказуем, и я боюсь, что он может выкинуть какую-нибудь глупость.

Знал бы профессор, что на самом деле Логан никакой не капитан, а полковник, возможно, он беспокоился бы еще сильнее.

— Стабильности капитана Клеймора могут позавидовать небесные светила, — сказал Кертис. — Логан — это человек, на котором долгие годы держалась вся космическая программа планеты. Он обучал новых пилотов, он разработал стыковочную схему после того, как на астероидных рудниках отказало посадочное оборудование. Если бы не он, мы бы сейчас и половины задуманного не сделали.

— Странно, — сказал Кроули. — Я думал, вы тот человек.

— Я на планете, он в космосе. Мы очень удачно дополняем друг друга.

— У меня не было цели принизить его заслуги, — сказал Кроули. — Но вы прекрасно понимаете, что ситуация изменилась и он в нее уже не вписывается.

— А поточнее?

— Его опасно отправлять в эту экспедицию, — сказал Кроули. — Возможно, от нее зависит будущее планеты, и мне бы не хотелось, чтобы исход экспедиции зависел от его антипатий.

— Это больше, чем антипатия, — заметил Кертис.

— Вот именно. Это ненависть. И если она вырвется из-под контроля...

— Хорошо, я понимаю, что именно вас волнует, — сказал Кертис. — Но мне неясно, что вы предлагаете.

— Вы тоже прыжковый пилот, — сказал Кроули.

— И в экспедицию должен полететь я, а он пусть остается на планете?

— Чем не вариант?

— Я не был в космосе уже лет двадцать, — сказал Кертис. — И я стар. Пилотировать корабли и летать на них пассажиром — это разные вещи. Я не уверен, что справлюсь.

— Вы можете полететь вдвоем. Ставки слишком высоки, чтобы рисковать.

А ведь тут он прав, с тоской подумал Кертис. И ставки слишком высоки, и вдвоем мы полететь можем. Космическая программа тормознется, конечно, но это не критично, особенно если нам будет сопутствовать успех.

Мы можем полететь вдвоем, и, может быть, в случае возникновения проблем мне даже удастся его образумить. А в крайнем случае, можно его пристрелить, а я приведу корабли назад.

Или хотя бы попробую.

— Скажите, профессор, а вам не приходило в голову, что Логан может быть прав?

— Прав в чем? Побойтесь Бога, Кертис, в чем он может быть прав?— судя по тону, с которым был задан этот вопрос, профессору такое в голову не приходило, и даже в страшном сне привидеться не могло.

— Во всем. В том, что это попытка манипулирования, что это может быть ловушка, что гедды до сих пор нам враги и война не закончена, пока жив хоть один из них.

Профессор Кроули опешил и даже побледнел от негодования. А потом быстро начал краснеть.

— Признаться, этого я от вас не ожидал, Кертис. Как вы можете повторять такие слова вслед за этим... варваром?

— Очень легко, — сказал Кертис. — Я ведь тоже был на той войне.

Тогда, больше чем полвека назад, планета встретила их, как героев.

Руководству планеты они рассказали правду, почти всю. Сказали, что Рейд Гнева закончен, что столичные планеты и главные колонии Домината уничтожены, и что синие больше не представляют угрозы для людей. Слово "дезертиры" в разговорах не всплыло ни разу.

Кертис хотел избежать лишнего ажиотажа и бесконечных расспросов о войне, поэтому убедил губернатора сказать, что они вернулись не из рейда, а прилетели из другой колонии. А новости о Рейде Ярости узнали там же, когда каким-то чудом во время вспышек на местном светила заработала дальняя связь. Детальной проверки эта теория бы не выдержала, но кто бы в те времена стал так глубоко копать? Губернатор не возражал, а ликованию народа это все равно не помешало.

После многих лет полной неизвестности возвращение людей со звезд было хорошим знаком, который означал, что выжила не только их планета, жизнь продолжается и люди могут снова вернуть себе былое могущество.

По негласной договоренности с губернатором корабль остался в собственности тех, кто на нем прилетел. Тем более, что управлять скаутом на Новом Дальнем Уэллсе все равно никто не умел.

Лога порывался улететь уже через неделю, но Кертис уговорил его остаться. Напомнил о той атмосфере, что царила во флоте в последние дни, что война уже почти закончена, и не факт, что поиски далеких колоний геддов увенчаются успехом, потому что вполне может быть, что таких колоний и вовсе не осталось, а также постоянно делал упор на продолжающуюся жизнь и пользу, которую они могут принести этим людям.

Сначала ему удалось выбить месяц отсрочки, потом еще полгода, потом Логан втянулся в местную космическую программу, которая позволяла ему половину всего времени проводить в космосе, и сам уже не особо настаивал на отлете.

Полковнику Клеймору понравилось на Новом Дальнем Уэллсе, и он позволил себя убедить, что война закончена, скаут еще пригодится этой планете в налаживании мирной жизни, а знания двух космонавтов, выросших и воспитанных еще до войны, могут оказаться полезны в налаживании этой самой мирной жизни.

Тем более, Логан и сам понимал — шансы на то, что он сможет найти остатки боевого флота, очень невысоки.

Последние пятьдесят лет он прожил относительно спокойно, заслужил авторитет уже не как солдат-прим, а как хороший, практически незаменимый специалист по работам вне планеты, и, наверное, он мог бы себе простить свое невольное дезертирство, если бы вдруг не выяснилось, что одной колонии геддов таки удалось уцелеть.

И старые демоны набросились на него с новой силой.

Логан совершенно не понимал, как люди могут носить длинные бороды. Раньше он полагал, что это особое искусство, но годы так и не помогли Логану им овладеть, и теперь он склонялся к мысли, что это талант. А талант либо есть, либо его нет. И если уж ты родился без таланта, как ни пыхти, ничего ты с этим сделать не сможешь.

До двух сантиметров было еще терпимо, но когда борода отрастала длиннее, лицо под ней начинало жутко зудеть. Логан сдерживался, как мог, но частенько, особенно когда его мысли были заняты чем-то другим, его рука чисто механически начинала расчесывать бороду, и зачастую остановиться было очень трудно. Тогда Логан брался за ножницы и отрезал лишнее.

За этим процессом Кристина его и застукала.

— Не проще ли ее сбрить? — поинтересовалась Кристина, осторожно переступая через клочки бороды, валявшиеся по всему полу. — Если у тебя кончился эпиляционный крем, я могу одолжить свой.

— С кремом все слишком просто, — сказал Логан. — А стрижка бороды дисциплинирует и закаляет волю. И вообще, есть в этом занятии что-то медитативное.

— Тебе уже говорили, что ты странный?

— Ты даже не представляешь, как часто, — сказал Логан.

— И я понимаю, почему.

— Как ты вошла?

— Дверь была открыта. Если я тебе помешала, то скажи, и я зайду позже.

— Оставайся. Я уже почти закончил, — сказал Логан.

— А с корабельным компьютером?

— С ним я тоже почти закончил, — сказал Логан. — Хотя и провозился куда дольше, чем рассчитывал. Осталось надо перезагрузить систему и посмотреть, что из этого получится, и это я сделаю завтра. А каковы ваши результаты?

— Не такие радужные. С одними стержнями в реакторе придется возиться не меньше недели.

— А в целом? — спросил Логан.

— В целом ремонт займет не меньше месяца, — сказала Кристина. — Не могу сказать, что наши гости от этого в восторге. Им не терпится лететь дальше.

— Я могу их понять, — сказал Логан. — Они и четверти дороги еще не одолели.

— Я тоже могу их понять, — сказала Кристина. — И я тоже хочу лететь дальше.

— О, — сказал Логан, подравнивая левый ус.

— Ты не составишь мне протекцию?

— А заслужить место своим профессионализмом тебе не светит? — поинтересовался Логан.

— Не смешно.

— Смешно тут другое, — согласился Логан. — То, что ты думаешь, будто мое слово обладает каким-то весом.

— А разве не так?

— Как только я закончу чинить их навигационный блок, они и вовсе перестанут меня замечать. К тому же, адмирал от меня не в восторге.

— Значит, ты с ним не поговоришь?

— Боюсь, что мои рекомендации сослужат тебе плохую службу, — сказал Логан. — Но я могу поговорить о тебе с Кертисом, который решает такие вопросы с нашей стороны. Такой вариант тебе подходит?

— Вполне.

— Сделаю, — пообещал Логан.

— Спасибо.

— А ты уверена, что тебе это надо?

— Да.

— Тяга к приключениям, — вздохнул Логан. — Молодость, все дела. Понимаю.

— Ты же сам говорил, что возможно, это наш последний полет. Может быть, это и не последний полет для человечества, но уж для нашего поколения точно.

— Не без этого, — согласился Логан.

— Я с детства мечтала о космосе, — сказала Кристина. — Пилотом на тягач меня не взяли, определили в наземные службы. Я уже смирилась с тем, что никогда не увижу звезд и проведу остаток жизни на планете, а теперь мне представился шанс, и я не хочу его упускать.

— Остаток жизни, — фыркнул Логан. — Тебе всего-то двадцать шесть.

— Мне уже двадцать шесть, — поправила его Кристина. — Где ты был в моем возрасте? Только я тебя умоляю, не надо рассказывать мне сказки про Бету Лебедя, где ты получал свои импланты. Уже весь корабль знает, что ты с Земли.

Чего и следовало ожидать, подумал Логан. Цифровую подпись под файлами может увидеть любой желающий, и я не сомневаюсь, что желающих было много. В сети информации не утаить.

— В мои двадцать шесть я был на войне, — сказал Логан. — Это было очень невесело, и я бы сказал, что я с удовольствием поменял бы мои двадцать шесть на твои двадцать шесть, но на самом деле я тебе такого не пожелаю.

— Это потому что в душе ты добряк и только строишь из себя буку, — заявила Кристина. Логан от этого заявления чуть себе правый ус не отрезал. — Ты расстроен, что твоя легенда полетела к черту?

— Нет, в последние годы это все равно был секрет полишинеля, — сказал Логан.

— Секрет кого?

— Это секрет, который на самом деле почти ни для кого не секрет, — объяснил Логан. — Не обращай внимания, сие есть издержки полученного на Земле образования. Я помню слишком много всякой ненужной ерунды.

— Если тебя этому учили, значит, не такая уж это и ерунда.

— Это в колониях учат только необходимым вещам, которые обязательно пригодятся на практике, — сказал Логан. — Потому что колонисты приучены выживать в условиях перманентного кризиса. Когда на планете не хватает рабочих рук, никто не хочет терять полтора десятка лет на образование, большая часть которого пригодится тебе только для решения кроссвордов. А я учился еще в мирное время на столичной планете Федерации, так что у меня в голове куча бесполезной информации, которую в реальной жизни мне абсолютно некуда применить.

Логан немного кривил душой.

Его и ему подобных учили по расширенной программе, которая сильно отличалась от того, что преподавали в обычных школах Федерации. Например, его учили изящным искусствам, музыке и стихосложению. По замыслу учителей это должно было компенсировать уроки рукопашного боя, стрельбы из всех мыслимых видов оружия, занятия по тактике и летную подготовку. Учителя пытались превратить генетически запрограммированных убийц в гармонично развитые личности.

Это была отчасти романтичная концепция: вырастить этаких новых самураев, бесконечно преданных своим командирам в частности и человечеству в целом, сеющих вокруг себя хаос и разрушение, а в свободное время наблюдающих за цветением сакуры и слагающих хокку. Их готовили к войне, проходящей согласно кодексу бушидо, когда профессионально обученные армии сражаются между собой, никак не затрагивая мирное население.

Противостояние террористам, подавление колониальных бунтов с минимальным количеством пролитой крови... В те времена люди просто не видели других угроз, и гигантские военные корабли крушили друг друга и выбрасывали на планеты десант только в фантастических фильмах.

Ибо на практике не было ни одной силы, которая могла бы противостоять военно-космическому флоту Федерации. Собственные флоты колоний казались тогда стратегически незначимыми единицами, а гедды смогли убедить людей, что у них и вовсе военных кораблей нет.

И когда разразилась настоящая война, весьма далекая от кодекса самураев, те, кто был задуман в качестве профессиональных солдат и главной боевой силы Федерации, оказались точно так же к ней не готовы, как и все остальные.

Впрочем, люди очень быстро всему научились.

— Судя по выражению твоего лица, ты сейчас думаешь о чем-то очень неприятном, — заметила Кристина.

Логан очнулся и обнаружил, что стоит перед зеркалом с ножницами в руке.

— Я вспоминал, — сказал Логан, подравнивая растительность на подбородке. — Ты права, это не самые приятные воспоминания.

— Я подумала, наверное, тебе очень тяжело будет вернуться в Солнечную систему, — сказала Кристина. — Место, где ты вырос, разрушено, люди, которых ты знал, давно умерли... Упс. Я не слишком бестактна?

— Ничего страшного, я уже давно смирился с этими мыслями, — сказал Логан.

Но правде говоря, смерть миллиардов людей в Солнечной системе пережить было даже чуть легче, чем гибель корабля, на борту которого он прослужил почти десять лет. Гибель сотен людей, которых ты знал лично, это трагедия, а гибель миллиардов — это статистика. И когда твой мозг примиряется с этим фактом, принять ее становится гораздо проще.

А может быть, все дело в том, что за погибших на Земле людей полковник Клеймор успел отомстить, а гибель его корабля так и осталась безнаказанной.

Получив срочный вызов из диспетчерской, Кертис удивился. Полеты на Булыжник были временно приостановлены, и из всех кораблей Нового Дальнего Уэллса в космосе находился только пристыкованный к транспортнику с Тариона орбитальный шаттл, и вряд ли он мог совершить какой-то маневр, о котором диспетчер обязан доложить руководству.

— Кертис слушает.

— Сэр, Би-рейдер только что изменил орбиту, — голос диспетчера звенел от волнения. Какое-никакое, а ЧП.

— У них было незначительное отклонение два часа назад, — сказал Кертис. — Возможно, это обратная коррекция.

— Не думаю, сэр. Изменение слишком велико для коррекции.

— Тогда свяжитесь с ними и запросите, чем вызвано это изменение, — распорядился Кертис, выводя на главный монитор схему расположения кораблей на орбите. Нынешнее отклонение уже было в нее внесено, и теперь корабль геддов смещался от планеты, одновременно с этим сокращая расстояние, отделяющее его от транспортника.

Через долгих три минуты пришел ответ.

— Они говорят, что это небольшая коррекция орбиты, связанная с проводящимися на их корабле работами, сэр, — сообщил диспетчер.

Еще пара минут, и они выйдут из зоны поражения нашей боевой станции, отметил про себя Кертис. А ведь это я настоял, чтобы их корабль разместили именно там, и кое-кто до сих пор называет это решение ходом параноика.

— Потребуйте, чтобы они немедленно вернулись на прежнюю орбиту, — сказал Кертис.

По параллельному каналу он связался с начальником смены операторов висящих на орбите военных станций и приказал им начать маневры с тем, чтобы не выпускать Би-рейдер из вида. Немного поколебавшись, он поднял уровень боевой готовности.

— Вы уверены, сэр? — поинтересовался главный оператор.

— Да, — сказал Кертис. — И будьте готовы к приказу открыть огонь.

— Обалдеть, — сказал старший. — То есть... Э... Мы будем готовы, сэр.

В эту минуту Кертис отчетливо понял, что его подчиненные являются военными лишь номинально. Настоящих военных на планете осталось всего двое, при этом один из них слишком стар, а второй — Логан.

А если уж быть совсем точным, то самого Логана сейчас на планете тоже нет.

— Ты это почувствовала? — спросил Логан.

— Нет, — сказала Кристина. — А что я должны была почувствовать?

— Вот, опять, — сказал Логан.

— Ты пудришь мне мозги?

— Нет, — удивительно, как быстро возвращаются забытые ощущения. — Скажи, они не меняли планировку транспортника? Спасательные капсулы находятся на штатных местах?

— Я не...

— Ты проводила техническую инспекцию, ты должна это знать, — сказал Логан. На мгновение пол каюты уплыл у него из-под ног.

— О, а вот теперь и я почувствовала, — сказала Кристина. — Ты ведь об этом спрашивал?

— Капсулы, — сказал Логан. — На нижней правой палубе, так?

— Да...

— Идем, — сказал Логан.

Увидев изменившееся выражение лица Логана, Кристина решила повременить с вопросами и последовала за ним.

Би-рейдер на запросы с планеты больше не отвечал. Кертис промедлил и упустил момент, когда его можно было накрыть залпом с орбитальной станции, а теперь на разворот этой махины потребуется не меньше двадцати минут. Непростительно много в боевой обстановке, но Кертис еще не был уверен, что люди и гедды снова находятся в состоянии войны.

Может быть, он действительно параноик, может быть, тесное общение с Логаном наконец-то оказало на него свое неблаготворное воздействие, может быть, он зря нервничает, и неожиданному маневру Би-рейдера есть весьма прозаическое объяснение, и никакой опасности ни этот маневр, ни последовавшее за ним радиомолчание вовсе не таят.

Допустим, спустя двадцать минут, когда боевая станция займет правильное положение, корабль еще будет находиться в зоне обстрела. И что дальше?

Кертис не был уверен, что сможет отдать приказ. Возможно, расстреляв Би-рейдер, он совершит самую большую ошибку в послевоенной истории.

Логан бы на его месте не сомневался, но Логан был примом, а Кертис был разведчиком, а значит, человеком вдумчивым и осторожным, он не был готов принимать решения, основываясь на недостаточном количестве информации.

Внизу что-то хлопнуло. На мгновение во всем здании погас свет, потом включились лампы аварийного освещения. А компьютеры не включились. И связь тоже.

— Не может быть, — сказал Кертис.

Он открыл нижний ящик стола, посмотрел на лежащий там парализатор и задвинул ящик. Встал, быстро пересек комнату, открыл сейф, достал хранящийся там нейробластер, проверил заряд.

Аварийное освещение погасло.

Кертис стоял с нейробластером в руке и вслушивался в тишину.

Глава десятая.

Первый контакт от начала большой войны отделяли двадцать три года, и если сначала у человечества еще были какие-то сомнения, то последние двадцать лет войны точно никто не ждал.

Конечно, военные рассматривали Доминат Геддина в качестве потенциального противника и рисовали разные схемы, но на то они и военные. Работа у них такая.

Тем более, что подавляющая часть схем разбирала потенциальное вторжение ВКС Федерации на территорию Домината, и уж никак не наоборот. В разных вариантах захватническая война на чужой территории должна была закончиться убедительной победой в срок от двух месяцев до двух лет.

Как впоследствии выяснилось, схемы эти базировались на неточной информации, а потому были слишком оптимистичными.

Гедды показали людям свои корабли, и люди не нашли на них ничего, что было бы похоже на оружие.

Гедды позволили людям ознакомиться со своей историей, и люди узнали, что у геддов не было ни одного военного конфликта уже с тех пор, как они объединились в планетарное государство, что случилось за полторы тысячи лет до того, как они вышли в космос. А в космос они вышли раньше людей.

Однако к моменту контакта люди контролировали значительно большие территории. В отличие от человечества, которое при помощи космоса пыталось решить множество проблем, казавшихся нерешаемыми на территории одной планеты, гедды осваивали космическое пространство неспешно, словно уже в ходе процесса старались понять, а зачем оно им, собственно говоря, нужно.

Проблема перенаселения перед ними не стояла. Вопрос экологии, столь болезненный для землян, им удалось решить еще на материнской планете, ибо технологии геддов большого урона природе не наносили, а иногда даже наоборот, приносили пользу. Политических или религиозных разногласий, из-за которых с Земли стартовали десятки кораблей с колонистами, в Доминате не было. Запас необходимых им ресурсов гедды обнаружили в своей родной звездной системе, и остальную галактику рассматривали только в качестве объекта научного исследования.

Если человечество осваивало новые миры с зарядом взрывчатки и бластером наперевес, гедды обходились при помощи блокнота и микроскопа. Люди изменяли миры под свои требования, гедды пытались вписаться в уже существующее экосистемы, не нарушив сложившееся положение вещей.

Землянам тогда гедды представлялись обществом рафинированных интеллектуалов, высоколобых и абсолютно не приспособленных к реальной жизни, такой, какая кипела в человеческих колониях.

Братья по разуму? Да. Цивилизация, у которой можно многому научиться? Возможно. Конкуренты? Точно нет.

Два десятка лет цивилизации познавали друг друга, обмениваясь товарами, знаниями и технологиями. Люди привыкли к такому соседству и руководство Федерации больше волновало происходящее в дальних человеческих колониях.

Колонии взалкали независимости и свободной торговли, и если первым некоторые из них еще были готовы поступиться, за второе они готовы были стоять насмерть. После двух подавленных восстаний ВКС отозвали больше половины кораблей, находящихся на границе сферы влияния Домината, и разместили их на подступе к дальним колониям, дабы обеспечить лояльность последних.

Когда на Земле разразилась эпидемия нового вируса, никто даже не подумал о примененном против людей биологическом оружии. Вирус то и дело мутировал, и методики лечения, дававшие превосходные результаты в лабораториях, на практике оказывались бесполезными. В первые две недели погибло больше семидесяти процентов населения планеты.

Эпидемия очень быстро перекинулась на Марс, и вот это уже было странно. Города Марса строились изолированными друг от друга и не имели общей атмосферы, по которой мог бы передаваться вирус, тем не менее, одновременные вспышки болезни были зафиксированы в разных частях планеты. Следующей, буквально через несколько часов, жертвой вируса пала Венера.

Справиться с эпидемией так и не удалось, Солнечная система была закрыта на карантин, все ее население было записано в потери. Попытки нарисовать схему распространения вируса показывали, что "пациентов ноль", первоначальных переносчиков болезни, было несколько десятков человек, инкубационный период нестабилен, а структура вируса говорила в пользу его искусственного происхождения.

Не успели люди сделать такие выводы, как обнаружили, что флот Домината пересек условные границы и движется по направлению к густонаселенным человеческим мирам.

Последние сомнения развеялись, когда высланные ему навстречу корабли были уничтожены. Теперь в реальность происходящего поверили даже самые упертые скептики. Стало ясно, человечество вступило в войну.

Военные корабли, в спешном порядке выведенные из Солнечной системы, собирались возле Сибири, индустриальной планеты, которая стала новой столицей Федерации, и силы геддов направились туда. Там и развернулось главное космическое сражение, впоследствии получившее название "Бойня Номер Два" и повлиявшее на характер дальнейших военных действий. Собственно говоря, эта битва и решила исход войны.

Человечество тогда потеряло почти все вступившие в бой корабли, в целом это составляло больше восьмидесяти процентов его военного флота. Доминат Геддина потерял все.

И когда собравшие свои последние силы и сгорающие от жажды мести люди отправились в свой Рейд Ярости, геддам оказалось нечего им противопоставить.

Чтобы добраться до места крепления спасательных капсул, Логану и Кристине потребовалось полторы минуты. Если бы Логан был один, ему понадобилось бы на полминуты меньше.

И еще ему не пришлось бы отвечать на вопросы.

— Что происходит?

— Пока ничего, — Логан считал показания датчиков и убедился, что капсулы находятся в рабочем состоянии и поддерживают атмосферу на борту.

— Тогда зачем мы сюда пришли?

— Потому что сейчас что-то начнет происходить, — сказал Логан.

— А если не начнет?

— Это вряд ли, — сказал Логан.

— И чего именно ты ждешь?

Вместо Логана ответила бортовая система оповещения.

— Боевая тревога! Боевая тревога! Всем занять места согласно штатному расписанию! Свободным от смены собраться у спасательных капсул.

Звучавший из динамиков голос был Логану незнаком.

— Какого черта? — поинтересовалась Кристина.

Логан посмотрел на часы. Тридцать две секунды с момента объявления тревоги, а огонь еще не открыт, а у спасательных капсул их по-прежнему двое.

Как дети, подумал Логан.

По кораблю прошла легкая вибрация, сообщившая Логану о том, что бортовые орудия все-таки начали стрелять, а мгновением спустя корпус сотряс страшный удар, как будто кто-то врезал по кораблю огромной невидимой кувалдой. В уши ударил скрип рвущегося железа, тревожная сирена включилась буквально на несколько секунд и сразу же смолкла, отключилась искусственная гравитация, погас верхний свет.

Логану не очень-то хотелось использовать рассчитанную на шестерых аварийную капсулу ради спасения всего двоих, но дальнейшее ожидание представлялось ему бессмысленным.

Ударить по аварийной кнопке, схватить кувыркающуюся в воздухе Кристину, швырнуть ее в открывшийся люк, скользнуть следом, добраться до управляющего джойстика — все это заняло у Логана меньше десяти секунд, а еще через пару секунд люк был задраен, и заряд взрывчатки отделил спасательную капсулу от корпуса гибнущего корабля. А в том, что корабль гибнет, у Логана уже осталось сомнений.

Нарушения в работе гравигенераторов, которые он уловил ее в своей каюте, могли быть вызваны несколькими причинами, и если отбросить в сторону чисто технические, связанные с неполадками бортового оборудования, то скачки силы тяжести мог вызвать наводящийся на цель гравидеструктор. Будучи опытным солдатом, Логан всегда исходил из худшего варианта, и дальнейшее развитие события показало, что он был прав.

Гравидеструктор является оружием ближнего боя, и в космическим сражении используется достаточно редко, но Логану выпало попасть под его удар аж дважды, не считая этого раза.

У корабля, по которому ударили из гравидеструктора, не было шансов уцелеть. Луч, в зоне действия которого сила тяжести увеличивалась в добрую сотню раз, разрывал самую прочную броню, крушил переборки, вызывал детонацию снарядов, словом, уничтожал все, что встречалось ему на пути. Повреждения, которые он причинял корпусу корабля, были необратимыми.

Логан уводил капсулу на безопасной траектории, ведущей к планете. Минимум установленных на транспортном средстве обзорных камер не позволял ему видеть, что происходит у него за спиной.

А происходило там вот что.

Би-рейдер, проходя мимо гибнущего транспортника, еще раз ударил по нему из гравидеструктора. Удар был так силен, что разорвал корабль на две части, спровоцировав взрыв реактора, в котором погибла половина отстрелившихся спасательных капсул. Не задерживаясь на месте, чтобы добить остальных, Би-рейдер перестроился в походную конфигурацию и двинул в сторону от планеты, набирая необходимую для гиперпрыжка скорость.

Логан не обращал внимания на дождь мелких обломков, ударивших по обшивке спасательной капсулы после взрыва, сосредоточенно вращая рукоятку поиска на радиопередатчике.

Ничего от устройства связи не добившись, Логан двинул управляющим джойстиком, погасил тягу и положил капсулу на низкую орбиту.

— Я могу тебе чем-то помочь? — поинтересовалась Кристина.

— Нет. Управление этой хреновиной рассчитано на одного.

— А что ты сейчас делаешь? Разве нам уже не положено войти в атмосферу?

— Нас атаковали, — сказал Логан. — Я пытаюсь понять масштабы этой атаки. Не хочу лезть в атмосферу, толком не разобравшись, что там происходит.

— Что там может происходить?

— Центр управления полетами молчит, — сказал Логан. — Это очень тревожный сигнал.

— И ты думаешь, что гедды осуществили масштабное вторжение силами одного корабля?

— Откуда мне знать, что у них был всего один корабль? — спросил Логан.

— Даже если они захватывают планету, нам все равно придется садиться, — резонно заметила Кристина. — Спасательные капсулы не рассчитаны на долгое поддержание жизни, и уж, тем более, она не сможет долететь даже до Булыжника, так что выбора у нас нет.

— Выбор исключительно в месте посадки, — согласился Логан. — Но я лучше свалюсь в джунгли и организую там партизанское движение, чем просто сдамся в руки синих.

— Можешь считать меня первым добровольцем в твой отряд, — сказала Кристина. — Хотя я, конечно, надеюсь, что до этого не дойдет.

— Я тоже надеюсь, — сказал Логан.

Они сделали полный виток вокруг планеты, когда связь заработала. С помехами, с шипением и хрипом, но заработала. Логан даже узнал говорившего. Это был Ричард Дрейфус, один из заместителей Кертиса. Вполне толковый, но звезд с неба не хватающий.

Логан назвал себя и запросил ситуацию на планете.

— Бардак, — исчерпывающе объяснил Дрейфус. — ЦУП уничтожен, зафиксированы четыре взрыва на космодроме. Транспортник уничтожен, одна из орбитальных крепостей тоже, Би-рейдер ушел в прыжок.

Логан выругался, и тут в разговор вклинился губернатор.

— Послушайте, капитан Клеймор, я понимаю, что у вас есть полное право встать в позу "а я же вам говорил", но сейчас для этого неподходящее время, — сказал глава исполнительной власти планеты. — Вы можете произвести посадку самостоятельно, или нам стоит выслать за вами орбитальный шаттл?

— Я сяду сам, — сказал Логан. — А что вы делаете на этой частоте?

— Руковожу, — отрезал губернатор. — На планете введено чрезвычайное положение.

— Очень вовремя, — согласился Логан. — Дайте мне Дика.

— Я здесь, — отозвался Дрейфус.

— Что с Кертисом?

— Мы не знаем. В момент атаки он скорее всего находился в своем кабинете, а там теперь дымящаяся воронка вместо здания.

— Орбитальный удар?

— Самое странное, что нет. Похоже на диверсионную группу, которая работала на поверхности.

— Но как? Откуда?

— Мы знаем не больше твоего, — сказал Дрейфус. — Сколько человек с тобой?

— Только один.

— Уцелело еще шесть спасательных капсул, но они пока не выходят на связь, — сказал Дрейфус. — Даже если все они набиты под завязку, экспедиция потеряла три четверти личного состава.

— И корабль, — сказал Логан.

— И корабль, — согласился Дрейфус. — Я не понимаю этой логики, приятель. Смыслы, мотивы...

— С логикой мы будем разбираться позднее, — сказал Логан. — А также со смыслами, мотивами и всем прочим. Ты мне лучше скажи, как состояние космодрома? Я смогу там сесть, или мне стоит уходить на запасные варианты?

— Взлетное поле не пострадало. Они ударили по ангарам и пусковым шахтам.

— Потери техники? — спросил Логан, внутренне замирая и предчувствуя, что ему очень не понравится ответ.

— Три тягача, как минимум, — сказал Дик. — И две пусковые шахты разрушены до состояния, из которого их будет затруднительно восстановить.

— А человеческие?

— Сотни, — сказал Дрейфус. — Сейчас невозможно сказать точно, но счет идет на сотни.

Логан снова выругался, грязно и витиевато. Вещи, о которых он говорил, были несовместимы ни с человеческой анатомией, ни с анатомией синих, а также заставляли усомниться в теории эволюции и неких моральных качествах оратора.

— Конец связи, — сказал Дрейфус. — Ждем тебя на земле.

Десятилетия мирной послевоенной жизни давали о себе знать. У Логана не получалось войти в нормальный боевой режим. Ясности в голове не было, зато эмоций — хоть отбавляй. Преобладающей, разумеется, была ярость, но было там и разочарование, и скорбь по погибшим, и беспокойство о судьбе друга.

Эмоции мешали рассуждать логически. Еще этому мешало отсутствие внятной, достоверной информации о произошедшем, и Логан решил, что сначала надо успокоиться, желательно до того, как он посадит аварийную капсулу, потом вытрясти все, что можно вытрясти из наземных служб, а уж после набросать примерный план действий.

Хотя, конечно, больше всего Логану хотелось запрыгнуть в скаут Кертиса, если скаут уцелел, что тоже не факт, и броситься по следам синих, пока еще приборы способны фиксировать их след в гипере. Главным недостатком этого плана, и Логан сие прекрасно понимал, была абсолютная невозможность нанести Би-рейдеру хоть какой-то урон. Разве что на таран пойти, но и тут тоже все от везения зависит. Могут расстрелять на подлете, могут увернуться и подставить один из не влияющих на общую жизнеспособность корабля отсеков.

Логан вспомнил слова колонистов с Тариона, что на борту Би-рейдера нет оружия.

Нет оружия, как же. Наверняка гедды им так и сказали, и ведь, по сути, не наврали даже.

Тогда, перед войной, человечество уже однажды попалось в эту же ловушку.

Синие гравидеструктор оружием не считают, они его обычно для других целей пользуют. И лазеры у них совсем не боевые, а для научного применения, и защитные поля на кораблях не для того, чтобы от взрывов торпед укрываться. Молоток — он ведь тоже не оружие, что его способность проламывать головы отнюдь не отменяет. Так что на слово верить нельзя.

Хотя и глазам тоже нельзя.

Из-за разницы в технологиях оружие геддов выглядит совсем не так, как оружие людей. Если не знаешь, что именно ищешь, то ни черта и не найдешь. И поди разбери, что это за хреновина, бур астероидный, как синие об этом говорят, или натуральный плазмомет.

И генераторы защитных полей в стенах спрятаны. Что вы говорите, мощность установленного на корабле реактора в пять с половиной раз перекрывает потребности всего бортового оборудования? А это запас прочности, знаете ли. Разве у вас не так?

А у нас не так. У нас половина кораблей может или быстро лететь, или эффективно стрелять. Вечный компромисс между ходовыми качествами и огневой мощью. И как только флоту удалось это проблему решить, как парламент сразу же принялся активно обсуждать вопрос, а на черта нам вообще такой большой военный флот, когда воевать, по сути, не с кем. Колонии, если взбунтуют, можно задавить и тем, что имеется в наличии, а братья по разуму никакой угрозы не представляют, и вообще, вот с кого надо брать пример. Процесс познания галактики интересует их куда больше, чем гонка за ресурсами или грызня за власть.

И то, что гедды само слово "демократия" только от людей и услышали, что не мешает им жить не хуже, а местами даже и лучше, народных избранников почему-то не смущало, хотя им-то и стоило задуматься в первую очередь, пока крамольные идеи в народ не ушли.

Правда, тот вариант политического общественного устройства, который использовали гедды, людям бы все равно не подошел. Наверное.

Скорее всего.

На космодроме царил даже не бардак, а форменный хаос.

Дымились останки зданий, ангаров и посадочных шахт, спасатели разбирали завалы в поисках выживших, медики оказывали помощь раненым, добровольцы толпились по углам и ждали распоряжений, а распоряжений не было, потому что никто толком не представлял, что надо делать.

Все уже случилось. Люди обычно беспомощны перед террором, и труднее всего им осознать, что случилось это с ними, вот прямо здесь и сейчас, хотя они, казалось бы, ничем этого не заслужили. Перспективы летели к черту, жизненные планы отправлялись на свалку, мировоззрение претерпевало серьезные изменения.

Война закончилась, говорите? Как бы ни так.

Логан посадил спасательную капсулу в дальней части космодрома, которая от действий геддов не пострадала, и стремительной походкой направился в оперативному штабу, на скорую руку развернутому прямо посреди посадочной зоны. Кристина, у которой других распоряжений не было, последовала за ним, и Логан возражать не стал.

Издалека заметив приближающегося Логана, Дрейфус вышел ему навстречу.

— Примешь бразды правления?

— Командуй ты, — сказал Логан. — Я постою рядом и буду содействовать. Как обычно.

— Хорошо, — кивнул Дрейфус.

— Кертиса нашли?

— Там очень проблематично что-то найти, — сказал Дрейфус. — Раненые есть только на космодроме. Тех, кто был далеко от взрывов, обломками посекло. Остальные... Практически без шансов.

— Скаут уцелел?

— Да. Перед прибытием гостей Кертис распорядился перевести его в новые ангары в дальней секции космодрома, там, где ремонт еще не закончен. Как будто предчувствовал.

— Просто он был весьма предусмотрительным сукиным сыном, — сказал Логан. — А что здесь делает эта толпа штатских?

— Губернатор нагнал, — скривился Дик. — В суровый час, в едином порыве...

— Понятно, — сказал Логан. — Новую предвыборную стратегию отрабатывает, раз уж старая накрылась.

— Он старается, Логан. И его можно понять. Он не был готов к такому, как и все мы.

— Я вас предупреждал, — сказал Логан.

— Хорошо, как все мы, кроме тебя, — поправился Дрейфус.

— Что с остальными спасательными капсулами?

— Есть выжившие, — сказал Дик. — Будем сажать их здесь, первая прибудет минут через сорок, далее остальные в течение примерно двух часов. Не все такие хорошие пилоты, как ты.

— Увы, — согласился Логан. — Меня это тоже печалит. Уже готова хотя бы предварительная версия, что тут произошло?

— Работала диверсионная группа, — сказал Дрейфус. — Судя по всему, они начали с центра управления полетами, затем снесли антенну связи, порушили все возможные коммуникации, и уж под конец ударили по космодрому тем, что осталось. А потом убрались на орбиту на шлюпке, стартовавшей отсюда же. Сам старт я не видел, но шлюпку в небе наблюдал. Недолго, правда.

— А где ты был?

— Дома. Когда на космодроме все началось взрываться, ясное дело, бросился сюда, застал только конец представления. А что было в космосе?

— Гравидеструктор, — сказал Логан. — Вообще без шансов, такой мощности хватило бы, чтоб линкор разрушить, а это был всего лишь транспортник.

— Ты хотя бы можешь представить, зачем им это было надо? Почему они так поступили?

— Объяснение, что они нам враги, тебя по-прежнему не устраивает?

— Я пытаюсь найти какое-то рациональное зерно. Ведь какая-то логика должна была подсказать им сделать то, что они сделали.

— Разгребай завалы, — сказал Логан. — Поисками рационального зерна займусь я. Что-то мне подсказывает, что в этом вопросе у меня куда больше опыта.

О том, что в губернаторском особняке до сих пор должен был гостить один из представителей делегации синих, вспомнили только к вечеру. Группа захвата, на которой настаивал Логан, отправилась туда незамедлительно, но Джесса, как и следовало ожидать, в отведенных ему апартаментах не обнаружила.

А на ближайшей посадочной площадке не досчитались одного атмосферного флаера.

Глава одиннадцатая.

Главный сервер, на котором находилась вся текущая документация по космической программе Нового Дальнего Уэллса, был уничтожен взрывом вместе с центром управления полетов, но архивная копия, обновляющаяся каждые четыре часа, находилась в общей планетарной сети, и Логан, как один из заместителей Кертиса, обладал полным к ней доступом.

Конечно, свежих данных, непосредственно предшествовавших взрыву, там не было, но и имеющиеся позволили Логану частично восстановить картину событий.

И произошло, судя по всему, вот что.

Первое изменение орбиты Би-рейдера, потребовавшее небольшой коррекции, было вызвано тем, что синие сбросили шлюпку. Или, если уж соблюдать военную терминологию, десантный бот.

Бот двигался по естественной нисходящей траектории и не включал двигатели до тех пор, пока не вышел из зоны наблюдения, контролируемой ближайшей боевой станцией, что позволило ему остаться невидимым для сканеров энергетической активности. Затем, примерно через три часа после сброса, бот включил двигатели и вошел в атмосферу планеты в районе северного полюса, в одной из многочисленных брешей, где у Нового Дальнего Уэллса вообще никаких средств наблюдения не было.

Дальше он шел на малой высоте, включив режим маскировки и избегая радаров, до самого космодрома.

А дальше уже можно восстанавливать историю со слов очевидцев.

Десантников было едва ли больше десятка, ударили по административному зданию, в котором находился ЦУП, вырубили связь, потом пошли резвиться на космодроме. Примерно в этот момент Би-рейдер на орбите начал свои маневры и стал подбираться ближе к транспортнику. Когда на земле рванули ангары и пусковые шахты, гравидеструктор уже наводили на цель, а старт шлюпки, который видел Дрейфус, вероятно, совпал по времени с гибелью тарионского корабля.

Синим надо было отдать должное, это была неплохо спланированная боевая акция, и скорее всего, поставленных целей она достигла. Какие бы там цели они перед собой ни ставили.

Но что-то в этой хронологии событий казалось Логану неправильным и не давало покоя.

Последовательность действий, вот что, сообразил он двумя чашками кофе позже.

Мишени выбраны верно, но атакованы не в том порядке. Разумнее всего было бы сначала ударить по антенне, лишив космодром связи и помешав координации наземных сил противника, а уж потом громить все остальное. Антенна, ЦУП, ангары, шахты.

Но они сначала наведались в ЦУП.

И, опять же по показаниям очевидцев, провели там довольно много времени. Чуть больше, чем требуется для того, чтобы ликвидировать персонал и заложить взрывчатку в нужных местах.

Я бы сначала ударил по антенне, подумал Логан, кто угодно на их месте ударил бы по антенне, но они поступили иначе. Что заставило их действовать именно в таком порядке?

Похоже, их главная цель находилась именно в административном здании, и они не хотели ее упустить, подняв шум раньше времени. И что бы это могло быть? Вопрос на миллион кредитов, а готовых вариантов, из которых можно выбрать правильный ответ, Логану никто не предоставил.

И еще Джесс.

Связи с Би-рейдером на орбите у него не было, эту связь можно было бы легко отследить, и в гости к губернатору десантный отряд синих явно не заглядывал, тем не менее, Джесс умудрился убраться с планеты. Значит, акция была спланирована заранее, и все действия геддов были синхронизированы. О чем это говорит?

Логан пришел к выводу, что ни о чем.

Логика происходящего не давалась ему в руки. Гедды не были настроены агрессивно на Тарионе, более того, они даже помогли тамошним колонистам справиться с одной из главных их проблем. Спишем это на то, что они втирались в доверие.

Экспедиция в Солнечную систему, похоже, до поры до времени нужны была синим так же, как и нам. Они открыли людям слишком многое об истинном положении дел в их последней колонии, и, скорее всего, большей части той информации все же можно верить. Потом они прилетели сюда, продолжая прикидываться союзниками, и... И тут, внезапно, перестали ими быть, снова объявив людям войну. Не стали бы они так долго готовить свой план, годами завоевывая доверие на Тарионе только ради того, чтобы оказаться на Новом Дальнем Уэллсе в качестве новых друзей.

Что-то изменилось.

Почему именно здесь и сейчас? Почему они были мирными на Тарионе, почему не проявляли агрессии по прилету сюда? Ответ очевиден, они собирали информацию, и здесь они нашли что-то, чего не было на Тарионе и что заставило их изменить первоначальной стратегии.

Что-то очень важное.

Что?

Информация о Солнечной системе? Глупо, карты во всех колониях стандартные, ничего нового они у нас не узнают. Железо для кораблей им не подойдет, слишком велика разница в технологиях. А что еще у нас может быть такого, чего им на Тарионе не встретилось?

Твою ж мать...

Последний паззл со щелчком встал на положенное ему место, и картина в голове Логана приняла завершенный вид.

Окончательный, как смертный приговор.

— Дик, есть разговор.

— Ну, так говори.

— С глазу на глаз.

Дрейфус обвел взглядом помещение оперативного штаба. Несмотря на то, что стояла поздняя ночь и основные последствия диверсии уже были ликвидированы, все спасательные капсулы благополучно приземлились, и раненые были развезены по больницам, люди по домам не расходились.

— Прогуляемся, — сказал Логан.

Они вышли из-под развернутого на космодроме огромного брезентового шатра и двинули в свободный сектор посадочного поля. Убедившись, что они отошли достаточно далеко и случайные зеваки не смогут их подслушать, Логан заговорил.

— Я знаю, что синим было нужно и куда они отправились дальше, — заявил он. — Пусковые шахты, ангары, антенна и даже ЦУП — все это было акцией прикрытия. Основной целью операции был Кертис.

— Почему Кертис?

— Подумай, что есть у Кертиса, и чего нет у тебя, равно как и у всех остальных на этой планете, — сказал Логан. — И чего не было на Тарионе. Точнее, кого там не было.

— Я устал, голоден, хочу спать и уже почти не соображаю, — сказал Дрейфус. — Так что прекрати загадывать мне загадки и переходи к сути.

— Кертис — прыжковый пилот, — сказал Логан. — На Тарионе не было ни одного прыжкового пилота. У нас их два.

— Второй — ты, и дальше что? Ваши разъемы — это ценность для нас, причем, ценность по нынешним временам уже не такая и великая, а геддам-то это зачем?

— Допустим, что частично они сказали нам правду, и их корабль умирает от старости, или как они это там называют, а новые корабли они производить не в силах, — сказал Логан. — А в Солнечной системе, помимо ковчегов, есть еще несколько боевых кораблей Федерации, чьи экипажи были выкошены болезнью. Железо, как ты понимаешь, при этом не пострадали, и корабли еще можно использовать. Только для того, чтобы войти в их системы, нужен разъем прыжкового пилота. А без разъема и кодов они только в музейные экспонаты годятся.

— Ты хочешь сказать...

— Я думаю, что им нужен корабль, — сказал Логан. — Наш боевой корабль, оружие возмездие. Представь, что можно натворить, имея в своем распоряжении крейсер Федерации. С учетом того, что нашу орбитальную оборону только слепой не обойдет, и вряд ли где-то дела обстоят лучше. Если они заполучат хотя бы один крейсер, они смогут пересмотреть итоги войны, и тогда проигравшими будем уже мы. Все.

Дик выругался. Видимо, он представил.

— Как-то так, — согласился Логан.

— И что делать?

— Я возьму скаут и направлюсь на Марс, — сказал Логан. — Скаут быстрее Би-рейдера, так что я буду там первым, даже если вылечу через месяц.

— А дальше что? Скаут не справится с их кораблем, даже умирающим от старости.

— Крейсер справится.

— Чтобы полноценно воевать на крейсере, нужна команда, — сказал Дик. — Один ты там ничего не сделаешь, и... Сколько людей можно перевезти на скауте? Шестерых? Вшестером вы там тоже ничего не сделаете, тем более, что никто, кроме тебя, крейсер в жизни никогда не видел. Не говоря уже о том, чтобы управлять им в бою. Это самоубийство.

— Сидеть здесь и ждать, пока они прилетят к нам на нашем же боевом корабле — это тоже самоубийство, только еще более извращенное, — заметил Логан.

— Ты допускаешь мысль, что сделал ошибочные выводы?

— А ты допускаешь мысль, что мои выводы не ошибочны?

— Корабли все еще могут быть заражены, — сказал Дик. — Геддам болезнь не страшна, а что будешь делать ты? Разъем не вставить на место, если на тебе скафандр.

— Значит, остается надеяться, что после заражения я протяну достаточно долго, чтобы дать бой.

— Глупо, — сказал Дрейфус. — Мы же точно не знаем, когда они туда прилетят. Допустим, они задержатся по дороге, и что дальше?

— Я буду ждать там столько, сколько нужно.

— Или пока система жизнеобеспечения скаута не откажет.

— Или так. Но больше мы все равно ничего сделать не можем.

Некоторое время оба молчали.

— Но постой, — сказал Дик. — Насколько я понимаю, Кертис ведь не из Солнечной системы, и его коды...

— Его коды не подойдут, — сказал Логан. — Тут они просчитались, и есть еще одна техническая проблема, которую им придется решать. Имплант невозможно извлечь из тела пилота, более того, в момент смерти пилота имплант разрушается. Этот механизм придуман как раз для того, чтобы не допустить ситуации, которую мы тут обсуждаем.

— Ну и в чем тогда проблема?

— Проблема в том, что гедды знают о биологии куда больше нас, — сказал Логан. — И скорее всего, об этой технической особенности им тоже известно. Так что Кертис еще жив, и либо они попытаются принудить его к сотрудничеству, тем или иным способом, либо им придется извлекать чип так, чтобы его не повредить...

— Ты знаешь, как это можно сделать?

— Нет, но не поручусь, что они тоже не знают.

— А если не знают, то все еще может быть не так страшно, как ты рисуешь.

— Исходить надо из худшего, — сказал Логан. — Когда ставки столь высоки, по-другому просто нельзя. Сколько раз мы их недооценивали и чем это каждый раз кончалось?

— Я все же считаю, что ты сгущаешь краски, — сказал Дрейфус. — С другой стороны, если ты хочешь взять скаут и отправиться на Марс, я возражать не буду. Все равно скаутом не может управлять никто, кроме тебя, и для нашей космической программы он бесполезен.

— Спасибо, — сказал Логан. — Ты поможешь мне убедить губернатора, или мне выкрасть корабль под покровом ночи?

— Ты собираешься отправиться прямо сейчас?

— Нет, — сказал Логан. — У меня есть небольшой запас времени, так что в спешке большой необходимости я не вижу. Полагаю, если я стартую через два-три дня, это будет нормально.

— А команда?

Логан вздохнул.

— Ты же не собираешься лететь один? — поинтересовался Дрейфус.

— Это было бы проще всего.

— До того момента, как тебе придется управлять крейсером.

— Би-рейдер — не такая уж трудная мишень, — сказал Логан. По крайней мере, если он один и не нападает из засады.

— И тебе даже дополнительные стрелки не нужны?

— Что ты знаешь о поведении крейсера в бою?

— Почти ничего, — признался Дик. — Но мне кажется, что корабли не стали бы комплектовать командой, если бы любую боевую задачу мог решить один пилот.

— Не любую, — согласился Логан.

— Тебе нужна команда, — сказал Дик. — Тем более, ты не знаешь, сколько времени придется ждать.

— И кого я могу с собой позвать? — поинтересовался Логан. — Учитывая обстоятельства, которые ты мне так долго расписывал?

— Добровольцев, — сказал Дрейфус. — Я уверен, что желающие найдутся. Ты ведь — живая легенда, черт побери.

— Я подумаю об этом, — пообещал Логан.

— Полагаю, нам обоим есть, о чем подумать, — согласился Дик. — Знаешь, что в этой ситуации меня пугает больше всего, Логан?

— Нет.

— Гедды ведь были здесь, — сказал Дик. — Все эти истории о вирусах и бактериологическом оружии меня не особенно волновали, когда гедды притворялись нашими союзниками, но теперь, когда они показали свое истинное лицо, я просто не могу думать ни о чем другом. Что могло помешать им распылить какой-нибудь боевой вирус у нас в атмосфере?

— Ничего, — сказал Логан.

— Может быть, мы уже заражены, — сказал Дик. — Может быть, наши дни уже сочтены.

— Сходи к врачу и проверься, — посоветовал Логан.

— А что толку? На Земле болезнь обнаружили только тогда, когда появились первые трупы.

— И кто из нас пессимист? — спросил Логан.

— Еще вчера я бы сказал, что ты, — сказал Дрейфус. — Практически даже об этом не задумываясь. Но сегодня все стало настолько сложнее, что я уже в этом не уверен.

Звуки в ночи.

Легкие шаги на гравийной дорожке перед дверью, скрип деревянных половиц крыльца, почти неслышный шорох поворачиваемой дверной ручки...

Логан сидел в кресле напротив двери. Левой рукой чесал бороду, в правой был снятый с предохранителя "хеклер-275".

Дверь приоткрылась.

— Входи, — сказал Логан.

Джесс вошел.

Логан решил ничему не удивляться. Мир просто в очередной раз продемонстрировал свое безумие.

— Будешь стрелять? — поинтересовался Джесс.

— Искушение очень велико, — признался Логан. — Почему ты не улетел со своими? Опоздал на рейс?

— Нет, — сказал Джесс. — Мое решение остаться здесь было вполне сознательным.

— Мне почти любопытно.

— Признаюсь, именно на это я и рассчитывал, когда шел сюда. Что твое любопытство окажется сильнее желания стрелять.

— Тогда выкладывай, зачем пришел, — сказал Логан. — А потом я тебя застрелю.

— Не застрелишь, — сказал Джесс. — Если ты разумный человек и хочешь, чтобы у этой планеты было будущее.

— Довольно противоречивое заявление, — сказал Логан. — Лично мне кажется, что чем меньше в будущем вас, тем оно безоблачнее.

— Мои соплеменники совершили ошибку, — сказал Джесс.

— Вот это в точку.

— И я здесь для того, чтобы эту ошибку исправить.

— Ты лучше начинай рассказывать, — посоветовал Логан. — А то у меня палец на спусковом крючке зудит.

— Наш корабль сейчас направляется в Солнечную систему, — сказал Джесс. — Полагаю, вы знаете, зачем.

— А ты все равно скажи.

— Им кажется, что они нашли шанс выиграть войну, — сказал Джесс. — Что прыжковый имплант твоего коллеги позволит им воспользоваться вашими боевыми кораблями, застрявшими на рейде из-за эпидемии.

— И в чем здесь ошибка?

— Война с вами уже стоила нам очень дорого, — сказал Джесс. — Продолжение конфликта может обойтись нам еще дороже. Сейчас у нас еще есть шанс перезапустить отношения между нашими расами, начать жизнь с чистого листа, с оглядкой на былые ошибки, но если они нанесут удар по одной из колоний, обратного пути уже не будет.

— Ты адресом не ошибся? — спросил Логан. — Из ныне живущих людей я, наверное, последний, кто согласиться перезапускать отношения и начинать с чистого листа.

— Поэтому я к тебе и пришел, — сказал Джесс. — Если я смогу убедить тебя, я смогу убедить кого угодно. А если мне тебя не убедить, то ты меня в любом случае застрелишь, не так ли?

— Так. И я уже очень близок ко второму варианту.

— Мы собирались играть честно, пока не узнали, что на планете есть прыжковые пилоты, — сказал Джесс. — После этого мнения экипажа разделились. Одни, и я в том числе, продолжали настаивать на совместной экспедиции, другие увидели шанс отомстить вам за то, что вы учинили с нашими планетами.

— Только после того, что вы учинили с нашими, — заметил Логан. — Не мы начали войну.

— Это тоже была ошибка, — сказал Джесс.

— Интересно, вы поняли это до того, как проиграли, или уже после?

— Я был против того конфликта так же, как и против нынешнего. Но если тогда я ничего не мог поделать, то сейчас могу.

— И что ты можешь сделать?

— Я знаю, что у вас есть прыжковый корабль, — сказал Джесс. — Разведывательный скаут. Сильно он пострадал от диверсии?

— Вообще не пострадал, — сказал Логан.

— Ваши прыжковые корабли быстрее наших, — сказал Джесс. — Мы должны отправиться в Солнечную систему и перехватить наш корабль на подходе к Марсу. Я тебе в этом помогу.

— Как? Вступишь с ними в переговоры?

— Практика показала, что переговоры бесполезны, — сказал Джесс. — Мне не удалось отговорить их от военной операции здесь, скорее всего, не удастся сделать это и в Солнечной системе. Нам придется использовать против них то, за чем они туда летят. Ваш боевой корабль.

— И ты мне в этом поможешь? — поинтересовался Логан. — Будешь убивать своих?

— Если эти смерти помогут спасти нашу колонию, то да. Я считаю, что наше положение слишком уязвимо, и нам не стоит провоцировать вас на ответные действия. У вас остались десятки колоний, у нас — только одна. Боюсь, одного крейсера окажется недостаточно, чтобы ее защитить.

— Но ты же знаешь, что у нас нет средств нападения, — заметил Логан.

— У вас — нет, — сказал Джесс. — И на Тарионе их не было. Но это вовсе не означает, что их в принципе не существует. Мы слишком мало об истинном положении дел в галактике. Остатки вашего боевого флота вполне могли вернуться в какую-то из колоний. И день, когда захваченный моими соплеменниками крейсер появится в локальной пространстве этой планеты, может оказаться последним днем нашей истории.

— И ты считаешь, что если нам поможешь, то мы просто оставим вас в покое?

— Я надеюсь и на дальнейшее сотрудничество, — сказал Джесс. — Но пусть будет хотя бы так.

— И в чем будет выражаться твоя помощь?

— Могу я присесть?

— Я думал, тебе нравиться надо мной нависать.

— Я немного устал, скрываясь в джунглях, — сказал Джесс.

— Тебя никто не искал, — сказал Логан. — Все думали, что ты улетел с остальными.

— А ты?

— И я тоже.

— Так ты меня не ждал? Тогда почему ты сидишь тут один, с пистолетом в ночи?

— Одна из многих моих дурных привычек, — сказал Логан. — Ты можешь воспользоваться вон тем стулом.

— Спасибо, — Джесс сделал два шага влево и уселся на стул, стоящий у стены. Логан проводил его дулом своего пистолета. — Что же касается моей помощи...Ты не думал, если уж наши отношения переросли в конфронтацию, почему мы ограничились точечной наземной операцией и не нанесли биологического удара?

— Думал.

— Мы нанесли, — сказал Джесс. — Ты уже заражен, и все, кто был на космодроме, тоже. К завтрашнему утру инфицирован будет весь город, а еще через неделю — континент.

Логан поставил оружие на предохранитель, потому что желание пристрелить синего стало прямо-таки нестерпимым.

— Люди начнут умирать через две недели, — сказал Джесс. — У твоего организма больше резервов, что позволит тебе пережить многих, но вряд ли ты проживешь дольше месяца.

Экспедиция, состоявшая из трех кораблей, собиралась достичь Солнечной системы за полгода, и ее скорость обуславливалась скоростью самого медленного корабля, коим был Би-рейдер. Транспортник мог проделать тот же путь за пять месяцев, скаут — за три.

Но в месяц Логан не укладывался ни при одном раскладе.

— И у тебя есть лекарство? Потому что если нет, то все разговоры бессмысленны.

— Самого лекарства у меня нет, — сказал Джесс. — Но я знаю, как его сделать, и его производство возможно даже при ваших технологиях. Если вы предоставите мне доступ в лаборатории, то лекарство будет у вас через три дня. Задолго до того, как случится первая смерть.

— Это тот же вирус, что вы применили в Солнечной системе? — поинтересовался Логан.

— Нет, — сказал Джесс. — Гораздо более примитивный.

— А Но тебе известна формула лекарство и от того вируса?

— Да, но с производством все гораздо сложнее.

— То есть, ты не сможешь его сделать?

— Смогу, но это потребует больше времени. И последние манипуляции нужно будет произвести уже на месте, взяв образцы действующего вируса. В том штамме были заложены возможности для мутаций, и сейчас трудно сказать, к чему они привели.

— Или ты придумал это для того, чтобы мне пришлось взять тебя в Солнечную систему, — сказал Логан.

— Может быть, и так, — согласился Джесс. — Но готов ли ты рискнуть?

Логан вспомнил, что несколько часов назад использовал в разговоре с Дрейфусом тот же аргумент. И, также, как Дрейфус, сейчас он тоже не нашел, что этому аргументу можно противопоставить.

Если Джесс не врет, то убивать его прямо сейчас нельзя, как бы Логану этого ни хотелось. А если врет, и это какая-то очередная подстава синих, то лучше взять его с собой и держать рядом, создавая хотя бы видимость контроля над ситуацией.

— Хорошо, — сказал Логан. — Я тебя выслушал, и будем считать, что я тебе поверил, и убивать тебя прямо сейчас я не стану. Но прежде чем я сделаю хотя бы шаг из этой комнаты, и прежде, чем я позволю сделать тебе хотя бы шаг из этой комнаты, мне надо знать, почему ты вдруг решил нам помочь. Каковы твои мотивы?

— На нашей планете не знают о том, что здесь произошло, — сказал Джесс. — Решение расторгнуть договор и атаковать вас принял капитан корабля, он и должен понести ответственность. Он, и те, кто за ним пошли. Но не все остальные. Я помогу вам остановить Би-рейдер, взамен вы отправите на нашу планету "ковчег". А не очередной Рейд Ярости.

— Вот так просто?

— Да.

— И каких ты потребуешь гарантий?

— Никаких. Я готов положиться на вашу добрую волю. У меня все равно нет выбора.

— Смело, — сказал Логан.

— Я в тупике, — сказал Джесс. — К тому же, я считаю, что сотрудничество с вами для нас куда более выгодно, чем очередной виток конфликта. К сожалению, убедить в этом нашего капитана мне не удалось.

— Кем ты был на своем корабле?

— У вас это называется "первый помощник".

— Я думал, ты ученый, — сказал Логан. — Специалист по контактам или что-то вроде того.

— Я также возглавлял научную часть экспедиции, — сказал Джесс. — Но, как ты видишь, приоритеты изменились, и экспедиция из научно-исследовательской превратилась в военную.

— И ты был единственным, кто оказался против этого?

— Полагаю, не единственным, — сказал Джесс. — Но те, кто был на борту, оказались лишены возможности выбирать.

— Красивая история, — сказал Логан. — Кто капитан корабля?

— Ар-на Саах.

— И он так легко оставил тебя здесь? Зная, что ты против принятого им решения и можешь ему помешать?

— Он знал, что на борт корабля я не вернусь.

— Ну вот и я о том же, — сказал Логан. — Я б на его месте тебя ликвиднул. На своем, впрочем, тоже хочется.

— Главной его целью был прыжковый пилот, — сказал Джесс. — А чем больше ты ставить целей перед военной операцией, тем больше вероятность, что что-то пойдет не так. Если бы наши десантники отправились за мной, это поставило бы под угрозу все остальное. Они могли бы просто не успеть уйти.

Все делают то, что могут, и надеются, что этого хватит, подумал Логан.

Как это похоже на то, что происходит со всем человечеством в последние полвека. Как бы я поступил на месте этого Сааха?

Сотрудничать с врагом — унизительно, но решение наверняка принимал не он, а глава колонии, и у капитана не было выбора. И потом, в ходе процесса, капитан вдруг обнаружил возможность пересмотреть итоги войны и отомстить людям за все. Мог ли он поступить по-другому? Был ли у него выбор?

А есть ли он у любого из нас?

Снова шаги на дорожке. Тут вообще ночью кто-нибудь спит?

— Замри, — сказал Логан Джессу.

Гедд, и до того проявлявший минимум активности, скрестил руки на груди и изобразил на лице улыбку. Специально для Логана. Сами по себе гедды не улыбались, только для людей.

В дверь постучали.

— Логан, я знаю, что ты не спишь.

Логан вздохнул.

Дверная ручка повернулась, и Кристина вошла в комнату. Удивилась, увидев в руке соседа пистолет, затем перевела взгляд туда, куда этот пистолет был направлен, и удивилась еще больше.

— Это Джесс, — объяснил Логан. — Он решил остаться и предать своих соплеменников.

— Только чтобы спасти других, — возразил Джесс.

— Да, Джесс большой прагматик, — сказал Логан.

— Она тоже заражена, — заметил Джесс. — Если тебе это интересно.

— О чем он? — не поняла Кристина.

— Его глаза заменяют микроскоп, — сказал Логан. — А его друзья распылили у нас в атмосфере очередную заразу, коих у них так много. Но ты не волнуйся, Джесс обещает, что сможет всех вылечить.

— Это какое-то безумие, — констатировала девушка.

— Такой сегодня день, — сказал Логан. — Такой день.

В пять утра Логан связался с Дрейфусом, пригласил его к себе, познакомил с Джессом и обрисовал ситуацию. В шесть они уже вылетели в губернаторскую резиденцию, в половине седьмого вытащили из кровати главного врача планеты, а в семь посетили городскую клинику, где им пришлось сдать все возможные анализы.

Еще через час стало известно, что в крови всех, кто побывал на космодроме, обнаружен неизвестный доселе вирус. Пока он был неактивен и дремал в клетках, и местные специалисты не брались прогнозировать, как он себя поведет в дальнейшем и чем это может быть чревато. Решили исходить из худшего.

Губернатор, надо сказать, вел себя достойно. Не впал в панику или истерику, не слишком удивился при виде Логана и Джесса, и даже не стал искать в этой ситуации сиюминутных политических дивидендов.

Логан его даже зауважал немного. Не настолько, чтобы голосовать за его кандидатуру на следующих выборах, если, конечно, к тому моменту Логан еще будет на планете, но все же настолько, чтобы в кои-то веки попытаться запомнить его имя. Губернатора звали Стивом.

— Во-первых, мы не должны допустить на планете паники, — сказал Стив, расставляя приоритеты. — Хватит и того, что уже есть. А значит, информация о том, что один из геддов до сих пор находится на планете, не должна распространиться.

Джесса временно заперли в кабинете одного из многочисленных помощников губернатора. Разумеется, не одного, а в компании трех охранников, еще двое дежурили у двери, и двое — под окнами. Джесс к принятым мерам предосторожности отнесся со снисходительным пониманием.

— Во-вторых, нам нужно предотвратить эпидемию, — продолжил Стив. — В-третьих, нужно решить, что делать дальше с возможной эскалацией конфликта. И пока наши врачи думают над вторым пунктом, мы можем поговорить о третьем, благо, главные специалисты уже здесь.

— У нас есть скаут, — сказал Дрейфус. — Скаут может обогнать Би-рейдер и встретить его уже на Марсианской орбите.

— Это возможно? — уточнил Стив, глядя на Логана.

— Вполне, — сказал Логан. — Главная проблема в полезной нагрузке. У скаута ее практически нет.

— Но, как я понимаю, вы можете воспользоваться одним из старых кораблей Федерации, которые являются целью геддов, не так ли?

— На этом и строится наш расчет.

— Сколько нужно человек, чтобы полноценно управлять крейсером в бою?

— Не меньше двадцати, — признался Логан.

— А скаут берет...

— Шестерых.

— Понятно, — сказал губернатор. — А если бы у вас было двадцать человек, вы могли бы гарантировать, что крейсер расправиться с Би-рейдером? Насколько я знаю из хроник, исход такого боя не вполне очевиден.

— В боевом столкновении вообще сложно что-то гарантировать, — сказал Логан. — А мы имеем дело с уравнением, в котором слишком много неизвестных. Мы не знаем точно, насколько изношен Би-рейдер, мы не знаем, в каком состоянии находятся корабли Федерации, а без этого сложно делать какие-то прогнозы. Но мне кажется, что это в любом случае лучше, чем вообще ничего не делать.

— Бесспорно, — согласился Стив. — Логан, вы ведь были офицером в Рейде Гнева, да?

— Полковником.

— Значит, вы имели доступ к информации и могли оценить картину целиком, — сказал губернатор. — Я доверяю вашим суждениям, и склонен с вами согласиться. Мы должны отправить скаут в Солнечную систему. Хотя бы для того, чтобы убедиться. Но я не понимаю, зачем им сложности с нашим крейсером, если в их распоряжении уже есть прыжковый корабль и неограниченный запас этой биологической заразы.

— Джесс утверждает, что их корабль не протянет так долго, чтобы распространить заразу по всем нашим колониям, — сказал Логан. — И это не противоречит тому, что нам известно о кораблях Домината. Они рассчитаны на определенный срок службы или определенное количество гиперпространственных переходов. Они служат дольше, чем наши корабли, и превосходят их по надежности. Но когда они выбирают свой ресурс, это уже конец. Ремонтировать их нельзя.

— На боевых качествах это тоже сказывается?

— Разумеется.

— Меня беспокоит еще вот что, — сказал губернатор. — Кроме вас, у нас нет ни одного человека, не только имеющего боевой опыт, но и вообще представляющего, как управляться с установленным на корабле оружием.

— Я представляю, — сказал капитан Чоу, которого позвали на совещание, как нового главу Тарионской делегации. Адмирал Пайк погиб вместе с кораблем. — На нашем судне были орудия, и я умею с ними обращаться.

— И вы готовы отправиться в этот полет? — поинтересовался Стив.

— Разумеется.

— Месть — плохой советчик.

— Мы все в одинаковом положении, — сказал Чоу.

— Итак, два места из шести уже заняты, — сказал Стив.

— Три, — сказал Логан. — Я намерен взять гедда с собой.

— Не слишком ли это рискованно?

— А оставлять его здесь не слишком рискованно? — спросил Логан.

— Я имею в виду, корабли уже вполне могли очиститься от вируса, — сказал губернатор. — А вот предсказать поведение гедда в бою с его собратьями я не возьмусь.

— Гедды — прагматики. Они испытывают эмоции, но эмоции над ними не властны, — сказал Логан. — Он уже принял решение, и теперь пойдет до конца.

— Если эмоции над ними не властны, то чем вы можете объяснить их вчерашнюю атаку?

— Она вполне рациональна, — сказал Логан. — Их капитан увидел другую стратегию поведения, которая показалась ему более выгодной, чем прежняя, только и всего.

— И в чем же выгода?

— Все очень просто, — сказал Логан, который уже прояснил этот вопрос с Джессом. — В обоих случаях речь идет о выживании их вида. Только в первом им предполагается выживать вместе с нами, а во втором — без нас. Естественно, что галактика без людей выглядит для них предпочтительнее. Как лично для меня более предпочтительной выглядела бы галактика без синих. Даже если не принимать во внимание все то, что у нас было в прошлом, кому нужна лишняя конкуренция? Они, в принципе, и в прошлый раз теми же соображениями руководствовались.

— Ничему их история не учит, — заметил Дик.

— Ерунда, — сказал Логан. — Повторение той истории все равно невозможно. Они просто пытаются выжать из ситуации по максимуму. Нет возможности от нас избавиться — они пытаются наладить мосты, появилась такая возможность, и все договоренности летят к черту.

— И вы считаете, что это рационально? — поинтересовался Стив.

— Вполне. Более того, другого объяснения я не вижу.

Губернатор вздохнул.

— Насколько я помню, вы были самым непримиримым противников совместной экспедиции и сотрудничества вообще, — сказал он. — А теперь вы хотите взять гедда с собой.

— Ну да, — сказал Логан.

— И вы не выкинете этого Джесса в космос, как только ваш корабль выйдет на орбиту?

— Я тоже прагматик, — сказал Логан. — И не собираюсь действовать в ущерб собственным интересам.

— Ну, а после того, как вы остановите их рейдер?

— Вам не кажется, что вы пытаетесь заглянуть слишком далеко вперед, Стив?

— Я — политик. Я должен просчитывать последствия.

— Мне по-прежнему не нравится идея сотрудничества, — сказал Логан. — И меня беспокоит наличие в космосе целой колонии синих.

— И?

— Я не маньяк, — сказал Логан. — Я не собираюсь лететь туда в одиночку и устраивать террор. Это вы хотите услышать?

— А мне идея сотрудничества все еще нравится, — сказал капитан Чоу. — Они нам действительно здорово помогли, и я склонен верить, что атака на Новый Дальний Уэллс явилась результатом самодеятельности капитана Сааха, а не коллегиально принятым решением, и политика геддов эту самодеятельность не одобрит. Поэтому даже если капитан... простите, полковник Клеймор решит устроить террор, я ему такой возможности не предоставлю.

Если бы среди присутствующих на совещании был Кертис, он мог бы рассказать капитану Чоу обо всех возможностях полковника Клеймора, и о том, что остановить его далеко не так просто, как об этом думает тарионец.

Но Кертиса среди присутствующих не было, и капитан Чоу остался в неведении.