Chrome Shelled Regios том 5

Кто же мог подумать, что у них под ногами разверзнется огромная дыра?

Когда их жёстко тряхнуло, Нина сначала подумала, что Целни опять провалилась в нору гряземонстров. Но тут же на связь посредством психокинеза вышла Фелли и объяснила, что происходит — и истина оказалась ещё более ошеломляющей. Нина почувствовала, как кровь отхлынула от лица, а ноги стали ватными.

Такой катастрофы она в жизни не видела. А Лейфона угораздило. Неужели так надо постоянно портить ему жизнь? Нина испытывала ужас и жалость одновременно. Он ведь приехал в школу, чтобы изменить свою жизнь к лучшему. Верно... Хотел бросить путь военного и жить как обычный человек. Бросить все выгоды, какие даёт лишь жизнь военного, и начать с нуля, гражданским. Хотел.

Конечно, военный не может лишь наслаждаться выгодами. Он должен грудью встречать надвигающиеся на город опасности. Сражаться с гряземонстрами, участвовать в войнах городов за серниевые шахты. Должен рисковать жизнью ради города. Вот что такое военный.

Лейфона эти опасности, разумеется, не пугали. Напротив, в чрезвычайной ситуации он пытается всё взять на себя.

Уж не она ли ему помешала? С Карианом, конечно, Лейфону тоже не повезло, но и Нина, пожалуй, воспользовалась этим невезением. Да, она старалась не взваливать на него лишнего. Старалась даже в ущерб здоровью. Да и сам Лейфон сказал, что сражаться они будут вместе. Но это не отменяет превосходящей силы Лейфона. И само собой вышло, что он стал краеугольным камнем тактики семнадцатого взвода.

О чём она тогда подумала? Получив сообщение Фелли, Нина с Шарнидом поспешили на помощь. Нине показалось, что её сердце остановилось — так шокировал вид окровавленного Лейфона.

А когда шок прошёл — о чём она подумала? О следующем бое. Лечащий врач сказал, что участие Лейфона исключено. В его лице выбыл из строя весь авангард. И не только. Она тогда подумала, что весь семнадцатый взвод теперь утратил боеспособность.

Не факт, конечно. Есть ещё много способов вести бой. Шарнид взялся подыскать замену Лейфону, но вести бой можно даже и так. В наступлении Нина с Шарнидом или с Наруки могут действовать с двух сторон, а оставшийся обеспечил бы прикрытие. В обороне можно, наверное, не менять и текущего расклада. Нина не сказала бы, что так они победят. Но сейчас думала, что могут неплохо сработать.

Так почему же? Ей тогда показалось, что всё кончено. Фонарь в её руке вырезал из темноты круг света, и в этом кругу лежал истекающий кровью Лейфон. Она увидела его бледное от потери крови лицо и закрытые глаза и всерьёз подумала, что всё кончено. Подумала, что все её мечты и надежды рассыпались с треском. Нина уверенно сказала Лейфону, что они справятся, хотя в душе её грызли сомнения. Но Лейфон не должен был видеть эти сомнения.

— Стыд какой.

Выходит, положиться можно лишь на него. Она смирилась с многократным превосходством Лейфона как военного и, кажется, решила, что надо просто стать сильнее за счёт подсмотренных у него приёмов — тех, которые сможет перенять...

— Чёрт...

Она всё не могла прийти в себя от шокирующего вида окровавленного Лейфона. Во время визита Нина не смотрела ему в глаза, потому что перед глазами стояла эта картина.

— Так ничего не выйдет...

Наверное, на ходу она слишком задумалась. Когда Нина опомнилась, то не сразу поняла, где оказалась. Совсем рядом с ядром центрального механизма. В середине находился закрытый плитами холмик. Что под плитами? Электронный дух. Но что она там делает? Никто не знает, какими средствами, каким образом она приводит город в движение. Механики и инженеры работают лишь с механизмами, которые соединены с ядром трубами и проводами. Они многого не знают: как сжижается серний, как город чувствует гряземонстров снаружи...

— Ох... Ну где же ты? — громко крикнула Нина, чтобы сбросить приведшее её сюда оцепенение, и огляделась. — Целни!

Где Целни, понять было совершенно невозможно — столько всего закрывало обзор. Нина, повысив голос, звала электронного духа. Эхо её голоса добавилось к многочисленным здешним шумам. А когда оно затихло, откуда-то издалека, лавируя среди труб, прилетел светящийся шар.

Источником бледного света была маленькая девочка. Эта девочка — которую называли электронным духом, или духом города — легко порхая, приземлилась в руки Нины.

— Вот ведь чертовка.

Она ругала устроившееся у неё на руках маленькое существо, но при виде счастливого лица Целни почему-то сразу захотелось всё ей простить.

— Что ты сегодня делала? — спросила Нина, поглаживая волосы Целни, которые были гораздо длиннее роста девочки.

Она уютно устроилась, положив голову на плечо Нины, но вдруг соскочила и встала на плечи ножками. Целни обхватила её голову сзади и опёрлась подбородком. Девочка стала тянуть Нину за волосы.

— М? Что там?

Она повернулась туда, куда тянула Целни. И стала вглядываться в том направлении.

— Там же ничего нет?

Как Нина не напрягала зрение, видела она только запутанный ландшафт центрального механизма из труб и коридоров. Ничего больше.

— Что-нибудь интересное? — уточнила она, но ответа не получила. — Целни?

Но маленький электронный дух лишь продолжал вглядываться поверх её головы в одну точку.

Поведение Целни напомнило Нине о беспокойстве, затаившемся в собственной груди. Не в силах понять, тревога это, напряжение или возбуждение, она молча продолжала смотреть туда же, куда и Целни.

4. Игра вслепую

С тех пор, как он очнулся, прошла неделя. Почти все раны зажили, но из койки Лейфона по-прежнему не выпускали.

— Привет... Как дела?

Наруки появилась, когда он уже совершенно не знал, что делать со всем временем, которое оказалось в его распоряжении.

— Слишком много свободного времени, — пожаловался он, и Наруки улыбнулась.

Она тоже тогда получила ранения, но не очень серьёзные — они уже зажили.

— Операцию ещё не делали?

Почти все его внешние раны полностью зажили, но травма позвоночника оставалась нетронута. Осколок позвоночника засел в спинном мозге, извлечение требовало осторожности, и ему сказали, что отвечающая за операцию врачебная группа сейчас проводит консилиум. А после начнётся операция. И если она пройдёт успешно, Лейфона без проблем выпишут.

— Поскорее бы.

Мучил не только избыток свободного времени, но и многочисленные осмотры. Он чувствовал себя подопытным кроликом.

— Ну, всё лучше чем неудачная операция, так что терпи.

— Мэй всё переживает?

— Угу... — отвела взгляд Наруки.

— Зря она...

По словам Наруки, Мэй винила себя в ранении Лейфона и сидела в общежитии, не находя в себе сил даже сходить в больницу.

— Мы её хоть в школу вытащили.

— Прости, из-за меня всё.

— Да не из-за тебя, говорила же. Место выбрали мы. Ты просто шёл с нами, верно?

— Но всё началось с моих секретов...

— Лейтон... — жестом остановила его Наруки. — У каждой из нас есть одна или две темы, о которых не очень хочется рассказывать. Не такие, как у тебя, и по совсем иным причинам, но они есть. Я не считаю, что можно за это упрекать.

— Наруки...

— Я была рада. Если ты рассказал нам о таком тяжёлом прошлом, это ведь значит, что ты нам доверяешь?

— Да...

— Этого достаточно. Я просто хочу, чтобы ты дал Мэй время. Она в смятении из-за твоей травмы. Подождёшь?

— Конечно.

— Спасибо.

Они оба смущённо улыбнулись и перевели разговор на тему семнадцатого взвода.

— Дальшена-сэмпай вступила тебе на замену.

— Правда?

— Угу, Шарнид-сэмпай пригласил.

После случившегося в недавнем бою поверить, что Дальшена поможет семнадцатому, было непросто. Наруки, по-видимому, тоже так считала.

— Сама удивляюсь, но спрашивать неловко. Раз командир согласилась, я тоже против не буду.

— Но если они с Шарнидом-сэмпаем помирились, это же хорошо.

— Ну... не знаю.

— А?

— Ладно, надо просто делать, что можем. Тебе надо поскорее выписаться. Иначе получится, что я зря вступала в семнадцатый взвод.

— Наруки, что ты думаешь о моём поступке?

— Тебе разве не всё равно, что думают другие?

— Хм... знаешь...

— Шучу. Да, чувство справедливости подсказывает, что ты неправ. Но это не значит, что тебя надо возненавидеть. Главное, что всё в прошлом. И хотя связь с нынешним Лейтоном, наверное, есть, я в тех событиях не участвовала, так что сказать мне тут нечего.

— Прости, дурацкий вопрос задал.

— Перестань. Вопрос задали мы, а ты до сих пор не слышал моего мнения.

— Угу.

— Лейтон... Ты и правда совершил преступление. Но тебя за него уже судили. Думаю, тебе об этом тяжело говорить, но думаю также, что не стоит настолько переживать. Не пора ли себя простить?

— Простить?

— Когда ты дрался с предводителем наёмников, зашла речь о катане, верно? В бою взводов у тебя было два дайта, и против командира Дина ты использовал дайт типа катаны.

Первым, чему выучился Лейфон, были переданные Делком приёмы Сайхарденов для катаны. Стиль этот никак не предназначался для работы с мечом. И тем не менее, став Обладателем Небесного Клинка, Лейфон выбрал своим оружием не катану, а меч.

— Ты недавно говорил, что не считаешь свой поступок в Грендане плохим? Но наложил на себя внутренний запрет, разве не так? Не из-за преступления, а из-за какого-то чувства вины. Я и подумала, не пора ли себя простить?

Сам он не считал, что подпольные бои — плохо, но воспитавший его военный учитель, Делк, вряд ли допустил бы такое. И если применять стиль для катаны, которому Лейфона обучил Делк, получится, что Лейфон замарает столь оберегаемую Делком честь. Поэтому Лейфон от катаны отказался. Разница между катаной и мечом невелика, но критична, и он смог несколько лет пробыть Обладателем Небесного Клинка лишь благодаря таланту понимать суть чужого кэй-приёма с одного взгляда и помощи стальных нитей, работе с которыми его обучил Линтенс.

— Это всё, что я могу тебе сказать. Что делать дальше, решать тебе, — сказала Наруки и покинула палату.

Простить... Лейфон понимал, что она вовсе не считает это таким лёгким делом — но всё его существо хотело воспротивиться.

Через некоторое время в дверь постучали.

* * *

Настал день боёв. В криках зрителей чувствовался больший азарт, чем обычно. С учётом предстоящих сегодня боёв почти все взводы успели друг с другом сразиться. Будет решаться, какой взвод займёт первое место. Командир этого взвода получит право выдвинуть свою стратегию в предстоящем военном турнире, но зрителей главным образом интересовало одно — какой взвод сильнее. Сегодня они будут смотреть особенно пристально, до самого конца — ведь сегодняшние бои определят, сохранит первый взвод лидерство или уступит место другому.

— Ну, к нам это не относится, — раздался беззаботный голос Шарнида в раздевалке.

На первенство претендовали первый взвод командующего Ванса, пятый взвод Горнео и четырнадцатый. У каждого из трёх было по одному поражению. Семнадцатый шёл сразу за ними, с двумя поражениями на счету. Сейчас против них первый взвод. Двое других претендентов будут драться друг с другом. И даже в случае победы семнадцатого взвода над первым взводом лидером станет либо пятый, либо четырнадцатый. В случае же поражения первый взвод будет претендовать на лидерство наравне с одним из двух других. Вот и вся разница.

— Руки опускать всё равно нельзя.

— Да, да.

Под сердитым взглядом Нины Шарнид пожал плечами.

— Пусть нам не быть первыми, но мы отдадим все силы... нет, победим!

Да, команда не в лучшей форме... Да, ни победа, ни поражение не принесут первого места... Это всё неважно. Важна сама победа над первым взводом.

Когда-то подруга Лейфона и Наруки приходила брать интервью, и журнал процитировал слова Горнео. Если не победить первый взвод, это будет означать, что со времён поражения Целни ничего не изменилось. Нина тоже так считает. А главное, хочет доказать, что потеря Лейфона не стала невосполнимой. Не зрителям доказать — Лейфону. Она сказала "справимся" и обязана подтвердить сказанное. Показать ему, как все они становятся по-настоящему сильными.

— Да знаю я, — отмахнулся Шарнид, и она, ещё раз наградив его недовольным взглядом, повернулась к Дальшене.

Дальшена неподвижно сидела в углу раздевалки, прикрыв глаза.

— Каков план... командир? — заговорила она, не поворачиваясь.

Все, кроме Фелли, посмотрели на Нину.

— Мы с Наруки выдвинемся с левого фланга, ты жди на правом. Шарнид в паре с Фелли отслеживают снайперские точки. Начнём с этого, — сказала она и сделала паузу, ожидая реакции.

— На этот раз мы в наступлении. Твоё поражение будет концом боя, ты это понимаешь? — спросила, как и предвиделось, Дальшена, указывая на опасность выхода командира вперёд.

Сказать по правде, Нина пока не знала, как её лучше использовать. Командир изучила записи Дальшены в боях, но они позволили лишь оценить её как боевую единицу всего десятого взвода, а не как самостоятельного бойца. Десятый по максимуму использовал её штурмовой потенциал. Но даже если бы Нина сочинила в голове подобную тактику, проработать её в условиях семнадцатого взвода они просто не успевали.

Дальшену, похоже, одолевали те же сомнения.

— За меня не беспокойся.

Лейфон научил Нину приёму "кэй-блок". Он говорил, что этим оборонительным приёмом пользуется гренданский Обладатель Реверс. Вряд ли она применит его так же умело, как Обладатель, но против обычной атаки, считала Нина, она устоит.

— В таком случае, я выдвигаюсь, как только появляется возможность? — спросила Дальшена, открыв глаза и встретившись с ней взглядом.

— Да.

— Есть.

Дальшена снова закрыла глаза и стала дожидаться начала боя.

Харли закончил проверять дайты и подошёл к Нине.

— У Лейфона же сегодня операция. Может, уже закончилась?

— Думаешь? Я в медицине не очень.

По иронии судьбы операцию делали именно в этот день. Извлечение осколка позвоночника из спинного мозга. Всё, что они сумели понять — это что операция сложная.

— Вот бы удачно прошло.

— Да уж.

Бой проиграть нельзя. От зависимости от Лейфона надо избавляться, хотя бы потихоньку... подумала Нина. А для этого надо показать, что они справятся и сами.

— Мы победим, — заверила она, не обращаясь ни к кому конкретно — разве что к самой себе.

* * *

Лейфон вышел из больницы ещё до начала боя. Сама операция прошла мгновенно. Вопрос заключался только в том, где именно застрял осколок и под каким углом его безопаснее вынимать — и после обсуждения на консилиуме оставалось лишь провести операцию согласно выработанным решениям. К счастью, осколок вошёл так, что для его извлечения нескольких операций не требовалось, и всё удалось сделать за один раз. Разрез на спине зашили и наложили компресс, пропитанный клеточным восстановителем. Оставалась ноющая боль, но если пустить способствующую заживлению внутреннюю кэй, разрез, скорее всего, затянется в течение дня. Нить будет растворяться по мере заживления и исчезнет, избавляя от необходимости снимать шов.