Никто кроме нас, или так появляются легенды

Астрид

P.S. Про облако — и не надейся. Я не хочу встретить на Олухе погребальный костер вместо лучшего друга,

Астрид'

Иккинг неверяще перечитал последнюю строчку. '...Вместо лучшего друга'. Нет, ну надо же... Беззубик фыркнул, покосившись на его лицо.

— Беззуб, я ненавижу, когда у меня читают через плечо! — недовольно сказал Иккинг, сложив листок и сунув его за пазуху. — Ах да! Ты же не умеешь читать. Но все равно! Ладно, пошли заглянем в Зал Летописи. Думаю, Астрид будет интересно узнать про защиту Западного Народа.

Беззубик с сомнением посмотрел на солнце. Иккинг понял направление его мыслей.

— Да, ты прав. Надо отправить ответ сейчас же. Думаешь, жуть доберется своим ходом, без ладьи?

Дракон посмотрел на него взглядом, далеким от восхищения.

— Точно! — Иккинг хлопнул себя по лбу. — Надо отправить его с обычной торговой ладьей. Беззуб, ты молодец!

Иккинг достал блокнот, выдернул оттуда лист и написал несколько строчек. Отдал жути, а сам забрался в седло.

— Что бы я без тебя делал, брат?.. Давай передадим Злодею привет, — предложил он.

Беззубик рыкнул что-то на своем языке — и взмыл в небо.

— Когда-нибудь она убьет тебя, Задирака, — расшифровала Забияка, с усмешкой взглянув на брата.

Астрид только что узнала, кому обязана за идиотское приглашение Клинта.

Накануне вечером Клинт похвалялся в таверне перед ребятами с других островов, что любая девчонка Олуха будет счастлива пройтись рядом с ним. Задирака тогда посмеялся над ним и сказал, что Клинт — надутый индюк. Клинт поднялся было, чтобы врезать насмешнику, но Задирака быстро предложил заключить пари.

— Спорим, есть по крайней мере одна, которой ты — именно ты! — по барабану, — предложил он.

— Спорим! — надменно сказал Клинт. — На что?

— Загадывай! — великодушно разрешил Задирака.

— Я выиграю — и заберу твой амулет, — он кивнул на зуб дракона, висевший у того на шее.

— Я выиграю — и заберу твой плащ.

Все ахнули и выжидательно уставились на Клинта. Плащ у него был шикарный, доставшийся по наследству — предки Клинта были воинами. Сшит он был из кожи Скрила — ужасного ядовитого дракона. Клинт берег плащ, и надевал только на праздники. И взял с собой в поход. В первый свой поход — ведь брали только юношей и девушек, достигших семнадцати лет. Маловероятно, что он поспорит на плащ, но Задирака решил рискнуть.

Самоуверенности Клинта не было границ.

— Идет, — снисходительно ответил он.

Задирака наклонился к нему и сказал:

— Астрид. Спроси у нее, захочет ли она пройтись с тобой.

— Астрид? — небрежно переспросил Клинт.

— Астрид?! — хором воскликнули Забияка, Рыбьеног и Сморкала, сидевшие тут же.

— Да, — подтвердил Задирака и незаметно для Клинта показал друзьям кулак.

— Ты проиграл, — бросил тот и вышел из таверны.

Секунд пять все сидели в полном молчании, а потом внезапно компания с Олуха расхохоталась. У Клинта не было ни одного шанса.

— Нет. Это ты проиграл, — ласково сказал Задирака.

На следующее утро они нашли Клинта связанным в одном из узких переулочков на окраине Торгового. Он был в ярости, увидев Задираку.

— Ты! — зло крикнул он.

— Я, — подтвердил Задирака.

— Ты знал!

— Я знал, — усмехнулся он. — Потому-то ты и проиграл. Где мой плащ?

— Не твой!

— Уже мой.

Задирака подошел, отстегнул пряжку, скрепляющую плащ под подбородком и стащил его с плеч Клинта. Тот заскрипел зубами от злости.

— Осторожнее. И нечего сопротивляться, — предупредил Задирака. — Условия нашего пари слышало человек двадцать. Так что давай, родной.

Он похлопал Клинта по щеке. Это был уже перебор. Задирака даже сам это осознал. Клинт не мог его пнуть, так как Астрид связала ему и руки, и ноги. Но он смотрел таким взглядом, что Задирака понял — больше лучше не нарываться. Он перекинул плащ через плечо и, помахав на прощание, завернул за угол.

Забияка ждала его там, скрестив руки на груди. Задирака весело потряс своим выигрышем, но сестра не разделила его восторга. Она многозначительно кивнула на что-то за его спиной. Предчувствуя недоброе, Задирака обернулся.

— О! Привет, Астрид, — обреченно выдохнул он.

— Может, ты объяснишь, что происходит?

Что ему оставалось делать? Разумеется, он ей рассказал. Астрид внимательно выслушала. Задирака внутренне собрался, приготовившись получить с ноги. Однако Астрид только хмыкнула.

— Ты помилован, — объяснила Забияка. — Но когда-нибудь она тебя убьет.

— Ладно, проехали, — Астрид отмахнулась. — Начальник охраны ладей сказал, что сегодня у нас выходной. Заступаем на дежурства завтра с восходом солнца.

— Да! — радостно закричал Задирака и унесся куда-то по своим делам.

— Ты как хочешь, но я пошла спать, — Забияка зевнула, проводив брата скептическим взглядом.

— Неплохая мысль, — улыбнулась Астрид. — Пожалуй, я к тебе присоединюсь.

Глава седьмая

Гром Судьбы лениво покачивался на волнах. Гребцы, позевывая, проверяли снасти и весла. Задирака суетился, бегая и ища свое копье, которое по ошибке куда-то унесли, и путался у всех под ногами. На него покрикивали, но пока не прогоняли. Забияка дремала, привалившись к мешку с пожитками. Полная луна освещала ее лицо, и оно казалось восковым, только волосы слегка колыхались на ветру. Сморкала, облокотившись о борт, смотрел на воду и думал.

Начальник охраны поставил его командовать небольшим отрядом — Рыбьеног, близнецы и Астрид — и велел самому назначить людей в дежурства. Сморкала хотел поставить Астрид с собой, но сам он не должен был дежурить в какое-то определенное время. Его задача — каждые несколько часов проверять несение вахты.

Поэтому Сморкала решил поставить близнецов вместе, а Астрид с Рыбьеногом. Приняв это фундаментальное решение, он сказал Рыбьеногу, чтобы тот нашел Астрид, куда-то внезапно испарившуюся, и заступил на дежурство. Рыбьеног как-то странно посмотрел на него, но кивнул.

Астрид нашлась только через двадцать минут. Она кормила жуть и помогала ей получше спрятаться на ладье. Короткая записка лежала в мешочке на поясе. Судя по дате, Иккинг написал ее три дня назад. Значит, ладья попала в бурю. Жуть нашла Астрид только что.

'Астрид, — буквы прыгали, словно Иккинг писал это на коленке. — Не могу ответить подробно, ладья уже отплывает. Я навещу Зал Летописи, покопаюсь в книгах. Много знает Готи. Ты же с ней обратно поплывешь. Порасспрашивай ее. Жду вас,

Иккинг'

'Гениально! Готи', — подумала Астрид и отправилась ее искать. На полпути ее перехватил Рыбьеног.

— Сморкала велел нам заступить на вахту, — сказал он, с сожалением глядя на свою толстенную книгу, которую держал в руках.

— Ну что ж, — Астрид раздраженно посмотрела на Сморкалу, который в это время орал на близнецов. Те притащили откуда-то бочку и теперь ругались со Сморкалой, не желающим пропускать ее на борт. — Ладно, пошли на нос ладьи. Там посидим... Книгу-то захвати. Я думаю, она тебе не станет мешать... Я сейчас приду, — и она ушла на корму.

Рыбьеног просиял. Астрид всегда снисходительно к нему относилась, если их отправляли вместе выполнять какое-то задание. Она никогда не прикапывалась, в отличие от того же Сморкалы.

Минуты через две она появилась возле Рыбьенога, согнувшегося в три погибели возле фонаря и читающего свой фолиант.

— Ну как близнецы? — спросил он, оторвавшись от чтения. — Протащили свою контрабанду?

Астрид фыркнула.

— Это не контрабанда. Их Готи попросила.

— И Сморкала не поверил, — предположил Рыбьеног.

— Не поверил. Пришлось его немного отвлечь, — Астрид вытащила из-за плеча секиру и поставила ее рядом с собой.

Крепление для секиры ей смастерил Иккинг. Как-то зимой в бурю Астрид была вынуждена бросить ее, чтобы отволочь застрявшие в лесу сани в деревню. Они с Иккингом потом потратили полдня, чтобы ее отыскать в огромном сугробе, наметенном сверху. Самое ужасное, что первым нашел ее Беззубик и решил отпраздновать это событие залпом пламени. Еще полдня они долбили лед метровой толщины, в который вмерзло оружие. Иккинг тогда посчитал, что проще сделать Астрид удобное крепление — такое, чтобы секиру можно было быстро вынуть даже во время боя — чем таскаться еще раз по жуткому холоду и обдирать руки о глыбу льда.

Астрид улыбнулась воспоминаниям. Было слышно, как капитан ладьи дал сигнал к отправлению. Плеск воды под веслами, метущийся парус, пытающийся поймать ветер, перекрикивания гребцов. Домой... Астрид ждала этого похода, первого похода в ее жизни, но возвращение домой — это нечто более важное, чем любой поход. Всегда знаешь, что ты, уставший и изможденный, измученный и обветренный, можешь вернуться в место, где тебя любят и ждут. Где можно расслабиться и не ждать удара в спину.

Где есть рассохшаяся скрипучая дверь, ведущая из темных комнат к яркому дневному свету, где капли дождя на паутине рисуют дивные узоры, где свежий ветер развевает волосы над обрывом в зелено-синие волны океана, где сухая трава в твоих пальцах оставляет горьковатый терпкий запах, где зеленые глаза под темной челкой смотрят одновременно мягко и насмешливо...

— Астрид, Рыбьеног — вырвал из воспоминаний голос Задираки. — Идите спать. Мы пришли сменить вас.

Астрид перевела взгляд с звездного неба на близнецов, отчаянно зевающих и пытающихся удержать равновесие на палубе.

— Так рано? От силы прошло два часа, еще даже не рассвело, — сказала она.

— Скажите спасибо Сморкале! — Забияка состроила зверскую гримасу. — Кто додумался поставить его командовать нами? Теперь мы дежурим по два часа ночью и по четыре днем, — саркастично сказала она.

Рыбьеног захлопнул книгу и слез с бочки, на которой сидел. Астрид пожелала близнецам удачи и вместе с ним отправилась в каморку под палубой, где для отдыха охраняющих корабль подвесили гамаки.

Плаванье было на удивление тихим и спокойным. Вернее, было бы тихим и спокойным, если бы не Сморкала. Однако он, наруководившись за первый день, под конец упал в свой гамак и уснул мертвым сном, не мешая остальным спокойно дежурить и наслаждаться жизнью.

Беспокойство Астрид за Готи постепенно улеглось. Чем дальше они отплывали от островов Перепутья, тем труднее было подобраться к ладье незаметно. Следовательно, тем меньше была вероятность нападения. Она уже почти выкинула из головы свои страхи, когда волной на нее обрушилась страшная новость.

Во второй день плавания Астрид выкроила кусочек свободного времени, пока все обедали, чтобы сходить к Готи. Астрид не навещала ее ни разу за все время пребывания в Торговом — старейшины собирались в месте, неизвестном всем остальным. Теперь же она жила в комнате на корме ладьи, хотя ни разу не вышла оттуда за все плаванье.

Астрид подошла к двери Готи и постучала. Послышались тихие быстрые шаги, и незнакомый женский голос произнес:

— Старейшина никого не примет.

— В чем дело? — удивилась Астрид.

— Повторяю, старейшина никого не примет! Уходите!

Готи не выходила из своей комнаты ни разу, а сейчас неизвестно кто говорит, что она не примет. Тут что-то не так... Неужели ее вообще нет на ладье? Зачем тогда весь этот маскарад с отплытием? Кого-то нужно ввести в заблуждение? Кого? И знает ли старейшина обо всем этом?.. А может, что-то произошло?

— Я требую, чтобы меня впустили, — жестко сказала Астрид.

За дверью усмехнулись.

— Да кто ты такая, чтобы требовать?

— Я ее названая дочь.

Дверь немного приоткрылась. Из глубины комнаты послышался больной голос.

— Впусти ее.

— Готи! — воскликнула Астрид, подбегая к шкурам, на которых полулежала старейшина.

Казалось, она совсем высохла. Лицо и руки прорезали глубокие морщины, пальцы дрожали. Только глаза остались прежними — глубокими, мудрыми и всепонимающими.

— Что с тобой?! — в ужасе спросила Астрид. — Почему?

— Успокойся, родная, — Готи слабо улыбнулась. — Все в порядке.

— Ничего не в порядке! — Астрид невидяще оглянулась вокруг, словно надеялась найти причину этой жуткой болезни.

Готи внимательно посмотрела на нее. Затем велела женщине, присматривающей за ней во время болезни, выйти и оставить их одних.

— Слушай и не перебивай меня, Астрид. Мне тяжело говорить. Слушай внимательно... Я умираю, Астрид, — спойконо сказала она. Видимо, она уже смирилась с этим. — Сегодня-завтра жизнь покинет меня.

Ее глаза смотрели словно внутрь себя.

— Я — Хранительница Тайны Книги... Нас было семеро. Мы вместе учились, вместе прошли посвящение в воины и вместе столкнулись со злом. Мы нашли книгу темных знаний. Путешествовали вместе и случайно наткнулись на нее в каком-то гроте. Надо было уничтожить ее, чтобы она не попала в руки недоброму человеку. Мы развели костер и положили книгу сверху. Она сгорела, но ветер вырвал и унес несколько листков. Это была очень опасная книга. Тот, кто владеет этой книгой, мог бы захватить мир, подчинить его себе, а затем разрушить до основания. От нее осталось всего несколько страниц, но даже они представляли огромную опасность. Тогда мы поклялись друг другу умереть, но уничтожить эти листки. Ветер разнес их по всему Архипелагу. Мы добрались до каждого — но это была кровавая цена. Многие жрецы, вожди и старейшины поддались искушению быть властителями мира и готовы были убивать за возможность обладать частью книги. Нас осталось только двое: я и Гьярдар-Отшельник. Мы думали, все кончено, можно мирно жить дальше. Сорок лет все было спокойно. И вот несколько дней назад я поняла, что это не так: один лист еще остался... Старейшина Западного Народа случайно обмолвился о тайном знании, равном которому нет на земле, которое тщательно скрывается его народом от всех. Я выдала себя — крикнула, что это невозможно, что все уничтожено. Тогда он понял, что я — одна из Хранителей. Это он меня отравил. Астрид, — Готи взяла ее за руку. — Я уже не смогу уничтожить оставшуюся страницу...

— Я ее уничтожу, — сказала Астрид.

— Нет, — твердо сказала старейшина. — Найди Отшельника. Он знает, что нужно делать... Это опасно, дочь моя. Но еще опаснее оставить ее Западному Народу... — Готи говорила все тише и тише. — Если человек возьмется уничтожить ее, его будут одолевать всяческие искушения. Надо быть готовым к испытаниям.

Последние слова она говорила уже сама себе. Потом посмотрела на Астрид.

— Ты была мне хорошей дочерью, Астрид. Я любила тебя, дочь моя. Поэтому хочу предостеречь... Доверяй только проверенным людям, Астрид. Предательство — страшная вещь. Я никогда ничего не боялась — боялась только предательства.

Астрид благодарно склонила голову. Затем вновь посмотрела на старейшину.

— Как можно узнать ее? Ну, страницу?

— О, — улыбнулась Готи. — Ее будут охранять и беречь. Хотя бы по этим признакам ты ее найдешь.

Она закрыла глаза.

— Все, оставь меня. Позови целительницу.

Астрид мрачно смотрела на волны, размышляя над услышанным. Какая ирония судьбы! Только что жизнь казалась прекрасной, ничего не предвещало беды. И тут на тебе...

Она знала, что старейшину уже никто не увидит до самой смерти. Готи не захочет, чтобы кто-то видел ее слабость. Всю жизнь она боролась за этот мир, охраняя его от зла, и умрет, потому что мир не в силах уберечь своих защитников.