Хочу пони

— Да, ваша светлость.

— Все, что они говорили о божьих законах и голосе крови...

— Лицемерие, ваша светлость.

Длинный свирепый вдох.

— И поэтому Джереми смеялся над монахом?

— Он встретил его в коридоре у вашей приемной и стал высмеивать: "Зачем идти на прием, если ты немой? Что ж тебе боги не вернули речь, если ты так много молишься?"

— Вы видели это?

— Нет, он рассказал. Был очень весел и доволен собою. Это и переполнило чашу. Я привыкла, что смеются надо мною. Но монах — служитель Церкви...

— Что Джереми делал у моей приемной?

— Не знаю, ваша светлость. Я не подумала спросить. Джереми ходит где хочет...

— Мог ли он что-то слышать сквозь дверь?

Лаура сделала большие круглые глаза:

— Что он мог услышать, если у вас был немой?!

— Верно. Ничего.

Несколько минут Галлард хрипло дышал, сжимая кулаки. Когда овладел собою, позвонил в колокольчик.

— Джереми Фарвея — ко мне.

— Я полагаю, он на конюшне, — подсказала Лаура. — Кажется, собирался куда-то ехать.

Через несколько минут Джереми стоял в кабинете приарха — ошарашенный и бледный. Куда и подевалась самоуверенность!

— Лаура, что ты...

Приарх оборвал его:

— Юноша, прочтите молитву благодарности Агате.

— Э... зачем, ваше преподобие?..

Галлард грохнул кулаком по столу.

— Читайте!

Джереми начал, запутался в словах, потерялся, умолк. Он ничего уже не помнил из сестринских уроков.

— Слово к Шестнадцати?

Новая тщетная попытка.

— Укрепимся трудами и молитвою?

Этот стих читался при каждой праздничной мессе в любом храме Империи. Даже не заучивая намеренно, Джереми запомнил бы его — если б посещал церковь.

— Итак, юноша, вы не признаете веру богов и Праотцов, — констатировал приарх.

— Я... ваше преподобие, я верю в богов! Просто я молюсь про себя, в уме... Не обязательно же молиться напоказ...

— Процитируйте любой отрывок из Вильгельма Великого.

— Я... у меня плохо с памятью, ваше преподобие...

— Дневники Янмэй? "Мгновения" Агаты?

Джереми сдался. Размяк, расплылся слезливым киселем.

— Ваше преподобие... Я ничего не знаю... Простите, я еще юноша... Я ни в чем не виноват, меня таким воспитали...

— Отец и мать учили вас по-разному. Вы выбрали еретическую науку отца — не потому, что она истинна, а потому, что проста. Вера требует душевных усилий. Ваша сестра пошла трудным, но правильным путем. Вы — нет.

— Я еще исправлюсь... клянусь, ваше преподобие, я начну верить!

— В этом не сомневаюсь... — Галлард выдержал паузу, постукивая пальцами по столу. — Восемь лет послушничества в далекой обители очистят вашу душу.

У Джереми отпала челюсть.

— Меня в ссылку?.. Вы не можете, так нельзя!..

— Приарх не может наказать еретика? — Недобрая ухмылка полоснула лицо Галларда. — Проходя через двор, обратите внимание на столб с цепями.

— Но я... лорд Великого Дома!

— В том и дело, юноша. Пока жив, я не допущу, чтобы Великим Домом правил еретик.

По знаку приарха Джереми увели прочь. В последнюю секунду, когда Лаура видела брата, тот выглядел гораздо хуже запуганного Альберта.

Оставшись наедине с Лаурой, приарх изменился. Гнев утих, истратившись на Джереми, гранитная маска упала с лица.

— Миледи, мы не должны оставить незамеченным единственный луч света в этой темной истории. Трудно идти против собственного брата и порочных семейных традиций, но вы поступили правильно. Боги улыбаются, глядя на вас.

— Однако вы печальны, ваша светлость... — Лаура подошла ближе. — Могу я чем-нибудь помочь вам?

— И чем же?

— К примеру, у меня красивый почерк. Хотите, напишу письмо лорду Ориджину? Он ни за что не встанет на сторону тех, кто смеется над Светлой Агатой. А мои дед и отец придут в ярость, но не решатся на конфликт с вами, если Ориджин не поддержит их.

— Весьма разумно, миледи...

Он помедлил, размышляя о чем-то своем, глубоком.

— Ответьте, миледи. Насколько сильно вы успели привязаться к лорду Альберту?

— Он — хороший, добрый мальчик. Но, если позволена честность, я надеялась выйти за более опытного человека...

— Что вы скажете, если я предложу вам более зрелого жениха?

— Скажу, что мне не терпится узнать его имя!

Она очень тонко улыбнулась. Он еле заметно кивнул.

— Миледи, сегодня вы совершили мужественный и благочестивый поступок, который должен быть вознагражден. Скажите, чего желаете?

Лаура улыбнулась шире.

— Хочу пони!