Ковчег Полдня

На улице маскарад сработал лучше. Водитель в джипе ничего не заметил, а когда Олег сел в ма­шину и наставил на него пистолет, реагировать было уже поздно. У Олега каким-то чудом хва­тило словарного запаса объяснить водиле, что от него требуется — впрочем, наверное, это и так было понятно. Олег заметил, что вместо ключа зажигания у джипа смарткарта. Судя по мани­пуляциям водителя, машина имела автоматическую коробку передач (но был и рычаг, явно предназначенный для ручного их переключения). Джип был закрытый, с тентом, поэтому через КПП они проехали без приключений.

Примерно через километр, за вторым поворотом дороги, Олег велел водителю остановиться, стукнул его пистолетом по затылку, связал руки ремнем, потом пошарил в бардачке и обнару­жил там рулон скотча. Олег потушил фары и габариты, заклеил водителю рот скотчем и отнес его к лесу. Там он положил его в кустах возле нетолстого дерева лицом на грунт так, что дерево осталось у водилы между ногами. Потом он снял с водилы сапоги, закатал штаны и по голому телу (чтобы он не мог освободиться, сняв штаны) связал ему ноги скотчем. Освободиться сам он не сможет, а при прочесывании леса в темноте его найдут не сразу. Правда, было совершен­но неочевидно, что это стоило потерянного времени. Олег вернулся к машине — смарткарту он, конечно же, забрал — сел за руль и завел мотор. Расположение педалей газа и тормоза, слава Богу, не изменилось по сравнению с земными автомобилями. Олег включил ближний свет и поехал.

Километров через пять обнаружился нерегулируемый железнодорожный переезд. Колея пока­залась Олегу чуть шире, чем у машины, и он решил запутать следы и свернул на рельсы. Дей­ствительно, колеса аккуратно поместились между рельсами, а шпалы утонули в гравии, так что машина шла почти даже мягко. Олег выключил все освещение и поехал на ощупь, открыв дверь, чтобы в случае чего быстро выскочить, и высматривая впереди и сзади огни поезда.

Не видя спидометра, с трудом видя окружающую местность, и вынужденно сосредоточившись на ощущениях рук на руле, Олег немного потерял ориентацию не только в пространстве, но даже и во времени. Ему показалось, что он ехал минут десять или пятнадцать, когда он все-таки увидел поезд. Поезд был попутный, и Олег догонял его. Это было лучше всего, на что можно было надеяться. Олег прибавил газу — машину все-таки затрясло — и пустился в погоню. По­следний вагон имел красные габаритные огни, поэтому можно было ехать и ничего не бояться. Но когда он все-таки догнал поезд, его ждал другой сюрприз, на этот раз неприятный. Послед­ний вагон, кроме габаритных огней, имел также тормозную площадку, и в тусклом свете фона­рей Олег увидел круглые глаза, разинутый рот и наставленное прямо на него дуло автомата. Олег даже растерялся. По уму надо было либо жать на тормоза, либо прятаться под приборную доску, либо прыгать наружу, но он тоже разинул рот и так и сидел за рулем, пока джип не при­жался капотом к автосцепке.

Все-таки часовой растерялся сильнее Олега. Выстрела не воспоследовало, и Олег обнаглел. Он нашел в бардачке тяжелый предмет — это, вроде бы, оказался электрический компрессор, но у Олега не было времени его разглядывать — прижал им педаль газа, вскарабкался на капот, взял автомат за цевье и отвел в сторону. Потом он влез на тормозную площадку, дал часовому по шее и отобрал автомат. Часовой лег на пол площадки и принял позу эмбриона. Олегу тоже хотелось так поступить, но он все-таки взял себя в руки, поставил автомат на предохранитель, закинул за спину, поднял часового за грудки и приступил к допросу.

Нехватка слов и эмоциональное состояние часового, конечно, не облегчали беседу, но Олег вы­яснил, что поезд везет лес. Идет он так медленно только на этом участке, дальше он пойдет бы­стрее. Также он выяснил, что через полчаса (местных полчаса, здешние сутки делились на тридцать часов) поезд пройдет небольшую станцию, но остановка и смена караула будет только еще через два часа, в городе. Пока он все это выяснял, тряска, видимо, сбросила компрессор с педали газа, джип начал отставать и вскоре скрылся в темноте. Олег снял с часового шинель и кепку и спросил — "сам спрыгнешь или тебя выкинуть?". Часовой предпочел прыгать сам, но что-то замешкался, так что пришлось еще раз дать ему по шее. Насколько Олег успел разгля­деть, прыгнул он удачно, пробежал шага три и упал с перекатом на спину, насыпь здесь была довольно высокая и ровная, да и скорость небольшая.

Легкость победы над часовым Олега несколько расстроила. Он даже заподозрил, что они все — или многие — тут слабоумные. А что, недостаточное генетическое разнообразие, нехватка ви­таминов, дисбаланс матричных аминокислот... Но ведь технологию-то они как-то сохранили...

Вскоре поезд начал набирать ход. С одной стороны, надо было прыгать — в лагере, скорее всего, уже подняли тревогу, значит поезд могут остановить на ближней станции для досмотра. А если прыгнуть... на станции не могут не заметить, что часового на задней площадке нет, а в сочетании со звонком из концлагеря это немедленно наведет их на мысль — а до станции очень уж близко... Олег сел на корточки, поставил одну из смарткарт на угол и закрутил ее как вол­чок. Она упала чипом вверх. Олег решил не прыгать, а в случае чего на станции — отстрели­ваться и идти на прорыв, может быть удастся захватить еще какое-нибудь транспортное сред­ство... Часовой оставил ему три полных магазина, один на автомате и два — в подсумке на рем­не, плюс пистолет.

Из любопытства и чтобы чем-то занять время, он осмотрел автомат, а потом и частично разобрал. Как и следовало ожидать, это оказалась довольно точная реплика АК-74. Во всяком случае, затворная рама и затвор были точно такими же, да и спусковой механизм, насколько Олег смог разглядеть, был очень похож. Надо же, язык они забыли, а это — ...

Когда впереди показались огни станции, признаков снижения скорости не было, и Олег вздохнул с облегчением. Шинель была ему маловата, особенно надетая поверх майорского кителя, но в темноте, да на движущемся поезде, да еще барьер тормозной площадки закрывает его по пояс, да еще если стоять неподвижно... будем надеяться, что сойдет. Но если придется драться, она будет сковывать движения, это плохо. Чтобы скрыть "усы", Олег поднял воротник шинели — а что, ветер, да и ночь, прямо скажем, не субтропическая...

Станцию поезд действительно прошел, только подудел сиреной, и стал разгоняться еще силь­нее. Олег не знал, какой длины у них тут рельсы, но если считать, как на Земле, двадцать пять метров, то скорость подходила к сотне километров в час (в земной час, конечно же), а то и чуть больше. Запутывание следов удалось блестяще.

Когда огни станции исчезли вдали, Олег наконец-то увидел звезды, но было уже слишком позд­но для наблюдения низкоорбитальных спутников. Скамеечки на площадке не было, а садиться на пол не хотелось, не столько из-за грязи, сколько из-за того, что вагон сильно болтало.

Надо было планировать дальнейшие действия. Прибарахлился он, конечно, изрядно, но, прямо скажем, бестолково. У него было пять смарткарт с четырьмя разными фотографиями. Его соб­ственная смарткарта была удостоверением зэка, поэтому она совершенно никуда не годилась. Лица на остальных картах были (или очень скоро станут) известны здешним силовым структу­рам и совершенно на него не похожи, так что шанса воспользоваться этими картами для предъ­явления людям не было никакого. Да, скорее всего, и сами смарткарты следовало считать засве­ченными. К тому же, Олег представления не имел, куда какие карты совать, на каких из них есть пароли и что будет, если пароль окажется неверным. Из оружия он имел автомат, пистолет и нож. Дорого продать жизнь он, конечно, сможет, но выстоять в войне против целой планеты — никаких шансов.

Из одежды... да, одежда совершенно замечательная. Солдатская шинель и кепка — и так не очень полезная одежда для маскировки. Солдат вне строя, да еще в повседневной форме, вызы­вает как минимум вопросы (даже если предположить, что солдат, одетый в парадку, может быть в увольнительной), а солдат вне строя, в повседневной форме, в офицерских сапогах и с автома­том — хуже может быть только волочащийся по земле парашют. Парашют... Интересно, кста­ти, что со скафандром? Собственно, даже не скафандр, вот за компьютером стоило бы съездить — но куда??? Олег представления не имел, где он находится — его везли ночь на поезде, или даже дольше, а если здесь товарняки ходят под сотню, то это может быть километров пятьсот, а то и вся тыща... Судя по солнцу, лагерь находился километров двести на север от места посадки, но как далеко по долготе, и в какую сторону? Даже если сейчас поезд шел обратно... Ну ладно, шинель мы выкинем, останемся в майорской форме, это чуть лучше. До первого военного па­труля можно дотянуть. Нет, надо искать гражданку. С ужасом Олег понял, что за все время пребывания на этой планете он не видел ни одного человека в гражданской одежде, и даже ни одного изображения такого человека. Интересно, насколько они тут милитаризованы, вдруг форма со споротыми погонами сойдет за допустимую в обществе гражданку? Это было бы слишком хорошо, чтобы на это можно было всерьез рассчитывать.

Да еще усы. Олег плюнул на палец и потер верхнюю губу. Палец остался чистым. Полная зад­ница. Может, спирт поискать? Где? А если оно и спиртом не смывается? Ну ладно, придется какое-то время прятаться в лесах. А что жрать? (в тюрьме сейчас макароны... с мясом...). Нет, спрыгивать в городе в таком виде точно нельзя. В лес, только в лес... А если возле города вся земля возделана? И прыгать на ста километрах в час, да еще при здешнем тяготении, как-то страшновато.

Ну ладно, одежды у нас нет. Чего еще у нас нет из того, что нам нужно? Первым делом нужно найти газету или какой-то источник информации. Если там написано про землян на орбите, надо плевать на все и идти сдаваться. Лучше всего, конечно, если на первой странице Олегов портрет. Синяки с морды уже сошли, в бараке для капо был одноразовый бритвенный станок — физиономия теперь вполне приличная и похожая на земные фотографии. Но... да, проблемы здешние не любят, так что сообщение о контакте в газетах выглядит маловероятным. Тогда сле­дующий шаг — найти или украсть радиоприемник, а лучше сразу аналоговую УКВ-рацию. Или... ну да, телевизоры-то и компьютеры у них тут есть, а в блоках питания наверняка есть трансформаторы и силовые транзисторы, значит, даже если готовую рацию не удастся украсть, можно наворовать блоков питания и собрать радиостанцию из них. Даже если местные не хотят контакта, вряд ли у них есть что-то лучше химических ракет, а значит, высокие орбиты им не по зубам. Даже если они построят что-то, способное достичь высоких орбит, не заметить старт та­кой ракеты невозможно, и подлетного времени, чтобы уйти из зоны поражения атомной бомбы, более чем достаточно. Даже если ребята прекратили поиски, ретранслятор с ансиблем они обя­заны оставить, скорее всего на стационарке или на орбите вокруг одной из лун, в крайнем слу­чае, в точке Лагранжа. Сделать антенну Яги, приемники у нас чувствительные, ватт пятнадцать на стационарке они почувствуют, а до Лагранжа... где у них тут Лагранж... в компьютере все цифры. Ну да, даже с антенной Яги, пятнадцать ватт — это половина населенных территорий меня услышит, а эфир в УКВ-диапазоне здесь тихий, запеленгуют в момент. Лучше, конечно, лазер, но украсть газовый или рубиновый лазер приличной мощности — это из области фанта­стики. Да и как его наведешь, не зная точно, где ретранслятор, и не имея астрономических при­боров? Так что при любом раскладе придется начинать с радио.

Поезд начал замедлять ход. Впереди виднелись какие-то огни, но явно не город. Лес по краям дороги кончился, осталась только полоса лесопосадки, а за ней, судя по всему, были возделан­ные поля. Но до города обещали еще полтора часа, даже больше... Поезд прошел несколько де­ревень или поселков, они были вдалеке от дороги, виднелись только огни, редкие и тусклые. Олег вспомнил доджихадные спутниковые фотографии, разницу ночных освещенностей между Южной и Северной Кореей. Не любят тоталитарные режимы ночную жизнь, ох не любят. Но­чью положено бодрствовать только великому вождю и его соратникам, а честные граждане — ...

Поезд пересек по подвесному мосту большую реку, гораздо больше — во всяком случае, гораз­до шире — Андуина. На обоих концах моста Олег заметил проволочные ограждения, прожекто­ра и будки для часовых. Параллельно рельсам по мосту шло полотно автомобильной дороги, но оно было узким и пустым, и на обоих концах моста были КПП со шлагбаумами. Не положе­но честным гражданам путешествовать без подорожной... или командировочной... или как у них тут это называется? Воистину, человек слаб и обладает свободой воли — и многих эта слабость соблазняет бежать от свободы, ох многих, не туда, так сюда, а как от свободы убежишь, огля­нешься вокруг — вроде и плохо, а уже и поздно обратно. Везде вокруг колючая проволока и на каждом КПП ласковый голос — предъявите вашу смарткарту, мы ее по базе пробьем, а там по­смотрим, что вы за птица... Только вот, вроде, первый случай, когда люди побежали от свободы ажно к звездам. Но ведь побежали. И убежали.

Вела их красивая мечта — о просторных городах с движущимися тротуарами, о нуль-Т, о Все­мирном Информатории, об увлеченных работой творцах и доставке товаров по потребностям. Вместо тротуаров и нуль-Т все силы ушли на ядерные боеголовки и радары с фазированной ре­шеткой, чтобы чужие боеголовки на подлете увидеть не за пять минут, а за семь, дабы Безымян­ным Отцам было больше времени спасти свою задницу. Вместо Всемирного Информатория как-то сама собой выстроилась единая база данных МВД, военкомата и паспортной службы, а до просторных городов вообще как-то руки не дошли, так и стоят везде для простых людей душные бетонные коробки, крашенные изнутри зеленой масляной краской, а для людей с не­восторженным образом мыслей — деревянные бараки, окруженные колючей проволокой. А вместо свободных творцов у них тут — как-то так получилось — воспитались сержанты, кото­рым не нужны проблемы. И товары-то у них тут, небось, не по заказу, а по карточкам. Как там было — для лиц с общими потребностями сегодня потребности в колбасе нет? Хотя, может и есть товары, если они зэков свежим мясом кормят, может не так все у них и плохо. Убого, да, и несвободно — зато сыто...

На другом берегу реки начались поросшие лесом холмы. Поезд карабкался в гору, так что ско­рость была невелика. Уклон был небольшой, но очень длинный. Взошла одна из лун, та, что побольше, и почти полная, так что местность стала более или менее доступна для обзора. Доро­га вилась по долинке между холмами и трудно было оценить, сколько еще подниматься. Ска­нировать планету радаром с орбиты Олег не рискнул, поэтому карты высот у него не было и ре­льеф местности никак не мог помочь ему в определении положения. Где там были большие реки? Такие, чтобы реально большие? И что же они тот ручеек Андуином прозвали, когда у них тут такие реки есть? Или, может, это и есть Андуин, только в нижнем течении? Тяжела доля разведчика — ехать неизвестно откуда неизвестно куда на тормозной площадке чужого поезда, в чужой шинели, с чужим пистолетом. Нам лижут пятки языки костра, чужие сапоги на­терли ноги... Ну да ладно, голова цела — что-нибудь придумаем, ноги целы — куда-нибудь придем, руки целы — что-нибудь сделаем.