Поднять перископ!(ч.1)

Родители молча смотрели на Михаила. По выражениям их лиц он понимал, что если бы он рассказал и доказал, будто стал вхож во дворец императора, стал генерал — адъютантом и собирается жениться на одной из великих княжон, они бы удивились гораздо меньше. По крайней мере, с отцом контакт наладился. Мать пока еще пребывает в состоянии полной прострации и не воспринимает все адекватно. Наконец, мать очнулась.

— Мишенька, так это что же получается? Что нас и нашу невестку с внуками эти изверги должны убить в декабре семнадцатого? А Агнесса с Маргариткой?

— Про них мне ничего выяснить не удалось. Они к тому времени уже вышли замуж, нарожали вам внуков и жили в другом месте. Мама, но я здесь и появился ради того, чтобы этого не случилось.

— Сынок, но ведь ты знаешь неповоротливость нашего чиновничества. Мне это известно лучше, чем кому — либо, так как я сам государственный чиновник и наши порядки меня зачастую бесят. Как ты сможешь добиться строительства подводных лодок за такой короткий срок до начала войны? Это даже если учесть, что тебе поверят и признают твой проект заслуживающим внимания?

Михаил только вздохнул. Отец, как всегда, был прав. Убийственно прав... Он и сам думал об этом не раз. Как обойти российскую чиновничью машину, работавшую своими порядками зачастую во вред государству, а не во благо. И кроме как решение этой проблемы криминальным способом он ничего другого так и не придумал...

— Папа, я много думал об этом. И я отдаю себе отчет, что пробить лбом нашу чиновничью стену — это из разряда фантастики. Добиться приема у государя я не смогу. Кто я такой? А если каким — то чудом все же добьюсь аудиенции, то меня просто объявят сумасшедшим. Папа, мама, вы уж меня простите, что буду говорить сейчас крамольные вещи. Но наш государь император — не тот человек, который должен править Россией. Своими необдуманными действиями он погубил и страну и самого себя. Я могу так утверждать потому, что сам был свидетелем этих событий. А нашего государя семейные проблемы волнуют гораздо больше, чем проблемы государства. Но другого императора у нас нет. Поэтому, я приложу все силы к тому, чтобы оказать ему максимально возможную помощь и предостеречь от необдуманных шагов. Но это можно сделать не раньше, чем я добьюсь определенного успеха, и на меня обратят внимание.

— А как ты это сделаешь?

— Для начала переговорю с адмиралом Макаровым. Это единственный здравомыслящий адмирал в России на сегодняшний день, слово которого имеет реальный вес. К сожалению, он должен погибнуть в самом начале войны от подрыва броненосца "Петропавловск" на японской мине. Я постараюсь этого не допустить. Всей правды поначалу рассказывать не буду, постараюсь сначала убедить его в том, что мои слова — не вымысел. Потому, что без поддержки Макарова у меня ничего не получится. Если он поверит и решит помочь, то надо с его помощью добиться в кратчайшие сроки строительства флотилии подводных лодок хотя бы старого типа — 1917 года. Одновременно развернуть производство торпед для них и подготовку экипажей. Я могу помочь и в строительстве и в подготовке людей, так как занимался и тем и другим. Организовать производство и доставку топлива для лодок. Здесь проблем нет. У нас есть нефтепромыслы Каспия, и завод Нобеля уже начал выпуск дизелей.

Правда, они еще мало похожи на те, что будут применяться на лодках, но начало положено.

Его можно заинтересовать тем, что оформить патент на двигатель и передать права ему за небольшой процент. Но с условием в течение пяти — шести месяцев предоставить серийные образцы для новых лодок и обеспечить бесперебойное снабжение запасными частями и топливом. Топливо, которое используют в дизелях, уже научились получать из нефти. Все электрооборудование можно на первых порах закупить в Германии, там это развито очень хорошо. И к январю 1904 года мы должны иметь на Дальнем Востоке флотилию подводных лодок, готовую нанести удар по японскому флоту и парализовать все судоходство вокруг Японии. А я вполне могу сыграть роль тайного советника при командире этой флотилии, так как сейчас я опять — прапорщик военного времени, а не фрегаттен — капитан, командир подводной лодки и ветеран подводной войны. Находясь на неприметной штабной должности, смогу оказать помощь командиру флотилии в ее боевом применении, и никто ничего не заметит. Но, опять — таки, нужна помощь Макарова. Чтобы мои слова не игнорировались, а принимались безоговорочно к исполнению. Возможно, придется открыть часть правды командиру флотилии, чтобы он не думал, будто имеет дело с непонятным выскочкой в чине прапорщика. Тогда, возможно, война закончится, так толком и не начавшись.

— Грандиозно, Миша. Грандиозно и невыполнимо. Сам знаешь, как у нас трудно пробить что — нибудь новое. А тут, фактически, рождение нового класса военных кораблей. Даже если Макаров тебе и поверит, так ведь он — далеко не последняя инстанция. И деньги для всего этого потребуются огромные. Плюс недостаток времени. Об этом ты думал?

— Думал. И придумал запасной вариант. Но тут, опять — таки, потребуется помощь Макарова.

— И какой это вариант?

— Я уже говорил, что пять лет прожил в Китае и занимался контрабандой опиума. Уж прости, папа, но с твоими английскими и французскими коллегами у меня были очень напряженные отношения. Так же, как с английской и французской полицией. Но мне нужны были деньги на осуществление моего плана. И теперь они у меня есть. Вот в этой шкатулке — обработанные бриллианты на сумму около пяти с половиной миллионов английских фунтов в ценах 1931 года...

— Сколько?!

— Около пяти с половиной миллионов фунтов. Не думаю, что сейчас цены отличаются очень сильно. И на эти деньги я вполне смогу построить одну лодку и снарядить ее. Причем, еще и останется.

— Миша, но ведь это целое состояние!!! И ты хочешь выбросить его на ветер?!

— Ну, во первых, не выбросить, а построить подводный корабль, аналога которому в мире еще нет. Во вторых, не думаю, чтобы постройка обошлась дороже полутора — двух миллионов. А скорее всего, еще меньше. То есть, больше половины этой суммы все равно останется. В третьих, если все оставить, как есть, то мы потеряем абсолютно все, когда большевики придут к власти.

— Но как ты собираешься построить военный корабль?! Кто позволит это частному лицу?! И где?

— А кто говорит, что я буду строить именно военный корабль? Частное лицо вполне может построить себе любое морское судно для научных экспедиций. А научные экспедиции могут быть и подводные. Субмарина, которую я закажу, не будет иметь при постройке ни одного орудия. Но там будут предусмотрены фундаменты для палубных орудий. Я вам потом расскажу подробно, что творили в океане немецкие субмарины в годы Великой войны. Такой урон, который они нанесли, не удалось добиться никому за всю историю. А то, что на лодке будут установлены торпедные аппараты, так что из того? Я найду десяток причин объяснить их наличие невоенными целями. Где построить? Желательно — в России. Чтобы технология постройки не ушла на сторону. Но если не получится, придется строить за границей. В Англии не хочу. Во первых, там качество судостроения далеко от совершенства. А во вторых, Англия будет поддерживать Японию в этой войне. И возможны любые неприятности во время постройки. Лучше всего делают немцы. Хоть и не хочется давать им в руки оружие, которое они смогут обратить против нас, но сейчас ближайший враг — Япония. Тем более, к созданию таких лодок немцы все равно вскоре придут самостоятельно. Если победим Японию, то даст бог, может и удастся предотвратить столкновение с Германией. И на частной верфи за твои деньги тебе хоть черта с рогами сделают, не только подводную лодку. А вот дальше понадобится помощь Макарова. Во первых, нужен экипаж, который надо еще хорошо подготовить. А набрать для этой цели случайных людей нельзя. Во вторых, потребуется снабжение топливом и боезапасом. Решить эту проблему, находясь в море, я никак не смогу. Не забывайте, что лодку надо будет скрытно перегнать на Дальний Восток, причем как раз к началу войны, чтобы она не светилась раньше времени в тех водах.

— Ну, Миша, у тебя планы, как у Бонапарта... А если и это не получится? Ведь у Макарова тоже хватает недоброжелателей. И это еще, если удастся его убедить.

— А тогда мне придется пройти свой прежний жизненный путь во второй раз. Что — то, конечно, можно будет попытаться сделать. Но в одиночку изменить ход истории я не смогу. Вам всем надо будет уехать из России до 1914 года. Куда — нибудь подальше. В Канаду, Северо Американские Соединенные Штаты, или Австралию. Эти страны не затронет война. А я останусь здесь. Если в ходе войны большевики снова возьмут власть в 1917 году, то я не буду больше участвовать в братоубийственной гражданской войне. И не пойду на службу ни к большевикам, ни к немцам. Приеду к вам после октябрьского переворота, как только смогу выбраться из России. Здесь мне будет больше нечего делать...

Разговор закончился далеко за полночь. Все домашние уже улеглись, и только в комнате Михаила долго горел свет. Он показал родителям все фотографии, которые захватил с собой, комментируя то, что было запечатлено на снимках. Больше всего их поразили самолеты, танки и автомобили. Что и не удивительно, авиация делала только первые шаги по пути в небо. К сожалению, достать чертежи самолетов Михаилу не удалось. Только общие схемы, а по ним крылатую машину не построишь. То же самое касалось автомобилей и танков. Но Михаил не отчаивался. Он понимал, что если пытаться охватить абсолютно все, то можно не получить ничего. И решил сконцентрировать усилия на той области, в которой хорошо разбирался. А именно — на подводных лодках и торпедах. Он не сомневался, что даже одна лодка в начале войны сможет очень сильно затруднить действия японского флота. А если их будет целая флотилия в пятнадцать — двадцать вымпелов, то адмиралу Того придется забыть об активных действиях на море. Так же, как и о поставках грузов в Японию. После первых успехов лодки парализуют все судоходство вокруг Японии уже одним фактом своего существования. Михаил хорошо помнил, какая паника царила в Англии и во Франции в 1914 и 1915 году. Немецкие субмарины мерещились повсюду. И это притом, что немцы еще не применили доктрину неограниченной подводной войны. А если начать неограниченную подводную войну в японских водах? Да ни один пароход не рискнет приближаться к японским берегам. Но все эти замыслы были пока на бумаге. И если их не удастся воплотить в жизнь, то они не стоят ничего. А сделать это будет непросто. Российский чиновник уже доказал всем, что он непобедим. И победить его можно только одним способом. Макиавелли когда — то сказал: "Для войны нужны три вещи. Деньги, деньги и еще раз деньги". И в этом знаменитый интриган был абсолютно прав. А против такого оружия даже русский чиновник бессилен.

На утро, не откладывая дело в долгий ящик, Михаил отправился в Кронштадт. Времени остается очень мало и надо успеть заручиться поддержкой адмирала Макарова. Потому, что без его помощи вся эта затея теряет смысл. Никто не станет слушать молодого штурмана дальнего плавания торгового флота, никогда не воевавшего и все познания о подводных лодках у которого могут базироваться только на романе "Двадцать тысяч лье под водой". Очевидно, славы капитана Немо захотелось молодому человеку. Ну, ничего, с возрастом эта дурь должна пройти... Вот так примерно о нем и будут говорить. Если построить лодку он еще сможет, набрать и подготовить экипаж — возможно, перегнать лодку на Дальний Восток — тоже, но вот снабжать лодку топливом и боезапасом на театре военных действий — это ему уже не под силу. Впрочем, не будем заранее о грустном. Вдруг, произойдет чудо, и Морское министерство заинтересуется его проектом. И на верфях Санкт — Петербурга начнут строить боевые корабли, которых еще не знает история. Но Михаил был реалистом и хорошо знал, что если чудеса иногда и случаются, то не с российской чиновничьей машиной...

Небольшой пароходик шел из Петербурга в Кронштадт по Морскому каналу, и Михаил смотрел на вырастающий впереди остров Котлин. Там сейчас должен находиться начальник Кронштадтского порта и военный губернатор Кронштадта адмирал Макаров. Как всегда бывает осенью в Петербурге, моросил мелкий противный дождь, и порывистый ветер с Финского залива вспенивал темную воду Маркизовой лужи. Поежившись, Михаил ушел с палубы. Неизвестно, удастся ли сегодня увидеться с адмиралом. Скорее всего, нет. Беспокойный адмирал на месте не сидит и найти его не так — то просто. Значит, придется оставаться в Кронштадте до тех пор, пока не переговорит с Макаровым. Благо, Михаил сейчас лицо цивильное, в свободном времени не ограниченное и рамками воинской дисциплины пока не обремененное. Предыдущий контракт с судоходной компанией недавно закончился, а подписывать новый он не собирается. Сейчас появились на много более важные дела. Тем более, с деньгами теперь никаких проблем. Спасибо китайцам...

Как Михаил предполагал, так оно и получилось. Добиться аудиенции у адмирала не удалось ввиду отсутствия оного на месте. Записавшись, на всякий случай, на прием к губернатору, отправился побродить по Кронштадту. Хоть погода и не располагала к этому, но он с огромным удовольствием ходил по тем местам, где был много лет назад. Морская твердыня, заложенная Петром Великим, жила своей жизнью. Поразмыслив, он понял, что так можно прождать долго. Макаров человек занятой, и особого дела до какого — то Михаила Корфа у него нет. Поэтому, можно поторопить события. Как говорят, наглость — второе счастье. Зайдя на почту, он взял конверт и лист бумаги. Непривычно было снова писать перьевой ручкой, но куда денешься. Тем более, за долгие годы Михаил уже отвык писать по — русски, так как приходилось писать только по — немецки и иногда по — французски. И теперь напрягал память, вспоминая все эти российские "яти", где их правильно ставить в словах. Все же, большевики сделали два добрых дела, до чего не додумались российские чиновники с российским государем. Упростили алфавит, и перешли на календарь, по которому живет весь цивилизованный мир.

Когда Степан Осипович Макаров добрался наконец — то домой после напряженного дня, и собрался отдохнуть, то его отдых был бесцеремонно нарушен. Горничная внесла конверт и сказала, что некий молодой человек просит передать его лично в руки. Макаров удивленно осмотрел конверт. Надписи на конверте отсутствовали, и сам он был не запечатан. Удивляясь еще больше, адмирал вытряхнул на стол содержимое. Внутри была фотография какого — то военного корабля и короткое письмо. Скользнув взглядом по снимку, адмирал замер. Такого он еще не видел. Длинный, узкий корпус, имеющий наклонный, а не таранный форштевень, и трехорудийные башни, установленные в диаметральной плоскости одна выше другой! Причем, по калибру орудий было видно, что это не крейсер. Но своими изящными обводами он совершенно не напоминал утюгообразные корпуса современных броненосцев с высоченными круглыми трубами. Причем было видно, что это именно фотография, а не нарисованная картинка. Так и не поняв, что же это за диковина, адмирал взял письмо. Текст был небольшим.