И первый на очереди в плане налаживания отношений — это, конечно же, старшина Авдеев. Его Командир и выделяет явно, как ближайшего помощника, поручения разные дает, доверие опять же явно выказывает. Да и занимается этот старшина далеко не только тыловым обеспечением, а именно как правая рука скорее выглядит. Следовательно, многое знает, и многое прояснить сможет... хоть бы и по текущим задачам. Да, это, пожалуй, самым верным решением сейчас будет. Заодно и изрядно подмоченную с самого утра репутацию горлопана и скандалиста можно будет слегка поправить...

Старшину Авдеева Сотников нашел на краю поселка, где тот, закончив организацию хозяйственного обеспечения привала, как раз налаживал товарно-денежное общение с местным населением. И убедился, что его оценка способностей Авдеева оказалась верной — не прост старшина, ох не прост, не зря его командир выделяет особо.

Поначалу местные жители отнеслись к идее меновой торговли настороженно — пришлые хоть немцев и побили, но мало ли что, и как оно потом повернется... — однако Павел Егорович, со своей неизменной добродушно-хитроватой улыбкой, постепенно растопил лед отчужденности. Разговаривает неторопливо, к старикам уважительно, с бабами не заигрывает, мужиков расспрашивает аккуратно. Особо не торгуется, лишнего за "городские товары" не дерет. А еще детишки местные — крутятся возле старшины, липнут, словно медом им тут намазано. Сотников присмотрелся: нет, не медом — конфетами, леденцами и тянучками, коих до войны в любом сельском магазине было изрядно.

Дешевые, непритязательные леденцы да тянучки, но детям лакомство отменное, редкое по нынешним временам. Вот старшина с легкой доброй улыбкой и одаривал детишек, а заодно и расспрашивал их про округу, про места рядом, неприметные да скрытые, про то, в какие игры дети играют, как далеко от поселка уходят, что или кого в округе недавно видели... Причем получалось это у старшины мастерски, не в виде банального обмена "информация за конфетку", а легко и непринужденно, в виде непринужденного и ответов малышни на вопросы доброго дядьки, которому интересны их детские игры и тайны. Те из детей, что постарше, тоже без внимания не остались — кому на мотоцикле дать посидеть, или в кабине грузовика, или даже — вообще предел мечтаний — в броневик заглянуть. И под это дело тоже расспросы — может, где по округе такую или какую другую технику видели, или еще чего заметили? Да и взрослые, наблюдая такое к их чадам отношение, совсем оттаяли, в процессе торговли на вопросы отвечают охотно...

Комэск немного понаблюдал эту оживленную суету со стороны, подождал, пока старшина чуть освободится от общения и обменных операций. Подошел культурно, вежество проявил. Вопросы всякие разные поспрашивал, в том числе и про то, как оно раньше, до того, как Сотников со своей кавалерией к ним в отряд попал, сложилось.

Авдеев, хоть и командирский любимчик, в ответ тоже кочевряжиться не стал, разговаривал уважительно, на вопросы отвечал обстоятельно, многие неясные моменты осветил. Рассказал, как сам он, с несколькими уцелевшими пограничниками, да еще с тяжело раненым командиром и молоденькой девчонкой-медиком на руках, сидел в лесу, в немецком тылу, и был близок к отчаянию. И как его боец-пулеметчик, ушедший к дороге добывать транспорт, случайно-счастливо привлек внимание лейтенанта Иванова, который к тому времени уже нажил от немцев трофейный транспорт, трофейное вооружение и всяческие другие полезные трофеи, и уверенно катил мимо по дороге немаленькой колонной, по своим делам. Повезло тогда Авдееву и его группе неимоверно, что тут говорить.

Рассказал, как лейтенант Иванов чуть позже всего с горсткой бойцов — до полувзвода примерно — полнокровную немецкую пехотную роту со средствами усиления, что наших отступающих добивала, расчихвостил в пыль, организовав неожиданную атаку с тыла. А потом еще и засаду организовал, на следующих немцев, да в сам ее и возглавил, прикрывая отход наших отступающих в тыл. С той засады немецкий бронетранспортер приобрел, и гаубицу трофейную притащил, ну, и остального еще по мелочи.

Рассказал, что людей лейтенант бережет, дурацкими приказами под огонь не бросает — да это Сотников и сам уже видел, в только что закончившемся бою. И что сам тоже очертя голову в пекло не бросается, перед боем всегда обстановку выясняет максимально подробно, насколько это возможно, конечно. Что всегда детально и понятно доводит каждому его задачи, оттого ни сомнений, ни неуверенности в бою потом не возникает от неожиданностей неизбежных...

Словом, много чего полезного с того разговора капитан Сотников почерпнул, на многое по-новому взглянул... особенно в сравнении с собственным тоскливым опытом этой войны. И вновь для себя решил, что подфартило ему изрядно в том, что лейтенанта Иванова встретил, и надо бы за этого лейтенанта покрепче держаться... Да и со старшиной вроде отношения наладились — в разговоре, помимо ответов на вопросы, Павел Егорович, ненавязчиво так, еще и много разного полезного подсказал, навроде того, где и что по округе поискать можно.

Интересная и очень познавательная беседа со старшиной прервалась раньше, чем Сотников планировал — невдалеке затоптался с ноги на ногу один из его младших командиров, всем своим видом демонстрируя, что имеет сообщить что-то важное.

— Ну, чего там у тебя такого срочного стряслось, — недовольно спросил комэск, желая поскорее вернуться к общению со старшиной.

— Так это, товарищ капитан, ...мы там артиллеристов нашли. Численностью до полувзвода примерно, и противотанковая пушка у них. Наша группа их сейчас к поселку сопровождает, а я вперед вырвался, доложить.

— Ну, так и чего в этом особо важного-то? — Ну, нашли артиллеристов, молодцы. Проводили бы до поселка, а то и просто путь указали бы, и дальше в поиск, свои задачи выполнять. — Чего горячку порешь, меня от важного разговора отвлекаешь?

— Да тут такое дело, товарищ капитан... мы ведь этих артиллеристов, почитай, прямо на дороге встретили, километрах в двух-трех от поселка. И перли они по этой дороге в сторону поселка почти бегом, причем не просто так, а еще пушку свою в боевом положении катили, и уже со снарядом в стволе, чтобы, значит, сразу огонь открыть можно было. А к пушке той снарядов у них кот наплакал... — И командует у них капитан, представился командиром батареи, сказал, что услышали звуки боя в поселке, и к нам на помощь кинулись. Ну, а как узнал он, что мы поселок у немцев отбили, так сразу же и скомандовал своим, что, дескать, они теперь с нами вместе воевать будут, и отправил посыльного за остальными, что неподалеку, на дневной стоянке остались, что-то там еще из артиллерийского вооружения охранять. А сам потребовал, значит, его, вместе с его бойцами и пушкой, к командованию сопроводить. Вот я и подумал, что вам, товарищ капитан, интересно будет эту информацию перед прибытием артиллеристов обдумать, а то они уже через пять-десять минут здесь появятся.

От раздражения Сотникова не осталось и следа. Похвалив своего кавалериста за разумную инициативу, он отправился встречать гостей.

— Командир батареи — это хорошо, это нам как раз кстати будет, — обдумывал новости по пути. — А то у нас пушки уже есть — я их еще при охране полкового обоза, по пути насобирал, и даже расчеты на них худо-бедно сформировать уже сможем. Но вот артиллеристы у нас не выше командира орудия, а нужен грамотный и профессиональный артиллерист, способный организовать наши пушки в единое подразделение и правильно этим подразделением командовать непосредственно в бою. Об этом лейтенант Иванов недавно особо упоминал... — Эх, хорошо бы этот капитан оказался именно таким — знающим и опытным артиллеристом, ...ишь, воевать он с нами собрался, все уже и за себя, и за нас решил, в-вояка, епть...! — Тут сперва нужно будет, чтобы наш командир вместе с ним воевать захотел. А для этого, пожалуй, капитана-артиллериста надобно немного подготовить, разъяснить, так сказать, текущий момент и нюансы нашей субординации, чтобы не наговорил он лейтенанту Иванову лишнего, как я совсем недавно...

— Подожди, капитан, что-то я никак в толк взять не могу, — у вас что, действительно всем отрядом командует всего лишь лейтенант? И ты, целый капитан, у него в подчинении ходишь? — И мне теперь тоже к нему в подчинение идти предлагаешь...?!

Командир батареи 120-го отдельного артиллерийского дивизиона 45-мм пушек из состава 27-й стрелковой дивизии капитан Давыдов насупился и раздраженно дернул плечом. Ситуация ему решительно не нравилась.

Да, сейчас он видел вокруг себя крупной отряд, с артиллерией, кавалерией и даже бронетехникой, — куда там ему, с его единственной жалкой пушчонкой почти без снарядов, и с горсткой уцелевших артиллеристов. Да, отряд этот только что уничтожил достаточно крупное немецкое подразделение, тоже на бронетехнике, и при этом сейчас не убегает торопливо, как нашкодивший котенок, а спокойно, не торопясь, осваивает трофеи, явно готовый, если что, снова вступить в бой как минимум на равных. И воевать вместе с ними было бы здорово, но вот их командир, ...всего лишь лейтенант... как-то это все сильно смущало...

— Лейтенант, лейтенант, не сомневайся. Только давай сразу разъясним — я тебе ничего не предлагаю, и предлагать не могу. Решение по вам будет принимать именно лейтенант Иванов, командир нашего отряда. И только он будет решать — взять вас с собой, немца бить, или дальше в наш тыл отправить. Причем в тыл вас отправить, если что, он может и одних, без этой вашей пушки, учти этот момент особо.

— ...??!

— Может, может, ты в этом даже не сомневайся, капитан. — Лейтенанты, они и вообще, и особенно сейчас, разные бывают. Бывают лейтенанты, что только по званию лейтенант, а по сути сержант зеленый, по знаниям и опыту своему. Бывают и такие, что при случае ротой, а то и батальоном командовать смогут... — А бывают еще такие лейтенанты, что только по званию на петлицах лейтенанты, а настоящее их звание только вышестоящее командование знает... намного более вышестоящее..., — понял ты меня, капитан? — Если понял, тогда послушай доброго совета, — ты, если в тыл не хочешь, а желаешь фашистов бить, мои слова запомни, и в разговоре с командиром на эту тему чего лишнего не брякни. А дальше сам смотри и думай — я слышал, в артиллерию умных набирают...

Своего командира Сотников — ну, кто бы сомневался — ожидаемо нашел возле трофейной бронетехники. Тот, в компании Трофимова, с легкой радостной улыбкой осматривал новенькие немецкие бронетранспортеры, заглянул в моторный отсек, потом залез в боевое отделение, проверил оба пулемета, попутно комментируя особисту свой интерес.

— Вот, полюбуйтесь, товарищ бригадный комиссар, какие замечательные машинки нам достались, просто душа радуется чрезвычайно. — Это Ханомаг 250, можно сказать, младший брат нашего трофейного 251-го Ханомага, заточенный больше как раз под разведку, поскольку рассчитан на половину экипажа (2+4 вместо 2+10), весит почти вполовину меньше, соответственно чуть ниже, уже и короче. Но двигатель у него тот же, 100 сильный Майбах, за счет этого максимальная скорость почти в полтора раза выше, а удельная мощность соответственно больше.

За счет высокой мощность двигателя, тяговитой трансмиссии и полугусеничной ходовой этот малыш сможет буксировать вплоть до дивизионной артиллерии — если по хорошей дороге, конечно. А по плохой и легкому бездорожью он уверенно потащит противотанковую сорокопятку или полковую пушку. Для наших условий лесисто-болотистой местности они особенно к месту будут.

Полугусеничная компоновочная схема, к слову сказать, вообще очень интересное направление развития техники, в том числе и боевой. Посудите сами — за счет гусениц проходимость практически такая же, как у полностью гусеничной техники, тех же легких танков, а управление поворотами рулевое, как у обычного грузовика, и никаких тебе рычагов. Отсюда простота и удобство в управлении и маневрировании. При этом — заметьте — рулевое управление еще и очень оригинально устроено: если руль повернуть на небольшой угол — тогда изменение направления движения будет только за счет поворота передних управляемых колес, и тоже на небольшой угол. А если руль повернуть сильнее, тогда внутренняя, ближняя к центру поворота гусеница автоматически подтормаживается, и поворот происходит почти по-танковому, гораздо энергичнее и с намного меньшим радиусом. На нашем штабном 251-ом Ханомаге, кстати, рулевое управление так же устроено.

Теперь по вооружению. Несмотря на половинную вместимость, оно у этого малыша ничуть не уступает его старшему брату, и так же, как и у 251-го, имеет значительную вариативность. В базовой комплектации это все те же курсовой и кормовой пулеметы МГ-34, причем кормовой традиционно установлен на зенитном вертлюжном станке. Есть еще варианты установки в кузове 81-мм миномета или курсовой 75-мм танковой пушки, у нас, кстати, из 8 захваченных бронетранспортеров один как раз с такой пушкой.

— И вот представьте себе, товарищ бригадный комиссар — такая вот машина, в ней всего 2 человека экипажа и 4 бойца при 2 пулеметах, выставить ее, скажем, против взвода нашей пехоты, а это полсотни бойцов с винтовочно-пулеметным вооружением. Пусть даже они в обороне залегли, и даже окопаться успели. — Представили? — И какой, как вы думаете, будет результат такого боя?

Не знаю, как Вы, но я твердо уверен, что поле боя за вот этой вот броней останется. А ведь это, на минуточку, восьмикратное превосходство наших в живой силе получается. Вот и сравнивай теперь соотношение численности, сторон, при таких то неравных условиях технического оснащения... — И условия эти неравные в принципе, а все потому, что у нас сейчас такой класс боевых машин отсутствует от слова вообще! Чем только наши военные теоретики думали, свою теорию глубокой наступательной операции разрабатывая, да руководству нашей страны ее потом навязывая...?!

Заметив, что Трофимов по мере его рассказа все больше хмурится, Сергей с досадой понял, что последние слова были явно лишними и его, похоже, снова поняли не совсем правильно. Точнее, судя по раздраженно-неприязненному выражению лица особиста, поняли совсем неправильно.

— Бл...яха муха, снова здорово! — Да он сейчас взглядом во мне дыру прожжет...!

— Товарищ бригадный комиссар, Вы, судя по Вашему прищуренному взгляду, опять меня к стенке, как вражеского пособника, примеряете. Вижу, что очень не нравятся Вам мои восхваления отдельных образцов вражеской техники и вооружения. В связи с этим, хотя мы все это совсем недавно уже обсуждали, я хочу еще раз уточнить свою позицию по двум моментам, во избежание дальнейших недоразумений и лишней нервотрепки, как Вам, так и мне.

— Первое — отнюдь не вся и не всякая техника, а также вооружение противника однозначно и подавляюще лучше наших образцов. У нашей армии уже сейчас есть и боевая техника, и вооружение, которого нет у немцев, и которое они будут стараться скопировать с различной степенью успешности.

Возьмите наш средний танк Т-34, который уже сейчас, имея определенные конструктивные недостатки и "детские болезни", по комплексу своих боевых характеристик превосходит все существующие на данный момент немецкие танки.