Утро, несмотря на снежную и беспокойную ночь, выдалось тихим, солнечным и волшебно-прекрасным. Подойдя к окну, Вальтер с удовольствием разглядывал розовые пушистые сугробы, шапки соснового леса, раскинувшегося по склонам гор, лазурное чистое небо с перистыми оранжевыми облачками.

Ему прямо сейчас захотелось надеть лыжи и выйти на склон. Интересно, трассы уже открыли? Быстро переодевшись в майку со свитером, а сверху упаковавшись в куртку со штанами, парень взглянул на неубранную кровать, на которой спал, растянувшись поперек, черный Ресс.

— Я немного покатаюсь, — тихо сказал парень, — а потом пойдем кушать. Не возражаешь?

Кот приоткрыл синие глаза и сладко, вытянув лапы в стороны, зевнул.

— Что ж. Молчание — знак согласия. Я пошел!

И Вальтер вышел в гостиную. Макс, услышав, как Вальтер щелкает замками ботинок, тут же открыл глаза.

— Влад, ты куда? — Сонно спросил он друга.

— Проедусь, спуски посмотрю, пока народу немного. Я же еще плохо катаюсь.

— Э, подожди! — Спустил с дивана ноги Макс. — Я с тобой!

— У тебя снаряга в той половине.

— Проснутся, голубки, если заперлись. Их проблема, что не пошли меня искать.

Макс быстро оделся и первым вышел из дома.

— А красота-то какая! — Тихо выдохнул он свой восторг облачком пара. — Необыкновенная!

Вальтер легонько толкнул его лыжами в спину.

— Иди давай, а то набегут бабушки и дедушки с внуками. Только и придется на них смотреть, чтобы под ноги не попадались.

Макс дернул дверь своей половины на себя и чуть не сел в сугроб, слетев с крыльца. Вальтер засмеялся.

— Я думал, они заперлись... — Виновато пожал плечами Макс и полез в дом. Через десять минут, в красном костюме, белой шапке и темных очках он показался на крыльце. — Ну как тебе прикид?

— Знаешь, у вас с Элеонорой гораздо больше общего, нежели ты думаешь. Лыжи твои где?

Вальтер уже давился от смеха, когда друг хлопнул себя перчаткой по очкам и снова скрылся в доме. На этот раз при нем были красно-белые лыжи и палки.

Дорогу к спускам от вчерашнего снегопада уже расчистили, и ранние лыжники уже потянулись к склонам в поисках хорошего настроения.

Когда мальчишки обогнули скальный уступ с взбирающимися по нему молоденькими сосенками, перед ними открылись все три трассы. Гора прямо-таки располагала к тому, чтобы на ней могли кататься и дети, и любители, и даже профессионалы. Начиналась она длинным и ровным языком, плавно сползавшим в еще прикрытое от света синее ущелье. Тут стояли две загоравшие на лыжах бабушки и вполглаза наблюдавшие, как несутся вниз на скейтах их мелкие внуки. Чуть дальше гора становилась круче, кое-где вспучиваясь спрятанными под снегом горбами, на которых кувыркались двое парней. Здесь трасса была посложней, поскольку виляла между неровностями, то увеличивая, то уменьшая угол наклона. А еще дальше гора становилась дикой и крутой, заставляя лыжников нырять в бездну между скалами и деревьями.

— Куда пойдем? — Спросил Макс, поглядывая на дальний склон.

— Вот туда точно нет. А вообще мне и тут неплохо. — Вальтер опустил на нос очки и оттолкнувшись палками, неторопливо, выписывая широкие повороты, поехал вниз.

— Ну... — Макс покосился на старушек, занятых беседой. — Если ты так настаиваешь... Не брошу же я тебя наедине с детишками!

И, оттолкнувшись посильней, он понесся за приятелем.

Надо было отдать Максу должное: катался он очень хорошо. Ведь пока отец жил с семьей и еще был обычным предпринимателем, раз в год он обязательно вывозил их в горы. Маленького Макса вообще водили в лыжную школу для детей в Крылатском. А в выходные они вдвоем ездили в Яхрому.

Пролетев мимо Вальтера, Макс быстро скатился в ущелье и, развернувшись, застыл в ожидании.

— Ну и чего ты тащился, словно беременный таракан? — Поинтересовался он у подъехавшего Вальтера. — Дети и то быстрей спускаются!

— Им падать ближе, — отшутился Вальтер, поднимая очки. — Зато, когда едешь медленно, видишь, как постепенно утопаешь вместе с соснами в этой холодной синеве. Горячий, яркий свет остается где-то там, в недосягаемой выси. А ты — в застывшем морозном колодце!

— Вот, а я думаю, с чего замерз!

— Ну, тогда я — на подъемник, а ты — ножками в гору. Сразу согреешься!

— Если только на крыльях. — Задрал голову Макс. — На самом деле, тебе надо попробовать ехать немного быстрее. У тебя появится ощущение такого... всемогущества и волшебного полета!

Они пристегнулись к подъемнику и медленно поползли наверх.

— Знаешь, я ведь только в этом году начал кататься. И немного побаиваюсь. — Улыбнулся Вальтер.

— Давай я покажу тебе несколько приемов, как ставить лыжи и приседать при более крутом заходе в поворот. Сейчас поедем вместе, и ты все увидишь. Поверь, тебе понравится!

— Согласен. — Кивнул головой Вальтер, и Макс недоверчиво посмотрел на него. — При одном условии.

— Ну вот опять! — Расстроенно хлопнул перчаткой по ноге друг. — А без них никак?

— Не-а.

— Ну что еще?

— Мы с тобой до конца поездки, до поезда, говорим только по-немецки. Ты знаешь, а ведь это не страшно. Тебе понравится! — Скопировал он Макса.

— А я согласен! — Широко улыбнулся тот. — Но и ты будешь меня слушаться и учиться.

Вальтер снял перчатку и протянул другу руку. Тот радостно по ней хлопнул.

Макс оказался на диво терпеливым и внимательным учителем, заставляя Вальтера отрабатывать все более крутые повороты с заходом в них с высокой скоростью. Тот раз пять падал, разбрасывая по горе лыжи и палки, но снова вставал, стиснув зубы отрабатывая неподдающийся вираж. Но и Макс, помогая себе руками и поминанием чертей в различных позах, не переходил на русский.

Солнце уже блистало над их головами, заливая склон теплыми лучами, когда их изловил Сергей Ильич.

— Ну-ка быстро переодеваться и обедать! Между прочим, там чья-то приблудная скотина от голода изгрызла ножки стола!

— Неприятность! — Сказал Макс на немецком. — Твоего кота выкинут на улицу.

— Разберемся. — Ответил ему Вальтер. — Сначала душ и завтрак.

— Ты и так, как из душа! — Хмыкнул друг. — Еще кататься пойдем?

— Давай на сегодня все. У меня с непривычки разболелись ноги. Если я продолжу, завтра вообще не встану.

— Да знаю! — Макс хлопнул друга по спине так, что тот чуть не упал на колени. — Ничего, к концу поездки будешь летать, как птица!

Пообедав в ближайшем кафе, Вальтер покормил лариссу и, отговорившись тем, что устал, ушел домой. Сергей Ильич отправился кататься, а Макс, ответив на сделанное Элеонорой замечание, что русского не понимает, развалился у себя на диване смотреть боевик. Выговаривая Чернову-отцу претензии на невоспитанность старшего сына, жена утащила того на конную прогулку по заснеженному лесу. Правда, не верхом, а в санях.

Когда все занялись своими делами, и в доме наступила относительная тишина, Вальтер улегся на пол и, взявшись руками за погрызенные ножки, направил в себя пронизывающие пространство энергопотоки. Ему надо было как можно быстрее привести в порядок уставшие мышцы, поскольку хотелось еще раз сходить к порталу в горах. Мало ли что он может выкинуть в этот мир? Может, и суккуб появилась оттуда? М-да... Как всегда, одни вопросы. Конечно, него в запасе, вместе с этим, еще восемь дней, но ведь погода может испортиться. Или настроение у спутников. А от Макса вообще трудно отвязаться. Ах, да! Еще надо восстановить испорченный лариссой стол.

— И чем он тебе так понравился? — Спросил парень улегшегося рядом кота, нагло подпитывающегося через Вальтера магией. — Зачем ты испортил мебель?

— Твой старший друг не хотел выпускать меня на улицу, забыв, что животным, даже магическим, иногда нужно в туалет... — Мурлыкнул голос в голове. Парень хихикнул.

— Поскрести дверь не пробовал? Или лапой толкнуть? В конце концов, подняться и потянуть на себя ручку!

— Тогда бы меня выгнали без права возврата. Разве животное может быть умнее человека?

— И на все у тебя находится ответ. Сидел бы в мире ангелов, никакого мороза, кругом фрукты и цветы. Магический уровень зашкаливает!

— Ты еще слишком мал. Поэтому нужен кто-то, чтобы присматривать за тобой!

— За мной присматривает отец. Да что за ерунда, Ресс? Или... ты просто хотел оттуда сбежать?

Кот прищурил синие глаза и вздохнул.

— Рассказывай, не томи. Должен же я знать, к чему готовиться и от кого отбиваться!

— Ну ладно... — Вздохнул тот. — У каждой сферы бытия есть изнанка. Ты в курсе?

— Так, в общих чертах. — Парень задрал подбородок и посмотрев вверх, немного поерзал спиной по ковру. Мышцы, расслабляясь и восстанавливаясь после физической нагрузки, ужасно чесались.

— Там обретают силу коллективные фантазии, недовоплощенные проекты магов, отпечатки личностей самоубийц и убиенных, не проживших отпущенное время из-за насильственных смертей. Короче те, кому не хочется растворяться в черном небытие пустого космоса. Подпитываясь силами жителей мира и используя собственную, не до конца растраченную энергию, они обретают псевдожизнь. Подчас, длинную. Гораздо длинней жизни, скажем, человеческой. И так как они жаждут ощущений физического мира, то прорываются в него, используя любую лазейку. Иногда по доброй воле соглашаясь служить призвавшим их колдунам. Или привязываясь к человеку через один из смертных грехов и опутывая им еще больше, разрушая тело своего носителя... Вариантов множество.

— И к какому относишься ты?

— Умный ребенок. Я — развоплощенный дух мага, не закончивший свои дела в том, ангельском для вас, человеков, мире.

— Почему развоплощенный? Тебя убили?

— В общем, да. Среди аггелов противозаконно заниматься такими низменными вещами, как порча, некромантия...

— Ха! А вам-то чего там не хватает? Энергии — море! Хоть купайся!

— Но не все умеют ее взять, мой юный друг. Ты же сам знаешь, что миры построены по принципу проекций.

— И неблагодарный клиент стукнул тебя по голове, а ты и дух вон?

— Нет... — Кот посмотрел за окно. — У Владык есть отряды зачистки из сильных магов. Кстати, так любимый твоим другом саин Эрхан в начале карьеры служил в таком отряде.

— Не любимый. — Насупился Вальтер. — Необходимый. Так это он тебя так?

— Если бы я встретился с Вороном, мы бы не разговаривали...

— А зачем ты пошел со мной?

— Во-первых, благодарность. Да-да, — кошак задумчиво полизал заднюю лапу. — Несмотря на то, что вы к нам относитесь, мягко говоря, с ужасом... впрочем, мы это заслужили... нам свойственны те же чувства, что и вам. Мы умеем любить. Мы ненавидим и завидуем. Несколько гипертрофированно, если сравнивать с вами. Но наш мир жестче, коварней и беспринципней. Ты был другим. Не похожим на аггелов. Ангел с тонкой и ранимой душой. От тебя всегда идет свет. И мне в нем хорошо. Твой друг тоже светится. Но он — воин. Ты — целитель. Само милосердие... Да-а... Вы неосторожно подобрали и вылечили незнакомого зверька. Я сначала хотел поправить свое здоровье за счет вашей энергетики. — Кот выпустил когти и задумчиво посмотрел на них. — Но вы сами, добровольно, отдавали мне свой внутренний огонь.

— Но ты же мог существовать на том плане совершенно самостоятельно. Мы тебя оставили в хорошем доме!

— Знаешь, почему лариссы так редки и ценны?

— Нет.

— Жители изнанки не хотят тратить себя на поддержание чьего-то существования. Но за возможность кратковременного пребывания в лучах солнца требуется отдать свою силу. Однажды в изнанке раздался зов, просьба о продлении жизни умирающего. А мне срочно понадобилось достать из своего бывшего тайника записи одного эксперимента... И я пошел. Через пять дней больной выздоровел, а я... вы видели, в каком состоянии было мое тело! Если бы та аггелица меня закопала, пришлось бы снова копить силы... Но рядом оказались вы. Это — судьба. Знаешь, мой юный друг, так или иначе, ты все равно вернешься в верхние планы бытия. Но пока ты еще слишком наивен и не понимаешь простого арифметического постулата, что от перемены мест слагаемых сумма все равно не меняется.

— Ты о чем?

— Смотри, ножки стола снова ровные и блестящие. А ноги, не притворяйся, не болят. И ты куда-то хотел идти.

Вальтер сел, согнув колени и положив на них руки.

— Ты со мной пойдешь?

— Запечатывать портал? А ты умеешь?

— Нет. Но хочу попробовать.

— Тогда пойдем. Если с горы посыплются булыжники, возможно, я тебя из-под них вытащу.

— А может, лучше покажешь, как это сделать безболезненно?

Кот задумчиво хмыкнул и снова посмотрел в окно. Вальтер натянул штаны и сапоги. Повязал горло шарфом.

— Но как ты прошел в этот мир? Мы были вообще в далеком прошлом...

— По твоему яркому следу, мой мальчик. Ты не умеешь его скрывать.

Вальтер надел куртку и шапку.

— И кто еще по нему может за мной пройти?

— Тот, кто захочет тебя видеть. И умеет это делать. Не волнуйся, малыш, если бы за тобой шли, я бы почувствовал. Ну, чего чешешь ухо? Мы идем или дождемся, когда к тебе придет вдохновение или Чернов?

Ресс подошел к двери и, приподнявшись на задние лапы, спокойно достал передней дверную ручку. Легкий нажим — и по чистому белому снегу пробежали отпечатки лап. Вальтер закрыл дверь на второй ключ, висевший у входа, и, перепрыгнув наметенный у порога ночью сугроб, поспешил за выскочившим на дорогу котом.

Небо над горами радовало душу яркой голубизной. Теплые солнечные лучи подтопили край дороги, и с сугробов стекали вниз капли чистейшей воды. Крыши домов, обращенные к солнцу, тоже плакали сосульками. Казалось, что весна не за горами... Снег разбрасывал в стороны ослепительные искры, и Вальтеру пришлось натянуть на нос очки. Мимо них с Рессом пробегали лыжники, детишки с санками и скейтами, неспешно прогуливались стройные загорелые женщины в лыжных штанах и легких свитерах. Кто-то вынес из домика шезлонг и устроился в нем загорать. Люди отдыхали, совершенно не обращая никакого внимания на странную парочку из парня с черным котом.

— Ну и на чем мы поедем в горы? — поинтересовался кот, замерев на площадке перед двумя пунктами проката. В одном из них молча стояли снегоходы, а в другом — фыркали горячим паром лошади. — Какое из этих средств передвижения тебе привычней? Мне кажется, — кот забрался на один из скутеров, — этот вид транспорта передвигается быстрее, нежели вон та архаичная кляча в одну лошадиную силу, к тому же имеющая дурную привычку пачкать дорогу.

— Если честно, — Вальтер улыбнулся хозяину лошадиного бизнеса, узнавшего вчерашнего русского, — я на этих штуках ездить не умею. А с конем мы как-нибудь договоримся. Надеюсь. ты не станешь его пугать?

— Чтобы потом выковыривать тебя из глубокого сугроба? Вот уж нет!

И кот длинным прыжком перебрался на загривок гнедой лошадки с широкими копытами. Та вздрогнула и тряхнула головой.

— Что хочет молодой человек? Снова покататься? — Раздвинул губы немец. Но глаза его, точно две льдинки, обжигали исторической неприязнью.

— О, да. Сегодня снега нет, и мы не заблудимся.