Пиво из запотевшей кружки ледяной змеей проскальзывает по пищеводу. Хорошо, но мало. Пиво в Демидовске не очень, Рейнские немцы варят совсем другой напиток. Однако в плюс тридцать за окном нектаром покажется и не такое.

— А то ж. Ты главное не отвлекайся.

Судя по тону тезки и пустой стопке с пулей на дне, кто-то из постелей явно стоит того, чтобы ломать комедию.

Коктейль "Трехлинейный" — последний писк местной моды и чистый термояд на вкус. Не знаю, чего туда намешивают, получая три слоя разноцветной жидкости с обязательной пулей на дне. Выпивается не торопясь, но за один раз, не закусывая. Символизирующая закуску пуля брутально сплевывается в пустую стопку.

Как по мне, так чистое позерство. Хорошо что я сегодня за рулем, а тезке приходится соответствовать образу.

Интересно, а кто тут наше силовое прикрытие? Насколько я узнал Седого, в том, что оно есть, можно не сомневаться.

Через столик от нас трое мужиков обстоятельно перетирают перипетии стекольного производства. Уровень стеклянных бус мужики давно прошли, но в виду отсутствия в этом мире туземного населения, бусы как товар не котируются, застряв на стадии мутноватого стекла стаканов и разнокалиберных бутылок. Максимум местных стеклодувов — выдувание стекол под керосиновые лампы.

Лампы, кстати не дурны, и поскольку электричество даже в Демидовске есть далеко не везде, лампы пользуются устойчивым спросом.

За стойкой бармен, неспешно протирая те самые стаканы из мутного стекла, обсуждает с ломовой теткой спортивного телосложения перспективы на первый урожай этого года.

Я с удовольствием пробежался по лавкам и магазинчикам, торгующим харчами. Особенно тем, что торгуют саженцами и семенами. Но, увы, меня интересуют не крупы, а именно семенной фонд, а подобный ход не вписывается в нашу старательскую легенду. Придется поверить на слово тезке, обещавшему кое-что доставить прямо в лагерь.

08 число 05 месяц 17 год. Полдень.

Тренировочный лагерь Русской армии.

(берег безымянной реки где-то восточнее Демидовска)

Подташнивать меня стало, едва невысокие трубы Демидовской промзоны спрятались в складках местности. И без того "дубовый" руль "Крокадила" налился чугуном и стал совсем уж неповоротливым.

На полпути к базе я вывалил наружу содержимое своего желудка. Но организм на этом не успокоился, пытаясь выдавить из себя еще немного желчи, ну и всего остального из других отверстий.

Потом не помню.

Мне снились змеи. Их прогретые полуденным зноем чешуйчатые тела обвивали мои руки, длинные извивающиеся тела скользили по лицу. Иногда проходил дождь, поток воды смывал гадин и приносил облегчение. Но они всегда приползали вновь.

Звук............этот звук я всегда узнаю. Как хороший хозяин выделит лай своей собаки в гомоне своры, как хороший шофер в реве и лязге механизмов услышит рокот "своего" мотора. Так и я ни с чем не спутаю, бьющий по ушам рокот моего шушпанцера. Квинтэссенция мощи и стальной ярости не бросила своего создателя.

— Дави их! Дави! Намотай на колеса!

Увы, мощный мотор заглох. Змеи победили.

Опять был дождь, а теперь снова жара. Змеи вернулись, их мокрые от жидкой грязи шершавые чешуйками тела вновь обвивают мое лицо.

Бах.....бах.....бах!

Сухо щелкает мелкашка.

Бах...бах.

Мелкашка это правильно — не к чему тратить на змей полноценный боеприпас. Мелким гадинам крохотной малокалиберной пульки, как правило, вполне достаточно.

Бах.

Судя по интенсивности выстрелов, стрелок явно выцеливает. И это правильно, на дистанциях до сотни метров по точности мелкашке нет равных.

Бах...бах-х.

Игнорируя стрельбу, как что-то незначительное, змеи возвращаются, ползая по моей щеке.

— Тьфу......... Муха блин.... щекотно же

Влажный собачий нос с сопением уткнулся в мою щеку, а шершавый язык принялся шлифовать мое ухо с удвоенной силой.

— Ну, наконец-то, очнулся, — произнес смутно знакомый голос.

К губам приложили край стакана, и организм оросил водопад влаги. Да что там водопад — ВОДОПАДИЩЕ, миллилитров эдак триста-триста пятьдесят.

— Что это было? — пытаясь сфокусировать взгляд на колышущемся на ветру, натянутым надо мной пологом. И где это я?

Я оказался лощащим на куске грубой вонючей ткани, расстеленной поверх тростниковой подстилки. Над головой, прикрывая мою тушку от палящего зноя, хлопал тент из той же ткани.

— Известное дело — пищевое отравление, — поставил диагноз Лепилов. — пациент, как самочувствие?

— Как будто в одно лицо, без всякой закуси заглотил две бутылки паленой водяры. Ладно, буду скромнее — одну. ........... Доктор, долго я валялся?

— Больше суток.

— Н-да, вкусил прелестей общепита.

— Ну что, ты. С нашими военспецами в Индокитае бывали случаи похуже. Сильно хуже. Бывало и с летальным исходом.

— Ох, доктор, умеете вы подбодрить.

— Должен заметить, у тебя в голове потрясающий автопилот, — сменил тему Лепилов.

— В смысле?

— Когда ты вернулся в лагерь, то поставил грузовик ровно на тоже место, где он стоял до отъезда — вообще след в след. И все это уже, в потемках — после заката. В практически бессознательном состоянии. Когда тебя вынимали из кабины, ты уже был не здесь, никого не узнавал, и почти сразу отключился, совсем.

А уж чего по дороге натерпелась твоя жена.

— Н-да, перекусил.

— Кстати, есть хочешь?

Б-б......э-э-э-э-э. Накатившая из глубины организма, уже слегка подзабытая тошнота сразу же напоминает, что она хоть и затаилась, но готова вернуться по первому зову.

— Ничего, ничего, — весело утешает доктор, — Через пару часов аппетит вернется.

Пищащий комок тёплого меха по мамкиной спине вскарабкавшийся на мой живот пролился теплой струйкой.

— Муха, блин..............

— Помыться тебе не помешает в любом случае, — весело посоветовал доктор. — Не скажу точно, когда именно Муха обустроила лежку рядом с хозяином. Но под утро все щенки уже были перенесены сюда, и твой мирный сон охранялся со всей строгостью, — крутя между пальцев переливающееся на солнце изумрудное перо, откровенно веселился доктор.

Похоже, вредный птиц, как минимум навещал мое лежбище, с целью поинтересоваться за мое здоровье — в смысле, чой-та я такой унылый разлегся в теньке, вместо того, чтобы скормить гордой птице пару вкусняшек.

Бах...бах..бах....

— Кто стреляет?

— Утром нагрянуло начальство, пригнали еще одну машину и пополнение. А сейчас Федор Иванович развлекается на стрельбище, проводя курс молодого бойца.

Кряхтя, принимаю положение сидя, обвожу взглядом расположение и забываю, как дышать. В рядке "Крокодилов" стоит мой шушпанцер. Приросший бронированной крышей, небольшой башней, вроде как от "мотолыги" и парой длиннющих антенн. Одна, смонтированная еще мной на штатном для БТР 40 месте. Вторая — новая, закрепленная на заднем борту стационарная, телескопическая, сейчас развернута во всю красу своих семи-восьми метров.

Все прямо как я мечтал, но реализовать мечты не хватило средств.

Ревность и зависть плохие чувства. Нехотя вспоминаю, как дышать, протолкнув в легкие глубокий вдох.

Мыться, а то аромат от меня такой, что приличных людей стоит обходить за сотню метров и строго с подветренной стороны.

— Нравится? — поинтересовался крепкий молодой боец, заметивший мое пристальное внимание к технике.

— Не то слово.

— Да, вещь. Двигло зверь. Шумноват правда, зато всеядный и по грейдеру легко выжимает больше сотни.

— Не звезди, военный. Семьдесят пять максимум и лучше этого зверя кормить качественной соляркой.

— Уверен?

— На все сто. С крышей, башенкой и прочими прибамбасами, так и на все сто двадцать.

— Откуда такая уверенность? — набычился военный.

— Оттуда, что этот аппарат собрал я, — поворачиваясь в сторону ручья, говорю я.

— Да-ну на................, — доносится в спину, тоном мгновенно сменившимся с негатива на обожание — А как дополнительный топливные фильтра чистить?

— Промывать. Потом покажу.

Бах......Бах....... Бах.

На стрельбище вновь сухо трещит мелкашка.

Ответственно заявляю — все былины, предания, сказания, и прочие не документальные исторические источники появились не на пустом месте. Живая вода реально существует в природе. В этом мире так уж точно. Я даже место знаю, причем не одно.

В меру прохладная, но не холодная проточная вода ближайшего ручья— почти речушки, окончательно приводит организм в чувство. Зубная щетка, бритва, мыло, котелок кипяченой воды, свежая одежда и поцелуй от Ким.

После такого я даже начал принюхиваться к запахам импровизированной кухни, на которой над котелками и сковородами колдует высокий, незнакомый мужик в бандане и почти белом фартуке.

Бывают кухонные боксеры, а этот, похоже, кухонный шаман. Однако оставим кухонный шаманизм до поры, когда тошнота отступит окончательно. А пока, навещу-ка я Седого.

— Устраивайся, не торопись. Мы не на войне, никто не гонит. Поерзай. Прими удобную позу. Не-не-не, устраивайся так, чтоб из-за пня торчала только винтовка, твоя щека и правая рука. Локоток не отклячивай, прижми к корпусу. Вот, молодец, — суровый, как Ледовитый океан, и невозмутимый, как мать Терминатора, — особист уступил место в меру требовательному и настойчивому, но доброму учителю.

Кто-то снимает стресс охотой или рыбалкой. Кто-то, что уж там, водкой. А Седому явно в охотку возиться с малышней. А поскольку специфика его образа жизни крутится вокруг оружия, он оттаивает душой, проводя с малышней занятия по огневой подготовке.

К тому же, "малышне" пострелушки тоже в охотку. Попробовал бы он преподать им азы счета или письма. Да и Гойко с Чаком его бы не поняли.

Ростом и возрастом Чак ни разу не малышня. Но стоять рядом с моим сыном и малышом Гойко ему явно в радость. Язык опять же учится.

— Дядя Федор, я устроилась. Давай пульки, — протянув исцарапанную ладошку, требовательно попросила дочка.

— Не спеши, егоза, — добродушно буркнул Седой, отсчитывая по пять патронов ей и Иннэс.

В данный момент на огневом рубеже заняла позицию женская часть юниоров. Чак, Андрей и Гойко, выстроившись по росту, нетерпеливо ждут свой очереди.

Бах....Бах..... Бах...

Один мелкан мой, еще в Порто-Франко сменянный, как доплата за трофейный клон "Калаша". Второй и третий, похоже Седого. Точнее уже нашего отряда. Хотя с виду "мелкашки" явно не первой свежести и с приличным настрелом, но, как известно, — дареному коню.....

Хотя троянцы бы с этим утверждением не огласились.

— Как стрелки? — устраиваюсь на поваленном дереве рядом с особистом.

Седой протягивает ладонь для рукопожатия.

— Твои — ворошиловские, хоть значок давай. Занимался с ними?

— И с ними и с Иннэс, пока патроны были.

— Патронов и пару ружьишек я тебе подбросил, — Седой кивнул на прислоненные к стволу "ружьишки" и потертый пластмассовый дипломат без ручки.

Я с таким ходил в школу, а потом в институт. И могу уверенно сказать, его вместительность пять пол-литровых бутылок водки. А уж патронов от мелкашки туда влезет не меньше пары тысяч. Скорее больше.

— А Чак?

— Что у него за ствол?

— Курковка времен "неолита". Не знаю, как она стреляет, но как дубина, вполне.

— Хе-х, пусть так и остается. Все остальное в его руках, пока — просто перевод патронов. Но парень перспективный, с отличным глазомером. Если ты из своих оболтусов "ворошиловских стрелков" сделал, и с Чаком получится. Кстати, его девушка Гек....

— Гекко,

— Ага, ну и имечко. Стреляет так, что мне ее на стрельбище учить нечему. За одно занятие так уж точно. Говорит охотилась с отцом и братьями. Даже жалко отдавать тебе такого самородка, — буркнул Седой.

Бах..Бах...Бах........

— Стрельбу закончила, — щурясь на солнце, доложила Рита.

Бах.

— Стлельбу законсила, — стараясь выговаривать правильно доложила Иннес.

— Оружие к осмотру! — Седой напустил строгости в голос.

Девчонки выстроились перед Седым, продемонстрировав пустые патронники.

— Осмотрено.

Клацнули затворы, сухо щелкнул холостой спуск.

— Свободны. Дайте дядькам поговорить.

Детвора подчинилась, всем демонстрируя готовность вернуться по первому зову. У малыша Гойко даже слезы навернулись.

— Дал мальчонке стрельнуть?

— Разок, чтобы интерес не пропал.

Оно и правильно. Разок шмальнуть для интереса, это можно. Даже нужно. Но переводить патроны на пацана, которому еще нет и пяти лет — пустое и небезопасное занятие. Пусть пока матчасть учит. Чуть подрастет, будет учиться с пневматикой. Благо воздушка и штамп для пулек у нас имеются.

— О чем разговор? Да еще срочный?

— Твоя преждевременная кончина от плохих харчей не входит в планы руководства. Поэтому в вашу группу решено добавить повара. Ты может заметил, он уже изгнал баб с кухни. Их максимум теперь мытье тарелок и чистка картошки, — с ноткой ехидства усмехнулся Седой.

— Это из-за него такая срочность?

— Н-да, парень ты проницательный. Он, — Седой кивнул в сторону кухни, — кормил лучших людей Москвы, и доставал такие сведенья..... Что даже здесь ему находиться небезопасно.

— Небезопаснее чем мне?

— Пф-ф-ф-ф, сравнил. Тебя ищет один отморозок и семейка барыг, с чего-то решивших, что они вершина пищевой пирамиды. А за голову этого повара назначены такие деньжищи, что его поимка и с к л ю ч и т е л ь н о вопрос времени.

— Из-за спины Москвы торчат уши Ордена, и в обитаемой части этого мира ему не спрятаться?

— Вижу, основной принцип ты усвоил, — подтвердил мою догадку Седой. — Сколько времени, нужно на подготовку к выходу?

— Сутки для пробного забега до Амазонки. Дальше по результатам первого дня. Техника сами знаете какая. Что из себя представляет половина водителей пока непонятно. Да еще надо как-то увязать машины и перегонку скотины. Ладно бы лошади. Но коровы и козы. Увы, подобного опыта у меня нет. Кроме того, я ждал, топливо, еще лошадей и хотя бы пару коров.

— Сутки на подготовку. Выход послезавтра. Все необходимое доставят к реке. Все равно вам переправляться дней десять, — видя мое недоумение Седой пояснил — паром берет не больше одного грузовика раз, в один конец ему идти почти сутки. Время будет.

В конечной точке вас ждет проводник. Парень он тертый, с ним покумекаете, как действовать.

Дальше.

Я там тебе обещал дехкан по части опия. Что-то я их не вижу........, но они здесь, в лагере. Других, извини, не было, так что знакомься.

В приданое к повару даю машину разного барахла. Потом посмотришь, что к чему.

Главное там — антенна и ретранслятор с аккумулятором, ветрогенератором и солнечной батареей. Установишь повыше и сможешь покрыть до полусотни верст на передачу. На прием не скажу, сейчас мои радисты колдуют с твоими рациями.

— Товарищ полковник, Второй на связи, — раздался из-за спины незнакомый женский голос.

— Иду, — не оборачиваясь, бросил Седой.

— Так, последнее. По прибытии на место обустраивайся максимально быстро и основательно. Есть вероятность невероятного — скоро вам придется принять еще человек двадцать-тридцать.