| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Да дело тут, собственно, и не в преданности даже. Я уже говорил...
— Да-да, я помню. Но подумай сам — много ли тебе будет помощи от человека, у которого даже не хватило ума соблюсти меру в поборах? Многие берут, но берут аккуратно, и на это закрывают глаза. Чтобы его величество лично занялся взяточником — сам прикинь, какая это должна быть сумма. И не ты ли говорил, что излишнее сребролюбие чиновников — зло, и ты намерен с ним бороться? — с улыбкой заключила императрица.
— А вы, матушка-государыня, учили меня, что зло — это излишняя принципиальность императора, и что с недостатками людей можно и нужно мириться, если польза от них превышает вред, — парировал сын. — Сановника Чжи просто нужно заставить отписать излишнее в казну.
— Чтобы он тут же кинулся восполнять потери?
— За этим можно проследить. Да и не так уж много он и брал. Министр чинов, к примеру, берёт больше, но никто его не трогает. А знаете, почему? Потому что он никогда не высказывал ко мне никакой благосклонности.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что это дело направлено персонально против тебя?
— А вы знаете, из какого дома вышли цензоры, что подали жалобу на Чжу Дамина? Это были Мо Руань и его двоюродный брат.
Судя по помрачневшему лицу императрицы, ей названное имя сказало больше, чем мне.
— Что ж, — после короткой паузы сказала она, — тем более тебе нужно сохранить благоволение императора. В конечном счёте, оно решает всё.
— Трудно сохранить то, чего нет.
— Тогда хотя бы не делай его своим врагом! Неужели это так трудно — вовремя промолчать? Не вкладывай сам гуну Вэню в руки выигрышные камни. Повторяю тебе ещё раз — этот Чжи Дамин не стоит твоих усилий. Ты его уже проиграл, смирись с этим.
Я мысленно поёжилась. Я никогда не видела этого самого Чжи Дамина и не слышала о нём. Вероятно, он заслужил своё расследование, проводимое по личному приказу императора. И всё равно жутковато было слышать, как они рассуждают о живом человеке, словно о сломавшейся вещи: стоит ли отправить в починку или дороговато выйдет, проще сразу выбросить.
— Значит, уступить, — после паузы повторил принц.
— Да.
Он усмехнулся.
— Скоро я буду одно название, что наследный принц. Ни власти, ни влияния... ничего.
— У тебя будет всё, тебе только и нужно, что дождаться. Гун Вэнь не поднимет руку на императорскую кровь. Но у него есть могучий союзник — ты сам. Твоя нетерпеливость, твоя несдержанность... Хвала Небу, его величество не желает прерывать прямую линию, но я каждый раз со страхом жду, что чаша его терпения переполнится.
— Мне жаль, что я огорчаю матушку-государыню, — Тайрен не вставая, поклонился.
— Ты — моё единственное утешение. Только бы увидеть, как тебя увенчают тиарой Равновесия Неба и Земли, и ты возьмёшь в руку Яшмовый скипетр — и больше ничего мне в этой жизни не нужно.
— Тальо, покорми попугая, — распорядилась госпожа старшая управительница.
— Слушаюсь, — я присела. Обычно птицу кормила другая девушка, но сегодня её величество взяла её с собой, направившись куда-то за город. Кажется, в храм, а может в монастырь — тут были монастыри, несмотря на то, что бал правило махровое язычество.
— И добавь зерна и масла в чаши Бессмертных. А потом отнеси всё в кладовую.
— Слушаюсь.
Комната, где висела клетка с попугаем, и где её величество обычно принимала гостей, была сравнительно невелика... хотя это как посмотреть. Пожалуй, та квартира, в которой жили мы с Гришей, в ней уместилась бы полностью. Мебели, как и везде, было мало, но тяжёлые портьеры, лёгкие занавеси и расставленные тут и там ширмы не оставляли ощущения пустого пространства. Но не было и перегруженности. Всё выглядело продуманным, и, пожалуй, дизайнеры моего мира остались бы довольны, взгляни они на интерьеры дворца Полдень.
Интересно, как выглядят личные комнаты в других дворцах, у других императорских жён? Зависит ли это от личного вкуса хозяйки, или какая обстановка досталась, в той и живи?
Попугай был зелёный, с синеватой шейкой и красным клювом. Он не говорил, изъяснялся исключительно на своём птичьем языке, частенько довольно сварливо. Кормить его полагалось рисом, орешками и дольками фруктов. Сегодня он сидел ко мне спиной и деловито чистил пёрышки, не удостоив меня вниманием, даже когда я открыла клетку, сыпанула гость зёрен в кормушку и сменила воду в поилке.
— Неблагодарная ты тварь, — пробормотала я по-русски, хотя едва ли стоило винить попугая в невнимательности. Не клюётся, и ладно.
Подхватив четырёхугольный поднос с бортиками, я поспешила в переднюю. Помнится, ещё только прибыв в столицу, я обратила внимание на высокий для здешней мебели стол с восемью чашами. Оказалось, что это не просто стол, а алтарь. Он так и звался: стол Восьми Бессмертных — главных богов здешнего пантеона, которых почитали абсолютно все. Помимо них была и ещё целая куча богов рангом пониже, но их чтили от случая к случаю, либо же только уроженцы какой-то определённой местности, а вот этим отдавали честь в каждом доме Империи. Разница была лишь в материале стола, чаш и того, что в них наливали и насыпали.
Сыпануть риса в каждую чашу и долить масла — дело нехитрое. У масла был очень приятный тонкий запах, вот такой бы добавлять в курильницы. Видимо, у богов вкус получше, чем у людей. Составив горшочки с зерном и флакончики на поднос, я вышла из приёмной и кружным путём направилась в кладовку за личными покоями, но в ведущем к ней коридорчике наткнулась на уборщицу в знакомом тёмно-красном платье, что на коленях мыла пол большой тряпкой. Рабыня со Скрытого двора! Выполняя наказ товарок, я никогда не пыталась заговорить с этой категорией слуг, а те и сами не стремились к общению. Было что-то неловкое в ситуации таких встреч, я сочувствовала им, но ничем не могла помочь, и в тоже время радовалась, что сама не оказалась среди них. Чтобы не мешать и не торчать столбом, пока она домоет коридор, я свернула в боковую комнатку.
Там тоже было что-то вроде кладовой, вернее — бельевой: в больших сундуках и на полках хранились постельные принадлежности и, видимо, занавеси, вроде тех, что развешивали по здешним комнатам. Я поставила поднос на плоскую крышку одного из сундуков, не удержалась, ещё раз взяла флакончик с маслом, вынула пробку и понюхала. Мне бы раньше такие духи! Я бы и сейчас не отказалась, но если кто-нибудь с острым нюхом учует, что от меня пахнет не как от других служанок... Что будет тогда, выяснять не хотелось. Я с сожалением попыталась снова заткнуть флакончик пробкой, но, как это иногда бывает, простое движение получилось неловким, пробка выскользнула из пальцев, ударилась о крышку сундука и нырнула в промежуток между сундуком и стеной.
Ах ты ж!.. Я заглянула в щель, попробовала засунуть туда руку, но она не пролезла. А флакончик, между прочим, золотой, или по крайней мере золочёный, и крышка у него такая же, да ещё и с камушками. Я обошла сундук сбоку, но и оттуда дотянуться до пропажи было нереально. Я взялась за угол и налегла всем своим весом, пытаясь отодвинуть его от стены, но сундук даже не шелохнулся.
Чертыхаясь вслух и про себя, я сняла поднос с сундука, поставила его на пол и попыталась поднять крышку. Та поддалась безо всякого труда — я вообще ни разу пока ещё не видела запоров на местной мебели. Внутри стопками лежали какие-то покрывала. Пол был чистый, так что я принялась вынимать их и складывать прямо на половицы. Так освободила примерно половину сундука, после чего снова попробовала его сдвинуть, и вновь он не шелохнулся. Гвоздями его прибили, что ли?
Я раздражённо принялась вытаскивать оставшиеся куски материи. Не такие уж они тяжёлые, почему же сундук не двигается? Разве что с ним самим что-то не так. И точно — когда я резким движением схватила оставшуюся на дне стопку, дно сундука вдруг дрогнуло и даже чуть подпрыгнуло, словно не было скреплено со стенками, а просто лежало поверх выступающих деревянных планок, прибитых внизу. Я присмотрелась. Действительно, нижняя доска была отдельной... и даже чуть короче длины сундука, как раз хватит просунуть пальцы и приподнять...
Внизу был провал. Тёмный прямоугольный колодец в полу, выложенный камнем, и лишь где-то в метре от бортика с правой стороны начинались и уходили в темноту узкие каменные ступеньки.
Не удержавшись, я тихонько присвистнула. Потайной ход! В коридоре послышались голоса, кто-то прошёл мимо полуоткрытой двери, и я вздрогнула. Но в комнату никто не заглянул. Тем не менее я быстро опустила доску на место и принялась торопливо складывать покрывала обратно, стараясь уложить их в прежнем порядке. Не хотелось бы, чтобы кто-то заметил, что одна из тайн этого дворца оказалась раскрыта.
Интересно, куда этот ход ведёт? Наружу? За город? Или в другую часть дворцового города? Моё воображение тут же нарисовало картинку визитов тайной любви какой-то из предыдущих императриц... Или даже самой императрицы Эльм, чем чёрт не шутит. Сейчас-то она уже в годах, а в вот в былые времена... Впрочем, гадать, кто и зачем проложил этот ход, можно до бесконечности. И выяснить, куда он ведёт можно только одним путём — экспериментальным. Вот только как бы это проделать, не вызывая вопросов долгим отсутствием?
И всё же, захлопывая крышку сундука, я уже знала, что однажды это сделаю. Не знаю, как и когда — но уж слишком раздразнено было моё любопытство. И уж слишком я чувствовала себя скованной в душной атмосфере дворца, чтобы пренебречь хоть маленьким глотком свободы. Даже если это только свобода удовлетворить праздный интерес.
Однако интерес интересом, а крышечку от флакона всё равно надо спасать. Я огляделась по сторонам, не увидела ничего подходящего и выглянула в коридор. Мывшая пол рабыня уже исчезла, и плитка пола начала подсыхать, но я всё равно постаралась наследить поменьше, преодолев расстояние до соседней кладовой прыжками. Здесь, помимо нужных вещей, а также ларей с птичьим и божественным кормом, хранилось ещё немало всякого хлама. Должно же среди него найтись что-то длинное и тонкое... Нет, ощипанное опахало их павлиньих перьев не подойдёт, ручка слишком толстая. А вот эта перьевая метёлка, пожалуй, в самый раз.
Крышечку удалось подцепить не с первой попытки, но я была упряма, и в конце концов мне удалось выгнать её из щели. Изрядно запылённую и в паутине, ну да ничего, обтереть можно. Главное, что теперь всё в порядке, ничего не потеряно.
Правда, избежать розги по рукам за слишком долгую задержку мне всё равно не удалось.
5.
Так кипарисовый чёлн уплывает легко —
Он по теченью один уплывёт далеко!
Вся я в тревоге и ночью заснуть не могу,
Словно объята тяжёлою тайной тоской, —
Не оттого, что вина не нашлось у меня
Или в забавах найти б не сумела покой.
Ши цзин (I, III, 1)
— ...А потом наложница Чариин станцевала перед его величеством танец "Полёт стрижа". Государь был так доволен, что подарил ей штуку парчи.
— Что ж, тогда и я не буду отставать, — задумчиво произнесла императрица. — Тальо, скажи старшей управительнице, что я велела выделить серебряную коробку с рисовой пудрой, и отнеси её наложнице Чариин.
— Слушаюсь, — я присела с подносом в руках. На подносе лежала целая груда шпилек, заколок и гребней. Ещё одна моя соседка по комнате, Луй Мон, как раз сооружала на голове императрицы одну из местных грандиозных причёсок — работа парикмахершей и была основным родом деятельности Мон. Получалось у неё так ловко, что я аж засмотрелась.
— Ещё мастер Ку прислал во дворец несколько арф своего изготовления, чтобы ваше величество могли выбрать лучшую, — продолжила отчёт барышня Юнэ.
— Прекрасно. Подарок должен быть лучшего качества. Мекси-Цу хорошая девочка, она заслуживает доброго отношения.
— Кто, кроме вашего величества, сравниться с принцессой Мекси-Цу умом, грацией и музыкальным искусством? — Юнэ Манэй присела в поклоне. — Не зря государыня выбрала её в жёны наследному принцу.
Мекси-Цу, Маленькая Радуга... Красивое имя, подумала я. Интересно, какова на вид сама принцесса, что-то я до сих пор её не видела.
— Род Ни славится своим благонравием. Они хорошо воспитали дочь.
— Воистину так, ваше величество. И пусть грубые языки говорят, что этот род недостаточно высок, но по знатности мало кто может с ним соперничать.
— А что невысок, так даже и лучше, скромности больше. — Мон наконец уложила последнюю прядь на голове императрицы, и та критически оглядела себя в зеркале. Зеркало, кстати, было стеклянным, пусть мутным и немного выпуклым, но всё равно видно в нём было лучше, чем в металлических. Видимо, её величество не нашла к чему придраться, потому что поднялась и повернулась к двери. — Что ж, пойдём, поглядим на арфы.
Она величаво выплыла в соседнюю комнату в сопровождении дам и девушек, пока мы с Мон убирали на место не пригодившиеся шпильки, косметику и прочие принадлежности утреннего туалета. Из соседней комнаты раздавались мелодичное треньканье струн, не складывавшееся в какую-либо мелодию. Видимо, императрица пробовала доставленные арфы. Продолжалось, впрочем, это недолго.
— Вот эту, — как раз когда я выглянула за дверь, императрица указывала на красный лакированный инструмент, покрытый перламутровыми цветами. Я-то представляла себе привычные мне арфы моего мира, но форма этих была проще, они напоминали лук с несколькими тетивами, правда, на подставке. — Отнесёте за мной.
Два евнуха, стоявшие у стены молча поклонились и подхватили подарок. Процессия покинула комнату, и мне больше задерживаться никакого резона не было. Оставалось лишь найти госпожу Лу, забрать у неё обещанный императрицей подарок и отнести его куда сказано.
Занятно, но это будет первый раз, когда я покину дворец Полдень. Кстати, где находится пресловутый дворик Процветания, в котором обитают наложницы, я не имела ни малейшего понятия. Пришлось заодно и спросить дорогу.
— Пройдёшь по галерее мимо дворца Великого Превосходства до конца, потом мимо стены Восточного дворца тоже до конца. В конце будет калитка в Императорский сад, — проинструктировала меня госпожа старшая управительница. — Дворик Процветания справа. Иди на башню Военного величия, не ошибёшься.
Я поблагодарила и двинулась в указанном направлении, крепко сжимая в обеих руках подносик с подарком. По галерее туда-сюда сновали слуги и придворные, несколько раз пришлось кланяться, когда я по знакам отличия видела, что передо мной персона достаточно высокопоставленная. Да, я уже научилась различать, пусть и в самых общих чертах, когда передо мной царедворец, когда дворцовый служащий, а когда забредший во дворец посторонний... То есть, конечно, они сюда не забредают, а приходят на высочайшую аудиенцию, и это не просто какие-то люди, а сановники и высокопоставленные чиновники. Но для нас, жительниц Внутреннего дворца, они были посторонними. И пройти мимо жилища императора для комнатной девушки -чуть ли не единственная возможность увидеть чужого мужчину.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
